Словно в подтверждение ее слов над болотом разнесся звук далекого взрыва.
— Геликоптер, — задумчиво заявил снайпер, — или тяжелый танк. Боезапас рванул. Километров в двадцати.
— Побольше. — С сомнением качнула головой девушка. — На воде звуки лучше разносятся, скрадывая расстояние.
— Боец Железного легиона скорее отрежет себе руку, чем протянет ее мутанту. — Неожиданно продекламировал сидящий на дне лодки подросток.
— Ну и дурак, — откликнулась девушка. — Где же он столько рук наберет? Или отращивать будет? Тогда он сам мутант. Класса С, если не ошибаюсь...
— Мы не на землях легиона, парень. — Раздраженно дернув головой, стрелок так сильно толкнул лодку шестом, что судно опасно накренилось. — И ты почти исчерпал мое терпенье. В этих болотах и за ними почти не встречается нормальных людей. Основная часть населения мутанты. Ты их не любишь. А они еще меньше любят тебя. Не из-за того, что ты легионер, нет. Но из-за того, что ты родился нормальным. А если он узнают, что ты имеешь хоть какое-то отношение к фанатикам, поверь, твоя смерть будет очень неприятной. Если местные проявят воображение, она даже может растянуться на несколько месяцев. По большому счету, мне на это плевать. Но так получилось, что какая-нибудь твоя выходка может ударить и по мне. Поэтому договоримся о следующем, мой мальчик. Никаких цитат из вашей библии. Никаких легионерских закидонов. В присутствии незнакомцев лучше вообще не разговаривай. А если ты неожиданно решишь, что я зря сотрясаю воздух... — Глаза стрелка на секунду превратились в две исчезающе узкие щелочки, — то я сделаю с тобой то же, что проделал с девчонкой на своем последнем заказе. Понял?
— Выпятивший было упрямый подбородок подросток встретился взглядом со стрелком и стушевался. — Ладно, — неохотно выдавил он из себя, наконец, — я понял. Цель похода превыше всего.
— Вот это я понимаю, подход к воспитанию. Я так не умею. — Широко улыбнувшись, Ллойс почесала переносицу и, прищурившись, огляделась по сторонам. — Пришлось бы его долго бить. Чуть правее, Пью. Между камышами и вон той кочкой пойдем, а то слева что-то, больно, подозрительное, как бы днище не пропороть.
— Ага. — Коротко кивнув, снайпер мощным толчком отправил лодку по указанному наемницей курсу.
— Одного только не пойму, — застегнув, куртку наемница принялась неторопливо закатывать рукава. — Что ты — человек обеспеченный, женатый, если не врешь, делаешь здесь, с нами посреди болота. Сидел бы дома. За рабами приглядывал, яблоки бы свои растил.
— Ну я, ведь, не спрашиваю, почему ты, свою флягу имея, у пацана воду берешь. — Ухмыльнулся стрелок.
— Потому что в моей не вода. — Вернула усмешку снайперу Ллойс. Некоторое время наемники сверлили друг друга глазами. Воздух, буквально, зазвенел от напряжения в лодке.
— Не о том мыслишь, дохлая. Заводик я хочу построить. — Мечтательно прикрыв глаза, наконец, улыбнулся Пью. — Мыловаренный. Да и заказец мне знатный подвернулся. Почти на центнер в серебряном эквиваленте.
— Ого, хмыкнула, зачем-то поднимаясь на ноги, девушка. — Это где ж такие контракты дают?
— Где дают, там уже нет. Но мир не без щедрых людей, — снисходительно небрежно бросил стрелок и снова улыбнулся. — Но дело не в этом. Задержался я в дороге, потратился слегка, решил халтурку взять на беглого одного, тоже кстати, не кислую, а потом раз и весть приходит — мол, сорвался мой заказ. Бывает. Так что сейчас я домой возвращаюсь. А тут, — Пью указал подбородком на угрюмо тискающего свой автомат Райка, -какая-никакая, а подработка. Я и подумал, всё равно, по пути почти, ну сделаю я небольшой крюк, зато не с пустыми руками домой вернусь...
— Это правильно. С пустым кошельком домой возвращаться — последнее дело. — Медленно подняв руки, Элеум заложила их за голову и развернулась к небольшому островку камышника. — Обмен!! Не стреляйте!! Свои!! Торг!! Обмен!!
