Внук 2 1942ой ( Основной текст)

— Я тебя обрадую, в каком-то смысле. На фронте гибнут в первую очередь кто? — Спросил Истомин.

— Кто? — повторил вместо ответа Костя.

— Да мужики погибают. Вот кто! — Многозначительно поднял руку вверх Истомин.

— Ааа. — Кивнул, понимая, Костя.

— Вот тебе и ааа. Баб после войны столько будет, еще не искать, а выбирать сможешь! Хотя грустно все это. — Заключил Истомин.

— Как-то я с этой стороны не смотрел.

— Да хватит вам о бабах. Скажи командир, банкет будет? — Снова заговорил Мурат.

— Нет Мурат, праздники подождут. Доживем до победы, тогда и погуляем.

— Точно! — Покачал головой Истомин.

Нас с Петровичем отпустили на утро домой, дав указания по приему лекарств. Уколы в ампулах, Истомин сразу завез домой и отбыл в управление. Я остался с будущей женой и детьми ждать его возвращения. Петрович появился в одиннадцать часов, принеся какой-то большой сверток.

— Готовы? — спросил он с порога?

— Девчата собираются. Я так всегда готов.

— Да нет, не совсем еще! — Важно произнес Истомин. — Держи, переоденься, а то выглядишь как босяк.

Я взял из рук старшего майора сверток и развернув ахнул.

— Где же вы взяли сие великолепие?

— Места надо знать. Форма не твоя, но все знаки и даже ордена совпадают. Лейтенант госбезопасности должен выглядеть подобающе.

Я развернул принесенную одежду, да, красивая зараза. Одни звезды в петлицах и щит с мечом чего значат. На новой форме обозначение рода войск обозначили маленьким значком. У нас, приписанных к ГБ, это щит и меч. Красота!

Быстренько переодевшись, разгладил складки. Сапоги уже были вычищены и блестели. Надев фуражку, заглянул в зеркало.

— Хорош, вояка! — Заметил Истомин.

В этот момент в комнату вошла моя будущая супруга.

— Какой ты красивый, а у меня и платьев нет, — сокрушенно заметила Светлана. — А в форме не хочу идти.

— Светочка, так это тоже не проблема. Вы с моей Аленкой почти одинаковые, пойдем к нам, подберем тебе что-нибудь. Просто не успеть уже, что-то купить.

— А ваша супруга, — замялась Светлана, — не станет возражать?

— С чего бы это, — раздался голос Аленки входившей в комнату, — держи, я за платьем и ходила. — Алена протянула Светланке красивое бежевое платье.

— Оно новое, ни разу не успела надеть, мне Саша его перед самой войной подарил. Тут, как ты сама помнишь, не до платьев было.

— Ой, спасибо огромное, какое оно красивое! — Воскликнула Светланка и бросилась в другую комнату переодеваться. Когда она вернулась, ее было не узнать. Уложив волосы в пучок, закрепив заколкой, она открыла шею, блин, как же я люблю, когда у женщины открыта шея. Это подчеркивает всю прелесть фигуры. Платье было настолько по фигуре, что казалось, сшито прямо по ней. На ногах были надеты аккуратные белые туфельки, на маленьком каблучке.

— Я готова, — сказала она и опустила взгляд.

— Вы очень красивы, вам идет этот цвет, — заключил Истомин, — эй, жених, чего молчишь?

Я не мог вымолвить ни слова, да и не хотел. Я просто съедал глазами мою красавицу. Как же она хороша. Да, из-за войны уж забыл, как женщины выглядят, не в форме, а вот так, в красивом легком платьице.

— Лейтенант, ты чего, оглох или дар речи потерял?

— Просто класс! — Вылетело у меня.

— Чего? — Уставились на меня женщины.

— Да, бывает у него, девчата, не обращайте внимания, ляпнет иногда такое, что сам не поймет. — Вступился Истомин, и сделал мне страшные глаза.

— Ты просто красавица, — протянул я.

— Идем уже, красавцы! — Истомин посмотрел на часы, — Осталось пятнадцать минут. Серег, твои калеки-то где?

— Так я им сказал, чтобы прямо к Загсу шли, недалеко ведь. — Ответил я.

