— Да какие из нас вчера сторожа были? Я даже не помню, как уснул. Вон два сторожа у нас, — кивнул я на собак. Боня посмотрел на меня, вильнул хвостом, типа доброе утро хозяин, но отходить от вожделенного котла не стал.

— Они то сторожа, это да. Но подняли бы они тревогу и что? Вы вчера даже ружья себе никакого не взяли, хотя вон их у вас, целый арсенал.

Блин, вот это косяк. Не хило мы с братом тормознули, олухи. Я встревожено огляделся.

— Чего пялишься по сторонам? Нет никого и слава богу. Игорек, мы уже не в двадцать первом веке. Здесь цена ошибки и разгильдяйства — жизнь. И ладно бы вы только вдвоем были. Но кроме вас есть еще мы, две слабые женщины и двое детишек, — бабуся осуждающе покачала головой.

Почувствовал, как краснеют уши.

— Виноваты баб Настя. Обещаю, такого больше не повторится. — Вспомнился дед, даже спина зачесалась. Был бы он тут, то сейчас бы я огребал по полной.

— А Маша с детьми спят еще?

— Спят. Пусть спят. А ты давай умывайся и начинай заботится о нашей безопасности. Скоро завтракать будем. Вернее уже обедать.

Я быстро сбегал к берегу, умылся чистой холодной водой, почистил зубы. Паста пока есть, а вот потом, что-нибудь придумывать надо будет.

Залез в яхту. Тихо прокрался, чтобы не разбудить Машу с детьми к месту хранения арсенала. Прицепил набедренную кобуру. Снарядил два магазина, один в пистолет, второй в кармашек на ремне. Взял свою 'бенелли' и патронташ уже с пулевыми и картечными патронами. Ствол поставил длинный. Вылез на палубу. Посмотрел вокруг. Боже мой, красота-то какая!

На западе и юго-западе бескрайняя водяная гладь. На востоке и юго-востоке зеленое море разнотравья. Посмотрел в бинокль. Метрах в пятистах к югу начинались заросли кустарника, причем большого такого. В первый раз я не обратил на него внимания, так как листьев не было. Да и трава только-только пробиваться начинала. А сейчас почти по пояс, а кустарник вообще метра по три и больше в высоту. И на самом краю видимости угадывалась зеленая стена. Лес что ли?

— Вот и еще один аника-воин глаза продрал, — услышал я, как бабуся начала выговаривать Славке.

— Ты чего бабуль, с утра то с самого? — недоуменно отреагировал еще сонным голосом брат.

— А с того. Твоему братцу я уже все высказала. Ты сюда, что на пикничок пожаловал? Сегодня тебе повезло Вячеслав, а в следующий раз без задницы проснешься или вообще без буйной головушки.

— Да Славян, ты у нас вообще счастливчик!

— Чего это? — брат подозрительно посмотрел на меня с низу.

— Представь, если вместо бабуси, был бы наш дед. Я думаю, у тебя пробуждение было бы просто превосходное!

Брат тихо матюкнулся.

— Чего засуетился горе луковое? Нет никого. Да и братец твой, на верху с ружОм ошивается. Только не понятно зачем. — Сказала баба Настя, наблюдая за встревоженным зятем.

— Баб Настя, почему не понятно? — спросил я, глядя на нее с палубы яхты, — сама же сказала, что бы занимался вашей безопасностью, вот я и занимаюсь.

Бабуся осуждающе покачала головой, — Игорек, не изображай из себя скомороха, тебе это не идет. Лучше помоги мне котел снять и воды нужно принести я чай поставлю.

Быстро спустившись, подхватил котел и поставил его туда, куда указала главный повар. После чего бабуся сунула мне ведерко и послала за водой. Славка был уже на берегу. Вот только он не спешил принимать обязательные для любого нормального человека водные процедуры, а завис, наблюдая за чем-то, что находилось в воде. Я тихо подошел к нему: — Славян, шепотом спросил его, — что происходит?

— Тшшш..., — показал пальцем характерный жест, — не шуми. Смотри, какие красавцы.

