Я не люблю пятницу /final edition/

Все равно это был прекрасный вечер. Может быть лучший в моей жизни, но закончился он очень плохо.

* * *

Алиса пошла относить чай в сундук. Альф с наслаждением вытянул свои длинные ноги и оперся о локоть.

— Хорошо-о... Я завтра запишу тебе свой адрес в Лиа Фаль... Ты грамотный?

— Я изучал даже геометрию и основы неорганической химии.

— Извини, не хотел обидеть. Времена такие. Запишу тебе адрес и если вдруг, то...

— Обязательно.

— Только я не думаю, что в Лиа Фаль надолго задержусь. Мне от деда осталась ферма недалеко от Альбы. Поеду туда — буду разводить коней и выращивать хлеб. Я тебе и этот адрес...ОН НЕ ЗНАЛ!!!

От неожиданности я подскочил на метр, а приземлился уже с мечом в руке. Позади меня стояла Алиса. В ее руке была эта треклятая бутылка из-под коньяка.

Не знаю, чего я ожидал — крика, удара этой бутылкой по голове, извержения вулкана, молнии с небес... Чего угодно, но только не того, что произошло. Алиса уронила бутылку, села, будто у нее внезапно закончились все силы и заплакала. Не закричала, не зарыдала, не запричитала... Просто заплакала. Очень тихо, горько и безысходно. Альф подлетел к сестре, опустился на колени и что-то успокаивающе зашептал ей на ухо.

Я со своим мечом был здесь лишним.

* * *

Костер догорал. Оранжевое пятно среди деревьев постепенно становилось все менее ярким, пока не превратилось в мерцающую красную точку.

Если бы Алиса продолжала вести себя, как капризная дура... если бы она вместо того, чтобы плакать, начала орать, как это она обычно делала... если б я не выпил этот чертов коньяк...

Зашуршали шаги. Я машинально положил руку на рукоять меча.

— Это я, Макс, — сказал Альф из темноты.

Он присел рядом.

— Как там?

— Плачет. Чего ты ушел?

— А чего мне там торчать?

— Да брось ты. Нашел себе печаль. На, хлебни...

— Что это?

— Напиток богов. Семейное пойло Квинтов.

— Ты что, свою бутылку распечатал?

— А чего ее жалеть. Дал Алиске выпить, да и тебе, гляжу, не помешает. Кроме того, я не собираюсь его хранить. Алиске это будет неприятно. Постоянно будет ей напоминать. Для нее этот коньяк значил много, для меня не значит ни хрена. Пошли к костру.

— Да я уж лучше здесь. Вставать лень и вообще.

— Макс?

— Я чувствую себя виноватым.

— Да ни в чем ты не виноват.

— Это я и без тебя знаю. Но чувствую себя виноватым.

— Значит, тебе придется научиться жить с этим. — Альф философски пожал плечами. — Надеюсь, что ты хоть попрощаешься завтра, прежде, чем исчезнуть.

— Будь уверен. Дров в костер подкинь — замерзнете ночью.

* * *

— И что ты теперь прикажешь делать?

Пуговка не ответила. Она не могла говорить, потому что она была лошадь. Впрочем, наше недолгое знакомство позволяло мне предположить, что она не ответила бы, даже если б и могла говорить. Более флегматичного животного мне еще не встречалось.

А ведь я выбрал ее именно за спокойный нрав. Мой скромный опыт общения с лошадьми подсказывал, что лихим наездником мне не стать никогда. Потому я и выбрал самую смирную кобылу из более чем двух десятков. Альф только языком поцокал и головой покачал осуждающе.

— Молчи. Лучше молчи.

— Тебе жить. Но, помяни мои слова — с этой скотиной ты наплачешься.

