Случай из практики. Цветок пустыни

Так всё и шло до того дня, когда Ариш, мой слуга, не явился со словами:

— Шодан, там у ворот какой-то бродяга, говорит, ты его знаешь. Просит впустить скорее — у него важная новость, но он готов доверить ее только твоим ушам!

— А имени он не назвал? — поинтересовался я.

— Нет, шодан.

— Ну хоть опиши его!

— Что там описывать, шодан? — поразился Ариш. — Бродяга как бродяга. Маленький, тощий, кожа цвета красной меди... правда вот одет, хоть и бедно, но чисто. Не в рванине, словом. И пальцы в чернилах, я удивился еще. Но, может, это болезнь какая или он морского гада на базаре стибрил и разделывал неумеючи...

— И еще у него на редкость противный резкий голос, — добавил я, опознав по этому скудному описанию уличного поэта Чайку, который стараниями Фергии и старого книготорговца Хаксюта поумерил пыл и принялся обучаться грамоте. Интересно, что ему от меня-то понадобилось?

— Точно так, шодан.

— Зови его сюда, — вздохнул я. — И вели принести закуски — он наверняка голодный, как всегда...

Что верно, то верно: Чайка оправдывал свое прозвище (настоящего имени я так и не узнал), и мог есть сколько угодно в любое время суток, а что не мог в себя впихнуть, то хоть надкусывал и выпрашивал с собой — для жены.

На этот раз, однако, он не начал шарить взглядом по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного, а сразу кинулся ко мне с воплем:

— Вейриш-шодан, он меня убьет!

— Кто? — опешил я. — Даллаль? Так он на тебя не гневается. И не ищет толком, делать ему больше нечего...

— Нет же, шодан! Я про главного советника... — Чайка огляделся, словно ожидал, что из-под каждого куста в моем внутреннем дворике торчат чужие уши. — Он узнал, где я, он сам едет...

— Куда едет? — окончательно потерял я нить мысли. — Скажи толком! К Хаксюту, что ли?

— Да нет! Я ведь не там живу, я только учиться прихожу... — он растопырил перед моим носом щедро заляпанные чернилами пальцы.

— Домой к тебе? Но ты живешь в Нижнем городе, главный советник рашудана точно к тебе не потащится.

— Шодан, ну почему ты такой недогадливый?! — возопил Чайка, схватившись за голову. — Я говорю о Проклятом оазисе!

— Я опять ничего не понял, — честно сказал я. — Во-первых, откуда ты узнал, что этот... как его?

— Ларсий!

— Да, Ларсий едет в оазис?

— В городе сказали, и я сразу побежал прятаться, — ответил он.

— И кто же ему донес, что ты частенько бываешь в оазисе?

— Откуда мне знать, шодан? Может, кто-то что-то заметил, слухи и пошли...

— Но согласись, глупо отправляться в оазис со всей свитой, рассчитывая застать тебя там! Фергия-шади — колдунья, она бы превратила тебя во что-нибудь или просто сделала невидимым, и ищи хоть до скончания века!

— Так у Ларсия тоже чародеи есть, — Чайка шмыгнул носом. — Ищейки. Найдут, хоть на дне морском спрячься...

— Всё равно — глупо, — покачал я головой. — Брать тебя удобнее у Хаксюта или дома. И уж точно Ларсий лично не отправится по такому делу, им занимается Даллаль, пускай и спустя рукава. И почему ты решил, что советник явился за тобой, а не к Фергии-шади? Мало ли, по какому делу! И почему ты так ухмыляешься, мерзавец?..

Чайка захохотал и сел на пятки, хотя до того всё норовил стукнуться лбом оземь.

— Конечно, Ларсий едет не за мной, шодан, — проговорил он, хихикая. — Но Фергия-шади сказала, что обмануть тебя легче легкого, вот я и решил попробовать...

Я вдохнул поглубже, выдохнул и сказал:

— Ты мог бы придумать историю получше, сочинитель. А теперь не тяни время, выкладывай, что случилось, и почему Фергия-шади прислала тебя, а не волшебную птицу?