Я глянул туда, куда он указывал. Примерно в метре, чуть правее от нас в воде застыли два длинных темных тела. Рыбины были около метра в длину.

— Отходим, — сказал брат и потянул меня от берега. Значит так, — сказал Слава, когда отступили метра на три от воды, — к воде не подходи, не шуми, камни не кидай, а то я тебя самого потом утоплю.

— Не понял. Мне воды набрать надо.

— В задницу твою воду, потом наберешь.

— Ну ты, маньяк рыболовный, да я таких в тот еще раз видел, причем сразу три штуки. Они, тут похоже, постоянно пасутся. Потом поймаешь. Мне воды на чай набрать нужно, сейчас завтракать будем. Я жрать хочу, а не зависать тут, пока ты рыбину всей своей жизни поймаешь.

— Гош, я серьезно, я тебя предупредил. — И поскакал сайгаком к яхте.

Сплюнув, пошел по берегу. Отошел от места, где Славка увидел вожделенный объект рыболовной охоты. Набрал воды, было правда не так удобно, так как берег был покруче. Чуть не грохнулся в воду. Но все обошлось, даже почти ничего не пролил пока, выбирался наверх. Пошел к костру. На встречу мне попался брат, спешивший с острогой к берегу.

— Доброй охоты мой серый брат! — Поднял я руку со сжатым кулаком вверх.

В ответ услышал ожидаемое — отвалить.

На походном столике, уже был порезан хлеб, стоял пластиковый контейнер с куском сливочного масла, расставлены металлические походные миски, рядом с которыми было положено по деревянной ложке.

Я сглотнул слюну. В стороне стоял самовар.

— Куда этот шебутной поскакал? — недовольно спросила бабуся.

— Маньяк вышел на охоту баб Настя. Ну его. Нам больше достанется.

Посмотрел на песов. Эти сидели с унылым видом рядом со своими мисками с парящей кашей. Ждали, пока остынет. Вспомнился мультфильм 'Маша и медведь', где в одной серии волки быстро заглотили горячую кашу и у них из ушей пошел пар. Аж хрюкнул от этого, пытаясь удержать смех.

— Ты чего это Игорь, никак слюной подавился?

— Да не баб Настя, просто представил, как Ганс с Боней одним махом кашу проглотят, интересно у них пар из ушей пойдет?

Анастасия Николаевна усмехнулась: — Игорь, вот ты вроде бы взрослый уже мужик, а ведешь себя иногда, как сопливый пацан.

— Баб Насть, я один раз услышал интересную мысль, что как только человек распрощается окончательно с детством, так его можно сразу уносить на кладбище.

— И правда интересная мысль, — засмеялась бабуся.

— Ну а что бабуль, ведь даже убеленному сединами взрослому иногда хочется побыть ребенком, так ведь? А я еще даже совсем не седой.

— Ладно умник, садись кушать.

Упрашивать меня не нужно было, и я мигом занял место за столом. Анастасия Николаевна наложила деревянным половником, оказывается у нее и такой есть, полную миску каши, поставила передо мной. Вдохнул аромат — с мясом!!!

— Конечно с мясом, завтрак то проспали, а сейчас уже обед почти.

— Тушенка?! — больше даже не спрашивая, а утверждая.

— Конечно тушенка. Вы нам еще пока что мамонта не приволокли, так что обходитесь тушеной говядиной.

— Да мы не гордые, — ответил я уже с набитым ртом. Баба Настя налила из большой бутыли молоко в металлическую кружку и поставила на стол.

— Не подавись Игорь, кушай не спеша, запивай молоком, — тоном педагога наставляла она меня. Я только кивал головой. Мммм, как во сне елы палы. Она что во сны заглядывать умеет????

— Бабуль, как вкусно пахнет, — раздалось с яхты. Подняв глаза, увидел трущую глаза Машу.

Проглотив очередную порцию, прокомментировал появление невестки:

— Наша красавица проснулась. Походу Славка пока искал свое орудие убийства братьев наших меньших, успел поцеловать тебя, тем самым разбудив от векового сна.

