Оружие Кроноса

Жора вздохнул и слазил за сумочкой. Его супруга нашла нужный номер и позвонила.

— Я же сказал тебе, что между нами всё кончено! — раздражённо заявил Василий, муж Екатерины. — Теперь Господь запрещает мне прелюбодействовать.

— Вася, хватит гнать пургу. Скажи мне лучше, ты хорошо разбираешься в Сатане?

— Конечно. Когда Господь отверз очи мои, открылась мне тайная суть вещей, и людей, и ангелов. И падших ангелов — тоже.

— Тогда представь Сатану с мобильным телефоном.

— Легко могу представить, ибо устройство сие — бесовское.

— Ну, и какой он поставил себе пин-код?

— Читай Библию, Ромуальдовна, там всё написано. Ибо сказано: "Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо то число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть". Вот какой у него пин-код. Есть ещё вопросы?

— Вася, ты назвал три цифры, а в пин-коде их четыре.

— Тогда код шесть тысяч шестьсот шестьдесят.

— А это число откуда взялось?

— Это три шестёрки и ноль в конце. Что он, дурак ставить ноль в начало? Тогда всякий догадается. Вот он и переставил нолик в конец.

Ромуальдовна попрощалась с бывшим любовником и прервала связь. Подняв голову, она увидела надвигающегося на неё разъярённого Жору, со сжатыми кулаками и угрожающе выдвинутой вперёд нижней челюстью.

— Ах ты ж дрянь, — процедил он сквозь зубы. — Мне, значит, нельзя позвонить Катюше, а ты спокойно звонишь своему Ваське!

— Жора, набирай пин-код, — ответила ему Ромуальдовна. — Ноль и три шестёрки.

— Сработало, — удивился Жора. — Это тебе Васька его назвал?

— Почти. Он сказал, что если Сатана не дурак, то ноль в конце. Но разве он умный? В общем, звони Елубаю.

Жора пролистал весь справочник в телефоне Сатаны, но никаких Елубаев там не нашлось. Пришлось искать ещё раз. Наконец, Жора догадался, что к чему, и позвонил по номеру, обозначенному именем Джумшут.

— Слушаю вас, Шайтан, — мгновенно откликнулся Елубай.

— Шайтан твой спит, — сообщил Жора. — Тут вот какое дело, Бабай. Нужно решить одну задачку...

— Ты там что, пьяный?

— Есть немного. Потому и сам решить не могу.

— Что ты лезешь ко мне со всякими глупостями? — разозлился Елубай.

— Это не глупости. Это миссия по спасению мира. И ты должен помочь.

— Слушай, я сейчас к тебе приеду, и если окажется, что ты мне морочишь голову, я тебя убью! И даже Шайтан меня не остановит!

— Он сейчас никого не остановит. Спит потому что.

* * *

Елубай приехал быстро, зато Жора очень долго открывал ему дверь. Он забыл, в какую сторону нужно поворачивать ручку, чтобы отпереть замок.

— Где Шайтан? — сразу же поинтересовался гость.

— Там, — показал Жора. — Отдыхает от трудов праведных.

Кухня выглядела так, как будто в неё зачем-то бросили несколько дымовых шашек. Дым вместе с густым ароматом коньячного перегара уходил в открытую форточку, но этой смеси всё ещё оставалось достаточно, чтобы у вошедшего Елубая защипало в глазах и запершило в горле.

— От вас я другого и не ожидал, — брезгливо скривившись, сообщил он. — Но чтобы Шайтан упился до бесчувствия — это странно. Что, мы больше не спасаем мир? Жаль. Он был не так и плох. А зачем я вам понадобился? Не понимаю.

— Тут одна задачка есть, — заплетающимся языком пояснила Ромуальдовна. — Сатане нужно поговорить с Господом.

— Да, с Аллахом, — подтвердил Елубай. — Он мне сказал. Я, по-твоему, что, похож на Аллаха? А Шайтан способен сейчас разговаривать? Он способен только храпеть.

— Господь должен пригласить Сатану к себе домой. А он не хочет приглашать.

— Ещё раз: при чём тут я?

— Там всё очень сложно. Там замешаны Спартак, Хесус, римский прокурор и вампиры.

— Что за пьяный бред? У тебя белая горячка?

