| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я стоял в нерешительности, перебирая в голове слова, с которых стоит начать. Но ничего дельного на ум не приходило. Глубоко вздохнув, все же решился решился и сделал шаг вперед:
— Что случилось? — Тихонько спросил я, присаживаясь рядом.
— Уйди. — Прошептала сквозь всхлипы она.
— Нет. Еще совсем недавно ты сидела рядом и улыбалась, когда я работал. А теперь так горько плачешь. — Упрямо помотал я головой, даже не подумав уходить. Пусть сорвется, набросится на меня, все равно не уйду.
— Ты не поймешь. — Она даже зажмурилась и закусила губу, отчего по подбородку потекла тоненькая струйка крови.
— Возможно... — Вздохнул я. — Только ты не узнаешь, если не попробуешь.
Дэрнийка продолжала сидеть и плакать, не говоря ни слова. Я даже решил, что ничего не получится, но внезапно она заговорила:
— Я всё потеряла... — Сквозь рыдание прошептала она. — Семью... Небо... Честь... — Последнее она произнесла настолько тихо, что если бы не Кэп, то я бы не расслышал.
А дальше её будто прорвало...
В маленькой провинции на юго-востоке Даэрина жил мастер клейма по имени Жэйна Сарок-Тод. У него была собственная кузница и небольшой цех, которые выпускали качественное оружие, ценящееся далеко за пределами Даэрина. Жил мастер Жэйна в небольшой усадьбе вместе с женой Олонхет и дочкой Аррой. Зарабатывал немало, был вхож в высшее общество, ибо мастеров клейма сеньоры ценили.
Дела спорились, от клиентов не было отбоя. И все бы хорошо, но были у мастера и конкуренты. Хоть Даэрин отличается от людских государств, но страсти в нем кипят никак не меньшие.
Однажды малышка Арра вернулась домой и застала картину, которая останется в её памяти как начало череды бед и потерь. Отца уводили под конвоем стражи местного сеньора, а мама в слезах бросалась им в ноги.
Это был последний раз, когда девушка видела своего отца живым. Ходили слухи что в темнице на него напал сбежавший заключенный, с которым у мастера случился конфликт. Даже официальная версия синьора была таковой. Но мама, утирая по вечерам слезы, рассказывала совсем другое.
Конкуренты. А точнее один из них — Нарло Анатем — все подстроил. Это с его подачи оклеветали отца Арры. Сеньор не смог просто так замять дело, потому что донос ушел за пределы узкого круга аристократии и стал достоянием общественности. Пришлось заключить мастера под стражу до выяснения обстоятельств. Только пока шло разбирательство, Анатем подкупил стражей в темнице, которые устроили "побег" одному из заключенных. Но целью побега оказалась не свобода, а убийство Жэйна.
Лишившись отца, дела семьи стали ухудшаться. Кузня и цех перестали приносить былую прибыль, теряя клиентов, ведь мастер клейма там больше не работал. Мама стала продавать дорогие вещи из дома, чтобы содержать семью, но выходило плохо. Все, кто знал, что она с дочкой остались одни, искали в этом только выгоду. Однажды Арра даже услышала как один из рабочих кузни, старый Джеми, который казался забавным старичком, требовал от матери разделить с ним постель, иначе он уйдет и работа совсем встанет. Мама тогда отказала. А потом проплакала всю ночь...
Когда такие предложения стали поступать открыто, даже в присутствии дочери, Арра не выдержала. Она стащила у матери все записи отца и закрылась в кузне, которая пустовала после ухода Джеми. Девушка стала изучать их и пытаться воссоздать труды отеца. Пусть она и не работала в кузне, но много раз видела как это делал Жэйна, поэтому с чего начать девушка знала. За долгое время тишины в кузне снова зазвучал молот...
Через пять лет после смерти Жэйна, когда Олонхет продала все ценное и даже цех, у Арры получился первый клинок похожий на работу отца и признанный многими кузнецами. Она даже смогла продать его выгодно, чем несказанно обрадовала маму. И жизнь снова стала налаживаться. Пусть не все охотно покупали оружие, вышедшее из-под руки девушки, но находились и те, кто этого не чурался, оплачивая труд сполна.