— Вижу Гоша у тебя все в порядке, раз начинаешь хохмить с самого утра. — Маша стала спускаться по лестнице.

— Ошибаешься дорогая, сейчас уже день, — не остался я в долгу. От берега донесся звук, как будто в воду бросили что-то объемное.

— Ну вот, наверное скоро увидим первую жертву рыбоманьяка, — сказал я, облизывая ложку и заглядывая в пустую кружку. Потом посмотрел вопросительно на бабушку.

— Игорь, тут тебе не ресторан и я не официантка, — получил ответ от старушки, — вон бутыль давай сам. Отвыкать нужно от барских замашек.

— Да ладно баб Насть, у меня что, когда либо были эти замашки? Бар не порют ремнем и баре не работают простыми рабочими целый год на заводе своего родителя.

— Зубы не заговаривай. — Пришлось наливать самому. Ну от меня не убудет...

Наконец появился брат, тащил реально здоровенную рыбу около метра или даже по более. Хвост волочился немного по земле. Рыба еще брыкалась, но Славка крепко ее удерживал, в том числе и острогой, которая пробила тело рыбы сразу за головой.

— Прикинь Гоша, я такой ни когда не видел, только на старых фото и картинках!

— Прикинул уже! Ты что осетра завалил?

— Нет, стерлядь. Хотя она тоже осетровой породы. Теперь царский обед вам гарантирую.

— Царский обед нам сгарантировала бабушка. А вот ужин, ты еще можешь сгарантировать, — ответил Маша, — ты меня даже не поцеловал и не пожелал доброго утра, пробежав мимо как стадо бизонов.

— Прости солнышко, доброе утро!

— Уже день. — Ехидно поправил я его.

— Маш, прости, но там две такие красавицы были, что я не удержался.

Маша махнула рукой — Прощаю. И правда Гоша сказал, ты маньяк натуральный. Ладно, я умываться, — накинув на плечо полотенце, пошла на берег.

Я не удержался, что бы опять подколоть брата, стоящего со слабо брыкающей рыбой в руках и глядящего виновато вслед супруге. С его одежды стекала вода:

— Бабусь, вот смотри, зять у тебя вообще молодец, два дела делает за один раз. И помылся и рыбу поймал. Как говорят, совместил приятное с полезным!

— Гоша, я смотрю тебе шибко весело? — посмотрел на меня Славка.

— А чего мне горевать. Живот набил, молока напился, сейчас еще чаю дождусь с пирогами и вообще ляпота! — Улыбаясь, ответил я хмурому брату, — чего злишься? Это я что ли твою жену должен был поцеловать и первым пожелать ей доброго утра? Так извини, это твоя исключительная прерогатива.

— И то правда Слава, — поддержала меня бабуся, — и чего стоишь горе луковое? Положи рыбу, ничего с ней не будет. Иди, переоденься и есть садись. Как раз самовар поспеет.

Самовар Славки начинал пыхтеть как паровоз, дымя трубой. Бабушка выставила на стол свои фирменные пирожки с капустой, рисом и яйцом, а так же со щавелем, которые испекла еще там, в нашем прошлом-будущем.

Вздохнув, брат положил рыбу и полез на яхту.

Вернулась посвежевшая невестка.

— Бабуль, давай я быстренько поем, а то сейчас дети проснуться, кормить их нужно будет.

Через некоторое время на палубе появился переодевшийся брат, а с ним уже одетые дети.

— Доброе утро мама, — закричали они, — доброе утро бабушка, доброе утро дядя Игорь.

— И вам тоже доброго дня! — ответили мы, а я еще добавил, — засони!

— Маш, не торопись, я их умою, — сказал Славка и повел на берег, держа полотенце, мыло и зубную пасту со щетками в руках.

Пока брат с детьми были на берегу, спросил Машу:

— Маша! Хочу задать тебе вопрос, не обидишься?

— Задавай, — отправляя ложку с кашей в рот, сказала она.

— Скажи только честно, почему ты все же решила пойти? Бросила налаженную жизнь, свою работу, где тебя ценили и уважали? Достаток? Цивилизацию наконец? Ты же ведь могла отказаться и Славка, я уверен, остался бы. Только правду.