— Какой, ыть, обмен?! Руки в гору! Дернешься, ыть, дырок наделаю! Обмен... — Донеслось откуда-то из глубины зарослей.
— Да куда выше?! — крикнула в ответ наемница. — У меня кроме пары ножей и нет ничего, видишь же?! Торг!! Мир! Свои!
— "Свои"!.. Я, ыть, тебе покажу "свои". Свои кок крашенный на голове не носят! Покрутись давай, только медленно!.. Мелкий вон, ыть, пусть руки тоже подымает, тощего, ыть, это тоже касается! "Свои" они! Обмен, тля.. И руки, руки, ыть, чтоб видно было! У меня тут автоматическая турель стоит, будете дурить, всех положит!.. Я вам покажу "обмен"...
Скриптор поспешно вскинул руки. Стрелок, бросив убийственный взгляд, на медленно поворачивающуюся вокруг своей оси девушку, последовал ее примеру.
— Слушай. Ты, ведь, уже налюбовался, да? У меня руки быстро затекают. Может, закончим с формальностями и поторгуем? — Закончив очередной оборот, обратилась к невидимому собеседнику наемница.
— Я тебе, ыть, поторгую! Я тебе, ыть, так поторгую, мама родная не узнает, — в камышах послышалась непонятная возня, металлический лязг, плеск, а потом стебли раздвинулись, и на путешественников уставилась пугающая своими размерами, густо заросшая волосом, чумазая физиономия. Густая, клочковатая брода незнакомца зашевелилась, спутанные космы разошлись в стороны, обнажая рот в подобии то ли оскала, то ли улыбки. На, огромном, покрытом синими прожилками носу ярко блеснуло пенсне с треснувшими стеклами. — Ну вот, ыть, а говорили, что свои, — удовлетворенно пробурчал незнакомец. — Свои дома сидят... Ладно, ыть, подгребай. Сейчас только мостки скину.
— Ага, руки-то опустить можно? — Недовольно сплюнув в воду, проворчал снайпер. — А то копытами грести неудобно.
— Шутник, ыть, да?! Обожди, говорю! — Из кустов снова раздался непонятный лязг. — Вот. Теперь, ыть, можно, — закивал снова показавшийся из зарослей обладатель пенсне, — теперь всё можно. Кроме, ыть, стрельбы и резких движений. Турель в "желтом" режиме, понял? Знаешь, ыть, что такое?! Объясняю для неграмотных и шутников: кто цапнет пушечку свою или ножик решит достать, или ко мне ближе, чем на три шага подойдет — Бабах и всё. Ливер по всей палубе. Мне уборка, а баянистам — корм!
— Каким еще баянистам?.. — проворчала Элеум, опуская руки.
* * *
— Неплохо ты устроился, только вывеску надо бы повыше повесить и краской размалевать. А то ее из-за камышей видно плохо, — прочавкала, жующая кусок источающего пар мяса, расположившаяся на легком плетеном креслице наемница. — Вкусно.
— Это да, — блеснул треснувшими стеклышками очков, высокий, болезненно толстый, буквально, вываливающийся, словно тесто из кастрюли из своего заляпанного маслом синего рабочего комбинезона мужик. — Обведя хозяйским взглядом здоровенный, метров пятнадцать в поперечнике, сваренный из железных профилей с привязанными к ним проволокой многочисленными пластиковыми бочками плот, на одном конце которого возвышалось небольшое, слегка кособокое деревянное строение, видимо, служившее хозяину жилищем, а на другом, мерно гудя и помигивая желтым огоньком светодиода, водила стволами опутанная проводами и непонятными механизмами спарка здоровенного, крупнокалиберного пулемета. Оставшееся пространство палубы занимали несколько неясного назначения приборов, заваленные разнообразным инструментом вперемешку с металлической стружкой и деталями слегка траченные временем и ржавчиной станки, а также сваленный в кучу разнообразнейший хлам. — Магазинчик, ыть, у меня, хороший. Ты кушай, ыть. Кушай. Баянист свеженький, ночью ко мне вылез.
— Баянист? — Вскинула брови, потянувшаяся за следующей порцией наемница. Это, ведь, рачье мясо.