— Ну так я тоже птица, — Чайка помахал руками и ухмыльнулся, показав выбитый передний зуб, — пускай и не волшебная. Только кто меня выследит? А вот ее посланников — могут, потому что, говорю же, у Ларсия в свите много чародеев, и они живо заметят, что шади кому-то послала весточку! И еще...

— Хорошо, с этим все ясно, — остановил я его словоизвержение. — Очевидно, ты просто прохлаждался в оазисе, вот тебя и отправили с посланием? Почему не Ургуша?

— А кто будет встречать гостей, подавать на стол и всё такое прочее? — резонно ответил Чайка.

— И ты что же, бежал сюда на своих двоих? Если даже птицы-наблюдатели заметили Ларсия от самого города, он давно уже прибыл!

— Вообще-то, всё было не совсем так, — сказал Чайка и сел поудобнее. — Я был у Хаксюта-шодана и сражался с буквами, как вдруг пришел Даллаль-шодан.

— Та-ак... — мне становилось все интереснее и интереснее.

— Я испугался, конечно же, но сделал вид, будто я вовсе не тот поэт, которого все ищут, а просто ученик Хаксюта-шодана, которого тот пригрел из жалости, и который старается изо всех сил, чтобы хозяин не разочаровался в его способностях и не выгнал прочь.

— Я вижу, как ты старался, даже на ухо себе кляксу посадил. Дальше-то что?

— Даллаль-шодан меня узнал, конечно же, взял за шиворот, чтобы я не удрал потайным ходом, и велел со всех ног мчаться к Фергии-шади и сказать ей, что Ларсий собрался к ней в гости.

— Неужели по самой жаре? — нахмурился я и покосился на небо. Солнце палило так, что зной казался физически ощутимым, в него можно было окунуть руку, словно в сосуд с жидкостью.

— Ну конечно же нет, шодан! — возмутился Чайка моей недогадливостью. — Он прибудет к вечеру.

— Вечером дела не делаются.

— Это смотря какие, шодан. Некоторые лучше обсуждать после захода солнца, будто сам не знаешь...

Конечно же, я знал: официальные сделки не заключаются в Адмаре до рассвета и после заката, но можно и пренебречь этим правилом. Уж контрабандисты точно не средь бела дня обделывают свои делишки!

Выходит, Ларсий как минимум не желал, чтобы на его поездку обратили внимание. Стражники на воротах, ясное дело, ослепнут и оглохнут, но кругом хватает любопытных глаз. А ночью все-таки больше шансов, что советника не опознают, в особенности, если чародеи постараются его замаскировать.

— Фергия-шади сказала: бери жену, шодан, и айда в гости, — добавил Чайка.

— Ясно... А ты что будешь делать?

— Обратно в Адмар поеду. Надо вернуть лошадь, которую мне Даллаль-шодан дал, — он выразительно потер зад, — только он не подумал, что я верхом ездить не умею... Спасибо, лошадь послушная и ученая, не то что у Фергии-шади — смерч пустынный, а не кобыла!

— Отдохни уж у нас, а лошадь Ариш отведет, — сказал я, и Чайка выдохнул с облегчением.

В гости, значит... Что ж, Аю собирается быстро, я — тем более, дороги тут всего ничего, и вскоре мы уже въехали под сень деревьев Проклятого оазиса, видимых только избранным. Вот тут-то я и удивился, а мой конь и вовсе застыл на месте, опасливо принюхиваясь и прядая ушами: он никогда прежде не видел, чтобы с деревьев падали разноцветные листья, устилая дорогу!

— Красиво, — сказала Аю, повертев головой по сторонам. — Как в Арастене.

— Что это Фергии опять в голову взбрело... — проворчал я и подогнал коня. Тоже мне, выученный жеребец, листьев испугался!

Удивительно, но в оазисе было намного прохладнее, чем снаружи. Если бы я не знал, где мы оказались, то с уверенностью сказал бы — посреди осенней рощи где-то на Севере, когда деревья уже сбрасывают летний наряд, но еще не настолько похолодало, чтобы закутываться в меха и прятаться по домам.

— Вот и вы, наконец! — приветствовала нас Фергия. Она сидела на крыльце и пила что-то горячее, от большой кружки шел пар. Точно не ойф, запах не тот.

