Последовавший примеру наемницы, толстяк тоже глубоко затянулся и буквально расплылся в блаженной улыбке.
— Забористая штука. Из песков что-ли?
— Прямиком из Горькой соли, — выпустив очередное колечко сладковатого дыма, кивнула Элеум.
— А говоришь, что приключений не ищешь, — протянул жирдяй и, снова окинув наемницу оценивающим взглядом, причмокнул губами. — А ты — мут или модификант [23]?
— Фея волшебная. Это я просто не выспалась, — прищурилась Элеум и, как бы невзначай, положила ладонь на рукоять висящего в кожаной петле поперек живота обреза. — А что? Бойня теперь — чистый [24] город?
— Да нет, — даже несколько обиженно отмахнулся от наемницы мужик. — Просто поинтересовался. Для мута — слишком симпатичная. Для модификанта, больно уж зубки у тебя... да... Сказал бы, что ты из Стаи, да в Стрелки рейдеров, вроде как, не берут. Да и мутантов, вроде как, тоже...
Охранник нахмурился. На его лице отразилась напряженная работа мысли.
— Не придуривайся. — Фыркнула наемница. — Всё ты уже понял.
— Понял, — неожиданно легко согласился толстяк и широко разулыбался. — Не бойся. Город всё еще вольный. Так что, претензий к тебе не будет, если не накуролесишь, конечно. Но имей в виду, в некоторых заведениях действительно обслуживают только чистых. У нас вообще мутанты, в основном, только за стеной живут... Особенно последнее время. — Неожиданно смутившись, толстяк сделал глубокую затяжку и раскашлялся.
— Не хворай, сладенький... — наёмница слегка похлопала жирдяя по спине.
— И тебя туда же, — прохрипел страж порядка и, сунув папиросу в угол рта, принялся загибать пальцы. — Запоминай: фуру можно оставить у Эвенко или у Болта. Эвенко — часовщик [25], конечно, крутой, но всё больше по электронике специализируется и с клиентов дерет три шкуры. Болт, — охранник вздохнул, — он и есть Болт, механик от Бога, как говорится. Из любого металлолома конфетку сделает. Цены у него ниже. Но и от заказов отказывается часто. Что по жратве и патронам: на рынке, что под стеной, дешевле, он прямо у въезда, так что, не пропустите, но качество... как нарветесь. На холме, — ткнув толстым, похожим на сардельку пальцем в сторону арены, мужчина сделал глубокую затяжку и, выпустив дым через ноздри, задумчиво покачал головой... — Рядом с ареной цены раза в три выше, но с гарантией Финка. Если совсем на мели, можешь пошататься по предместьям, у мусорщиков тоже есть лавки, но торгуют там таким дерьмом, что проще удавиться... Хотя, — окинув оценивающим взглядом фигуру наемницы, жирдяй покачал головой, — соваться туда без ствола и в одиночку не советую... Нарвешься...
— Чем выше, тем дороже, так? — Почесав в затылке, наемница, задрав голову, бросила короткий взгляд на возвышающуюся за спиной у охранника стену.
— В точку, — кивнул толстяк. — По географии вообще все просто. Под стеной: доходные дома, притоны всякие да разное жулье и голодранцы; а еще рынок. Выше — лавки поприличней, теплицы, фабрики, ну и народ там соответствующий, мастеровые да рабочие. А на вершине — богатые купцы, инженеры, врачи да всякие умники. А еще склады и бараки для рабов. Ну и арена, конечно.
— А с ночевкой как? — Рассеянно уточнила продолжающая разглядывать стены наемница. — Где посоветуешь кости бросить?
— Да нигде, — хмыкнул мужчина. — Начало сезона, в кабаках свободных мест почти и нет. Можете попытать счастье "Под мухой" — это кабак и ночлежка прямо напротив мастерской Эвенко. Или в "Малине", но ты говорила, что приключений не ищешь, а там, в основном, Операторы обретаются, а они чужих не любят. Две девки... — Толстяк поморщился. — Вам с подругой там не понравится. Остальное всё забито. Даже в борделе половина комнат торгашами занята. А так... — Привратник на миг задумался. — Можете на рынке поспрашивать. Наверняка, кто-нибудь за маленькую денежку приютит.
