Сыщик с Титаника

Ростовцев и теперишний свой заказ получил то лишь потому, что юристов, знающих английский, не особо модный в свете язык, было немного, а те, что были, затребовали за поездку за океан уж совсем неприличные деньги. И чего греха таить, в мечтах Юрий видел, как на гонорар откроет настоящую, с кожаными креслами и золоченой табличкой,адвокатскую контору, куда наймет пару тройку молодых способных помощников присяжного поверенного...

А ведь жизнь могла повернуться и по-другому...

"Юра, поймите..."

В памяти, как будто вчера это было, ожил вечер трехлетней давности. Серое питерское небо за окном. Серый дымок над пахитоской в тонких пальцах. Серые глаза, с какой-то грустью смотревшие на него из-под длинных ресниц...

— Юра, поймите... Сейчас не времена Данте и Беатриче и даже не девятнадцатый век! Любовь? Я в нее не очень верю.

— Аглая, милая...

— Hе надо, Юрий, я, смею думать, достаточно хорошо знаю мужчин, чтобы понять, что вы мне хотите сказать. А еще я знаю жизнь. Я хоть и генеральская дочь, но когда родилась, мой батюшка был всего лишь штабс-капитаном, и я на себе испытала, что такое бедная жизнь в заштатном гарнизоне в глухой провинции. Видела и как матушка считает медяки, и в какой нехватке живут прочие гарнизонные офицеры. Не буду долго говорить, мне сделал предложение наследник мукомольных заводов, и я склонна его принять. Останемся же друзьями, Юрий...

— Прощайте, Аглая Тихоновна! — услышал он как будто не свой голос.

Он даже не сказал тогда Аглае, что ради того, чтобы остаться с ней, он отверг предложение Обручева, самого Обручева! присоединиться к экспедиции в Восточную Сибирь, в планах которой было многое: и загадочная долина Елюй Черчех, и даже проверка слухов о будто бы находках в якутских реках алмазов. (Экспедиция та не удалась, да не в этом же дело!).

От воспоминаний он вернулся в сегодняшний день.

Верхнюю палубу заполняла фланирующая публика, все больше — третий класс. Немцы с каменными челюстями, евреи с бакенбардами-щетками, смуглые левантийцы. Шумные фламандцы в своих огромных шапках и пестрых шарфах, французы в беретах, молодые славянские парни в рубахах с вышивкой (Словаки? Русины? Кроаты?) Зеленые и желтые фартуки, цветастые платки, домотканые рубахи с затейливым узором вышивкой, старовидные кафтаны, меховые шапки, желтые и красные сапоги, жилетки из овчины. Молодые люди без церемоний знакомились и через пять минут начинали прогуливаться по палубе под ручку, а некоторые уже украдкой целовались и с обожанием смотрели друг на друга.

Среди толпы попадались выгуливающие собак стюарды, а то и пассажиры выведшие на воздух своих четвероногих питомцев. Те вели себя почти благонравно, не пытаясь навалить на палубу кучку или облаять публику. Юрий невольно умилился, глядя, как девчушка лет семи подбежала к крупному французскому бульдогу на поводке у представительного мужчины и положила ему ладошку на холку. Пес добродушно заворчал, а хозяин столь же добродушно улыбнулся. Вообще на борту оказалось неожиданно много детей, повсюду слышался заливистый смех, выкрики на многих языках — от ирландского и валлийского до арабского. Удивленные глазенки взирали на густо дымящие трубы и море далеко внизу. Ребятня затевала игры и ей, казалось, не мешало то, что зачастую речь их друг другу непонятна. Иногда мамашам приходилось оттаскивать непослушных малышей, уж слишком разыгравшихся. Были тут и игры другого рода. Не раз и не два он наблюдал как девушки с взвизгами убегали от пытающихся их догнать парней, причем погоня доставляла удовольствие и тем и другим.

Высоко над кормовой палубой между фок-мачтой и грот-мачтой была натянута антенна корабельного радиотелеграфа. Она громко жужжала и потрескивала, и пассажиры, гулявшие по палубе, нет-нет, да и задирали головы, бросая на нее удивленные взгляды.