В машине мы прижались друг к другу, и почти всю дорогу молчали. Только почти у дверей Загса, я все-таки задал вопрос, ответ на который меня интересовал.

— Свет, а я не перегнул? В смысле не тороплю тебя, ведь ты же меня совсем не знаешь.

— Я знаю, что мой будущий муж хороший человек, отличный командир, и храбрый солдат. Сережа, да, мы мало знаем, друг друга, но женское сердце не обманешь. Я вижу тебя, вижу твои поступки. И главное, мне так хорошо когда ты рядом! — Прошептала она мне в ухо, и от этого ответа я даже покраснел.

— Скажешь тоже, — опуская глаза, пробубнил я.

— Ты сам-то не ошибся? — Улыбаясь и хитро прищурив глаза, спросила Света.

— Нет, однозначно! Как только увидел, нет. Как только я услышал твой чудный голос, я влюбился в тебя. — Во блин понес.

— Идем уже, — подтолкнул меня к двери Истомин.

Вся церемония была очень быстрой. Едва ли заняла четверть часа. На выходе нас встретили мои орлы. Осыпая комплиментами Светлану, и подмигивая мне, ребята наперебой вручали нам букеты цветов.

— Спасибо всем, что пришли, поддержали. Ребят, я, правда, очень рад, что вы все пришли.

— Поедем сейчас к нам домой, пообедаем, ну и немного отметим. Как уж без этого. — Влез Истомин. Парни весело захохотали и полезли в полуторку, на которой прибыли, и за рулем которой восседал наш Михалыч.

Дома быстренько собрали стол, Истомин и об этом позаботился. Конечно, икры и ананасов не было, но за неимением гербовой, пишем на простой.

Сидели до вечера, все весело общались друг с другом, жаль, Зимина не было. Сане хоть и было лучше, но ходить он сможет не скоро. Истомин порадовал, сказал, что у нас всех, медовый месяц.

— Александр Петрович, а как же, ведь война идет? — Робко спросил я.

— Да уж, идет! — Кивнул Петрович, — но у вас слаженная группа. Половине из вас необходимо продолжить лечение, не говоря уж о том, что кое-кто и вовсе еще не на ногах. У меня приказ генерального комиссара, не задействовать вашу группу, до полного восстановления, или до особого указания. Ясно?

— Так точно! — Хором рявкнули все присутствующие.

— Товарищ старший майор, можно вопрос? — Встал из-за стола Вано.

— Слушаю.

— Как там на фронте? А то лежим в госпитале, раненых к нам почти не привозят. Говорят, мы в каком-то особенном лежим.

— Кто говорит? — с интересом, вопросом на вопрос ответил Петрович.

— Ну, — протянул Вано, — разные люди.

— В принципе, правы люди. Вы находитесь в госпитале для сотрудников НКВД. Так же в этот госпиталь попадают люди, чье общение с другими бойцами Красной Армии не желательно. В виду того, что знаете больно много! — Истомин сделал какой-то странный жест рукой.

— Понял, Вано? — Спросил я, — Будешь болтать, спрячут еще дальше!

— Я разве болтаю? — Обиженно произнес Вано.

— Не злитесь, такой уж приказ командования, вы ребята, давно стали одними из тех, кто решает очень серьезные задачи.

— Товарищ старший майор, а гулять по городу можно? — вдруг прорезался голос Деда.

— Пока нет, уж извините! — Отрицательно покачал головой Петрович. — Гулять, только во дворе госпиталя.

— Так там же нет двора-то, метров десять и забор? — Удивленно продолжал Дед.

— Вот поправитесь, устрою вам экскурсию. Если честно, сам мечтаю посмотреть, как идут работы по восстановлению города. А пока...

Истомин не стал продолжать, и подняв стопку произнес следующее.

— Сережа, Светлана, вы сделали серьезный шаг в своей жизни. Главное, что это нужный шаг. Война, к сожалению, забирает и забирает жизни, надеюсь, что вы будете создавать. Горько, ребята! — Воскликнул Истомин.

Все чокнулись и выпили. Мне Петрович опять откуда-то припер отличной минералки. Как оказалось не мне одному, Светланка тоже заявила о том, что совсем не пьет спиртного, поэтому мы вместе налегали на водичку.