День ото дня мастерство Арры росло, как и её слава. И наконец она достигла ушей Анатема. Сначала стали приходить угрозы от неизвестных, требовавших заплатить деньги за возможность продолжать работу без проблем. Потом к ним зачастили странные личности, которые пугали маму. В один прекрасный день Арра отправилась к сеньору, дабы он прекратил нападки на её семью. Но никто не стал слушать девушку, охрана даже на порог управы её не пустила.
Когда же Арра вернулась домой, то увидела как дымится сгоревшая кузня и дом. В отчаянии она бросилась к тлеющим останкам, обжигая руки, стала растаскивать их в поисках матери. И нашла...
Под одной из рухнувших балок лежало обгоревшее тело Олонхет. Боль и отчаяние затуманили разум Арры, она металась по углям и кричала. Только когда опустилась ночь, девушка осознала, что сидит на голой земле недалеко от сгоревшего дома и баюкает на руках тело матери.
В голове стали всплывать её рассказы. О клевете на отца, об убийстве и о том, кто во всем виноват. Арра знала, где жил Анатем, она старалась выяснить о нем все, чтобы достигнув отцовского мастерства, отомстить ему, низвергнув в пропасть нищеты и отобрав всех клиентов. А потом... Потом уже наступило, только низвергнуть никого не довелось. Зато убить еще не поздно.
Арра взяла собственноручно выкованный меч и отправилась в дорогу. Голодная и грязная, превозмогая усталость, она шла к цели. До нее оставалось всего ничего, пара кварталов, когда на нее напали люди. Они сделали это мастерски, только со временем Арра поняла, что тогда на улице кроме нее не было ни одного дэрнийца. Словно все попрятались, чтобы не видеть захвата, ибо если слух о таком дойдет до сеньора, то люди не выйдут из Даэрина живыми, как и причастные к нападению.
Лишь позже, в пути, связанная Арра услышала разговор между своими захватчиками и узнала, что людей нанял Нарло Анатем. Именно он навел их на нее и устранил таким образом проблему.
А дальше начался ад. В землях людей Арру продали в рабство. Её выставляли на рынке, продавали на ночь за деньги, а когда она в первую же ночь, умирая от удушения поводка, смогла смертельно ранить клиента, то ей отрезали крылья.
Такое количество потрясений не прошло для нее даром и последней каплей помимо отнятой свободы стало отнятое небо. Всё остальное Арра помнила как в ужасном сне. Её насиловали и избивали, мучили на потеху толпе, и никто, ни одна живая душа не попыталась ей помочь. Арру охватило безумие. Иногда она была безучастной ко всему, бездушной куклой подчиняясь приказам, а иногда впадала в ярость, пытаясь убить первого встречного. Именно поэтому последний её хозяин решил продать дэрнийку.
Тот рабский караван, который я встретил, шел к берегам Звенящего моря. Арру собирались отправить на остров Рабовладельцев. Оттуда всего две дороги, к хромосам в шахты или к акхам в котел. И выбор этот равнозначен смерти...
Она все говорила и говорила, захлебываясь в слезах. А я слушал и мое сердце обливалось кровью. Рука порывалась обнять её, прижать к себе и не отпускать, но я боялся. Боялся, что она испугается меня, неправильно поймет и снова закроется.
— И вот появился ты... — Всхлипывала она. — Я даже этого не помню... Только сейчас я стала все понимать, когда... когда услышала звон металла... Отец... Он каждое утро уходил в кузницу, а я просыпалась под этот звон... Помню его, уставшего... Запах раскаленного металла и звон... Помню маму... Наш дом... Их теперь нет и мне некуда идти... А еще эти звезды!!!... Ненавижу их!!!! Я никогда больше не смогу подняться к ним!!!!
