Брошенная колония 3

Над головой скрипнул ставень, и из окна высунулась девичья головка — любопытной едва стукнуло лет тринадцать, — и тут же из-за занавески появилась рука, принадлежащая явно взрослой женщине, которая мгновенно ухватила девчонку за шкирку и втянула внутрь, а следом захлопнулся и ставень. Но прежде чем окну закрыться, женщина крикнула:

— Берегись мертвецов.

— Не понял? — озадачился Игнат. — Фарат, ты что-то чуешь?

Прошла пара минут, прежде чем джинн соизволил ответить:

"Нет тут ничего, глупая человеческая самка".

Но именно в этот момент дверь дома напротив распахнулась, и на улицу, прихрамывая и путаясь в собственных кишках, вышел мужик. Он был очень тучным, килограммов сто пятьдесят, не меньше, белый фартук, поварской колпак, синюшное лицо, два пулевых отверстия в груди.

Демидов не спеша вскинул винтовку, пять метров — это близко, но для медленного поднятого, спотыкающегося на собственных внутренностях, непреодолимое расстояние. Выстрел — и крупная голова раскололась на части.

— Вот суки, — прошипел сквозь зубы Демидов, меняя магазин на разрывные. — Они с собой некромантку притащили, террор в ход пошел. Оно и понятно: бей агрессора чем только можно. Сколько она этих тварей наплодить успела?

Поднятие покойников — дело небыстрое. Если чернокнижница была сильной, то за половину дня могла штук пятьдесят в строй поставить. Твари они медленные, но толпой могут задавить кого угодно. Противники так себе, толку мало, но дружинники погибли в бою, ополченцы из горожан тоже, хорошо, что это не слуги кукловода, иначе сейчас Игнату нужно было бы уносить ноги на ускорении, причем зелье выпить: мощи Фарата не хватило бы.

Повар дернул рукой, слепо шаря вокруг себя: черная магия живет во всем теле, и, разрушив мозг, нельзя убить тварь. Игнат вытащил новый кинжал, в два прыжка оказался рядом с поднимающимся трупом и вонзил клинок в сердце мертвеца. Камень полыхнул красным, вышло очень ярко: некромантка свое дело знала, много силы вложила.

Игнат заглянул в дверь, откуда выбрался поднятый. Да, натворил он дел: все внутри забрызгано кровищей, женский башмак с обглоданной костью, из него торчащей, прядь светлых волос. Подросток, зажимающий ногу, из которой вырван кусок мяса, в руке он сжимает нож — похоже, это он выпустил твари кишки. Храбро, но совершенно бесполезно. Он сидел на шкафу и безумным взглядом смотрел на останки женщины.

Демидов отступил на улицу. Интересно, сколько тут таких? Подняв камень, он кинул его в ставню, за которой скрылась женщина.

— Эй, — громко крикнул Игнат, — скольких она подняла? Не бойтесь, ходячие не причинят вам вреда: слишком медленные и тупые.

Ставня приоткрылась, и показалась голова седой старухи — похоже, это была бабка, видимо, решила: если что, ее не жалко.

— Ты, паря, егерь, что ли? — прошамкала она. — Уж больно ловко мертвяка уделал, да и ножик у тебя явно волшебный.

— Егерь, — нарочно громко крикнул Демидов: он знал, медленные и тупые твари сейчас пойдут на громкий шум, лучшего средства собрать их в одном месте нет.

— Ты не ори, — зашипела старушенция, — они сюда припрутся. Иль ты, дурак, думаешь, мы в домах от хорошей жизни прячемся? Вон сосед наш взял топор и пошел их кромсать, да только один он был, смеялся громко, троих завалил, а остальные пять его разорвали.

— Не боись, бабка, с ними я справлюсь, так сколько их тут?

— Ведьма двадцать семь подняла, нас всех согнали на площадь смотреть, нескольких убил Дмитрий, может, еще кому удалось.