Последние шесть часов я только и делал, что поминал его слова. Эта тварь была абсолютно неуправляема. Рот у нее оказался просто железным, и поводья были скорее элементом декора, чем функциональной деталью упряжи. Я колотил ее пятками до тех пор, пока у меня не заболели ноги, но некоторых успехов в управлении все же достиг. И тут обнаружилось, что лошадь не всегда может пройти там, где пройдет человек. Во всяком случае — моя лошадь. Пуговка как вкопанная останавливалась перед каждым ручейком, перед каждой лужей, глубже ее копыта. Сдвинуть ее с места было невозможно. Приходилось объезжать. В результате мы все больше и больше забирали к югу, пока, наконец, выехав на небольшой холмик, я увидел на горизонте бескрайнюю Черную топь. Нужно было возвращаться. И вот, потеряв почти восемь часов, я оказался недалеко от того места, откуда начал путешествие. Теперь же это негодное животное подвернуло ногу и захромало. Скорее всего, Пуговка это сделала специально — я уже был готов ожидать от нее любой подлости. Ругательства на нее не действовали, пинки не действовали. На нее вообще ничего не действовало.

Я спрыгнул на землю. Дальше предстояло идти пешком, но прежде Пуговку надо было расседлать. Лагерь разбойников находился где-то неподалеку, но возвращаться туда не имело смысла — на поиски я мог потратить остаток дня. Кроме того Альф и Алиса должны были уехать оттуда еще пять часов назад.

* * *

Утреннее прощание вышло смятым и неловким. Альф сунул мне в руку небольшой сверток.

— Там мой адрес, сигареты, бритва, ну, и так — по мелочи. Я собрал, пока ты лошадей искал.

— Спасибо, — я не стал говорить, что никогда не воспользуюсь приглашением. — Прощай Альф.

— Не будешь ждать пока Алиса проснется?

— Я думаю, что не стоит.

Альф равнодушно пожал плечами и пошел собирать свои вещи.

Я уже заканчивал седлать лошадь, когда появилась Алиса.

— Паршивая лошадка.

Я обернулся. Алиса выглядела свежей, будто и не плакала всю ночь, заснув только с рассветом.

— Хотел убежать по-тихому?

— Я думал, что ты спишь.

— Меня Альф разбудил.

— Напомни, чтобы я особо поблагодарил его.

Алиса подошла к лошади и погладила ее по морде

— Что ж... прощай, Макс. Я полагаю, что мы больше не увидимся?

— Скорее всего.

— Тогда... Спасибо тебе. Спасибо за все.

Глаза у нее оказались не зелеными, как я думал, а карими.

— Прощай, Алиса. И извини за коньяк.

Она промолчала, и только когда я уже отъехал метров на десять, то услышал за спиной голос:

— Эй, Макс, а как зовут твою лошадь?

— Не знаю, — я полуобернулся в седле. — А у нее обязательно должно быть имя?

— Конечно. Назови ее Пуговкой.

На том мы и расстались.

* * *

Внезапно я услышал вскрик. Он был очень коротким и донесся откуда-то с северо-запада. Откуда-то, где по моим прикидкам должен был находиться лагерь. Вокруг меня в радиусе десяти километров положительно некому было кричать. Здесь не было никого. Никого, кроме Альфа и Алисы. Но они к этому времени должны были находиться уже на северной стороне. Должны... Были...

Я подумал о полуэльфе-переростке, который хочет выращивать хлеб, разводить лошадей и не представляет, как это — убить человека. Подумал о девушке с эльфьими глазами, которая ищет судьбу, и всегда приземляется на четыре лапы, как кошка. Еще я подумал, что такими темпами вряд ли вообще когда-нибудь доберусь до Тако-Ито...

И побежал.

Я хочу сказать, что ничего подобного не планировал. Я сделал это совершенно бессознательно, безо всякого расчета и внезапно даже для самого себя. Просто сорвался с места и понесся туда, откуда, как мне показалось, донесся крик. Уже на бегу я подумал, что проклятая скотина теперь точно уйдет с моим мешком и я ее уже никогда не найду.

Я не мог точно сказать, откуда слышался крик и поэтому мне оставалось надеяться только на свое шестое чувство, которое обычно приводило меня туда, куда надо. Я прикрывал глаза от веток, хлещущих по лицу, и поглядывал по сторонам в надежде увидеть знакомую местность. Напрасно — вся местность была одинакова и незнакома. Я приготовился бежать долго и поэтому когда выскочил на знакомую поляну, то даже растерялся — по моим расчетам она должна была находиться гораздо дальше и гораздо севернее.

