Но другая группа солдат перехватила его раньше. Эти были вооружены длинными мечами. Он повалил на первого труп, сковав движения, и сблизился с остальными. Двое с бранью бросили клинки, бесполезные в тесной схватке, и потянулись за ножами. Дорин отвел выпад следующего и ранил его в поясницу. Солдат с визгом полетел на палубу. Пятый считал себя великим дуэлянтом, вооружившись двумя клинками. Дорин заставил его скрестить мечи меж собой и поднырнул вплотную, провел кинжалом по лицу солдата и повернулся, встречая нападающих с ножами.
Эти двое оказались опытными, каждый работал обеими руками. Дорину пришлось обороняться от четырех ножей. Они загнали его на мостик и дальше, мимо прежнего укрытия. Арбалетные болты шмякались о бочки и ящики.
Рыча, он пытался наступать на двух более мощных и защищенных доспехами врагов. Так не пойдет. Его учили сражаться сразу с восьмерыми. Двое — слишком просто! Обманными маневрами он заставил одного выбиться вперед и занимал его, не давая подойти второму. Завалить первого он мог, вопрос — как сделать это наилучшим образом?
Впрочем, времени на размышления не оставалось — особенно когда баржа затряслась под новыми сапогами — так что Дорин просто ударил солдата в горло и повалил на второго. Два приятеля упали, спутавшись ногами. Присев, Дорин ударил второго в поясницу, живот и шею, быстро и последовательно. И побежал к борту.
Солдаты кричали позади. Выстрелы свистели в воздухе. Он прыгал, катился, наконец повалившись в мутную теплую воду Идрина.
Канезцы некоторое время палили в воду, но потом сдались. Дозор с факелами прочесал берег, но Дорин успел выползти в траву, вымазавшись в грязи и иле, так что походил на одну из местных кочек.
Он медленно полз, подтягиваясь за корни и сорняки. Решив, что оказался достаточно далеко, влез выше на берег и вошел в лес, надеясь, что обучение поможет определить, куда идти. Раздался звук. Он присел, вслушиваясь. Хворост и сухие сучья трещали, ломаясь, недалеко к северу. Он приблизился к источнику звуков, готовя ножи.
Это был Лоор, слепо бредущий в темноте. Дорин поспешил перехватить парня, пока его блуждания не встревожили канезцев. Лоор подскочил, ассасин едва успел зажать ему рот рукой, предупреждая вопль.
— Что ты делаешь? — зашипел он Лоору в ухо. Разжал руку.
— Ищу тебя, — сказал парень далеко не тихим голосом.
— Иди лучше к речным воротам, дурак.
— Шрет ранен. Реена с ним.
Дорин закрыл рот. "Проклятая ночь. О черный хохот Худа! Или это Опонны?" — Веди, — зарычал он.
Позволить Лоору вести, понял он вскоре, было большой ошибкой. Паренек совсем заблудился. Наконец Дорин схватил его за плечо, заставив остановиться. Лоор набрал воздуха, чтобы задать вопрос, но Дорин велел замолчать и прислушался.
Он был удивлен, как легко канезцы бросили поиски. Дорин слушал ночные шумы леса, продрогнув до костей, сырая одежда комом повисла на плечах. Потом до него дошло: они тоже явились туда, где их не должно было быть. Мысль заставила его расслабиться и раздышаться.
— Где ты их оставил? — сказал он тихо.
— На берегу реки.
— О да. Идем.
Дойдя до берега, они пустились в обратном направлении с удвоенной скоростью. Вряд ли раненый Шрет мог уйти далеко.
Они нашли их в воде. Реена удерживала голову Шрета над водой, он лежал на ней. Дорин вытащил парня на глинистый берег. Шрет был в сознании, но ослаб от кровопотери; болт торчал в ноге, другой оцарапал голову под волосами. Из обеих ран сильно текло. Дорин забинтовал ногу, потом голову. Вместе с Лоором повел его в лес, поддерживая за плечи. Шрета мутило, но тут ничего нельзя было сделать.
Реена смотрела на него, не отрываясь. — Ну, чего? — сказал он наконец.
