Детские страхи пожилого юноши

Таким образом, он попал в сборную области с перспективой стать членом сборной Украины по скалолазанию.

Можно было готовится к сборам уже в Крыму.

Но для начала Никита решил съездить в горы.

В альпинистский лагерь.

Глава двадцать вторая, которая поясняет, чем отличаются альпинизм и скалолазание и какие лагеря были в СССР

Среди альпинистов ходило множество шуток и анекдотов про этот вид спорта — альпинизм. "Если альпинизм — это отдых, то что такое каторга?" "Если альпинизм мешает работе — бросай работу" и так далее. Действительно, в понимании советских граждан альпинизм не был спортом — это была, скорее, какая-то религия. Волосатые и бородатые мужичары, которых все путали с туристами, с огромными рюкзаками, порой с гитарами — и... "А я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги..." Короче, в СССР туристы, геологи, альпинисты, барды — все они были жутко похожи, поэтому ассоциировались скорее с некими бродячими то ли артистами, то ли певцами, короче, вольные бродяги, живущие в палатках и поющие под гитару всякие бардовские лирические песни. Вот такой образ был у альпинистов.

На самом деле альпинизм, конечно, допускал и бороду (кто в горах будет бриться?), и гитару (а песни у костра никто не отменял!), и даже небрежность в одежде (вместе с затрапезным внешним видом). Но все это было до первого лагеря. На вершину поднимались уже собранные, спокойные и хладнокровные профессионалы. На восхождениях не было места расхлябанности и небрежности, там шла тяжелая кропотливая работа, сравнимая разве что с работой биатлониста, который пришел на огневой рубеж. Так и в альпинизме — сначала долго идешь-идешь, как мул, навьюченный снаряжением, питанием, одеждой всякой. А пришел в лагерь, поставил палатку, приготовил поесть, поспал немного и рано утром — часиков в три — вперед, на восхождение. И там уже чистая техника — и скалолазание, и прохождение снежных и ледовых стен, и умение работать с партнером в паре. То есть, психологическая совместимость. Не говоря уже про чисто физические усилия — попробуйте несколько часов лезть по отвесной стене, цепляясь кончиками пальцев за малейшие выступы и трещины, а ногами пытаясь встать на малейший уступчик.

Может альпинизм и не спорт, но развлечением его назвать сложно. Скорее, альпинизм — это образ жизни. Например, каскадеры ведь тоже спортсменами не считаются — это профессия такая. Но попробуйте пойти в каскадеры, не имея спортивных разрядов не ниже первого, а то и кандидата в мастера спорта! С вами даже разговаривать не будут! Так и в альпинизме — без разряда по скалолазанию или хотя бы по легкой атлетике Вы дальше второго разряда не пройдете. Потому что просто топать с огромным тяжелым рюкзаком шесть-восемь часов — это только начало альпинизма. Туризм, как раз, здесь и заканчивается — притопал, поставил палатку, разжег костер и пой себе песни, лежа на солнышке кверху пузом. А вот альпинизм здесь только начинается...

В советское время все альпинисты, чтобы совершать восхождения, и, соответственно, зарабатывать разряды, а также принимать участие в чемпионатах СССР по альпинизму, летом должны были выезжать в горы. Горы в Советском Союзе были в двух местах — на Кавказе и в Средней Азии. В Крыму горы были для туристов, и лишь на побережье в районе трассы Судак-Новый Свет есть скальные маршруты достаточно высокой категории сложности. Там альпинисты тренируются в основном весной-летом-осенью. Когда тепло. Это называется "малые горы". И, действительно, высота таких "горок" примерно 800 метров. Но скальный маршрут высшей категории сложности, да еще высотой в 500 метров — это было очень и очень впечатляюще. Но только для скалолазов.

В те времена, когда Никита стал заниматься альпинизмом, советские альпинисты почти не выезжали за рубеж на какие-то супер-восхождения. Разве что штурмовали Эверест да иногда ездили в Европу или Америку по приглашению зарубежных друзей, тоже альпинистов. Только это были единичные случаи. А ездили представители сборной СССР — и даже там лишь несколько человек позволяли себе такую роскошь. Основная масса горовосходителей совершала восхождения в пределах Союза.

Мастера обычно заявляли какой-то маршрут на какую-то вершину, маршрут фиксировался в Федерации альпинизма — и вперед, идите, штурмуйте. Как там потом подводились итоги — фиг его знает. Но, в принципе, оценивалась и сложность маршрута, и скорость покорения вершины, и, наверное, фамилии тех, кто шел "брать гору". Видимо, поэтому чаще всего чемпионами СССР по альпинизму становились одни и те же?

Всем же остальным, не мастерам было гораздо проще. Для них существовали альпинистские лагеря. Это что-то вроде лагерей пионерских, но для тех детей, кто уже закончил школу. В горы ведь можно было ходить только с 16 лет, поэтому паспорт будущему альпинисту надо было иметь обязательно. Конечно, допускались исключения. Но исключениями, как правило, были дети инструкторов, известных мастеров спорта по альпинизму, членов сборных команд или тренеров. Ну, или дети обслуживающего персонала альплагеря. То есть, альпинизмом эти детки чаще всего не занимались, а просто ходили в горы с новичками или с третьеразрядниками. На более серьезные восхождения, где уже присутствовал риск, и нужно было иметь специальные навыки, несовершеннолетних, конечно же, уже не пускали.