Альф лежал на земле и не подавал признаков жизни. Его голова была в крови. Алиса тоже лежала на земле. Один из нападавших сидел на ней, прижимая ноги к земле, а второй пытался скрутить ей руки за спиной. Первому я снес голову одним взмахом. Второй начал было поворачиваться, но я чиркнул острием меча ему по шее и он завалился набок. Из перерезанной артерии фонтаном била кровь. Алиса вскочила и закричала, но я, не обращая на нее внимания, бросился дальше — к трем людям, стоявшим чуть поодаль, но немного запоздал. Они уже были готовы отразить нападение — у всех трех в руках поблескивали мечи. По инерции я сделал еще несколько шагов и остановился. Жар схватки мгновенно сменился температурой близкой к абсолютному нулю. Двух из этих трех я знал, и знал, к сожалению, слишком хорошо. Лисенку и Болтуну было абсолютно нечего делать в лесах земель Вельсунгов. Они оба были городскими хищниками.

Меня тоже узнали.

— Оп-п-па! — Лисенок растянул губы в глумливой улыбочке. — Ты глянь, Кубик, как нам подвезло. Вот уж правду говорят, что на ловца и зверь бежит. Даже не чаял такой встречи. Сегодня случайно не Рождество? А то, прям, стоко подарков сразу — даже не знаю куда девать. И Большому удовольствие будет, а то он уже обыскался своего друга Макса Лэна... ой, извини, Питер. Вопрос очень спросить хочет — зачем же это Питеру понадобилось Креста валить. Нехорошо как-то получилось...

Они неспешно приближались ко мне. Не знаю, как там Кубик, но Лисенок и Болтун были искусными фехтовальщиками. Один на один я бы еще может померился силами, но против обоих шансов у меня не было никаких. Я беспомощно оглянулся. На опушке паслись их лошади. Можно было бы попробовать добраться до них, но что делать с Алисой? Я начал потихоньку пятиться назад. К счастью, и Лисенок и Болтун знали, что я тоже умею обращаться с мечом, и не спешили лезть на рожон.

— Так что, Питер? Зачем ты нашего друга Креста так расстроил, а?

— Вел он себя невежливо, Лисенок. Вот и пришлось расстроить.

— Да-а, Крест он такой ... был. Слушай, Питер, ты же понимаешь, что мы тебя возьмем. По-хорошему возьмем или по-плохому. Ты ж разведчик. Ты ж уже все просчитал. Отдай меч, девчонку и парня и я обещаю, что до встречи с Большим, ты останешься цел. Ну а там уж как карта ляжет — глядишь, и Большого чем-нибудь заинтересуешь. Он Креста не очень любил.

— Так это ваши люди на девчонку с парнем напали?

— Так это ты их убаюкал? — Лисенок захохотал. — Ну надо же, как это я сразу не допер, как твою рожу увидел. Нет, Питер, не совсем наши. Из "наших" там был только Сверчок — невысокий такой, с бородой. Остальные — шваль местная. Так что с этой стороны тебе Большого опасаться не стоит. Ему на их жизни наплевать.

— А зачем вам вообще ребята понадобились?

— А вот это, братец, не твоего ума дело... — Лисенок захрипел и упал на спину. Из горла у него торчала стрела.

Вторая стрела должна была воткнуться в горло Кубику, но он начал разворачиваться и стрела попала в правое плечо. Я обернулся. Алиса стояла возле навьюченных коней. В руке у нее был лук, на тетиве которого лежала третья стрела. Еще две были зажаты в зубах. Сухой щелчок... тихий шелест оперения... предсмертный хрип. Болтун бросился на землю и оглушительно свистнул в два пальца. Вороной жеребец взял с места рысью, зацепив Алису плечом. Она кубарем полетела на землю, и четвертая стрела ушла куда-то вбок. Я бросился за конем, но Болтун уже был в седле и что было силы лупил своего жеребца по крупу. Я посмотрел, как он скрылся за вершиной холма и пошел к Алисе.