— Понятно. Ну, спасибо, сейчас почистим ваш городок бедовый.

Именно в этот момент из очередного переулка выбрались три искалеченных поднятых. Надо отдать старухе должное, прятаться она не торопилась, а внимательно наблюдала за Игнатом.

Похоже, это те, кого сосед ее рубил, только ползут со скоростью поднимающегося теста. Игнат закинул винтовку за спину, вытащил пистолет: магазин там со стальными пулями, но руны разрывные, самое то, чтобы остановить, а потом добить подобное недоразумение, которое может только вот за такими обывателями гоняться. Взяв пистолет в левую руку, а в правую кинжал, Игнат пошел охотиться. Самому шустрому, которому топор наполовину отделил шею и подрубил одну ногу, Игнат сходу вогнал кинжал, вновь полыхнуло. Затем настала очередь совсем уж жалких. Правому Игнат с ноги пробил окованным чистым железом носком сапога, вмяв лицевую кость в мозг: не убьет, но сильно затормозит, а второго ударил под левую лопатку, ему "дровосек" умудрился отрубить обе ноги, потом настал черед недобитка. Итого минус четыре.

Заглянув во двор, Видок обнаружил ошметки храбреца и еще двух уж совсем капитально искалеченных ходячих. Они вяло шевелились, от голов там ни черта не осталось, был бы мужик не один — все было бы кончено, порубили и сожгли. Добив, Игнат поднял топор и, выйдя на улицу, нашел какую-то железную трубу и принялся колотить по ней со всей дури обухом. Прошла минута, затем вторая. А вот и первые гости — сразу двое. Игнат подождал, когда они подойдут метра на три, и выстрелил им в головы, потом добил и вновь заколотил в своеобразное било.

Мертявяки подтягивались не спеша. В городской тишине громкий звук их беспокоил, но ковыляли они уж больно медленно. Прошел час, прежде чем приперся последний. Забавная, кстати, была некромантка, знает свое дело, понимает, что страх — лучшее оружие против обывателей: всех дружинников развесили, а подняли исключительно погибших гражданских.

— Эй, бабка, все мертвяки тут, больше им не встать, но хоронить их придется вам, мне некогда. Как рассветет, поднимешь людей, выволоките их из города и сожгите.

Старушенция, которая давно поняла, что неповоротливые трупы ее бывших соседей егерю не конкуренты, больше не пряталась, а, высунувшись по пояс из окна, костерила матом чернокнижных тварей, причем костерила со знанием дела, даже Игнат, который знал множество подобных связок, выучил много нового.

— Похороним по-людски, — прошамкала она, — выроем могилы.

— Бабка ты меня слышала? Я сказал — сжечь, или вам тут новая нежить нужна? Черную тень захотели завести собственную? Она быстро в таких могильниках заводится.

Игнат больше страху нагонял: черная тень могла завестись на массовых захоронениях, чаще всего если смерть была мгновенной, типа казни, или большой мор.

— Все, милок, поняла, — сдала назад бабулька, — завтра утром сожжем. А дружинников наших можно хоронить?

— Хороните, — разрешил Игнат и направился к выбитым воротам.

Городок был маленьким. Сторожье не блистал размерами, но этот был совсем крохотным, минут за двадцать можно весь обойти.

Игнат вернулся к мобилю. Здесь все было в порядке, Кира сидела у распахнутой двери, держа в руках пистолет с примкнутым прикладом. Таня, обиженно надув губки, пялилась в противоположенную сторону.

— Дело сделано, — обрадовал егерь своих спутниц, — можем ехать. Правда, пришлось повозиться, тут помимо тварей чернокнижница побывала. Орежцы знают толк в терроре: двадцать семь поднятых — пока перебил всех, слегка запарился. А с падальниками я за полминуты разделался.

— Быстро ты, — удивилась Кира. — Когда последний раз ты имел дело с падальниками, только мое вмешательство спасло тебе жизнь.