День закончился чудненько, почти не напились. Света отправила гостинцев в госпиталь Зимину, может, поест. Парни отчалили часов в десять утра, причем Истомину пришлось их сопровождать, чтобы патруль не забрал. В Ленинграде, как и в других городах, действовал комендантский час.

Примерно через неделю, я все-таки уломал Истомина на прогулку по городу. Да он и сам хотел, с удовольствием повел нас со Светланой. Отправились все выводком. Истомин с женой и дочерью, и мы с обеими девчонками. Время провели, просто восхитительно. Петрович казалось знал всю историю города, до самого Петра Первого. Рассказывать он умеет, мы со Светланкой, слушали его раскрыв рты. Жена хоть и была коренной Ленинградкой, но то, что рассказывал Петрович, было достойно хорошего историка.

Саня Зимин оклемался через три недели, с момента прибытия в госпиталь. Причем врачи реально боролись за него зубами. После разговора с его врачом, остался доволен. Обещают, что встанет на ноги через недельку, по крайней мере, должен.

Мы занимались все это время разной фигней. Проводили инспекции на предприятиях, это Истомин подсуропил. У него-то несколько другая работа. У нас он просто как куратор, задания с недавнего времени нам поступают из ведомства товарища Судоплатова. Он кстати чуть не каждый день звонит, интересуется у Петровича, когда группа будет готова. Работы-то, непочатый край. А Истомин решил, что не отпустит нас до тех пор, пока последний полностью не встанет на ноги. Наверное, это правильно. Я кстати уже в полном порядке, да в принципе и остальные тоже, только Зимин еще ходить заново учится. Без посторонней помощи ему пока трудновато.

В семье все хорошо, девчонки мои подружились. Конечно, мамой они Светланку называть не спешат, да никто и не ждет этого. Мне лично, хватает и того, что хотя бы они просто ладят. С младшенькой Света вообще быстро подружилась. Возраст-то совсем маленький, привыкнет. Много времени провожу с ними, Истомин не противится. Наоборот, сам с семьей видится каждый день. Пользуется возможностью, мало ли как сложится, когда еще выпадет такая возможность.

Беда пришла как всегда нежданно. В городе был застрелен командующий одной из армий. Застрелен был снайпером. Судя потому, что нигде на выходе из города стрелок не попался, решили, что у него еще есть цели. Истомин привлек на поиски нас. Нашего генерала вызвали в наркомат, причем вместе со мной. Там товарищ Жуков, собственной персоной, потребовал решить эту проблему. Да еще и обвинил нас, дескать, начали охоту за немецкими генералами в их тылах, получите ответ. А ему, Жукову, это никуда не уперлось.

— Как хотите, но чтобы через три дня был результат. Эти хреновы диверсанты, срывают мне сроки наступления. Уже второго убрали! — Ругался Георгий Константинович.

— Как, еще кого-то? — Удивленно спросил Истомин.

— Именно! Сегодня утром, был застрелен снайпером командующий двадцать первой армии. Отбыл с утра в войска, а на КПП на въезде в город его и шлепнули. Мне с эти генералом, предстояло начинать операцию. Не находите странным, что это уже второй из тех, кто должен сыграть важную роль, в предстоящем наступлении всей группы войск Ленинградского фронта?

— Товарищ Жуков, где-то течет, причем довольно сильно. — Заметил Петрович.

— А то я сам не знаю! — Грубо обронил Жуков, и добавил пару непечатных высказываний в адрес чьей-то матери.

— Кто еще сегодня был у вас на совещании? — Вновь заговорил Истомин, не отвечая на грубость командующего фронтом.

— Нас было пятеро, во всех я уверен. Но был один из ваших, да-да, именно из ваших. Я его и видел-то раньше пару раз.

— Остальные тоже разъехались?

— Нет, как раз все тут, еще не все вопросы уладили, кроме покойного и вашего безопасника.

— Товарищ, командующий фронтом, кому, куда и когда нужно ехать? — Продолжал гнуть свою линию дознания Истомин.

— Тот, что погиб отправился раньше всех, получил указания и убыл. Ему ехать дальше всех было.