— Ты убил их. Солдат. — Ее тон был почтительным. — Всех. Я видела.
— Не всех.
Она отвела глаза. — Тупой Трен и его тупые сделки. Панг все узнает, клянусь.
— Уверен в этом, — мрачно отозвался Дорин. Кто еще мог организовать похищение всего того добра, интересно?
— Куда мы пойдем? — едва произнес запыхавшийся Лоор.
— Если доберемся до ворот затемно, я смогу провести вас внутрь.
— Да, — яростно кивнула Реена. — Мы успеем. В путь.
За час до рассвета Дорин доставил их к воротам, по воде, одного за другим. Шрет был без сознания, едва дышал. Будь Идрин чуть проворнее, переплыть реку с таким грузом было бы невозможно.
Ранние рыбаки на восточных пристанях были удивлены, видя, как трое грязных оборванцев выкарабкались на берег, таща четвертого, и побрели к доку, оставляя неровный след из воды и грязи.
Представляя из себя чудное зрелище, он старались держаться самых темных переулков. Дорин и Лоор тащили Шрета на руках. На территории Трена Дорин помедлил, гадая, что же делать. Идея вломиться в штаб этого типа и попасть в окружение команды не привлекала. Слишком похоже на сдачу в плен, особенно после неудачи.
Реена сердито сверкнула глазами. — Что такое?
Он остановился, и Лоору тоже пришлось замереть. — Не думаю, что можно идти назад к Трену.
Она раскрыла рот, словно желая созвать свидетелей его идиотизма. — Почему, а?!
— Ему нужно кого-то обвинить в провале, Реена. Раз никто из людей Брунета не вернулся, ты лучший кандидат.
Девушка засмеялась. — Пусть обвиняет в чем хочет. Правда в том, что отвечает он. Все на его голову.
Дорин сердито нахмурился: — Он подставит тебя, сплетет какую-нибудь ложь. Обвинит в срыве сделки с канезцами. Что угодно, чтобы снять вину с себя.
Она качала головой, масса спутанных, полных грязи волос свесилась набок. — Не надо. Если сбежишь, станешь мишенью. Панг выследит тебя.
Дорин осторожно опустил Шрета. — Так обвините меня. Скажите, я сорвал сделку.
— Мы никогда... — начал Лоор, но Дорин оборвал его.
— Ты сделаешь все, чтобы выжить! Понял, приятель?
Парень явно был обижен вспышкой Дорина, но кивнул, закусив губы. Дорин повернулся к Реене. — Увидимся.
Она сверкала глазами, упершись руками в бока, но глаза блестели от слез. — Отлично. Вали. Я обвиню тебя, так и знай. Тупая задница!
Дорин поклонился, отворачиваясь. — Берегитесь. — И ушел туда, откуда они явились.
Сзади переулок огласил крик: — Будь проклят!
* * *
Никогда прежде Шелка не просили присутствовать на личной встрече Защитницы, так что он был удивлен и даже заинтересован. Согласно распоряжению, маг вошел в зал приемов, найдя его пустым. Удивленно застыл, озираясь. Перепутал час?
Дворцовый лакей вошел в зал и поклонился. Задумавшийся Шелк едва его заметил. — Ну?
— Защитница требует вашего присутствия в Средоточии.
Теперь Шелк обернулся. Средоточие? Неужели? Он бывал там лишь однажды. Давно ли Защитница ведет беседы в самом тайном святилище? Он поглядел на двери, день и ночь находившиеся под охраной.
Едва он подошел к входу, стража ударила копьями и отворила двери. Засиял дневной свет, на миг ослепив Шелка. Двери захлопнулись. Щурясь, он едва разглядел обширную круглую палату, обставленную без роскоши, и фигуру в середине. Он пошел туда; подошвы изящных башмаков стучали слишком громко по беломраморному полу. В центре поклонился Шелменат на личном престоле — не белокаменном страшилище зала приемов, призванном впечатлять простаков. Нет, стройная женщина сидела на чем-то, скорее походившем на походный стул. Такой можно встретить у костра где-нибудь на Сетийских равнинах.
Как обычно, она была облачена в длинную льняную рубаху и брюки. Но в глазах сквозила суровость. Шелк склонился. — Миледи...
