Третья мировая война!

Виконтесса воскликнула, и даже подпрыгнула повыше, сделав в прыжке вертушку:

— В моих зрачках ночной кошмар! Один прыжок — один удар!

Бледная от волнения, с горящим взором, графиня де Пейрак наклонилась и поцеловала капитана-командора Олежку. Мальчишка ощутил всю сладость уст красавицы, а та в свою очередь выдала:

— Быстро решить проблему, можно лишь без поспешности!

Виконтесса пропела:

— "Артемида"! Артемида! Трудно быть смешным для всех!

Могара рыкнула:

— Гениальность совместима со злодейством, только совершенном с добрыми целями и благими последствиями!

Олег софист и стоик в одном лице саркастически осклабился:

— Недооценивают друзей намного чаще, чем врагов, но и раскаиваться в этом приходиться ничуть не реже!

Виконтесса отметила:

— А все же трудно такое вот ожидать!

— А ты, верно, думала, что я добрался сюда просто вплавь или пересёк океан в пироге и моя единственная цель — дать бескровному серому псу возможность позабавиться. — Мальчишка даже показал ладошкой как рубят головы. Вдоволь погонявшись за мной немного по морю и утопив меня под конец? А может быть, ты просто не подумала о том, откуда я тут взялся? Ну, вот и безусловно Серенький волчонок об этом не покумекал. Зато теперь ему придётся пораскинуть мозгами. И подумать, ой как пошевелит мозгами крепко, клянусь честью! Верно, он и сейчас уже крутит извилинами.

Виконтесса остроумно отметила:

— Если и крутит то только одной и той, что ведет прямо к выходу дерьма!

Однако капитан-командор Олег ошибался: доведенный и ошарашенный капитан злых пиратов не задумывался ни над чем, он потерял всякую способность мараковать мозгом которому очень тесно в перекошенной черепной коробке. Обезумев от ужаса при виде этого грозного корабля( и не столько размерами, как более современной и разрушительной артиллерией на борту!), который шёл прямо на него, сопутствуемый благоприятным ветром клыкастый бандюга стал орать. Затем, чуть-чуть отойдя, он в отчаянии сделал попытку укрыться снова в гавани, из которой его так ловко выманили. Если бы ему это удалось, узость пролива и пушки "Беспроглядной сепии" послужили бы для него надёжной защитой против любого нападения. Вернее почти любого, так как у Олега-терминатора и на этот случай припасены кое-какие сюрпризы. Однако волчара все равно должен был бы понимать, что ему не видать этой гавани как своих ушей, что никто не позволит его кораблю скрыться туда. И когда на большой дистанции увесистое ядро ударило сбоку в нос "линейника", пират-отщепенец матюгнулся и не подчинился этому требованию сдаться. Видимо он рассчитывал, что дистанция велика и остальное полетит мимо. Несколько его наиболее дальнобойный пушек попытались пальнуть по высокой дуге. Но вот, тотчас бортовой увесистый залп двадцати тяжёлых реактивных пушек по борту корабля, открыто и глупо подставленному под огонь противника, нанёс ему такие повреждения, что он был лишён возможности дать хотя бы ответный залп. Ведь орудия лупили не ядрами, а в данном случае разрывными ракетами большущей мощи. "Артемида" же, которой командовала старина обаятельная женулька царевна Анастасия, проворно сделала поворот оверштаг и дала второй бортовой залп с ещё более близкого расстояния, чтобы довершить начатое. Получившая огромные пробоины в наиболее уязвимых местах, "Восставший из пепла" начал погружаться кованным бронзовым носом в воду.

Виконтесса заявила:

— Кто мыслит задним местом, всегда остается с носом!

И тут над палубами бригантины разнёсся настолько жалобный, скорбный вопль, похожий на причитания над выдающимся мертвецом — типа совкового нытья по без времени загнувшемуся Сталину. Настолько надрывный, заставивший вздрогнуть даже непробиваемого капитана-командора Олежку.

Виконтесса круто ляпнула:

— Слезы радости всегда смешены с горечью, только последней всегда больше у тех, что хихикал над упорным трудом!