— Георгий Константинович, кто должен был ехать следующим, или они в произвольном порядке убывают? — Петрович чего-то надумал.

— Командарм четвертой танковой, а что? Мы тут совещаемся уже сутки, — Недоуменно посмотрел на Истомина Жуков.

— Товарищ командующий фронтом, разрешите отлучиться? Мы сейчас решим кое-что, а потом надо будет отправлять командарма. Попробуем устранить этих говнюков.

— Это тебе не лотерейный билет, чтобы его пробовать! — Набычился Жуков.

— Серег, выйдем, — махнул мне рукой Истомин, не обращая внимания на слова командующего фронтом.

В коридоре мы тихо обсудили предстоящую работу. Я решил выехать вперед, для проверки местности, без сопровождения и маскировки. В принципе все наше барахло, лежало в кузове нашей полуторки. Поехали вдвоем с Муратом, ну и Михалыч за водителя. Маршрут движения командарма, мы узнали у его водилы.

— Ну, чего высмотрел? — спросил я казаха, когда мы доехали до КПП.

— Ну, если эти шустрики будут опять работать в городе, то лучше места, чем сам КПП, не найти. Место позволяет, машина будет стоять неподвижно, стреляй, не хочу! — Ответил Мурат.

— Тоже так считаю. Теперь другой вопрос. Откуда бы стал стрелять ты? — Я обвел глазами пейзаж вокруг.

— До крайних домов, метров семьсот. Это должен быть хороший стрелок, если отважится.

— Ну, мы то с тобой стреляли, почему у немцев такого не может быть?

— Да не в том дело. Риск, большой. У домов солдат полно, как он уходить будет?

— Логично. — Задумчиво произнес я. — Надо думать Мурат, времени нет совсем.

— Смотри Серег, один ракурс точно отпадает. Стрелять он будет сверху, потому как у КПП местность понижается, снизу не достать. Поэтому два дома. Тот, что стоит торцом, двухэтажный, имеет только чердачное окно. А вот второй...

— Понял тебя. Значит так. Я лягу рядом с КПП, ты метров на двести ближе к домам. Я беру чердак, чутье, понимаешь ли.

— Идет, хотя и я думаю, что чердак. Вон за домом как раз рощица начинается, свалить можно довольно легко.

— Ага, а если еще у него веревка будет, то и быстро! — Заметил я.

— Чего, ребят в рощу? — Посмотрел на меня Мурат.

— Давай. Михалыч? — Стукнул я кулаком по кабине.

— Здеся я! — Тут же отозвался водила. Ууу, нарушитель устава.

— Давай в сторону от КПП, вон к тем кустикам. Я сойду.

— Понял товарищ лейтенант. — Михалыч тронул, машину забирая левее. Рядом с кустами, откуда дом был почти не виден, я спрыгнул, подхватив все свои причиндалы. Разобранную ВСК в чехле, сидор с патронами и всякой мелочевкой. Растворившись в кустах, услышал, как Михалыч отъехал. Казаху я наказал ехать другой дорогой, чтобы не смогли заметить недостающего пассажира, меня, т.е. Разложил запчасти и шустро собрал винтовку. Напихал патроны в оба магазина, что взял с собой и зарядил ВСК.

— Вот и тебе работа подоспела, — разговаривал я с винтовкой.

Достал грим, помазал рожу, времени для полного макияжа не было. Я двинул кустами в сторону КПП, стараясь оставаться невидимым. В одном месте остановился, присел, глянул в прицел. Отлично, ракурс хороший, чердак чуть сбоку, мою оптику, если бликанет, стрелок не увидит. Здесь и прилягу. Расстелил дождевик, прихваченный специально, улегся. Дом стоит торцом, но часть стены, обращенная к роще, мне видна. Если этот безобразник надумает свалить, я его увижу.

Время текло медленно. Когда показалась машина командарма, я влип в прицел. Поймав окно, вгляделся, только бы не прозевать. Проверив документы, автомобиль командарма четвертой танковой благополучно уехал. А я лежал как оплеванный. Так, что-то не то. Пролежав, еще пять минут поднялся и тут же на меня напоролся Мурат.