Кричащая лестница

Инспектор Барнс одним своим видом воплощал все правила разом. Он был знаменит своей назойливостью и преисполнен неприязни ко всякому, кто не следует каждой букве руководства ДЕПРИК. Локвуд и Джордж пересекались с ним в нескольких отдельных случаях еще до того, как я присоединилась к их компании. Для меня эта встреча была первой, я с любопытством стала разглядывать его, как только он вошел в гостиную.

Невысокий мужчина, одетый в темный, помятый костюм, штаны были ему длинноваты, а коричневые туфли истерты. Поверх костюма был наброшен коричневый плащ, доходивший до колен, на голове замшевый котелок тоже коричневого цвета. Его волосы были тонкими и редкими, в то время, как под носом красовались шикарные усы, жесткие и объемные, как щетина новой щетки. Я не могла точно сказать, сколько ему лет. Скорее всего, перевалило за пятьдесят, хотя, на мой взгляд, он несказанно старше, буквально в одном шаге, чтобы не стать самому Гостем. Он переступил порог с печальной миной, словно счастье и радость ему удалили скальпелем под наркозом, а кожу под глазами оставили висеть складками под глазами. Однако эти глаза были проницательными и умными.

Локвуд чопорно встал, доброжелательно его поприветствовал и проводил к дивану. Джордж убрал банку с привидением в сервант и накрыл ее платком. Я пошла готовить чай.

К моему возвращению Барнс сидел посередине дивана, не сняв плаща и шляпы, положив руки на широко расставленные колени. Эта поза выражала одновременно превосходство и неловкость. Он рассматривал артефакты на стене.

— Многие люди, — сказал Барнс как-то в нос, — вешают на стену пейзажи или коллекцию уток. Эти же предметы не могут быть гигиеничными. Что вон там, изъеденное молью?

— Тибетский спиритический тотем, — ответил Локвуд. — Как минимум столетней давности. Думаю, лама как-то направлял призраков внутрь пустого шара, который висит между флажками. Как здорово, что вы обратили внимание именно на эту вещь, она одна из звезд моего собрания.

— По-моему, больше похоже на мусор, — фыркнул инспектор себе в усы и, окинув взглядом остальные экспонаты, продолжил. — Итак, я рад, что вы оба в хорошей форме. Это удивительно. Когда я увидел вас в саду, прошлой ночью, то подумал, что вы останетесь в больнице хотя бы на неделю.

Нечто в его тоне было довольно неоднозначным, и заставило задуматься, возможно, он надеялся, на такой результат.

— Прошу прощения, — с сожалением вздохнул Локвуд, — я не мог остаться, и помочь. Хотел, но доктора были очень настойчивы.

— О, вы ничем не могли помочь, — сказал Барнс. — Все, что могли вы сделали. Пожарные и агенты героическими усилиями остановили пламя. Они спасли основную часть дома, но верхний этаж полностью стерт, спасибо вам.

— Я уже дал показания вашим коллегам из Скотланд Ярда, — Локвуд сдержанно кивнул.

— Знаю. У меня состоялся разговор с миссис Хоуп, чей дом вы уничтожили.

— Неужели? И как она поживает?

— Она обезумела от горя, мистер Локвуд, представьте себе. Я не смог узнать ничего толкового. Кроме того, что она и ее дочь сердиты на вас, и они требуют компенсации. О, это мой чай? Восхитительно, — он взял кружку.

Лицо Локвуда и без того бледное стало совсем белым.

— Насколько я понимаю, они расстроены, но поговорим, как профессионалы, такие инциденты происходят в подобной работе. Люси и я столкнулись с опасным Вторым Вариантом, который убивал прежде и угрожал нашим жизням. Да, к сожалению, не обошлось без побочного ущерба, но я верю ДЕПРИК, организация же может помочь нам некоторой суммой...

— ДЕПРИК не даст и цента, — сказал Барнс, потягивая чай. — В этом причина моего визита. Я уже посоветовался с начальством, и они пришли к выводу, что вы пренебрегли основными правилами безопасного ведения расследования на Шин Роуд. Самое чудовищное, что вы отправились к Гостю без железных цепей: пожар был прямым последствием этого промаха, — инспектор вытер усы пальцем. — Таким образом, с компенсацией вы остались один на один.

