Легенда о свободе 1. Крылья

Он спорил до пены у рта, как мальчишка-студент, с Советником Кахом, что нужно обратить свой взор не на юг — на мятежную Ару, а на север. С севера придет главный враг. Северные ветры принесут то зло, что может погубить Тарию, разрушить ее до основания, а Аре это не под силу, даже если она возьмет Доржену.

Дорженой же нужно пожертвовать. Хокой-То — всего лишь человек, правитель, временам которого придет конец, еще лет десять-двадцать он будет беспокоить землю своим присутствием, а то и меньше, а затем обратится в прах, и планы его рухнут, а земли, которые он захватил, отпадут от Ары, как спелые яблоки падают с дерева.

У него нет мудрости Гостака, его отца, который смог не только захватить, но и удержать и даже, несмотря на отсталость и дикость порядков Ары, улучшить состояние захваченных государств.

И негоже Совету Семи обращать так много внимания на мятущегося Хокой-То: пусть живет и гибнет в своей суете.

Ото Эниль почувствовал сильный голод. Так всегда после отлива Силы: сначала слабость, затем волчий аппетит. Он подозвал слугу, верного Кими, всегда незримо присутствующего где-то рядом, и попросил принести ему немного поесть. Как Кими постарел... как согнулся, а ведь он младше Ото раза в три, а то и больше. Но он упорно не желает уходить на заслуженный отдых, не хочет оставлять Ото без поддержки. Старый слуга мог и не идти сам за едой для Ото, но он никому не доверял питание господина. Кими — не просто слуга, он друг... лучший друг Ото.

Кими его понимал, с ним можно было обсудить очень важные вещи, но он неодаренный, и его мнение ничего не значит для Совета. Еще одно безумие мудрецов — Совет и Верховный почти ни во что не ставят неодаренных, и даже к словам Профессоров и Мастеров Пятилистника не прислушиваются, а стоило бы. Ото Эниль за всю свою жизнь никогда не пренебрегал мудростью людей, лишенных Дара. Им, может, и не доступно творить что-либо с помощью Силы, но иногда Дар даже мешает трезво мыслить и принимать взвешенные решения. Одаренные никогда этого не признают, а следовало бы учить такому откровению всех первогодков в Академии Силы.

Советник Эниль поддерживал связи, и даже больше, — дружил со многими Профессорами Пятилистника. В Пятилистнике, особенно в Академии Философии у него было больше единомышленников, нежели в Совете Большом и Малом, или среди других Одаренных. Может, поэтому он и был чужд их взглядам на жизнь; может, он просто отвык от общения с ними. Может, стоит проложить мосты между ним и другими Советниками, хотя бы из Семи. Или уже поздно?..

Наскоро перекусив мясом, сыром и фруктами, запив все это красным сухим вином со знаменитых виноградников на склонах Фа-Нолл, Советник Ото Эниль покинул лоджию и, уже полный сил, бодро зашагал по коридорам здания Совета. Он направлялся в Академию Силы.

Для начала осени день выдался необычно холодным. Выходя из здания Совета, Ото накинул непромокаемый с шерстяной подстежкой плащ, он закутал в него свое обманутое Даром, молодое как у тридцатилетнего, несмотря на долгие годы жизни, тело. Но его плоть, по-видимому, уже начала распознавать обман, как это случалось рано или поздно со всеми Одаренными: первый признак — возвращение слабости при оттоках силы, позже Ото стал мерзнуть. При такой погоде — ветре и дожде, он и вовсе чувствовал себя ледяной статуей.

Эниль кутался в шерсть и мех, как глубокий старик, которым на самом деле и был, а согреться почти не мог, помогало только горячее вино. Через несколько десятков лет, а может и раньше (у всех по-разному) он потеряет ясность зрения, его кости станут хрупкими, как стекло, а руки будут дрожать; после использования Силы он будет терять сознание на часы, а после и дни, а потом — он умрет, как все смертные, при этом будет выглядеть по-прежнему тридцатилетним.