— Не приютит, — покачала головой Элеум. — Человека бы приняли, нас с подружкой — нет. Ведь, так?
— Всяко бывает, — отвел глаза толстяк. — Если что, подгребай вечером к воротам. Я с матушкой живу, но дом большой. По цене договоримся. Постелим в пристрое. Но кормежка — за ваш счет.
— И с чего это такая щедрость, сладенький? — Удивилась девушка.
— Платят мало, блин, — потупился охранник. — Раньше хоть за разъезды на бедность подкидывали, а сейчас разведкой Операторы занимаются. С мусорщиками из предместий сейчас у нас тоже... напряженка. Так что, леваков нет. А полгода назад Финк велел закрыть все скважины, что в домах пробурены, да насосы снять. Заметят, что в обход воду качаешь — дорога только одна, в теплицы. А вода всё дороже... Так что, если не найдешь, где приткнуться, приходи.
— Финк... Это местный барон?
— Барон... — кивнул толстяк. — Но он себя больше любит устроителем боев называть.
— Спасибо. — Кивнула наемница и, достав из поясной сумки еще один кусочек серебра сунула его в протянутую ладонь толстяка. — А что ты про сезон говорил?
— Сбор урожая, — пояснил вновь оживившийся охранник. — Нарко-баши [26] и папашки [27] с половины Севера съехались. Ну и остальные торгаши за ними потянулись. Это сейчас их не видно, потому как большая ярмарка через четыре дня откроется. Но на торжище заранее все места забиты... Чую, уже завтра рынок разворачиваться начнет... Эх, драк будет до фига. Потому учти, акробатка, у механиков наших сейчас тоже жор начался: караванщикам всегда ремонт нужен. На скидку даже не надейся.
— Да поняла уже, что попала, — расстроенно протянула Элеум, отбросив в сторону окурок, и развернулась к грузовику. — А этот Болт, он какой?
— Пьяный, в основном, — хитро улыбнулся жирдяй, — и орет постоянно. Но чует моё сердце, ты ему понравишься. Он таких любит.
— Ясно, — хмыкнула Элеум. — Ну что, пойдем фуру смотреть, сладенький? Только учти, попробуешь меня лапать — грабки откручу.
— Нет, — отмахнулся толстяк, — жарко сегодня, а у тебя глаза честные. Кстати, твою здоровую подругу доктору бы показать. Что-то она бледная. А еще болтают, что, если от сифилиса нос провалился, то дело — полный швах. К Зэду сходите. Лучший коновал во всей Бойне, даром что... — Жирдяй замялся, подбирая слова, но в конце концов, сдавшись, обреченно сплюнул под ноги.
— А ты глазастый, — усмехнулась наемница.
— Тем и стоим, — вернул девушке улыбку охранник.
— А монаха чего тогда пропустил? — Удивилась наемница. — Не разглядел, что он из чистых, что ли? Тоже на шмотки его повелся? И чего тревогу не поднимаешь?
Рот толстяка скривился в брезгливой гримасе.
— Во-первых, разглядел, — слегка раздраженно проворчал он, — и официально заявляю, что ни к тебе, ни к твоей подруге претензий город не имеет. Во всяком случае, пока. Во-вторых, этот чистильщик уже четвертый за месяц. Зачастили, мать его. Говорят, что Церковь открыть хотят, большие деньги Финку предлагают. Но тот не соглашается. Пока. — Сплюнув под ноги, толстяк вздохнул. — В-третьих. Чист твой монашек, аки слеза. Вон как бодро через ворота протопал. У нас на входе сканнер с гамма излучателем. Те самые Болт с Эвенко постарались после того, как кочевники к нам в город желтую чуму затащили. Так что, если несешь с собой колбу с заразой или чем серьезным болеешь, приготовься к неприятностям. Видишь над воротами огнемет? Так вот, мы к нему микроволновый излучатель еще присобачили... На ядерной тяге. Даже фура твоя не спасет. Хоть, в танке приезжай. Для нашей лапушки тяжелый танк — это, всё равно, что мышку в фольге запечь.