Она указала вправо. — Встаньте здесь, Шелк, прошу вас. Я буду принимать весьма... особенную... волшебницу. После встречи хотела бы выслушать ваши впечатления.
Он снова склонился, теперь поистине заинтригованный. — Разумеется, миледи. — Шелк встал справа от Шелменат. Женщина провела по длинным белокурым волосам — жест, который маг готов был назвать нервным — и хлопнула ладонями. Дверь заскрипела.
Одинокая непримечательная фигура вошла в палату. Шелк был поражен самой ее невзрачностью. Не будь предупреждения Шелменат, на улице он не удостоил бы гостью второго взгляда. Но он тут же заметил: она не моргнула, оказавшись в ослепительном помещении, и двинулась вперед без колебаний.
Вблизи первое впечатление Шелка усилилось. Ее одежды были дешевы и помяты, темные как ночь волосы коротко острижены. Казалось, она провела несколько ночевок в поле у костра. Ноги и сандалии покрылись сухой грязью. Похоже, она пренебрегала внешним впечатлением, даже на столь важной аудиенции. Но особое внимание привлекало лицо. Он мог бы счесть его уродливым, не будь оно таким необычным. Широкое и плоское, глаза странно расставлены, толстые губы опущены, словно навек сжавшись в гримасе недовольства.
Женщина остановилась на почтительной дистанции и поклонилась Шелменат, как и подобало. — Защитница, — начала она, — благодарю за прием.
Шелменат ответила легчайшим кивком. — Это моя обязанность. Вот один из городских магов — Шелк. — Женщина скользнула по нему взглядом темных глаз, и сила этого взора ощущалась, как удар молота в лоб. Он глотнул, потрясенный, и опустил голову. Шелменат спросила: — А вы?..
Словно пойманная врасплох, женщина склонила голову набок, поджимая губы. — Можете звать меня Леди Ночь.
Шелменат милостиво кивнула. — Отлично. Леди Ночь, что может сделать для вас Хенг?
— Я прошу позволения пожить здесь некое время. Ради личных... исследований.
— Мы рады ученым и магам. Могу спросить о природе ваших исследований?
Гостья снова принялась искать слова. Наконец она вымолвила: — Они затрагивают природу Садков.
— Весьма эзотерично. — Защитница чуть подалась вперед. — А каких именно?
Пожимая плечами, женщина сунула руку в одежды и вытащила карту размером с ладонь. Карту того рода, что имеются в любом наборе для гадания по Колоде Драконов. И уронила на мрамор пола, изображением вверх. Там было пусто.
Защитница подняла глаза. — Пустая. Как интересно.
Леди Ночь пригласила ее поднять карту. — Ощутите.
Шелменат пождала знак Шелку, и он подобрал карту, прижал руку, взывая к силе садка. К его удивлению, карта ответила, вернув холод касания. Он восторженно взглянул на волшебницу. — Она пробуждена, но не определена.
Брови Защитницы поднялись. — Среди талантов в последнее время царит хаос...
Шелк ничего о таком не слышал, но карты и гадания его не интересовали, и он узнал бы о беспокойстве последним изо всех.
Шелменат протянула руку к дверям, показывая, что прием окончен. — Разумеется, Леди Ночь, вы свободны продолжать исследования. Всяческой удачи.
Женщина поклонилась и, как бы забыв об этикете, просто отвернулась и вышла. Шелк смотрел вслед, поднимая брови.
Едва двери захлопнулись за волшебницей, Шелменат повернулась к нему, клоня голову набок. — И?
Шелк тяжко вздохнул. — Не знаю, что и думать. Ради самой жизни не могу определить ее прошлое. Она с далекого Генабакиса?
— Она поистине издалека, — сказала Шелменат как будто самой себе. И добавила, всматриваясь в двери: — Не буду столь глупа, чтобы думать, будто не измерена с ног до головы. Но подозреваю: она не поняла, что я знаю ее. — Она перевела взгляд на Шелка. — Следите за ней, но ни в коем случае не пытайтесь мешать. Понятно?
Шелк поклонился. — Как пожелаете.