— Оригинальный у вас способ передавать приглашение, — сказал я.

— Какой нашелся, — усмехнулась она и обнялась с Аю. — Идите на веранду, гости дорогие, угощение сейчас будет... Ургуш! Ургуш, чтоб тебя джаннаи сожрали, опять спишь?! Возьми лошадей!

— Вы бы уж наняли другого слугу, что ли? — сказал я. — Зачем вам этот лентяй, да еще и убийца?

— Он слишком много знает, — спокойно ответила Фергия, — а его лень превосходно лечится хорошим пинком. И не хочется сюда чужих допускать. Я уж думала взять Алманы, — это жена Чайки, помните? — да она отказалась. Говорит, всю жизнь шью, чего это вдруг стану на стол подавать?

— Она же мусорщицей была, — напомнил я.

— Не придирайтесь, Вейриш! Всю взрослую жизнь, если вам угодно. Ничего, обойдусь... — она взяла меня за плечо и толкнула за стол.

Я хочу сказать, стол, какие приняты на Севере, высокий, и стулья были ему под стать, не подушки на полу. Я почти разучился сидеть на таких, и Аю тоже, но она живо приспособилась: угнездилась на этом стуле с ногами, благо ей размеры позволяли. Я вот не сумел бы так устроиться, вернее, сумел бы, но колени торчали бы выше столешницы...

— Вижу, к приему гостей вы готовы, — сказал я, поерзав на жестком сиденье. Потом вспомнил, что под столом удобно вытягивать ноги, что при адмарском застолье просто невозможно, если не возлечь на подушки, как делают некоторые чревоугодники, и расслабился.

— Ага.

— А мы-то зачем понадобились?

— Для компании. И пересказывать потом меньше. Вы же догадываетесь, Вейриш, что Ларсий едет ко мне в гости не из-за этого дурного Чайки? Кстати, куда вы его подевали?

— Оставил пока у себя, он же себе всё стер — всадник из него никакой. Вечером пускай хромает в Адмар, а лошадь Ариш отведет. Однако не ожидал такого поступка от Даллаля!

— Да неужели? — хмыкнула Фергия. — Забыли, о чем мы толковали в лавке Хаксюта?

— О наследниках? Ах да, я ведь даже не спросил, удалось ли задуманное!

— Вечно вы так... — проворчала она. — Ну да ладно, дел хватало. Пока не удалось, Вейриш. У Даллаля никак не выходит остаться с Аскалем наедине и поведать о книготорговце, владеющем всякими редкостями. А Энкиля такое не очень-то интересует.

— Ну, Даллаль, прямо скажем, не мастер интриги, — усмехнулся я.

— Это точно. Но он хороший человек, — без улыбки произнесла Фергия. — Пускай звезд с неба не хватает, но свою службу знает. И самое главное, Вейриш — он никогда не предаст.

— Кого именно?

— Того, кому поклялся в верности, конечно. И тех, кому обещал помочь. Иначе он не послал бы ко мне Чайку, а я обнаружила бы Ларсия с его чародеями прямо на въезде в оазис.

— Как же ваши птицы-разведчики?

— Так ведь с советником едут чародеи, — напомнила Аю, и я хлопнул себя по лбу. — Они могут сделать так, чтобы птицы ничего не заметили. Или вообще их убить.

— Вряд ли гости станут пакостить, хотя... кто их разберет? — проворчала Фергия, Аю же добавила:

— Фергия права. Даллаль хороший человек. Он умрет, если останется таким же хорошим.

— О чем ты? — не понял я, но она лишь развела руками. Значит, увидела что-то, чего не могла пересказать: не все видения поддаются описанию. — Ясно... Но чем рисковать с Чайкой, хоть слугу бы своего послал!

— Кто вам сказал, Вейриш, что среди его слуг и подчиненных нет соглядатаев и наушников? Даллаль — не последнее лицо в Адмаре, за ним просто обязаны следить.

Я вновь вынужден был признать, что она права, вслух же произнес:

— И что нам теперь делать?