— Вы с Фаратом спелись? Тут другая ситуация, — отмахнулся Игнат, прыгая за руль, — их было двое, они были заняты трупом, я охотился, а не они. Боя, как такового, и не было, четыре выстрела на ускорении — и все. А вот поднятые меня задолбали, медленные и тупые. Эй, на заднем сидении, — позвал он Таню, — куда ехать?

— Через весь город по центральной улице, за управой на перекрестке свернуть направо, третий дом.

Игнат молча завел Голема и, не слишком торопясь, погнал его по указанному маршруту.

— Кстати, Игнат, — подала голос Таня, — а сколько бы ты взял за свою сегодняшнюю работу?

— Прилично это встало бы городу. По три чекана за каждого падальника, твари они опасные, мне просто повезло застать их за трапезой, и по двадцать пять чеков за каждого мертвяка, итого девятнадцать чеканов и еще половинку в серебре. Только вот кому счет предъявить? Похоже, все руководство этого маленького вшивого городка повесили, а кое-кого, может, и подняли, видел я среди ходячих парочку в хороших костюмах — наверняка власть местная.

В этот момент колеса мобиля переехали ноги упокоенного Демидовым поднятого, всех тряхнуло, а Таня, приложившись головой о заднюю стойку, выругалась сквозь зубы.

Городок выглядел очень плохо. Местная управа стояла пустой, двери выбиты, окна лишились остекления, кое-где следы огня. Но хуже всего был запах горелого мяса — он забивался в ноздри, Игнат слишком поздно догадался натянуть на лицо зачарованную косынку.

Кира поморщилась: ее способности к волшбе еще не восстановились, и теперь она сидела, как самый простой человек, зажав рукой рот и нос. Приятного было мало. Интересно, какими силами обладали нападавшие, если смогли пленить шестерых магичек? Понятное дело, что все они были слабосилками, но объединившись в круг, эти дамочки могли половину города спалить, однако спалили их.

Игнат прибавил газу, стараясь миновать это жуткое место как можно быстрее, столб с сожженной на дороге боевой магичкой — эти обгорелые костяки, все они напоминали о гибели Анны. Публичные казни магичек, отринувших кодекс, проходили не так уж и редко — тяжело держать в руках силы и не использовать их, многие волшебницы переходили на сторону тьмы, творя с помощью чар жуткие вещи. Но Игнат ни разу не ходил на них, хотя в охоте на нескольких особо опасных принимал активное участие. Но потом просто забирал золото и уезжал, не дожидаясь костра.

Он чуть не пролетел мимо нужного поворота и лишь в последний момент, успев слегка притормозить, вписался в узкий переулок.

— Здесь, — махнула рукой Татьяна.

— Ну, здесь, так здесь, — останавливаясь, произнес Игнат, рассматривая указанный дом.

Ничего особенного — двухэтажный, низ каменный, верх брус, не новый, но выглядит добротно, толстая тяжелая дверь заперта. Из-под ставней пробивается полоска света.

Кира выбралась наружу, выпуская Татьяну, та тут же подбежала к двери и заколотила в дверной молоток.

— Степа, Ира, это я — Таня, — закричала она на всю улицу.

— Что будем делать? — спросила магичка, подойдя к Игнату. — Я не хочу тут оставаться. Даже заманчивая мысль о горячей еде и чистой постели не прибавляет энтузиазма. И вообще нам бы нужно поговорить, я перестаю понимать суть нашего путешествия. Последние дни, вместо того чтобы пытаться как можно быстрее добраться до места, откуда мы сможем попасть в вольные земли, мы постоянно вляпываемся в проблемы.