— Что такое? Кого они оплакивают? — Явным с недоумением, спросил растерянный Олег.

Виконтесса выдала:

— Слезы бывают крокодильи, но смеяться от счастья, не дано крокодильему сердцу!

— Они оплакивают клад! — Ослепительно скалясь, ответила ему графиня де Пейрак. — Воистину сказочный достойный султана Османской империи клад.

— Спустив с молотка земные богатства, не соберешь сокровищ на небе, так Хозяин— Бог не возвысит слуг с невысокой практической смекалкой! — Виконтесса казалась неисчерпаемой на перлы, причем крайне меткие. Не в бровь, а в глаз! Или по-другому: в глас можно садануть и не гладя, но без видения сражения, просадишь не только шальные зенки!

Капитан-командор Олег Рябинный комично насупился:

— Да, моя жена царевна Анастасия, как видно, чересчур увлёклась и забыла про него. — Затем чело юного воителя прояснилось, он вздохнул и пожал плечами. — Что ж, ничего не поделаешь. Теперь клад уже идет ко дну моря. — И со смехом закончил. — Значит, туда ему и дорога.

Графиня выразилась:

— Дорога к успеху порой длиной в жизнь, срезание угла стоит дорого, но зато запросто остаться без угла пристанища!

А виконтесса попробовала сочинить на ходу песню и начала:

-Дорога, дорога — прибытка немного! — Но тут же из её великолепной головки вылетели всем мысли.

"Афродита" легла в дрейф и спустила шлюпки, чтобы подобрать барахтавшихся в воде матросов с затонувшего корабля. Теперь уже буквально тусклый пес, у которого не хватило отваги пойти на дно вместе со своим фрегатом, был выловлен наряду с остальными и по приказу капитана-командора Рябинного доставлен на борт "Пенелопы". Казалось, трудно было бы сильнее подковырнуть его душу, и всё же он был уязвлён ещё глубже, когда, ступив на палубу бригантины воительницы, увидел перед собой старого знакомого капитана-командора сочинителя и поэта покруче Максима Танка, а воителя победоноснее Суворова. Так, значит, слова Огнезарной Бороды ( так звали повешенного капитана!) были не простой угрозой. Главарь разбойников попятился. Он был испуган — быть может, в первый и последний раз в своей жизни. Тёмные глаза его на побелевшем от ужаса реально волчье ряхе вспыхнули бессильной яростью, как у затравленного волкодавами живодера. Олег как и следовало зная его нрав и ожидать, смотрел на него весело и выдал:

— Место встречи нельзя изменить со смертью, но можно подобрать куда более благопристойный пейзаж последнего свидания подлунного мира!

— А, так это именно ты! Как всегда остроумный и непосредственный!— Более-менее внятно пробормотал он.

Графиня де Пейрак выдала:

— О непосредственности ума, судят не по средствам достижения цели, а посредствам что остались после еще достижения!

— Если шакал имеешь в виду, что это я занял место убитого тобой Бородатого Костра, или пятнистой бороды, то ты не ошибся. Было бы лучше для тебя, если бы ты честно, без обмана рассчитался с ним. Вероятно, ты мог бы почерпнуть из школьных прописей, что обман никогда не ведёт к добру. — Тут Олегу-наставнику стало очень смешно, ведь его противник неожиданно всплакнул. — Хотя я не чрезмерно уверен, что ты когда-нибудь посещал школу. Но существует ведь ещё одна поговорка, которой я обучил тебя много лет назад и которую, как говорят, шакал так любил повторять: "Никогда не зарься, на то, что тебе не по зубам".

Виконтесса де Мондсеро вставила:

— Тем, что не по зубам, можно набит живот, но нельзя насыться!

Графиня де Пейрак добавила:

— Кто не имеет клыков, чаще всего получает по зубам!

Олег мыслитель дополнил триаду изречений:

— Беззубая армия может избежать зубодробительной взбучки, но безмозглый политик получит в зубы, даже да при самой клыкастой армаде!