— У вас сканер что, в режиме нон-стоп работает? — Удивленно выпучила глаза наемница. — Это же прорва энергии...
— Мы — торговый город, циркачка, — наставительно воздев палец к небу, охранник гордо выпятил живот. — Не бедствуем. К тому же, хочу тебя предупредить: сканер не простой, а с эвристическим блоком, так что...
— А-а-а. Слушай, сладенький, а он мою подругу не... того? — Элеум коротко глянула в сторону Кити, с испуганным видом следящей из глубины кабины за наемницей.
— Я же сказал: сканер с эвристическим блоком. — Снисходительно усмехнулся жирдяй. — Вот смотри. Если ты мут — он определит, что ты мут. Если болеешь, живо раскусит чем. Если твоя болячка похожа на какую-то модификацию боевой заразы, то сработает сигнал, а ты должна будешь остановиться и ждать меня. Будем разбираться, что к чему. Но в любом случае, в город путь тебе будет заказан. Максимум — под стенами место тебе определим. А если не остановишься... — охранник развел руками.
— И что, бывают те, кто рискует? — Поинтересовалась наемница, с интересом разглядывая установленную над порталом массивную, опутанную проводами конструкцию.
— После второго срабатывания — ни одного, — пожал плечами толстяк. — Больно уж потом зрелище... неаппетитное.
— Значит, ты здесь больше, как пугало, чем как охрана. — Усмехнулась Ллойс, неожиданно сблизившись с толстяком, похлопала его по обширному животу. — То-то вижу...
— Это, вообще-то, болезнь. — Обиделся страж порядка. — У меня кость широкая и железы... не в порядке. Ладно. Заболтался я тут с тобой, проезжай, давай. Только помни: мышка в фольге...
— Ага, ага, — понимающе закивала Ллойс и, развернувшись, зашагала к грузовику.
— Вот же... — проворчал мужчина, провожая взглядом наемницу, и, нервно огладив живот, покрутил красной от жесткого воротника формы шеей. — Мутка-стрелок. Собственный грузовик. На пузе рубило, что как этот самый грузовик стоит. Да еще и без отряда. Небось, круче всех себя считает. Ну, точно, цирк.
* * *
Черные дни практически уничтожили планету. Тектоническое оружие и последовавшие за его применением ядерные удары заново перекроили материки, сдвинули шельфы, смешали берега, стерли с лица Земли горные массивы, изменив русла рек и климат. Большая часть созданного человечеством была стерта с лица изнасилованной планеты, а пущенные в ход то ли от отчаяния, то ли из мести вроде как давным-давно уничтоженные, согласно международным договорам, ракеты с химической и биологической начинкой довершили остальное. Земля стала пустошами — злыми, жестокими, искореженными ядом и радиацией, закаленными ядерным огнем, умирающими, но упрямо цепляющимися за жизнь пространствами, стремящимися убить каждого, кто хоть на мгновение проявит слабость. Изнасилованная планета, казалось, всеми силами стремилась стряхнуть с себя все следы, напоминающие о существовании человечества.
Но кое-что, всё равно, уцелело. Где-то, как например, в Сити, немногочисленные выжившие смогли докопаться до складов национальных резервов, где-то сохранилось пром производство, где-то осталась нетронутой артезианская скважина. Большинство городов и поселений строились именно в таких местах. В редких оазисах, почти не тронутых ни ужасами Черных лет, ни следующей за ними чередой локальных войн.