— Но это смешно, — сказал Локвуд, — Конечно, мы можем...

— Не говорите "мы"! — внезапно Барнс разгневался, вскочил на ноги и начал размахивать кружкой. — Если бы вы с мисс Карлаил совершали разумные поступки, если бы покинули дом после первого столкновения с Гостем, если бы вернулись с лучшим снаряжением или, — он посмотрел на нас, — с лучшими агентами, этот дом был бы цел. Это ваша вина и, боюсь, я ничем не могу помочь. Поэтому, перейдем к делу, — он достал бумажный конверт из кармана плаща. — Его я получил от адвокатов семьи Хоуп. Они требуют немедленно возместить ущерб, причиненный огнем, в сумме шестьдесят тысяч фунтов. У вас четыре недели, чтобы выплатить деньги, иначе они обратятся в суд, — инспектор поджал губы. — Надеюсь, вы и впрямь настолько хороши, какими стремитесь выглядеть, ведь если эти обязательства не будут выполнены, ДЕПРИК пустит по ветру ваше агентство, "Локвуд и Компания" закроется.

Никто не шевелился. Нас с Локвудом словно привеидение парализовало. Джордж медленно снял очки и вытер их о свитер.

После того как инспектор сообщил нам такую роковую новость, он стал беспокойным и каким-то болезненным: бродил по комнате, разглядывал артефакты, потихоньку пил чай.

— Положите конверт на сервант, пожалуйста, — проговорил Локвуд. — Я ознакомлюсь с ним позже.

— Попрошу без раздражения, — сказал Барнс. — Такое происходит, когда агентство находится без должного управления. Нет руководителей! Агентства, в которых работают взрослые, гарантируют, что все будет выполнено с максимальным вниманием к безопасности и минимальными потерями. Но вы, — он с отвращением махнул рукой, — вы всего лишь три ребенка, играющие во взрослые игры. Все в этом доме на это указывает, особенно мусор на стенах, — инспектор присмотрелся к мелкой надписи. — "Индонезийский ловец призраков"? Чепуха. Ему место в музее.

— Эта коллекция принадлежала моей матери, — тихо сказал Локвуд.

Барнс не услышал, он бросил конверт на сервант и тут заметил предмет укрытый платком в горошек. Инспектор нахмурился, сдернул ткань с банки, наполненной желтым дымом. Его взгляд стал еще более хмурым. Он нагнулся к банке ближе, всматриваясь в ее содержимое.

— Что это? Что за уродство? Это нужно давно выбросить, вместе с другими отвратительными штуками, — Барнс пренебрежительно постучал по стеклу.

— Э-э-э, не делайте так, — сказал Локвуд.

— Почему?

Желтая плазма пошла рябью, прямо напротив инспектора появилось лицо призрака с выкатившимися глазами, державшимися на тоненьких стебельках, рот же его растянулся, обнажив острые, как альпийские вершины, зубы. Да и с языком привидение проделало что-то невероятное.

Реакцию Барнса, после увиденного, описать точно довольно-таки сложно. Возможно, он то-то почувствовал, ведь когда-то был агентом. Инспектор издал звук, похожий на рев обезьяны, отскочил назад. Рука дернулась слишком высоко, и горячий, крепкий чай опрокинулся ему на лицо и на рубашку. Кружка грохнулась на пол.

— Джордж, — мягко проговорил Локвуд. — Я же говорил держать банку в подвале.

— Знаю, просто я очень забывчивый.

— Вы безответственные идиоты! Что это за чертовщина? — Барнс часто моргал, задыхался и вытирал чай со щек и лба.

— Не уверен, — ответил Джордж. — Скорее всего, какая-нибудь разновидность Духов. Приношу свои извинения, но вам не следовало приближаться. Призрак начинает принимать различные малоприятные формы.

Инспектор схватил салфетку с подноса и стал промокать ею рубашку, затем сердито посмотрел на всех нас.