Мальчонка-философ, замолчал и ждал ответа, но его не последовало. Громила крупной фактуры, ссутулив могучие плечи, понурив мохнатую голову, мрачно глядел на дерзкого воителя исподлобья и держал язык за зубами.

Виконтесса логично отметила:

— Можно прослыть умным отмалчиваясь, только за исключением того случая когда надо дать ответ, тому завел разговор на языке пушек!

— Юный Капитан-командор вздохнул и отметил:

— Играя в молчанку можно сохранить жизнь, но сделать её большим, чем жалкое существование можно лишь, по-умному делясь своим мнением!

Графиня тоже добавила:

— Молчания считают золотом лишь переболевшие золотушной сытью канареечного языка!

— Мне, в общем-то, нет до пирата претендующего на мировое господство дела. — Уже с некоторой ленью произнес командир Олег Победоносный. — Пусть тобой занимаются эти люди, которых ты обманул, капитана которых ты разогорчил. Они должны порицать по законам морского братства тебя и решить злосчастную судьбу. — Тут мальчишка-мудрец, покатился колесом, делая сальто к забортному трапу, спустился в шлюпку, только что доставившую на борт мертвенно-бледного пса, и возвратился на свою "Артемиду". Дело было завершено, и его затянувшийся в данном мироздании поединок с ранее не виданной по подлости падалью вроде бы пришёл к тотальному капуту.

Рябинный заметил:

— Все финиши для нас желанны, кроме конца хорошему, только проблема в том, что к хорошему концу придти почти невозможно, а конец хорошему почти неизбежен!

Можно расслабиться вот не тут-то было, неожиданно из морской пучины на борт корабля полезли оскаленные волчьи морды. А во главе, плотоядных тварей шел неизвестно каким чудом воскресший злодей их злодеев. Впрочем, наверное, пока не воскресший, в петле клыкастого голубчика никто еще не видел.

Мальчишка проснулся от брызнувшей из кружки воды. Олег, вскочив и отряхиваясь, замахал, стряхивая воду со светлых волос.

Смотритель держав в правой руке глиняную емкость прикрикнул по-русски:

— Хорош дрыхнуть. В каменоломнях ты еще не так запоешь, так что вставай.

Олег пару секунд постоял, недоуменно моргая, а затем все же спросил:

— А одежду выдадут мне мою личную, или казенную форму?

Смотритель противно захихикал:

— Какая может быть личная одежда... Ты рад того, что на тебе уже есть вполне достаточно!

Мальчишка трусливо поежился, потер плечи:

— Но ведь я, замерзнув в одних плавках...

Смотритель невесело ухмыльнулся:

— Мы на побережье Индийского Океана так что не бойся, даже зимой у на не бывает слишком холодно, ну так чтобы кутаться... Тут уже Субэкваториальный климат.

Олег растеряно похлопал глазами и тут сообразил:

— А я ведь и сгореть могу.

Смотритель тут согласился:

— Можешь... Ты бледный, летний загар уже почти совсем сошел, да и явно он не сильного солнца. — Араб сделал паузу и почесал под чалмой ухо. Но у него уже есть опыт, так что.

— Облезлая кожа не нужна хозяину. — Смотритель широко зевнул. — Мы вернем тебе старую одежду, в которой тебя и захватили, но... Будешь время от времени её снимать, загорая. Сейчас Ноябрь и солнце не столь уже жгучее. Но в каменоломнях вы все уже будете, одинаковы иначе не поймут. Так что постарайся во время пешего пути привыкнуть.

Смотреть прикрикнул слуге, и то побежал за одеждой. А вот служанка по Олег ждал, принесла ему поесть. Мальчишка кушал машинально, до него наконец дошло, что впереди ждет непосильный, адский труд каменоломен, где у него и нормальной одежды не будет. Такой вот получился расклад пасьянса судьбы и незавидный жребий. Еда уже кажется безвкусной, а мысли горчица слаще. Самое противное при этом, что он сам на сие напросился. Нужно ли было отклонять предложение шейха. Впрочем, мальчишка крепко сжал кулаки: иначе и поступить советский пионер и не мог.