Она снова заплакала навзрыд. Я даже не заметил, как все же потянулся к ней и обнял. Арра напряглась и робко попыталась отстраниться. На меня что-то нашло и я не дал вырваться из объятий, стал баюкать и причитать что-то успокаивающее, доброе. И дэрнийка неожиданно вжалась в мое плечо и зарыдала еще сильнее. Казалось что с этими всхлипами и горькими слезами потихоньку уходит боль, но я знал, что от этого так просто не избавиться. Только время сможет залечить раны.
Мне было так жаль её, хоть я и не представлял, чем могу помочь, лишь мысли глупо зацепились за крылья, которые она потеряла. Отмотать время назад, избавив от издевательств, и вернуть ей родных не в моих силах. А вот крылья... Ведь можно поискать что-то в наработках Эов, они были очень продвинутой расой и просто не могли не придумать чего-нибудь такого, что заменит им потерянные конечности. Тем более Эов с кем-то воевали, а на войне без этого никак. Кэп видимо уловил мой порыв, потому что я увидел строчки текста о смещении приоритета в анализе рунных вязей и энергосхем.
Мы просидели обнявшись не меньше часа. Только когда её всхлипы затихли, я разомкнул объятия.
— Пойдем к костру. — Аккуратно отстранился я. — Ты замерзла и устала.
— Да, сейчас приду... — Вытирая слезы, пролепетала она. — Мне хочется еще немного побыть одной.
— Хорошо. — Кивнул я. — Только не засиживайся, ладно?
— Да.
Я уже встал и собрался уходить, как почувствовал, что Арра держит меня за рукав.
— Дим, оставь мне свой клинок. — Тихо произнесла она.
— Эм, хорошо. — Я немного удивился и даже наверно насторожился такой просьбе, но решил не выказывать этого, чтобы не вызвать нового срыва своим недоверием. Пусть она и стала вести себя как нормальный разумный (ну почти), но опасения все еще были. Может она так натурально сыграла, чтобы отвлечь внимание и, когда дежурный расслабится на вахте, дэрнийка просто прирежет его, а потом и остальных пока они спящие. Ведь из всех нас в темноте вижу только я, а ребята могут и не заметить, как Арра снесет им голову. А может и нет, может я просто наговариваю на дэрнийку и она действительно пришла в себя...
Отцепив с пояса клинок, я передал его дэрнийке и пошел к костру. Кэп получил команду следить за Аррой всеми доступными методами. Конечно лицезреть картинку отраженного звука это не то же самое, что видеть собственными глазами, но на безрыбье и рак как говорится.
Тем временем Арра стала производить какие-то манипуляции с клинком, которые для меня останутся тайной за семью печатями еще очень долго. Я вполглаза следил за всем этим, пытаясь выявить хоть что-то враждебное в её действиях, но все было нормально. Поэтому спокойно растолкал Оки, так как настала его смена дежурить. Я уже давно должен спать, и если бы не Арра, то храпел бы громче, чем лягушки на реке квакают.
— Что, уже? — Воскликнул маг, сонно моргая в темноте.
— Да. Вставай, твоя очередь.
— Ладно... — Буркнул он поднимаясь. — Ты закончил со своей железякой?
— Ага.
— Зря дурью маешься. Если силы девать некуда, так у меня сумку забери на переход-другой.
— Дурью говоришь? — Меня почему-то задело его высказывание. Захотелось показать магу, что не только он у нас самый крутой в отряде. — А ну-ка кинь в меня что-нибудь. — Сказал я ему, подхватывая щит и подавая в него энергию.
Оки даже обрадовался, что я сам предложил "воздать" мне по заслугам за издевательство над его ушами и тут же выудил из кучи дров увесистую деревяшку.
— Ну держись! — Довольно протянул маг, а потом с замахом профессионального питчера запустил в меня импровизированным снарядом.
Щит коротко сверкнул, деревяшка отрикошетила обратно и с глухим "Бум!" впечаталась магу прямо в глаз, свалив Оки как подрубленного.
— Ёё-о-о!... — Я отбросил в сторону щит и подбежал к магу, над которым уже склонилась разбуженная шумом Майи.