Кими семенил рядом, тоже зябко кутаясь в теплый плащ. Но он хотя бы и выглядел как старик.

— Не лучше ли доехать экипажем, Ото? — спросил Кими, накидывая капюшон плаща и щурясь от ветра, задувающего в лицо.

— Может, тебе лучше остаться, Ким? — осторожно, стараясь не обидеть его, спросил Эниль.

— Что, стесняешься меня? — Все-таки обиделся... — Тебя, наверное, все на смех поднимают из-за того, что таскаешься везде с неодаренным стариком.

— Да что ты, Кими! Я просто сам замерз как собака, и представляю, каково тебе.

— А я крепкий! — не унимался Кими. — Хочешь пешком — пойдем пешком.

И они побрели сквозь дождь и ветер по широкой мостовой улицы Мудрых, что была прямой как стрела и вела к Пятилистнику и Академии Силы в центре. По правую и левую стороны улицы возвышались дома Одаренных, лучшие в Городе Семи Огней дома для лучших Мастеров. Они построены на славу, Архитекторы Силы работали здесь. Конечно, эти особняки не сравнить со Зданием Совета, возведенным еще в древности, или Дворцом Огней, что построен великим Мастером Тотилем, но они — достойное украшение города.

Вот в этом высоком доме с красной черепицей жил когда-то его друг — Мастер Ювелир Фаэль. Редчайшее занятие для Одаренного. Эниль видел сейчас в воспоминаниях, будто бы наяву, как Фаэль встречает его на пороге, как улыбается: высокий, гибкий широкоплечий мужчина с приятной улыбкой. Верховный и Семь заказали у него Перстни Советников, и изделие Мастера уже не первый десяток лет греет руку Ото своим теплом. Это не метафора — сделанный с помощью Силы, перстень действительно давал тепло владельцу. И даже сейчас, когда все его тело пробирал жуткий холод, кисть правой руки совсем не мерзла.

Ото отказался от экипажа намеренно: он хотел прочувствовать этот ветер и непогоду, а то сидя в теплом, уютном здании, где есть свои зимние сады и водопады — можно и забыть о том, что происходит снаружи. Забыть, что мир движется к Временам Ужаса, как забыли об этом остальные члены Совета. Забыть, что ты уже старик, который мерзнет от осеннего дождика и дрожит от легкого ветерка. Что же будет, когда придет зима?.. Мудрому нельзя забывать о таких вещах: как только перестанешь видеть правду, перестанешь смотреть по сторонам — мудрость твоя обратится в дым, как сказано в пророчестве. Только Кими жаль, ему-то не грозит забыть о старости и немощи: собственные кости напомнят и, судя по тому, как он съежился и сгорбился, уже напоминают. Нужно будет попросить Каха исцелить его.

Дорога заняла не больше получаса. Привратник Академии Силы не сразу сообразил, что к ним пожаловал сам Советник Малого Совета — один из Семи! Два промокших и продрогших старика на пороге — из-под плаща Ото были видны только выбившиеся из косы седые волосы — не показались служащему такими уж важными гостями. Когда же Ото Эниль скинул плащ и поднял седую голову, перекинув серебряную косу через плечо, открыл свое молодое красивое лицо, блеснул Перстнем Советника с радужным камнем на безымянном пальце — поведение привратника круто изменилось, он раболепно согнулся в поклоне, поспешил принять плащ и у него и у Кими, и громко стал звать провожатых, которые помогли бы Советнику найти то, что ему нужно.

Но Ото Эниль знал коридоры Академии Силы лучше, чем кто-либо из слуг — он провел здесь немало лет. Он только спросил, где сейчас Мастер Абиль Сет. Хотя, можно было и не спрашивать — Абиль в библиотеке, где же еще. Его нельзя сказать что старый — Абилю было в два раза меньше лет, чем самому Ото — друг слыл книжным червем. И среди свитков и пыльных страниц проводил несравнимо больше времени, чем среди людей. Он не сразу поднял голову от раскрытого толстого тома, когда услышал голос Советника.