Ему принесли назад модные для тогдашнего СССР джинсы-варенки, белую рубашку с пиджаком.

Красный галстук и пиджак Смотритель приказал оставить и занести назад. Рабу они не понадобятся. Совсем новая рубашка из натурального шелка также ему пришлась по нутру. Ну, а дорогие кроссовки( страшный дефицит, но к поездке за рубеж у советской семью все найдется), также можно и оставить для своего сына, тем более их купили на вырос советскому мальчику. Тоже и с кепкой.

Короче говоря, Смотритель передумал и приказал выдать платье скромнее. На счет обуви, не пустить ли пацана вообще босиком. Впрочем, ступни на ощупь у юного пленника оказались слишком уж нежными, явно было, что так без обуви он вообще не дойдет.

Пришлось Олежке надеть на себя рваную майку, засаленные шорты и обычные шлепки из пластмассы.

Майка оказалась тесной, явно её носил до него какой-то нищий арабский мальчишка, а шлепки велики. Олег, уже имея опыт тонким голоском, сказал хозяину:

— В них ноги разотрешь до крови!

— Так подложи тряпок неженка и иди после этого быстрее! — Смотритель толкнул мальчика в плечи.

Его, подталкивая, отвели во двор, тряпки на шлепках поначалу скользили и мешали идти, но затем немного притерлись.

А на самом заднем дворе Олега уже поджидали невольники собранные к отправке в трудовой лагерь. В основном взрослые рабы, но есть и пара мальчишек. Их кстати размести в некотором отдалении от остальных, но тоже оставив связанных. Ну и советского пионера присоединили к ним в стреме.

Как вскоре Олег выяснил, что это ему лишь на благо. Черноволосые мальчишки немного знали русский язык, тоже пионеры пусть и Афганские.

Было с кем поговорить во время трудно перехода.

А переход и в самом деле выдался тяжелейший. Во первых идти пришлось по пересеченной горной местности, а во вторых по много часов в день. Хотя Олег и был силен от природы, но не имел привычки такому экстриму. Воистину это оказалось адом. К счастью погода стояла не слишком солнечная, но все равно голые коленки и локти в первых же день покраснели. Ноги мучительно ныли. Когда дорога стала немного ровнее, смотритель приказал Олегу снять шлепки и топать босиком. Так мальчишка ощутил с одной стороны больно и колко, но вместе и легче.

Осилить весь переход не удалось, но смотритель, получивший о шефа-шейха инструкции не покалечить смазливого бачу, когда пацан несмотря пару увесистых ударов плеткой не смог подняться для продолжения "хаджа", последовало милостивое разрешение проехаться на теле.

Не смотря на то что кожа на спине и саднила от плетки, ноги особенно икры мышц мучительно словно после прокручивая на дыбе ныли, а сбитые об твердую повехность ступни пылали как в кипятке мальчик Олег уснул прямо в повозке. Затем его разбудили дали какой-то недоваренной каши с рыбой и прокисшим молоком. Проголодавшийся пацан съел не разбирая вкуса.

Надежда на ночной побег оказалась весьма зыбкой. Охранные овчарки не давали шансов незаметно ускользнуть. Усама Бен Ладе не разделял предрассудков — чистый пес животное или нечистый, но охраняет он надежнее кандалов. Иначе вряд ли можно избежать побега, разве что на ночь замкнуть всех в кандалы.

Для мальчишек и самого Олега именно такое исключение и сделали. Спать с кандалами на ногах неудобно, но цепь достаточно длинная, чтобы не мешать ворочаться, а на соломе удобнее. Афганский пионер Самуил шепнул: "тут еще не самое худшее". И судя по многочисленным следам порок на голой спине бача знал, что говорил.

А далее на следующий день снова переход, а ноги болят, ноют не успев восстановиться за ночь. Страдают и босые подошвы, смотритель приучает юного невольника к суровой рабской жизни. Либо попавший в ад плена адаптируется, закалится и выживет, либо бедолага присоединится к многочисленным неудачникам, чьи кости остались белеть по краям дороги.