— Все-таки великолепный корабль! — вырвалось у Юрия.

— Вот чего не ожидал, так это встретить тут на борту английского лайнера соотечественника! — услышал он за спиной.

Обернувшись, он увидел высокого белокурого мужчину с аккуратной бородкой и глазами навыкате.

— Э-э-э с кем имею... — машинально вырвалось у него.

— Позвольте представиться, Регастик Герман. Инженер-механик, Ревель. Еду изучать опыт американских промышленников по заданию Министерства торговли, — отрывисто и сухо представился собеседник.

— Юрий Викторович Ростовцев, Санкт-Петербург.

И добавил зачем-то:

— Лицо свободной профессии.

— Признаться, думал, что я, почитай, в одиночестве. Со мной во втором классе только чета евреев из Витебска да мой коллега Ниссен...

— Да вообще-то русских тут довольно много.

Ростовцев спохватился, что, пожалуй, сказал больше, чем следовало. Еще начнут расспрашивать, откуда он это узнал и все такое прочее. Так что на всякий случай пояснил:

— Пишу книгу о первом рейсе этого лайнера.

Но господин Регастик не обратил на оговорку внимания.

— Что до вашего восхищения, милостивый государь Юрий Викторович, то оно вполне простительно. Вы ведь, судя по всему, не имеете отношения к техническим наукам?

— Увы, — согласился Юрий, — далек от них.

При этом ни на йоту не солгал, ибо поддельные векселя, завещания и сбежавшие мужья от техники определённо далеки.

— Вот я про то же говорю! — с жаром продолжил Регастик. — Сами подумайте, этот корабль при водоизмещении полсотни тысяч тонн везет всего лишь менее чем две с лишним тысячи человек.

— Две тысячи сто семь, — уточнил Юрий, — это считая команду.

— Вот именно! — поднял Регастик вверх палец. — Вот именно! Тысяча четыреста пассажиров. Корабль потребляет два пульмановских вагона угля в час, чтобы перетащить через океан меньше чем семь тысяч пудов или сто метрических тонн пассажиров, если взять в среднем по пять пудов на человека! А между тем уже известно средство перевозки через океан почты, и пассажиров куда лучше чем подобные железные громaдины — это дирижабль. При этом надо помнить, что если у нашего "Титаника" скорость хода сорок верст максимум, то у дирижабля, даже тихоходного — шестьдесят с лишним! — азартно жестикулировал господин Регастик. — А значит благодаря воздушному судну срок путешествия между континентами сократится до двух-трех дней.

— Да, — пожал плечами Ростовцев. — Звучит резонно, сударь. Возможно, мы до этого доживем...

— "Возможно", милостивый государь?! — воскликнул задетый за живое инженер. — Да знаете ли вы, что в Германской империи уже создана компания по пассажирским перевозкам на дирижаблях? Да-да, компания "ДЕЛАГ" графа Отто фон Цеппелина, и действует она уже три года! У них уже четыре воздушных корабля: "Виктория-Луиза", "Ганза", "Заксен". Знаете сколько пассажиров уже перевезено? Не поверите, почти четырнадцать тысяч! Во многих немецких городах построены специальные воздушные гавани с эллингами и причальными мачтами. Граф Цеппелин готовится открыть и заграничные рейсы, насколько я знаю, идут переговоры с датскими властями! Сам кайзер вложил в дирижабли около миллиона марок своих личных денег.

Действуют постоянные пассажирские линии, например, из Берлина в Дюссельдорф.

Я не пожалел ста марок и воспользовался ее услугами. Все путешествие занимает девять часов против пятнадцати! Комфорт, никакого стука колес и паровозного дыма, вкусная еда и чудесные виды из окна. Знаете, земля с высоты несколько сотен саженей — это незабываемое зрелище! — с восхищением добавил эстляндец.

— А чем, простите, немцы кормят в воздухе? — спросил Ростовцев, чтобы поддержать разговор.