Сет сидел за дубовым широким столом, заваленным фолиантами. Вокруг него на многие-многие футы вверх простирались стеллажи с книгами и свитками — древними и очень древними, а также написанными в эту эпоху.

— Мастер Сет! — воскликнул Ото, раскрывая объятия.

Абиль рассеяно заморгал: он погружался в чтение с помощью Силы и находился больше там, в мире автора, а не здесь. Но он был еще достаточно молод и достаточно зрел, чтобы управлять своей слабостью при отливе Силы. Сет, наконец, расплылся в улыбке и обнял Советника, похлопав его по спине.

— Что привело тебя сюда, Советник Эниль? — радостно отозвался Абиль.

Кими, который считал своим долгом сопровождать везде Ото, но не вмешиваться в его разговоры, отправился, что-то ворча, в дальний конец зала, где располагался облицованный мраморными плитами камин. И сразу же принялся суетиться возле него, подбрасывая поленья в уже затухающее пламя. Ото почувствовал острое желание тоже отправиться к камину — в зале было прохладно, но преодолел его.

— Да вот, хочу обсудить с тобой одно пророчество, — начал Ото.

Абиль Сет был одним из немногих Одаренных, которые полностью поддерживали мнение Советника Эниля по поводу надвигающихся Времен Ужаса. А кроме того он, как и сам Ото, был Мастером Толкователем с ярким вспомогательным Даром Пророка, и искусством "входить" в пророчества вряд ли кто владел лучше, чем он, несмотря на его молодой (для Одаренного) возраст. Он не стал Профессором Академии или Советником Большого Совета только потому, что всецело отдался своей страсти — изучению книг и толкованию пророчеств, на все остальное времени у него не было, да он, видно, и не считал это важным.

— Да! Да... — возбужденно заговорил Сет. — Я тоже нашел кое-что... Кое-что об Аре... Да... похоже, об Аре. Страна не юге от гряды Сиодар — это же Ара?..

Ото заинтересовался, и весь обратился во внимание: его друга нельзя было перебивать, он запросто мог забыть, о чем говорил перед этим, потерять мысль или же так запутать ее, что даже сам Верховный не распутает. Хотя, как ни странно, Кими иногда удавалось понять логику его слов, но сейчас старый слуга всецело занят камином.

— Страна солнца... — продолжал бормотать Сет, —

Страна, на которую в полдень Дракона не падает тень,

Там тот обретает свободу, в ком полон Создателя день.

Кто знает несчастье и горе, со смертью столкнувшись не раз,

Великим принес он паденье, а слабых и немощных спас.

Сет умолк. Советник Эниль подождал еще несколько минут, и, видя, что Абиль не собирается продолжать, сказал:

— Я впервые слышу. Это пророчество?

— Да! Предположительно из эпохи Мари.

— Из той же, что и пророчества Кахиля?

— Да! Но это не Кахиль, я не почувствовал его стиль, его "запах", когда был там.

— Кто же автор?

— Кто-то неизвестный, — ответил Сет, его серые глаза смотрели остекленело в одну точку, длинные волосы были всклокочены, одежда измята. Он походил на безумца, но на самом деле это Совет был безумен, потому что не изучал все эти пророчества, предупреждения им — мудрым.

Сет продолжал:

— Автор невероятной силы, хоть имя его и не известно. Он слишком мало написал, но когда я был в этих его стихах... Я видел... видел, как рушится мир!

Эниль потер подбородок, размышляя. Тень Дракона — это тень Сиодар, горную эту гряду называли в старину Хребтом Дракона, а сегодня еще называют Короной Тарии. Пророчество о стране, которая находится по южную сторону гор?

— О чем эти слова? Если здесь речь идет об Аре, то почему там обретают свободу Одаренные? Ведь Академия Силы — у нас, а в Аре — рабство. Ну а насчет паденья Великим, то здесь я нахожу параллель с Кахилем: "Падение мудрых". Помнишь?