Сам альплагерь чаще всего напоминал либо пионерлагерь, либо турбазу. Жили будущие альпинисты в домиках-коттеджах или в большом центральном корпусе гостиничного типа. Если лагерь был победнее, то центральный корпус больше был похож на общежитие, а вместо домиков был палаточный лагерь с палатками армейского типа. Или просто стандартными туристическими палатками. Одним словом, все зависело от места расположения лагеря. Например, альплагерь "Алибек" в Карачаево-Черкессии имел центральный трехэтажный корпус с комнатами по типу общежития. И палаточный городок. А вот более гламурные "Эльбрус" или "Улу-Тау" имели домики-коттеджи, причем, не только для инструкторов или альпинистов-мастеров, но даже для новичков.

Никита купил путевку в "Алибек". Путевка стоила всего 20 рублей. На самом деле ее стоимость была 200 рублей — примерно месячная зарплата его мамы. Но ВЦСПС — Всесоюзный Центральный совет профсоюзов СССР — оплачивал 80% стоимости большинства путевок. Васнецов был членом профсоюза — он даже взносы платил ежемесячно. А еще он был членом сборной области по скалолазанию. И, само собой, получал льготную путевку.

Льготных профсоюзных путевок все равно на всех не хватало. То есть, примерно на 100 желающих было 80 путевок от ВЦСПС. А 20 продавались за полную стоимость. Поэтому льготные путевки разыгрывались в честных соревнованиях, и тем, кто собрался в альплагерь, надо было сдать нормативы по физподготовке. Но как раз это для чемпиона области по скалолазанию было сущим пустяком — подтянуться 20 раз и отжаться 50 раз Никита мог влегкую. А еще он делал 10 приседаний пистолетиком и, конечно же, неплохо пробежал кросс 3 километра. Так что путевка была у него, что называется, в кармане.

До альпинистского лагеря Никита добрался просто — сел в Днепропетровске на самолет до города Минеральные Воды. Какие-то три часа полета — и вот он уже на Кавказе. Далее автобусом до поселка Домбай. А уже от самого Домбая шла дорога прямо в альпинистский лагерь. Он же одновременно и горнолыжный. То есть, летом в основном приезжают альпинисты, потому что снежные трассы на высотах 2-3 тысячи метров обычно подтаивают и снег слишком жесткий для катания. А вот зимой в основном едут горнолыжники. Из альпинистов — только любители зимних восхождений и снежно-ледового класса.

Никита, спросив дорогу у местных жителей, пошел пешком. Ему сказали, что идти примерно час-полтора и посоветовали не ждать попутку или автобус, который иногда забирал альпинистов в лагерь, когда их было слишком много.

— Зачем тыбе, дарагой, машин-башин, автобусы-шмобусы, да? Ты же маладой, здоровый, спортсмен, да? Иды нагами, воздухом дыши, на природу сматри, лубуйся! Красива как всюду! Нэбо, гори, лэс! — горячо высказывался торговец шашлыками на маленьком местном рынке.

Никита послушался совета, заодно купив местный шашлык. Шашлык, несмотря на то, что был произведен из говядины, оказался весьма неплохим. Природные красоты были еще лучше. Ну и дорога, хоть и не заасфальтированная, а обычная грунтовка, была вполне сносной. Единственный печальный эпизод — в самом начале дороги находилось кладбище погибших альпинистов. Оно было довольно большим — хоронить здесь начали еще в 30-е годы. Но большинство альпинистских могил были, если можно так выразится, современными — конца 60-х— начало 80-х годов. Были и совсем свежие — на некоторых надгробьях и памятниках стояли даты 1979, 1980 и даже 1981 год. Лица на фотокарточках были совсем молодые, скорее, даже юные...

Настроение почему-то испортилось...

В лагерь будущий альпинист пришел под вечер. Его сразу направили к завхозу, где он зарегистрировал свои документы, сдал путевку и получил направление к своему инструктору. Инструктор была женщиной. Это Никиту немного напрягло — с женщинами он все еще не умел ладить. Однако вскоре оказалось, что это была не инструктор, а командир всего отряда новичков. Которых было человек 60. А инструктором первого отделения новичков оказался парень по имени Рафик.

Никита, услышав такое странное имя, даже не поверил — "рафиками" тогда называли микроавтобусы, которые в 70-х годах в СССР заполнили улицы и немного снизили острую транспортную проблему, потому что выполняли роль маршрутных такси. Конечно, их было немного, не так, как потом в 90-е годы. Но на дальних маршрутах они здорово выручали. В общем, на Рижской автофабрике решили изготовить микроавтобус, лучший, чем немецкий Volkswagen Transporter. Правда, и по внешнему виду, и по комплектации салона первый РАФ-977 был почти копией "немца", разве что был оснащен двигателем от "Москвича". Потом появился РАФ-2203 и понеслось... Как маршрутки, они прижились только на таких перегонах, как Симферополь-Ялта или в Подмосковье, но зато "рафики" стали отличными машинами для "скорой помощи", были они и у милиции. Одним словом, имя Рафик для Никиты прозвучало очень комично.