Левый глаз Оки стремительно стал заплывать, наливаясь краснотой. Хорошо хоть дыхание было ровным и сердце вроде билось.
— Дим! — Подняла на меня грозный взгляд Майи. — Я его каждый день пою восстанавливающим отваром, чтобы его голова пришла в норму! Ты эту норму только что разрушил!!! — У тч'идари от негодования даже акцент пропал.
— Ну я же не специально... — Попытался оправдаться я.
— С тобой постоянно что-то происходит. — Буркнула она, начиная приводить мага в порядок. — И все вокруг почему-то получают по голове.
Отогнав меня от мага, Майи продолжила попытки привести его в чувство, а я, "изгнанный" из поля зрения, присел возле костра и стал наглаживать свою "прелесть", аккуратно проводя пальцами по выбитым рунам. Иногда правда косился в сторону ушибленного мага, но так, для очистки совести. Не я ж в самом деле запустил в него снаряд. Это чистой воды несчастный случай!
Через пятнадцать минут Оки стал подавать признаки жизни и даже умудрился вырваться из цепких ручек нашего доктора.
— Ну-ка дай посмотреть чего ты там наделал. — Произнес наш "двуликий". Иначе и не назовешь, у него теперь одна половина лица сильно отличалась другой. Размерами припухлости, ага...
Я передал ему щит и приготовился наблюдать за нормальной половиной лица, которая с каждым мгновением становилось все недоуменней и недоуменней. Конечно, ведь в щите нет ни капли магии. Это ж рунник!
— Как ты это сделал? — Наконец обратился он ко мне.
— Ну сначала выбил вот эту закорючку, потом вот ту...
— Прекрати паясничать, ты прекрасно понял о чем я говорю! В нем нет магии. — Кивнул он на щит. — Как ты отразил деревяшку?
— Всё-всё, успокойся. — Сдался я. — Просто я ка...
Мои слова оборвала резкая боль в руках, словно к ним прислонили полоску раскаленного металла. Я закричал, перепугав своих спутников, и покатился по земле, стаскивая с себя кольчугу и одежду. Кэп высветил конвертик в углу экрана, но было не до него. Боль утихла только после того, как я снял с себя рубаху, под которой не оказалось комбинезона, хотя я всегда держал его на теле активным, оставляя открытыми лицо и кисти рук. Немного успокоившись и отмахнувшись от назойливых вопросов, первым делом открыл сообщение искина и увидел предупреждение о разрыве связи с комбинезоном. Причиной тому была бледно фиолетовая энергия (Эн10), которую в момент "ожога" зафиксировал на моем теле Кэп. Еще больше удивления вызвали странные надписи, появившиеся у меня на руках в том месте где пекло. Причем письмена проглядывали как бы сквозь кожу странными кровавыми линиями-гематомами.
— Кто-нибудь понимает, что появилось у меня на руках? — Охрипшим голосом спросил я.
— Это божественный язык. — Почему-то шепотом произнес Оки. — Я не знаю перевода, но видел подобные в храме всех богов.
— Это предупреждение. — Нахмурилась тч'идари.
— Что за предупреждение? — Все взгляды скрестились на Майи.
Вместо ответа она взяла меня за руки и стала читать:
— "Ты клятву дал Деметры сын.
Напомню я тебе.
Поклялся именем святым,
Пылает клятва та в огне.
И впредь чтоб дальше ты молчал
Сильнее тишины,
Как те, с кем вместе воевал
В горниле той войны,
Урок получишь сей же час.
Твой хвост уже вблизи.
Деметры сын услышь мой глас,
Глас воина Мамли".
— Черт! — В сердцах сплюнул я. Теперь понятно, что со мной случилось, я же чуть не рассказал Оки про картакство и службу рунным бойцом. Вот и нарисовался местный бог, напомнив про неосторожно данную клятву. А ведь до этого думал, что все фигня и ничего страшного от той клятвы ждать не стоит... М-да... Интересно, а что означают слова про урок и хвост? — Кто-нибудь понял о чем эти строки?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