Маша запила кашу молоком. Привычным движением вытерла платочком рот, посмотрела мне в глаза:

— Наверное с кем поведешься, от того и наберешься. А если серьезно, могла бы отказаться? Могла! Даже хотела сначала это сделать. Я вообще посчитала это каким-то розыгрышем. И ты прав, он бы остался. Только что дальше? Это бы легко тенью на наши с ним отношения. Это точило бы его из нутрии, грызло и, в конце концов, разрушило бы нашу семью.

— Ну почему разрушило бы? Родила бы ему ребенка, он бы и успокоился...

— Нет не успокоился. Понимаешь, семья для него все. Я имею ввиду семья — это не только я, но и ты и его отец и дед. Я вашего дедушку не застала к сожалению. Но я могу представить, какой болью для него обратилась смерть деда. Он мне много о нем рассказывал. И я видела, что для него значило потерять отца. Ты остался для него единственным родным человеком.

— Почему только я? А ты?

— Я для него близкий и любимый человек. А ты именно родной, родной по крови. Понимаешь Игорь, жениться или выйти замуж можно и еще раз и даже много раз, детей можно еще нарожать, но вот брата или сестру уже не вернешь, если их потеряешь, так же как отца или мать. Он бы не простил мне в итоге потерю брата. А я слишком сильно его люблю, что бы потерять. Иногда Игорь, нужно уметь жертвовать ради любимого человека. Позови он меня идти на край земли и я пойду. И это не красивые слова. Да и к тебе Гоша привыкла. Тем более это именно благодаря тебе, я встретила Вячеслава. — Маша улыбалась.

— Ладно, — смущенно сказал я, — вопросов больше нет.

— Ну раз вопросов больше нет Игорек, тогда иди мой миску и ложку, — подвела итог нашему с Машей диалогу бабуся. Что и пришлось сделать. Потом мы попили еще чай с пирогами. Тем более к чаю успели Славка с детьми. Которых, конечно же, сначала накормили кашей с молоком. Дети пить чай отказались. В них уже не влезало.

Кстати, дети очень бурно отреагировали на пойманную Славкой стерлядь. Светлана например, жалела пойманную рыбу. А Иван наоборот был в полном восторге:

— Пап, ты один поймал такую большую рыбу? А я могу такую же поймать? Давай сходим порыбачим, ну пожалуйста, — умоляюще просил мальчишка.

Славка только тяжело вздохнул: — Я бы с удовольствием Вань, но мне и так уже попало за рыбалку...

— Чего это тебе попало? — удивилась Маша. Потом посмотрела на Ивана, — ладно идите уж, добытчики. Только Слава, надеюсь, что вы не придете мокрыми с ног до головы? А то на вас сухой одежды не напасешься.

— Так, — сказал я, глядя на готовящееся безобразие, — на сколько я понимаю Вячеслав Романович, работать сегодня вы не собираетесь?

— В смысле работать?

— А ты не понимаешь? Или решил на ПМЖ здесь остаться? Нужно яхту на воду спустить. Разобрать тележку. Разобрать трактор, вернее снять с него то, что нам может понадобиться и, что мы сможем увезти. Или как Славян? — В ответ брат только скривился.

— Ладно. Пусть, сегодня день безделья. Так сказать день акклиматизации. Но завтра Караваев, с утреца, готовься впрягаться как папа Карло. Договорились?

— Договорились Гоша! Спасибо! — и схватив с Ваней удочки, поспешили на берег. При этом брат не забыл нацепить набедренную кобуру с пистолетом и захватить с собой один из карабинов.

21 век все же остался позади... или впереди? Да не все ли равно!

Я помог женщинам потрошить и разделывать рыбу. Часть оставили на уху, часть решили посолить и часть убрали в судовой холодильник. Собакины довольно уплетали потроха, голову и хвост. Доев свою долю, Ганс убежал к Славке. Боня улегся рядом с костром. Его, как и меня, рыбалка не интересовала.

— Мамочка, — неожиданно спросила Света, — а где киса?