Рафик был из Башкирии, там такие имена были не в диковинку. У Никиты хватило ума не смеяться первое время, когда кто-то звал его инструктора по имени, а потом он привык. Тем более, что другие инструкторы и сами не раз подшучивали над Рафиком.

Вечером, когда Никита прибыл в альплагерь, его просто поселили в одну из комнат центрального корпуса, выдав постельные принадлежности, и даже покормили в столовой, поскольку это уже был официально первый день пребывания Никиты в лагере согласно профсоюзной путевке. Еда была довольно вкусной, хотя, как показалось Никите, порция была несколько скудной.

На следующее утро оказалось, что зарядка в альпинистском лагере — занятие обязательное. Тем более что было объявлено о сдаче зачетных нормативов после завтрака — отжимания, подтягивания, короче, все то, что новички сдавали в своих секциях. По итогам и формировались отделения в отряде новичков. Прибыли и "значки" — те, кто в прошлом году уже побывал в альплагерях, сходил свою первую вершину — "единичку и получил значок "Альпинист СССР". В этом году они должны были сдать все зачеты на 3-й разряд по альпинизму. Были и разрядники — от третьего до первого — которые тоже повышали свою классификацию. Правда, их было намного меньше, и ходили они не всем отрядом, а парами или тройками. И, например, перворазрядники уже ходили без инструктора, который им даже порой и не полагался — просто брали на восхождения с собой наблюдающего.

Однако нормативы сдавали все вместе.

После зарядки и завтрака все собрались на недостроенной спортплощадке, где происходила сдача нормативов. Никита довольно быстро "отстрелялся", сдав все, что положено. И тут его и еще с десяток таких же шустрых новичков начальник альплагеря по хозчасти мобилизовал на переноску тяжестей. Лагерь все время строился — новые корпуса, хоз-постройки, даже баню решили построить — вот и надо было носить доски.

И Никита носил.

Как оказалось, физические упражнения лучше помогают перенести "горную болезнь". Что это такое, Никита даже и не понял — на его здоровье пребывание в высокогорной зоне никак не сказалось. Ни в лагере, который находился на высоте почти 2 тысячи метров над уровнем моря, ни позже, во время восхождений, он ничего такого странного не ощутил. Ну, была быстро наступающая усталость, но это для любого, кто впервые попал в горы, нормально. Это же не 5 тысяч, не Эльбрус, в конце концов...

Некоторые, конечно, переносили высоту хуже. У кого-то внезапно начинались какие-то воспаления, простуды, особенно у тех новичков, которые решили заняться альпинизмом, так сказать, уже в серьезном возрасте. Такие в отряде были — 40-летние тетки, 50-летний мужики, в основном, такие бывшие "шестидесятники", научные работники и прочая тусовка с гуманитарно-физическим уклоном. Но, как оказалось позже, наличие в отделении таких экземпляров сильно упрощали жизнь во время выходов в горы — на занятия или на тренировочные восхождения, когда надо было разбивать палаточный лагерь. Ибо у них было то, чего не было у Никиты и многих юных альпинистов — жизненный опыт, различные полезные навыки и умение правильно распределять приоритеты.

Однако это все проявилось потом. А вначале, конечно, смешно было видеть болтавшихся на турнике, как сосиски, профессоров с животиками или с трудом приседавших даже на двух ногах теток, которых некоторые остряки сразу прозвали "вожделение Рубенса".

После сдачи физнормативов были окончательно сформированы отделения новичков и "значков". В первые тренировочные походы оба отряда, кстати, весьма немаленьких, выходили вместе, поскольку программа обучения сильно у них не отличалась.

Вначале, конечно, были занятия на скалах. Собственно, это так называлось — занятия на скалах. На самом деле никакого скалолазания там не было — отделение разбилось на отдельные группы по двое и по трое — это называлось "связками". Два или три альпиниста надевали снаряжение — альпинистские системы типа "грудная обвязка+беседка", а также каски, перчатки — потомку что предстояла работа с веревкой. А веревка, как известно, при рывке или при скольжении сильно может натереть ладони. И даже до крови.

Грудная обвязка чем-то напоминала лифчик, а беседка — трусы. В беседке можно было висеть на веревке, и довольно долго. А вот в грудной обвязке висеть было неудобно, сильно сдавливало грудь. Скалолазы, например, грудную обвязку не одевали, а вот начинающим альпинистам так делать было нельзя — беседка только вместе с обвязкой. Никите это не нравилось, но что поделать — правила.

Так вот, альпинистские двойки и тройки — связки, то есть — ходили по такой большой груде камней возле горной речки Алибек, где учились организовывать точки страховки. То есть, первый в связке, как бы имитируя передвижения по скалам, подходил к какому-то большому валуну и из своей веревки, которая связывала его с партнером по связке, при помощи карабина обязан был сделать "станцию" для приема партера.