— Я только повторила то, что нам сказал Сатана. Вот он, когда говорил, точно был бухой, это да.

— Может, Жора что-то запомнил из рассказа Шайтана? — безо всякой надежды предположил Елубай.

— Запомнил, — согласился Жора. — Сатана говорил, что "Спартак" — чемпион.

— Не мог он такого сказать! Последний раз "Спартак" был чемпионом в две тысячи первом. Больше десяти лет назад.

— А время, между прочим, относительно, — возразила Ромуальдовна. — Так что не гони мне тут!

Потрясённый её репликой Елубай некоторое время постоял молча.

— Да, относительно, — наконец, выдавил из себя он. — Так что я пойду, наверно.

— А как же задача? — возмутился Жора. — Не решив её, мир не спасти.

— Да какая, в конце концов, задача? — взорвался Елубай. — Вы оба пьяные, и оба несёте чушь! И в ближайшее время не протрезвеете. Если бы Шайтан мне объяснил, другое дело. Но он тоже пьяный в драбадан!

— Вот и слушай своего Сатану, — предложила ему Ромуальдовна. — Кто же тебе не даёт? У меня мобильник с диктофоном, и я всю речь на него записала.

Елубай прослушал речь Сатаны несколько раз. Наконец, лицо его прояснилось, и он заявил довольным тоном:

— По крайней мере, понятно, в чём проблема. Что ж, задача поставлена, и её нужно решать. Мне понадобятся бумага и ручка.

— Бабай, смотри, на полу валяется пачка от сигарет, — показал Жора. — Чем тебе не бумага?

— Она же смятая!

— Так расправь. Неужто так трудно?

— А другой бумаги у вас нет?

— Только туалетная.

— Кстати, она кончается, нужно будет купить, — вспомнила Ромуальдовна.

— Я, конечно, понимаю, что в отсутствии гербовой пишут на простой, — пробормотал Елубай. — Но чтобы на совсем уж простой, настолько простой...

— Что ты там бубнишь? — не понял его Жора. — По-человечески сказать нельзя?

— С бумагой разобрались. Теперь ручку дайте.

Ромуальдовна царственным жестом протянула ему правую руку. Она в этот момент и смотрелась, как императрица, восседающая на троне, роль которого с успехом исполнял колченогий кухонный стул. Правда, с монархическим обликом плохо сочетались не по-королевски мутные глаза.

— Это уже не смешно, — заявил Елубай. — Вы и трезвые — кретины, а сейчас у меня вообще слов нет.

— За кретина ответишь, — пригрозил Жора.

— Ты, пьянь, сначала от стены отлипни, а потом уже в драку лезь. Тоже мне, боец нашёлся. На хрен мне ваши руки? Мне ручка нужна, ну, или карандаш.

— Карандаш где-то был, — сообщила Ромуальдовна. — Жора, помнишь, когда-то по телевизору рассказывали, как готовить салат "гнездо кукушки", а я записала рецепт?

— Помню. Говно у тебя получилось, а не салат.

— Это потому, что они что-то напутали. Но главное, я же записывала карандашом. Не помнишь, куда я его потом дела?

— Не знаю. Наверно, засунула себе в...

— Дурак! — обиделась женщина.

— Полностью согласен, — сообщил Елубай. — Ладно, раз писать тут нечем, придётся действовать по-другому. Я буду рассуждать вслух, а вы не перебивайте!

— Нам-то что? — согласился Жора. — Чай, не впервой. Вот Сатана тут перед нами бухтел, бухтел, да так и заснул. Мы, правда, почти ни хрена не поняли.

— Почему-то я совсем не удивлён. Ладно, начинаю.

— Елубай, раз мы тебе мешаем, давай мы с Жорой ляжем спать, — предложила Ромуальдовна. — У меня уже глаза слипаются, устала очень.

— Коньяк, он сильно утомляет, — пояснил Жора.

— Ни в коем случае! Перед кем я тогда буду выступать? Перед спящим Шайтаном?

— А перебивать она тебя всё равно будет. Она даже Сатану перебивала. Женщина не может слушать молча. Ты должен знать, у тебя же две жены.

— Верно, забыл, — смутился Елубай. — Мои жёны, конечно, не такие, но это потому, что у нас менталитет другой.