— Холодные закуски и сухое вино, — послышалось в ответ. — Кстати, там еду подают на алюминиевых сервизах, — с улыбкой добавил Регастик. — Из того же материала, что внешняя обшивка. А в России алюминий пока не выплавляют, увы... Так что мой доклад министерству торговли по части постройки дирижаблей в нашем отечестве будет сугубо пессимистичен.

— Но ведь сейчас как будто у России тоже есть свои дирижабли? — осведомился стряпчий, припомнив петербургскую прессу.

— Да, конечно, два маленьких матерчатых корабля кое-как соорудили... — удрученно кивнул Регастик. — Еще два таких же купили во Франции. Но это уже вчерашний день! К слову, дирижабль Цеппелина может поднять не только людей и груз, но до двухсот пудов взрывчатых снарядов! А между прочим первое воздушное судно, подобное тому, что построил граф Цеппелин, должно было быть построено в России! — добавил с сожалением Регастик. — И намного раньше.

— Что вы говорите? — приподнял брови Ростовцев, решив, что его визави ведет речь об аэроплане Можайского или еще какой-нибудь сомнительной выдумке доморощенного Кулибина.

— Вы слыхали что-нибудь о проекте дирижабля "Россия" Костровича? Нет? А между тем тому уже тридцать лет Огнеслав Костович разработал проект воздушного судна жесткого типа — задолго до Цеппелина... Его даже начали строить в 1882 году на Охтенской верфи. Сам Менделеев принимал участие. Я лично еще студентом был на лекциях Огнеслава Ивановича. И чем все кончилось? Не нашлось у казны денег да и умения. Теперь вот видимо купим патент у немцев!

— Ну... — недоуменно пожал плечами Ростовцев. — В конце концов, что же удивительного — европейцы опережают нас в науках еще как бы не со времен татарского нашествия!

— Воистину, мы ленивы и нелюбопытны! — последовал ответ

Бык Землю держит испокон веков,

Телец — вверху, за толщей облаков.

Вглядись глазами разума — увидишь:

Вы сборище ослов меж двух быков, — процитировал с чувством Регастик.

Замечу, попутно господин Костович сделал немало ценных изобретений, способных прославить и обогатить его получше, чем Эдисона... Знаете ли вы, что Огнеслав Иванович спроектировал для своего дирижабля прекрасный восьмицилиндровый бензиновый двигатель — намного лучше всего того, что было в мире! При мощности в восемьдесят лошадиных сил он весил всего пятнадцать пудов, такие моторы появились даже у немцев только недавно, на первом аэронефе графа Цеппелина двигатель весил почти тридцать пудов при мощности в жалких четырнадцать лошадиных сил! Только один этот двигатель мог Костровича озолотить и прославить! А что в итоге? В Америке все знают даже изобретателя каких-нибудь подтяжек, а держу пари, о Костовиче вы услышали от меня первого!

Так впрочем, у нас со всем!

Побожусь, что вы не слышали, например, что дуговую электрическую сварку, или как ее назвал сам изобретатель, "электрогефест ", создал наш земляк Hиколай Hиколаевич Бенардос. Его изобретением пользовались и при постройке этого столь восхитившего вас парохода. Миллионером бы стал, а у нас умер в нищете в богадельне города Фастов.

Наша власть забывает о своих талантах, но предпочитает закупать иностранную дрянь у авантюристов и строить новые церкви, в которых попы будут торговать водкой! — воскликнул он. — Да разве им объяснишь?! Не в том дело, что европейские ученые умнее наших. В том, что европейские власти толковее... — он запнулся, решив, видимо, что сказал лишнее в присутствии незнакомца. — Вы, надеюсь, не черносотенец? — опасливо осведомился Регастик.

"Я бывший ссыльный!" — хотел ответить Ростовцев, однако лишь покачал головой в ответ.

— Простите, вынужден вас покинуть, — вдруг словно спохватился Регастик. — Позвольте откланяться.

Он удалился несколько быстрее, чем должно обычному пассажиру. А Ростовцев вдруг подумал: эстляндец из Ревеля в числе пассажиров. А как раз в Эстляндии барон отличился, и отнюдь не в сфере географических открытий. И вполне могло оказаться, что среди убитых головорезами фон Нольде оказались родные инженера, да и сам он, как знать, мог только чудом спастись от карателей. И вот случайно увидел старого врага...