— Хорошо. Вряд ли я могла воспрепятствовать ее появлению, но не буду слепа к ее намерениям. — Она резко встала, направившись к выходу. — А что с осадой?
Шелк пошел следом. — Ах, правильная осада — долгая игра. Шпионы сообщают о постоянно подходящих с юга обозах.
— А силы их магов?
— В лучшем случае ничтожны. Что удивительно, если учесть репутацию Итко Кана как родины талантов.
Шелменат задумчиво согласилась, кивнув. — Да. Возможно король Чулалорн таит для нас сюрприз.
Шелк задумался. Если стены эффективно сковали военных, Кан должен иметь в запасе иной выбор, иначе зачем было затевать дело? Очевидный ответ — кадры боевых магов, не уступающих магам Хенга. Но никто из них пятерых не ощутил собрания могущественных. — Возможно, у него готов хитрый гамбит, — допустил он.
Волшебница кивнула. — Вы присмотрите за этим?
Шелк поклонился. — Да, Защитница.
Что до новой гостьи — она вообще не отреагировала на его присутствие. Да, бросила беглый взгляд и он словно перестал существовать. Выходя из палаты, Шелк задумался, не теряет ли он неотразимость.
Не зная, куда податься и что делать, Дорин брел по улицам, пока утренний свет не залил стены, а торговцы не принялись выкрикивать названия завтраков. Ноги вели к предприятию Уллары; не имея лучшей идеи, он незаметно прокрался в переулок и влез в открытое окно.
В мансарде привычная уже стая хищных птиц взволнованно зашевелилась. Иные издали резкие крики, рассматривая его из-за изогнутых острых клювов. Вероятно, они узнали запах или внешность, ибо быстро утихли. По крайней мере, здесь никто не желал проткнуть ему шею.
Он тяжело сел на короб, уткнулся лицом в ладони и хотел зарыдать.
Слезы не шли. Однако поток презрения к себе не утихал. "Провалился! Идиот! Даже тупоумный Трен продвинулся выше! На что ты годен?"
Сбежал из засады, верно — и стал первым кандидатом в виноватые. Теперь он не ближе к Пангу... что там, дальше, чем был вначале.
Люк открылся. Дорин узнал легкие шаги Уллары. Запах чая и свежего хлеба увлажнил рот. Вздохнув, он протер глаза.
Она сидела на ящике напротив, поджав ноги под юбки, смотрела на него, подпирая подбородок руками. Поднос с едой стоял в соломе между ними.
— Откуда ты узнала? — спросил он.
— От птиц... ну, я услышала их шум.
— Да... спасибо. — Он всматривался в пар над чаем.
— Выглядишь ужасно.
Он поглядел на грязные руки, порванные и вонючие брюки, закосневшую от илистой речной воды куртку. — Да. Я такой.
— Что случилось?
Он потер лицо руками. Хлопья сухой грязи падали, словно слезы. И снова вздохнул: — Все идет не так, как предполагалось.
— Как и всегда.
"Слова мудрости в устах младенца. Гм, разве это не старая поговорка?"
Он поднял чашку, отпил чай и поглядел на нее над краем. — Почему ты так добра ко мне?
Девушка пылко зарделась и отвела глаза. Вытянула руку, коснувшись груди пятнистого орла, гостя из далеких южных саванн. Птица была такой большой, что вполне могла счесть ее обедом. — Я забочусь обо всех сиротах.
— Ну, опять спасибо.
— Что пошло не так, как ты ждал?
— Всё. Местные недоумки! Никто не желает оценить мои таланты. Здесь для меня нет места. Всё занято или запретно.
Она шевельнула костлявыми плечами. — Разумеется, все хорошие жердочки заняты — именно потому, что они хорошие, никто не желает их освобождать.
Слабая улыбка вернулась на его губы от этакой птичьей логики. Но, похоже, это было верно. Он откусил хлеба. — Ну... я старался занять одну, но дела пошли худо. Теперь город для меня потерян. Пора убираться. Думаю об Анте. Говорят, там хорошая добыча. Хотя бы вино лучше.
— Почему ты думаешь, что там не так, как здесь?