— Вот не надо тут этими, менталитетами меряться. Ещё неизвестно, у кого он длиннее.

— Согласен с вами, Георгий Борисович. Извините, пожалуйста.

— Бабай, давай по-простому. Мы ж с тобой уже как родные, хоть ты и макака узкоглазая. Мир от гибели спасаем, а не что-то там где-то. Короче, ты — Бабай, а я — Жора. И на "ты".

— Хорошо, давай по-простому. Можете перебивать, только, пожалуйста, не слишком часто. Договорились?

— А то! Возьми вон тот стул, присаживайся и начинай травить, — предложила Ромуальдовна.

— Итак, отбросим всё лишнее и сформулируем условия задачи, — начал свою речь Елубай. — Шайтан должен попросить прощения у Аллаха за какие-то свои старые делишки. Сделать это нужно у Аллаха дома, а туда нельзя войти без разрешения хозяина, ибо Аллах велик. Разрешения войти не будет, пока Шайтан не попросит прощения. Таким образом, перед тем, как попросить прощения, Шайтан должен попросить прощения. У нас получилась рекурсия.

— Что получилось? — не поняла Ромуальдовна.

— Рекурсия — это когда для изменения некоего параметра требуется предварительно изменить этот самый параметр, — попытался дать определение Елубай. — Я, конечно, сильно упростил, но, в общем и целом, всё именно так и есть.

— Я всё равно не поняла, — пожаловалась женщина.

— Это такая фигня, на хрен нам не нужная, — объяснил супруге Жора.

— Так бы сразу и сказал. Трави дальше, оратор.

— Теперь, Ромуальдовна, именно так и буду объяснять, — пообещал Елубай. — Так вот, чтобы прервать нашу рекурсию, Аллах должен сам пригласить Шайтана в гости. Но он не хочет, а раз так, то и не должен. Мы пришли к противоречию. Это тоже такая ненужная фигня.

— Спасибо, я поняла.

— Наткнувшись на подобное противоречие, Аристотель или Платон сочли бы, что задача не имеет решения. Однако...

— А кто они такие? — поинтересовалась Ромуальдовна.

— Греки. Древние. Очень древние, — тяжко вздохнув, сообщил Елубай.

— Платон — это тот, который занимался платонической любовью?

— Да, постоянно занимался. В том числе, и на людях.

— А Аристотель жил в бочке?

— Где он только не жил! И в бочках, и на помойках, и в товарных вагонах. Я могу продолжать травить, как вы выражаетесь?

— Это, Бабай, ты не слышал, как она выражается. А ты, конечно, трави, время поджимает.

— Однако Гегель потом открыл диалектику, а Маркс её дополнительно развил, и это всё кардинально меняет. Диалектика — это тоже фигня, но как раз она нам и поможет, — на всякий случай пояснил Елубай. — Она учит нас, что диалектические противоречия необходимо устранять на более высоком уровне. Для этого воспользуемся теорией решения изобретательских задач, сокращённо ТРИЗ, разработанной неким Генрихом Альтшуллером. Он еврей, как, впрочем, и Маркс, но теория весьма полезна. Евреев, как вы, наверно, поняли, я не люблю.

— Да кто их любит? — поддержал новообретённого товарища Жора.

— Кто-то, наверно, любит. Но мы сейчас заняты поиском ответа на совсем другие вопросы.

— Ты первый про евреев начал.

— Виноват, извиняюсь. Не будем отклоняться в сторону. Воспользуемся методом маленьких человечков.

— Гномиков! — непонятно чему обрадовалась Ромуальдовна.

— Пусть будут гномики. Итак, что нам от них нужно? Чтобы они уговорили Аллаха пригласить в гости Шайтана, причём так, чтобы Великий не понял, кого он пригласил в гости. Сначала подумаем, кто бы мог стать нашим гномиком. Он должен иметь доступ к Аллаху и при этом быть на нашей стороне.

— Это Хесус! — в восторге захлопала в ладоши Ромуальдовна.

— А он разве гном? — удивился её супруг. — Вроде нормального роста мужик.

— Жора, ты не понял. Гномик может быть любого роста, главное, чтобы он сделал то, что нам нужно.