— Когда я исследовал это пророчество, — задумчиво продолжал Сет, — я видел орла, который шел по земле, не летел — шел. Потом он поднялся в воздух, пролетел немного и вновь пошел, так несколько раз. Потом перелетел через гряду Сиодар и стал кружить над Тарией.

В этот раз молчание продлилось дольше. Сам Эниль не знал, что сказать.

— Чего-то нам следует ждать из Ары, — наконец произнес Сет.

— Может, уже дождались? — пожал плечами Ото. — Ара напала на Доржену. И мы, похоже, посылаем туда свои войска.

Сет быстро очнулся от задумчивости и уставился на Советника.

— Война с Арой?! — воскликнул он.

Глава 6

Пробуждение

Ата

Ата приоткрыла полог жилища, сложенного из дубленых плотно подбитых друг к другу оленьих шкур. Внутри было тепло, но слишком дымно: дым от тлеющих углей очага под утро ленился выходить в специальное отверстие наверху, а больше стелился понизу — опять надвигается снегопад. Кому, как не ей, Ате, толковать приметы...

— Ташани! Помоги! — послышались голоса.

Ата высунула голову наружу: к ней спешил вождь Акас, неся на вытянутых руках обмякшее тело мальчика лет четырнадцати — его сына Би. Позади толпились воины, виновато поглядывая на Акаса. Из центральной части стойбища уже спешила со всех ног молодая маленькая женщина с откинутым, несмотря на жуткий холод, капюшоном меховой одежды — мать Би.

"Что-то случилось на охоте" — поняла Ата. Мальчика сегодня в первый раз взяли с собой. Охота на волков; поучаствовав в ней, он стал бы мужчиной.

Би занесли в жилище Аты и та, прогнав всех, стала быстро осматривать его, снимая слои одежды. На плече зияла огромная рваная рана: похоже, не от зубов волка — от когтей снежной кошки. Одно другого не лучше. Шкуры, в которые одет мальчик, полностью пропитались кровью, клочки одежды и шерсти со шкур забили собой кровоточащие раны. Ата аккуратно стала очищать их. Закончив, она схватила бурдюк с сихом и полила им плечо раненого: Би пошевелился и застонал; затем подожгла пучок мха и трав и стала прижигать рану тлеющими концами — мальчик опять застонал и заворочался.

— Терпи, воин! — шептала Ата. — Кто увидит твои шрамы — никогда не станет спорить, что ты стал мужчиной.

Возможно, ей и удастся спасти не только его, но и его правую руку. А если не спасет руку, то лучше сейчас перерезать ему горло: что за мужчина племени Чар — и без руки, чтобы держать копье.

Зашивая раны костяной иголкой, Ата размышляла. Плохая примета: сын вождя — единственный сын, символ надежды на будущее племени, в первый раз отправился на охоту и был ранен совсем не тем, за кем охотился. Плохое толкование... Ей нужно расспросить у Акаса, как все было.

Еще худшим предзнаменованием будет, если он умрет или потеряет руку. Плохой год... Черные приметы... В этом году зима почти не уходила из тундры, олени дохли от недоедания, дичи было мало, мох, используемый Атой при прорицании, находить становилось все сложнее. У нее оставались еще прошлогодние запасы... их хватит раза на три, нужно будет поговорить с духами, расспросить их о приметах.

Ата наложила повязки, пропитанные отваром трав, укрыла мальчика шкурами в несколько слоев. Разожгла заново очаг и согрела травяной чай. Она влила в непослушные губы Би несколько глотков.

Теперь все возможное сделано, остальное — в руках духов. Ата вздохнула, прошептав короткую молитву, и вышла наружу. Вокруг ее жилища стояли в молчании почти все жители стойбища. Они знали, что рана Би — очень плохая примета: племени в скором будущем что-то угрожает, какой-то неведомый охотник.

— Уходите! — крикнула Ата. — Идите по домам! Он борется за жизнь! И помочь сейчас ему могут только духи!