— Ничего. Сидеть и наслаждаться трапезой... Ургуш! Ты там в котле сварился, что ли?! Я не стану тебя есть, и не мечтай! Поторопись! — Фергия откашлялась и продолжила: — Так вот, мы просто мирно беседуем о чем-то личном и любуемся листопадом. Красиво, правда?

— Да, только очень уж непривычно, — признался я.

— Понимаю, но я выросла на Севере, а там так хорошо осенью... Здесь-то не поймешь — лето, осень или зима, потому как ваши пальмы листья не сбрасывают!

— Как это не поймешь? — удивилась Аю. — Ветра другие.

— Вот разве что ветра... — проворчала Фергия.

— В саду теперь красиво, — примирительно сказала Аю. — А потом он снова зацветет?

— Конечно. Снегом уж не стану укрывать, это перебор, — улыбнулась та. — Не в этом году, во всяком случае, а там видно будет. Хорошо, что Лалира тоже видела подобное, а то я замучилась бы объяснять, чего хочу...

Из темноты, особенно густой за пределами круга света, очерченного лампами, вдруг соткался странный силуэт. Он отдаленно напоминал пустынного падальщика — широкая грудь, длинные передние лапы, короткая сильная шея и массивная голова с мощными челюстями, — и в то же время был похож на человека, передвигающегося на четвереньках так, словно способ этот ему удобен и привычен.

Я невольно подобрал ноги под стул — это был Кыж, потусторонняя тварь, охраняющая оазис. Ну, во всяком случае, я надеялся, что Фергия не завела еще кого-нибудь в дополнение к джаннае и этому чудовищу!

— Что, едут? — невозмутимо спросила Фергия, и тварь кивнула. — Пропусти. Напугай немного. Так, чтобы лошади не взбесились, но занервничали. И люди тоже.

Кыж снова кивнул и растворился в темноте.

— Он вас слушается? — спросил я зачем-то.

— Будто вы не видите, — усмехнулась она.

— Но почему? Я тогда не спросил, не до того было, но разве он не должен был вернуться в свой мир, когда убил Цургуша?

— После выполнения приказал Ориша он уже ничего никому не был должен и в самом деле отправился бы домой, если бы я не посадила его на цепь, — был ответ. — Не очень крепкую. Выражаясь фигурально, Кыж сам может расстегнуть ошейник и уйти, но, как видите, никуда не девается. И людей по ночам не ест.

— Но почему?..

— Людей почему не ест? Невкусные, наверно.

— Да нет же, отчего не уходит? Я думал, вы привязали его клятвой или кровью, или всем сразу, но...

— Была и кровь, и клятва... подробностей не поведаю, и не просите, — улыбнулась Фергия. — Но я же не зверь — держать кого-то на цепи просто потому, что мне так захотелось! Все это нужно для другого: чтобы Кыж не убил меня саму или того же Ургуша. Ну и вообще, мало ли, что ему взбредет в голову? А уйти он волен, только вот пока не собирается. Обходит дозором мои владения, иногда лежит тут, возле веранды, когда я болтаю с Лалирой или играю с Чайкой в ша-мет... Молчит. Кто его знает, о чем думает?

Я оставил свои мысли при себе, а вот Аю спросила:

— Фергия не боится?

— Не слишком, — ответила та. — Кыж не опаснее моря. Оно такое же непредсказуемое и жуткое с виду, но если вырос на его коленях... чего тут страшиться?

— Так море вы знаете, — сказал я. — А это существо...

— Повторяю, они чем-то схожи. Сильные, но с ними можно справиться, если как следует узнать их нрав. Очень опасные, если допустить слабину и проморгать верные приметы. А еще, Вейриш, у них есть берега, из которых они не могут выйти, — серьезно произнесла Фергия.

— Неужели? А как же штормы? Наводнения?

— Для такого море нужно изрядно довести, — ухмыльнулась она. — Обычно оно все-таки не перехлестывает через горы — ни сил не хватит, ни желания не найдется.

— Если море поднимется выше гор — человек не справится, — изрекла Аю.

— Именно так. А с остальным — вполне, — кивнула Фергия. — Не знаю, что на самом деле нужно Кыжу. Но покуда он выполняет свои обязанности и не безобразничает, пускай живет.