— Ромуальдовна, я перед вами преклоняюсь. Готов спорить, лучше вас идею метода маленьких человечков не смог бы изложить даже сам уважаемый, хоть он и еврей, Альшуллер, — отметил Елубай. — Вы ухватили самую суть.

— Да как-то странно это, — заявил Жора. — Он же наш, православный бог, и вдруг карлик. То есть, гномик. Обидно за него!

— Я потом перед ним извинюсь, — пообещал Елубай. — А пока мы должны определить, как пророк Иса сможет обмануть великого Аллаха.

— Какой ещё пророк? — не поняла Ромуальдовна.

— Иса — это по-нашему Иисус. У вас он бог, а у нас пророк, причём далеко не самый важный.

— А кто самый?

— Это пророк Мухаммед (мир Ему!). Но давайте не отвлекаться...

— Елубайчик, а можно я попробую методом гномиков по теории Шулера? Мне так понравилось!

— Хоть ты мне и друг, Бабай, но ты с моей женой того, поосторожнее, — предупредил Жора. — А то, неровен час...

— Жорик, ну, что ты меня ко всем без разбору ревнуешь? Я же для пользы дела! Вот смотрите, мужчины, как надо решать такие задачки. Нам нужны гномики, которых Господь пригласит к себе домой, а они смогут притащить с собой Сатану.

— Отличное решение, — одобрил Елубай. — Ромуальдовна, как вы его отыскали?

— Да легко! У меня есть старшая сестра. Она с детства слаба на передок.

— Это что значит?

— Мужиков очень любит, — пояснил Жора. — Бабай, как можно такого не знать, чурка ты нерусская?

— И что ваша сестра?

— Родители знали её страстишку, и следили за ней. К ней в гости приходила только одна подружка, больше никого. И тут выясняется, что сестричка брюхатая. Наши с ней предки — в шоке! И главное, не могут понять, как это получилось. А потом оказалось, что подружка боялась ходить одна, и часто являлась в гости с братом. Ну, а дальше уже ясно.

— Значит, это у вас наследственное, — отметил Жора. — Я про передок.

— Это вы решите без меня, — заявил Елубай. — У кого телефон Шайтана? У тебя, Жора? Найди там номер Исы и звони ему.

Жора достал из кармана телефон и попробовал что-то отыскать в списке номеров. Получалось у него очень плохо — буквы на маленьком светящемся экранчике расплывались перед глазами. Кончилось тем, что телефон выпал у него из пальцев и непременно разбился бы, если бы Елубай не проявил чудеса реакции и не поймал аппарат у самого пола.

— Ну, ты даёшь, Бабай! — восхитился Жора. — Тебе бы на воротах стоять!

Елубай же тем временем просмотрел список номеров и нашёл нужный.

— А вот мне интересно, — протянула Ромуальдовна, — как Сатана у себя назвал нашего Христа.

— Тут написано "Исусик", — ответил ей Елубай. — О, дозвонился! Здравствуйте, Иса! Нет, я не Шайтан, я его помощник. Клеврет, как меня иногда называют. Елубай моё имя.

Потом он довольно долго говорил с Хесусом на каком-то непонятном для остальных языке, скорее всего, на своём родном, казахском. Наконец, выключил телефон и торжествующим тоном заявил:

— Иса пообещал всё порешать. Может даже, уже завтра!

— Он же раньше не мог, — усомнилась Ромуальдовна.

— Я ему рассказал о вашей сестре, и он понял, что нужно сделать.

— Это обязательно надо обмыть, — предложил Жора.

— Нет, я не пью, — отказался Елубай.

— Бабай, ты меня уважаешь? Я к тебе, понимаешь, как к человеку, а ты...

— Я за рулём.

— Ничего, переночуешь у нас на диванчике, а поедешь утром.

— Жора, пойми, Коран запрещает мне пить вино.

— Кто говорит о вине, Елубайчик? — удивилась Ромуальдовна. — У нас коньяк, — она нагнулась и извлекла из-под стола три едва начатые бутылки. — Сатана, пока травил нам свою байку, пил понемногу. Достанет из воздуха бутылочку, нальёт рюмку, и дальше речь толкает. А я тем временем аккуратно коньячок цап — и под стол. А что? Такое добро в хозяйстве сгодится! Так что в Коране написано насчёт коньяка?