— А это рак и есть, — насмешливо прищурился снайпер, развалившийся в кресле-близнеце того, в котором расположилась девушка. — Только мутант. Головогрудь побольше, хвост поменьше. Почему так называют, не знаю.. Знаю, что эта пакость размером с собаку вырастает...
— Больше, — покачал головой хозяин плота. — Намного больше. Вода, ыть, прибывает... Всем известно: больше воды, ыть, — больше баянист. Сейчас метра полтора, ыть, бывает, встречаются. А бывают и весом за два центнера. А кличут их так потому, что если доведется, какого-то живьем в кипяток окунуть, рулады, ыть, ну, чисто гармонь выдавать начинают.
— Этот, значит, не слишком крупный. — Прищурилась девушка, крутя в руках кусок исходящего паром мяса.
— Ну да, — хозяин плавучего дома развел ладони на расстояние около полуметра, — на крысиную тушку большого не поймаешь... таких мы пальцекусами зовем...
— Крысиную? — С подозрением уставилась на предложенное угощение девушка..
— Это, ведь, членистоногие, жрут, в основном, дерьмо и падаль, — не обращая внимания на насупившегося толстяка пояснил девушке стрелок, — их мясо даже мутанты местные только с голодухи едят, а тут где-то могильники затопленные недалеко. Какая дрянь в воде плавает никому неизвестно.
— Понятно, — хмыкнув, Ллойс подхватила с тарелки очередной истекающий соком ломоть и впилась в него зубами. — Фкуф-фно!!
— А то, ыть, мяско-то первый сорт, а заразы не бойся, баянисты, ыть, прямо в теле антидоты вырабатывают, да и смыло давно всю активную органику и неорганику с этих мест. — Довольно улыбнувшись, хозяин подхватил с тарелки последний оставшийся на стоящей посреди небольшого пластикового столика измазанной подливой широкой тарелке бледно розовый кусок, открыл больше смахивающий на жерло потухшего вулкана рот... — Лучше, ыть, вареного с укропом баяниста закуски не найти. — Огладив покрытую жиром бороду, толстяк бросил слегка смущенный взгляд на жующую девушку и снова широко разулыбался.
— Здесь и укроп есть? — Насмешливо вскинула бровь девушка.
— Ну... Растет... бывает, — Слегка смутился толстяк.
— Пью, ты, вроде, про город говорил.
— Город дальше на севере...
— Не, Крысятник уже лет пять как паводком смыло, — испуганно замотал головой толстяк. — А вы туда шли?
— Примерно... Нам туда, где рынок есть... Припасы пополнить надо. — Задумчиво протянула девушка.
— Тогда, ыть, считай, что вам повезло, — довольно оскалился толстяк. — Кстати, как вас звать-то?
— Меня Дохлой кличут. — Сыто икнув, наемница со слегка осоловелым видом откинулась на спинку кресла, провела ладонью по гребню ирокеза, а потом поочередно ткнула пальцем в сторону напарников. — Вот этот, мелкий, что на тебя, будто волк, смотрит, наш бравый командир Райк. Не смотри, что от горшка два вершка, лучшего бойца на пустошах не сыщешь. С серокожими жил, представляешь? Меньше чем за десять кило серебра даже не чихнет, потому он такой молчаливый. Я его сама иногда боюсь. А тот — любитель природы, что про баянистов мне лекцию прочел, это элита всех вольных стрелков, Слепой Пью. За километр у комара на лету крылья отстрелит, да что там крылья, фальцетом жужжать заставит..
— Пью — пират, ыть, что ли? — Перебив наемницу, скептически хмыкнул жирдяй и поправил сползшее на кончик носа пенсне.
— Почему пират? — Удивилась девушка.
— Да так. Не бери, ыть, в голову. Вспомнилось как-то... — Отмахнулся лопатообразной ладонью хозяин плота. — Это я так, ыть, с дуру ляпнул, какие сейчас пираты... А меня, как вы, наверное, уже поняли, Ыть звать.
— Ыть?
— Ыть, Ыть, — захохотал довольный произведенным эффектом толстяк, — думаю, почему Ыть, объяснять не надо?