Она лежала там же, где и упала и рыдала вголос:

— А-а-альф... Они у-убили А-а-альфа... — все ее лицо было в грязи и засыхающей крови, на которой слезы промыли множество дорожек в разные стороны.

Утешать ее было бессмысленно, да и плохой утешитель из меня. Поэтому я оставил Алису наедине со своим горем и отправился посмотреть на Альфа.

Он был жив и даже не очень помят — длинный и глубокий порез через весь висок, рассеченная бровь и шишка величиной с кулак на затылке. Но он был без сознания. Пульс был глубоким и ровным. Я не медик, но на всякий случай решил, что это хорошо. Потом вернулся к Алисе.

— Он жив.

Она сразу же замолчала и уставилась на меня с открытым ртом.

— Он жив, но без сознания. Видимых тяжелых ран нет. Сейчас мы погрузим его на лошадь и как можно скорее уберемся отсюда. Я очень надеюсь, что вы собрали свои вещи, потому что иначе придется отправляться без них.

Алиса молчала и смотрела на меня.

— Алиса, закрой рот, соберись с мыслями, и ответь мне — вы собрали свои вещи?

Она захлопнула рот с такой силой, что клацнули зубы, моргнула, сказала "да" и, вскочив, побежала к брату. Я сплюнул на землю, выругался, досчитал до десяти и пошел за ней. После марш-броска по лесу жутко разболелась нога, поэтому пока я доковылял до Альфа, Алиса успела оценить его состояние. Как только она поняла, что пациент скорее жив, чем мертв, вся ее самоуверенность мгновенно вернулась.

— Он без сознания. Его никуда нельзя перевозить, — она глядела на меня так, будто я нес личную ответственность за плачевное состояние ее брата. — Надо подождать пока он придет в себя. Если у него сотрясение мозга, то он должен несколько дней полежать без движения. Иначе это может отразиться на его здоровье. Если бы ты не уехал утром...

Полежать! Если бы я не уехал!

Все свое терпение я исчерпал в борьбе с Пуговкой, а сейчас пришел конец и его резервным запасам. Я взял Алису за отвороты курточки и поднял до уровня своих глаз.

— — Послушай, ты... дрянь мелкая... я — не Альф. Я не буду терпеть твои выходки и закидоны. Делай, что я тебе говорю, и не задавай лишних вопросов, ясно?

Вместо ответа она пнула меня коленом в пах. Вернее, хотела попасть в пах, но попала в аккурат по ране, что было лишь немногим лучше. Мне очень хотелось свернуть ей шею и одновременно с этим хотелось рассмеяться. Все было настолько плохо, что где-то и в чем-то стало даже хорошо. Знать бы только — где и в чем. С тех пор, как я встретил Виктора, все шло исключительно вкривь, вкось и наперекосяк. Вот и не верь после этого приметам.

Я поставил Алису на землю и пошел к лошадям. Алиса семенила за мной следом. О лошадях наверняка я знал только то, что одна их половина ест траву, а из второй половины эта трава выходит уже в переработанном виде. Поэтому я выбрал жеребца с самыми добрыми глазами. Алиса смотрела, как я подгонял стремена по своему росту и избавлял коня от лишнего груза. Наконец она не выдержала.

— Ты собираешься уезжать?

— Да.

— Куда?

— В Тако-Ито.

— А как же мы?

— Не переживай. Скоро у вас не будет недостатка в компании.

— Почему?

— Я полагаю, что Болтун — тот мальчуган, который ускакал на своей лошадке, вернется не один.

— А он может вернуться?

— Родная моя, — я говорил почти ласково, — "может" — это из области вероятностей. Он вернется. Он обязательно вернется, чтобы узнать, зачем ты пришила его приятеля Лисенка.

— Я его убила?!

Все это походило на карнавал безумия. До Алисы стало постепенно доходить, что дела обстоят несколько серьезнее, чем она напредставляла себе.

— Я приведу лошадей. И... у Альфа должен быть нашатырный спирт.

— Хорошо.

От нашатырного спирта Альф пришел в себя. Он сел на землю и его вырвало.

— У меня сотрясение мозга — мое появление его совсем не удивило. — Я вряд ли смогу ехать верхом.