Игнат задумчиво крутил в руках папиросу. То, что говорила Кира, сейчас полностью согласовывалось с его мыслями. Он еще не потерял нити их пути, но то, что его постоянно что-то отвлекало и он не очень торопился предупредить Тамару о грозящей ей опасности, совсем плохо. Ведь по сути, если одержимые выяснят, где прячется ведьма, которой известно о местонахождении Ворот, они бросят на это все силы, и с их проклятыми огненными порталами будет всего один переход. А сколько еще дней Игнату и Кире понадобится, чтобы добраться до магички-отшельницы? Может, действительно лучше отправиться в Белогорск? Переговорить с верховной магессой, рассказать ей все? Пусть у нее голова болит.

Именно в этот момент дверь дома приоткрылась, и в щели появилось дуло старого дробовика.

— Танька, ты, что ли? — раздался оттуда испуганный голос.

— Да, я. Открывай быстрее. Тут так страшно.

Дверь приоткрылась шире, и Игнат смог разглядеть мужчину — ему было около сорока, густая борода и усы, длинные волосы, забранные в хвост, простая рубаха с накинутым поверх патронташем. Хотя патронов больше не было, но название осталось, правда, некоторые звали его пулевиком, но Демидов слышал подобное редко.

— Танька, ты же в столицу подалась. Да ты входи, времена у нас плохие настали, сама видишь, что с городом стало. А это кто? — качнул он стволом в сторону Игната и Киры.

— Степ, все расскажу. Плохо все получилось, а эти люди меня спасли. Им бы переночевать.

— Входите, — распахивая дверь, предложил хозяин, да только ни желания, ни радушия видеть в доме чужих Кира не услышала.

— Нет, — покачал головой Игнат. — Таня, мы тебя доставили целой и невредимой, дальше наши пути расходятся, нам надо спешить, завтра мы будем далеко отсюда. Прощай, и счастья тебе.

Кира согласно кивнула: как бы она ни хотела отдохнуть, оставаться тут было нельзя.

— Прощай, и больше так не вляпывайся. — Магичка вернулась на пассажирское сиденье. — Удачи тебе.

— И вам, — немного растерянно ответила девушка.

Игнат махнул рукой и, лихо развернув Голема на этой узкой улочке, повел мобиль к западным воротам. Несколько минут — и вот Зосталь остался позади. Игнат обернулся, глядя на гирлянду из трупов, болтающихся на воротах: сразу пятеро дружинников во главе аж с целым лейтенантом. Мост через реку, который сейчас некому было охранять, рядом несколько трупов в серых мундирах. Река не сказать что крупная, но быстрая, — это и есть природная граница между Полесьем и Орежем.

— Все, технически мы в другом княжестве, — обрадовал Киру Игнат, когда колеса Голема вновь зашуршали по грунтовой дороге.

— Ага, только тут война идет и законы не действуют. Надо бы нам до утра забиться в глушь и, дождавшись, когда мои силы вернутся, валить отсюда подальше.

Миновав разбитый пост дружинников Орежа, Игнат повернул в сторону небольшого поселка, который стоял в десяти километрах от границы. Не доезжая до него, он опять свернул — на дорогу, ведущую к старой заброшенной лесопилке. Двадцать лет назад на ее персонал напали несколько лесовиков, и Демидову пришлось трое суток искать их логово. Тогда его чуть не прикончили, поскольку он ожидал столкнуться с четырьмя тварями, а его атаковало вдвое больше.

Старый склад с прохудившейся крышей был пуст, егерь загнал Голема внутрь и прикрыл покрывшуюся мхом створку.

Вытащив из-под заднего сиденья инструментальный ящик, Игнат засветил магическую лампу и принялся собирать всякий деревянный хлам, которого тут хватало.

— Надо поесть, а то желудок начнет ребра жевать.

— Ничего не имею против, — отозвалась Кира и, рефлекторно взмахнув рукой, повесила магический светлячок. — Хорошие новости — блокада пропала, — сообщила она после повторного эксперимента и, засмеявшись, начала жонглировать светящимися шариками. — Утром мы опять отправимся в путь.

— Хорошо бы, — отозвался Игнат, складывая добытые дрова в виде шалаша. — Ты права, мы сильно задержались.