— Это как раз то, что я имел в виду! Такие банки не должны храниться в частных домах. Их следует помещать в охраняемые места, под контроль ответственных учреждений, а еще лучше, сразу их уничтожать. Что если этот призрак вырвется на свободу? Или ребенок придет сюда и найдет банку? Я едва увидел то, что внутри, и оно напугало меня до полусмерти! А вы храните ее на обычном серванте, — он горько покачал головой. — Как я уже говорил, вы просто играете в игры. Ну, что ж, я сделал все, зачем приходил. Прочитайте эти документы, мистер Локвуд, и хорошенько подумайте над дальнейшими действиями. Помните, у вас ровно четыре недели. Четыре недели и шестьдесят тысяч фунтов. Не беспокойтесь, я сам смогу выйти. Рискну предположить, что в коридоре меня не сожрет кто-нибудь вроде упыря.

Он поправил шляпу на голове и ушел. Мы ждали, пока не услышали, как хлопнула входная дверь.

— Во всех смыслах очень утомительная встреча, — пробормотал Локвуд. — но хоть в конце чуть-чуть повеселело.

— Чуть-чуть? — усмехнулся Джордж. — Да это было бесценно! Заметили выражение его лица.

— Никогда не видела, чтобы так быстро двигались, — улыбнулась я.

— Он просто обалдел!

— Было великолепно.

— Реально смешно.

— Да.

Смех угас, мы погрузились в долгое молчание, глядя куда-то в пустоту.

— Мы сможем заплатить семье Хоуп? — спросила я.

Локвуд глубоко вздохнул, поморщившись от боли, он с раздражением потер свои ребра.

— Одним словом — нет. У меня есть этот дом, но ни гроша в банке. Ничего чем можно было бы расплатиться с миссис Хоуп. Единственная возможность — продать все. Это приведет агентство к концу, и Барнс в курсе..., — внезапно он откинулся в кресле в нем словно, что-то щелкнуло, вновь зажглась энергия. На его, покрытом синяками, лице загорелась блистательная улыбка. — Но ведь не значит, что надо так поступить, верно? У нас целых четыре недели! Самое замечательное время, чтобы заработать хорошие деньги! Все что нам нужно — по-настоящему сложное дело, которое сделает нас узнаваемыми и поможет раскрутиться! — он указал на журнал наблюдений, лежащий на столе. — Больше никаких дурацких Теней и Наблюдателей, надо найти, то, что прославит наши имена. Да,...да, так и сделаем...завтра....Спасибо, Джордж, не хочу чаю. Я немного устал. Если вы не против, пойду прилягу.

Он пожелал спокойной ночи и удалился. Мы с Джорджем остались.

— Я не стал говорить ему, но мы уже потеряли один заказ — после длинной паузы сказал Джордж. — Они позвонили сегодня и отказались. Услышали про пожар.

— Дама с котом?

— К несчастью, нет. Один из более интересных случаев.

— Мы не сможем заработать столько денег за четыре недели, я права?

— Не сможем, — мрачно согласился Джордж, вытянув ноги на диване.

— Это нечестно, — воскликнула я. — Мы рисковали собственными жизнями.

— Ага.

— Мы столкнулись с грозным привидением! Мы сделали Лондон безопаснее!

— Ага.

— Нас должны были похвалить за это.

— Хорошая идея, только она не работает, — Джордж потянулся, готовясь встать. — Есть хочешь?

— Нет, слишком вымоталась. Пойду-ка тоже посплю.

Я наблюдала, как он собрал на поднос чайные ложки, кружки, в том числе и ту, которую уронил инспектор, ее он извлек из-под дивана.

— По крайней мере, дело Аннабель Уард закончено, — сказала я. — Хоть какое-то утешение.

— Да, как минимум, это ты сделала правильно.