— Не обязательно, — задумчиво почесав переносицу, Ллойс запустила было руку во внутренний карман куртки и болезненно поморщилась. — Чем торгуешь, Ыть?
— Да всем, ыть, помаленьку, — пожал плечами торговец, отчего его брюхо заколыхалось, словно под тканью комбинезона была не человеческая плоть, а огромный кусок желе. — В основном, ыть, тем, что местные приносят или сам собираю. Ни с земли, ыть, тоже товар есть.
— Пушки имеются? — Наклонилась вперед девушка. — Только нормальные.
— Конечно, ыть, — сверкнув покрытыми трещинами стеклами, солидно кивнул жирдяй, — сейчас принесу. — С трудом выпроставшись из намного более капитального, чем предложенные гостям, вырубленного, похоже, из цельного пня, покрытого затейливой резьбой кресла, торговец скрылся в пристройке.
— Ты что творишь, Дохлая, совсем берега потеряла? — Как только хозяин плота отошел на достаточно далекое расстояние, — зашипел развернувшийся к девушке наемник. — Ты же нас чуть не угробила!
— Если сам еще не дотумкал, почему камыши в болоте, будто по линейке кто высадил, я тебе потом на пальцах объясню, сладенький, и даже схему нарисую. А пока подумай, почему этот хмырь тут поселился. — Девушка задумчиво почесала переносицу, и прикрыв рот ладонью сыто рыгнула. — Извините, буркнула она внимательно наблюдая, как из будки появляется основная часть, а потом и сам хозяин плота. — Переела слегка.
— Вот! — С гордостью поставив перед путешественниками глухо звякнувшую железом сумку, заявил торговец. — Смотри! Sturmgewehr 90 — хорошая, ыть, машинка, почти новая, считай. — Бородач, потряс в воздухе автоматом, слегка кривоватым, судя по всему, вырезанным вручную, усеянным зарубками и непонятными надписями ложем. — От Светящегося моря, ыть, ко мне пришла! Или, вот АR-15 под семь шестьдесят два от "Фаерармс", тоже, ыть, интересная штука. — Перед наемницей легла покрытая камуфляжными пятнами, ажурная, будто игрушечная, каркасная штурмовая винтовка. — Этот, перст продавца, больше похожий на железнодорожную шпалу, чем на палец, указал на исписанный надписями автомат, — за шесть сотен отдам. А эту красавицу, — торговец кивнул в сторону смертоносного металлического кружева, — меньше, чем за восемь, ыть, даже не подумаю.
— Дешево, — хмыкнул снайпер. — Товар, конечно, дерьмо, но дешево.
— Товар нормальный. — Насупился жирдяй. — Ты бы видел, ыть, что мне приносят. Я каждую, ыть, железяку вот этими руками, — толстяк обиженно потряс перед лицом стрелка огромными, словно ковшы карьерного экскаватора, лапищами, — перебираю, до ума довожу. Так что учти, у меня даже самое кривое дерьмо бьёт прямо и клинов, ыть, почти не дает. А дешево потому, что торга, ыть, у меня нет. Цена окончательная.
— Не люблю я эти трещотки, Ыть, — поморщилась наемница, — еще что есть?
— Так, ыть, выбирай что ли? — Пододвинул к ногам девушки сумку торговец. — Нет, обожди секунду, — выудив из нагрудного кармана комбинезона прикрученный к деревяшке кусок опутанной разноцветными проводами микросхемы, торговец ловко расцепив пару соединений, прижал большим пальцем крупную красную кнопку. За спиной путешественников что-то глухо лязгнуло. Огонек на турели, сердито моргнув, сменился с желтого на зеленый. — Только, ыть, не балуй, пояснил не выпускающий из рук деревяшку торговец. — Я сейчас контактную пластину прижимаю. Отпущу, и всё, ыть, сразу красный режим.
— Вот эти почем? — На деревянный столик перед наемницей легли ничем не примечательная кроме, разве что варварски опиленного под пистолетную рукоять приклада, охотничья двустволка и огромных габаритов, явно кустарного производства, револьвер.
— Дробадаш, ыть, за триста отдам, револьвер — за триста пятьдесят. Но учти — он одиночного действия, шустро не постреляешь.
— Это я поняла. — Кивнула девушка. — А калибр сорок пятый?