Вольный город Бойня был исключением. Здесь не было ни старых довоенных бункеров, ни крупных производств, ни довоенных складов. В регионе не было даже чистой воды. Если еще, буквально, сотней километров западнее между городом и Мертвыми землями "Языка" еще была жизнь и даже произрастало какое-то подобие лесов, то земли Бойни, казалось, полностью захватила пустынная сухая степь. Зато здесь пересекалось множество торговых путей, и здесь отлично рос привыкший к недостатку влаги и повышенному уровню радиации генетически модифицированный мак. Этого оказалось достаточно. Бойня была целиком и полностью детищем Пустоши. Грязное переплетение узких улочек, тупиков и тесных, мало чем отличающихся от обычных перекрестков площадей, где раскидывали свои палатки стихийно возникающие торжища. Домики и домишки, контейнеры, навесы и сараи, шалаши и цистерны переплетаясь и прорастая друг в друга, словно грибы-паразиты, нависали один над другим в несколько этажей, практически смыкались крышами, страстно прижимались к пологим склонам холма, увенчанного циклопическим железобетонным монстром арены и окруженного бетонной стеной. В конце концов, многочисленные пристанища цивилизации, не удержавшись, выплескивались пестрой мешаниной трущоб за пределы городских стен. Это было странным. Неправильным, не логичным...
Каждый город, поселок и деревушка пустоши знали одно непреложное правило. Стены — это жизнь. Даже самый бесстрашный и безбашенный фермер, решивший выгрызть у этого негостеприимного, пропитанного радиацией края кусок земли и поставить хутор, начинал строительство с круговых укреплений. Бетонная или кирпичная, деревянная или склепанная из кусков жести, даже просто натянутая на вбитые в землю столбы сетка, неважно. Стена-преграда означала шанс на выживание. Давала защиту не столько от людей, сколько от мстящей человечеству природы. От стай рыкающих в ночи тварей, от полуразумных и жадных до человеческой плоти мутантов, от приходящего с зимними радиоактивными бурями "гона" несметных орд. Невесть как выживших и расплодившихся в степи орд одичалых собак. Любая стена — это хоть какая-то защита от скалящейся из темноты пасти безумия. Люди копали рвы, щедро раскидывали по кольям колючую проволоку, ставили мины, закупали патроны, выставляли кордоны и секреты, но каждый житель поселения знал, что ночь — время тварей. И лишь города обещали безопасность. Правда, пустоши учили не верить обещаниям. Это так...
Ллойс усмехнулась и, переключив с хрустом вставший на место рычаг перемены передач, чуть придавила педаль газа. Благополучно прошедший ворота грузовик рыкнул двигателем и неторопливо попер вперед. За время своих путешествий наемница не раз смогла оценить преимущества тяжелого, казалось бы, неповоротливого фургона степняков. Кочевники туго знали свое дело, недаром они предпочли бункерам и грунтовым норам свои мобильные фургоны. Крепкий кузов и кабина в толстых листах стали, забранные решеткой триплексы окон — делали грузовик степняков даже более безопасным, чем какой-нибудь одинокий, затерянный в пустошах хутор. А невероятная надежность и неприхотливость машины давали возможность как убежать от проблем, так и, положившись на мощь спаренных двигателей и толщину хищно выгнутого ножа отбойника, принять в лоб. В конце концов, почти тридцать тонн металла — это очень серьезный аргумент. Иногда всё решает не умение, а габариты и масса. Вот и сейчас, пусть улочки были и узковатыми, но склепанная кочевниками Сломанных холмов махина давала определенные преимущества пассажирам.
Прохожие разбегались с пути. Лоточники, шустро подхватывая свой скарб, спешили освободить дорогу чудищу, ощерившемуся шипастым, покрытым ржавчиной отбойником. Немногочисленные владельцы байков и каров [28] торопливо отодвигали свой транспорт поближе к стенам, с нескрываемой завистью глядя вслед катящей по городу громадине.
— А куда мы едем? — Кити несмело дотронулась до плеча наемницы.
— Если тот пузан не обманул, то к самому лучшему механику города. — Повернулась к девушке наемница. — И если это тот, о ком я думаю, то нас ждет незабываемый прием. Ну... возможно, конечно, я и преувеличиваю, но накормят нас, точно. — Задумчиво почесав переносицу, Ллойс смерила девушку оценивающим взглядом. — Кстати, если что — у тебя сифилис.
— Что?! — В ужасе отшатнулась от наемницы девушка. — Это когда... У меня нет болезней! Как... Я чистая!!