Глава 11

Я проснулась среди ночи. Все тело болело, вдобавок лежала я в самой неудобной позе — на спине, чуть повернувшись к окну. Одна рука, согнувшись, покоилась на подушке, другая вытянулась на одеяле. Мои глаза открылись, в мозгу звякнуло предупреждение. На первый взгляд казалось, что я элементарно не могу заснуть, но что-то было не так. Меня окружала тяжелая, бархатная тишина и мертвая темень. Мои порезы ныли, а синяки ломило, хотя, весь день после падения, я чувствовала себя вполне сносно. Нужно вставать за таблеткой обезболивающего, но оно на кухне, далеко внизу, чтобы его взять придется приложить слишком много усилий. Шевелиться мне не хотелось. К тому же было очень холодно, и я предпочла остаться в теплой постели.

Я спокойно лежала и таращилась на изгибы потолка. Внезапно белесое свечение появилось за окном, сначала тусклое, но стремительно набиравшее яркость. Антипризрачная лампа. Это ее свет попал в дом, еще умудрившись осветить улицу до угла. Каждые три с половиной минуты она вспыхивала и сурово сияла ровно тридцать секунд, а потом угасала. Официально — это сохраняло дороги безопасными, отгоняя Гостей. В реальности — многие призраки свободно бродили, где им вздумается. Антипризрачные лампы всего лишь убеждали людей в том, что власти хоть что-то делают. И это работало, по-моему. Создавалось некое подобие комфорта. Но когда лампа гасла, ночь становилась чернее, чем раньше.

Вспыхивая, свет озарял кое-какие детали моей комнаты: потолочные перекладины, прутья железной решетки на окне, хлипкий шкаф, в котором весели все мои вешалки, потому что больше в него ничего бы не влезло, даже вешалкам было тесно. По этой причине, моя одежда была свалена грудой на стуле рядом с дверью. Краем глаза я ее видела. Она росла словно не по дням, а по часам. Завтра надо разобраться с ней.

Завтра.... У Локвуда было такое храброе, уверенное лицо, несмотря на случившееся. Но ведь времени чудовищно мало. Четыре недели.... Четыре недели, чтобы найти немыслимую сумму денег. А ведь это из-за меня мы остались в доме после первой атаки призрака. Я снова решила столкнуться с той девушкой, хотя не было ничего проще, чем взять вещи и убраться оттуда.

Моя вина. Я приняла неверное решение, как на Мельнице Уизберна. Тогда я не повиновалась своим инстинктам, на этот раз следовала им, но они ошиблись. Оба случая привели к провалу, главное же конечный результат. Я все испортила, вот и случилась катастрофа.

Антипризрачная лампа на улице снова погасла, комната погрузилось в темноту. Я по прежнему не двигалась, в надежде, что мне удастся заснуть. Хорошая шутка! Слишком больно, слишком виновата, слишком проснулась, а еще слишком холодно. Я даже стала подумывать взять второе одеяло из сушилки в ванной этажом ниже.

Очень холодно...

Мое сердце задрожало, пока я лежала в кровати.

Откуда такой холод? Он не походил на тот, что обычно царил в середине ноября. Это был холод, из-за которого остается шлейф в воздухе во время дыхания. Это был холод, из-за которого стекла покрываются кристальной паутинкой. Меня охватила волна парализующей прохлады, уже хорошо знакомой.

Я широко распахнула глаза.

Тьма. Даже без антипризрачной лампы, за окном было гораздо светлее, чем в моей комнате. Из всех звуков остался только стук крови, приливавшей к ушам. Сердце колотилось в груди настолько сильно, что перспектива его выскакивания перестала иметь только образный смысл. Каждый мой мускул напрягся. Я стала супер-внимательной, чувствовала каждый дюйм своей ночной рубашки, касающийся кожи, тепло под гладкой поверхностью одеяла, каждый слой повязок на моих ранах. Правая рука, лежащая на подушке, невольно дернулась, ладонь вспотела.

Я ничего не видела, ничего не слышала, но я знала.

Я была в комнате не одна.

Какая-то часть моего разума, вопила, призывая меня к действиям — сбросить одеяло, вскочить на ноги. Не представляю, почему я сделала то, что сделала — мне показалось самым лучшим вариантом просто беспомощно лежать, сжав зубы и не помышлять о крике.