Юрий пожал плечами. Он этак скоро и себя подозревать начнет или вообще — Елену!

— Господин Ростовцев, а у вас сигарет нету? — вдруг прозвучал детский голос. — На него снизу вверх смотрел рыженький горбоносый мальчик лет семи восьми в аккуратно пошитом клетчатом костюмчике и слегка смешно выглядевшей на нем солидной кепке.

— Мальчик, а ты не рано ли начал табачищем увлекаться? — с растерянностью изрек в ответ Юрий.

И вздрогнул, как тот узнал его имя и то, что он русский? Но тут же вспомнил, что мальчонка вертелся неподалеку от них с Регастиком.

— А как тебя зовут?

— Майер, господин Юрий. А про сигареты я не для курения спросил, в них бывают картинки с ковбоями пиратами и индейцами.

— А... — вдруг вспомнил стряпчий. — Твою маму случайно зовут не Бейла Мур?

— Не Бейла, а Белла, — важно поправил мальчонка.

— Понятно, прошу прощения, — Юрий чуть приподнял шляпу — этот серьезный вежливый ребенок выглядел уморительно. — А сигарет нету, я, видишь ли, не курю: от табака портится цвет лица и желтеют зубы. Доктора табак не рекомендуют.

— Вот и мой папа не курил, а его на войне японцы убили... — печально сообщил юный Мейер и удалился.

Оглядевшись, Ростовцев обнаружил, что уже сильно завечерело. Вот так ходил-ходил по кораблю, и толку? Ну да ладно, как бы там ни было, ничего фатального пока не произошло, впереди было время для продолжения расследования. Но все же надо будет навестить Елену, а то ведь с ума сойдет бедняжка!

Однако это намерение исполнить ему не удалось.

— А я как раз ищу, кто составит мне компанию! — послышался над ухом девичий голос.

Прямо над ним стояла Элизабет, из-под шляпки которой выглядывала чуть растрепавшаяся прядь волос.

— Так пойдемте же! — и потащила за собой не успевшего возразить Юрия.

Глава 6.

В баре "Атлантический", куда увлекла его Элизабет, царила довольно-таки веселая атмосфера.

Бренди для джентльменов, мадера и сельтерская для дам создавали вполне приподнятое настроение.

Здесь собрались по большей части молодые пассажиры (хотя у стойки торчал уже знакомый Юрию лорд Фаунтлерой-старший и цедил коктейль через соломинку).

Мисс Грэй, многозначительно подмигнув, позволила Ростовцеву заказать кофе.

Взглянула на лорда.

— Старый распутник, между прочим, приглашал меня на танец, — сообщила Лиз. — В России за такое, кажется, вызывают, на дуэль?

Стряпчий заметил, что девушка под хмельком.

— Я признаться даже думала, не принять ли приглашение. В конце концов, он настоящий герцог и вдовец!

— Что вы говорите, настоящий герцог?

— Ага... Это старый блудник, и с ним нужно держать ухо востро. Он еще вполне крепок! Вообще-то, таковских у нас трое на борту. Есть еще молодой Жером Денизо, француз, написавший роман, который считают весьма модным. Он потомок герцогов Орлеанских и какой-то там внучатый племянник их последнего короля. Так кажется? Еще есть некий Фиц-Роуз, говорят, незаконный внук кого-то из Мальборо, — трещала американка. — Он сын торговца скотом, миллионера, но не уверена, что сам парень отличит козла от козы.

— Вы, верно, решили, что я пьяна, Йурий? — вдруг грустно улыбнулась девушка.

— Нет, нет, миледи, — натужно смеясь, успокоил ее Ростовцев и осторожно взял из рук Лиз бокал.

— Ну, какая же я миледи! — тоже рассмеялась она в ответ. — Я мисс! Мой папа — простой фермер с какими-то пятью тысячами акров пастбищ в медвежьем углу Тексиса... Кстати, видите вон ту тетку в зеленом платье? — указала она на группку о чем-то оживленно беседующих дам и господ.