"Станция-2"

Если бы не опасность перед неведомой угрозой, он мог бы протянуть тут достаточно долго. Еда и запас воздуха у него есть. Имеется даже душ, туалет и место для сна. Но оставаться одному на заражённой станции опасно. Это хорошо, что к его изолированному сегменту пришвартован спасательный модуль. Нужно лишь забраться в него, приготовиться к старту, и улетать отсюда к чёртовой матери. Это ведь так просто сделать...

— Илия! Ответь! — закричал он изо всей мочи в микрофон интеркома, будто сила его крика могла преодолеть тот барьер, что отделал его от другого человека. Вот только от живого ли? Этого Сергей не знал, и мысль о пропавшем без вести командире вносила ещё больший хаос и сумятицу в его беспокойные мысли.

— 'Сапсан-2', Сергей, приём! — внезапно ожил микрофон внешней связи, и Ерохин от неожиданности вздрогнул. Он подключился к каналу и первое, что увидел, было напряжённое лицо Рыльского.

— Срочно докладывай, что там у вас происходит? Что с остальными членами экипажа? Хьюстон почему-то молчит, у них нет связи с астронавтами.

— Это какой-то кошмар — заплетающимся языком пробормотал в ответ Сергей — Их больше нет... никого нет.

— Прошу, подробно и по пунктам, командир.

Голос Ерохина был хриплым и сдавленным и напугал его самого:

— Шан, Хэй, Оберон, Полин — все мертвы. Американцы и Мохандес тоже. На этот момент я остался здесь один, всех членов экипажа убила эта неземная тварь.

— Постой, постой, докладывай подробно и по порядку, Сергей!

И тогда Ерохин, путаясь и постоянно сбиваясь, детально пересказал всё, чему был свидетелем, начав с того момента, когда в прошлый раз станция ушла в тень и пропала связь с Землёй. В краткой форме космонавт поведал Центру управления о том, как один за другим погибли все кроме него, члены экипажа Станции-2, и что теперь он заперт здесь, как мышь в клетке и не имеет представления о том, что ему делать дальше, кроме как вернуться на Землю в спасательном модуле.

Пока Сергей докладывал, голос его становился всё более внятным. Говоря о последних событиях на орбите, он будто нащупывал тонкую нить, на которой держался весь его внутренний мир и от этого постепенно приходил в себя. Ведя диалог с собеседником, космонавт вновь обретал, пускай и не в полной мере, свою целостность, некую плотность, которую почти растерял. Маленький луч надежды вдруг ожил в душе человека, и всё оттого, что мир теперь не ограничен холодными формами корпуса станции, и что там, далеко есть жизнь, где люди на Земле смотрят на тебя с надеждой и верой.

Но Сергей не годился на роль супермена, его возможности и силы не те, а о том, чтобы как-то всё исправить, вообще не могло быть и речи, ведь одному человеку, пусть и невероятно сильному, это было не под силу.

Какое-то время в ответ ничего не было слышно, там, на Земле, видимо, совещались.

— Послушай, Серёжа, ты не можешь оттуда улететь просто так. Ты нужен на станции.

Эти слова Рыльского обожгли Ерохина, как струя холодной воды.

— Почему? Хотите избавиться от меня? Скормить этой твари?

— Нет, никто тебя не бросит там. Но до тех пор, пока мы не придумаем, как поступить с заражённой станцией, оставайся на месте. Ты в полной безопасности, пока не выйдешь из своего убежища.

— Я? В безопасности? — Ерохин вдруг замотал головой и засмеялся сдавленным, хриплым смехом. В его голосе слышалась одна лишь обречённость.

— Пойми, на борту карантин. И пока это так, нам нужно срочно собрать всех, кто причастен к полёту. Будем решать, что делать дальше.

— Я не могу больше, главный. Я хочу домой...

— Держись, родной, мы тебя вытащим — Рыльский не говорил, а, казалось, буквально умолял, хотя в данной ситуации умолять нужно было Ерохину.

Но Сергей молчал. Он и сам понимал, что нельзя так просто оставить это место без присмотра, ведь рано или поздно безлюдная станция упадёт на землю, и тогда... Но почему он? Почему ему нужно быть здесь? Почему он не погиб вместе со всеми и теперь вынужден болтаться в неопределённости?

Космонавта так сильно вымотали эти последние два с половиной часа, что глаза его буквально слипались. Напоминал о себе недостаток сна в прошедшую ночь. Ерохин молча слушал голос Главного и только кивал головой, соглашаясь со всем сказанным. Что ещё ему оставалось делать, как принять на себя роль узника, с той лишь разницей, что пока он здесь заперт один в космической тюрьме, какая-то жуткая инопланетная зараза будет пытаться добраться до него всеми возможными способами, чтобы убить.

14 декабря 2046 года. Земля

— Вы можете быть уверены в том, что ваш космонавт говорит пправду, Валентин? Что если всё это просто бред воспалённого разума спятившего от страха человека. — Голос МакКорника слегка заикался, что было ему несвойственно, и в ответ Рыльский постарался перейти на более ровный темп речи

— К сожалению, всё это правда, Дэн. Скажи у вас что, до сих пор не было ни одного сеанса связи с американским экипажем с утра?

— В том-то и дело, что нет. У них возникли какие-то неполадки. Утром Стэндфорд успел доложить о каких-то сбоях в оборудовании, но канал тогда ещё работал, а когда мы попробовали связаться с нашими астронавтами на следующем витке станции, всё совсем отрубило. Скажи, Валентин, а что, если ваш космонавт сам...

— Ты имеешь в виду, съехал с катушек и укокошил весь экипаж?

— Ну, я не совсем так хотел сказать. Звучит глупо, да. Ведь в одиночку справиться с несколькими взрослыми мужчинами он бы не смог, верно?

— Брось выдумывать и строить предположения, Дэн. Просто поверь мне — на станции всё гораздо серьёзней, чем тебе кажется.

— Ты видел своими глазами, что там случилось?

— В этом нет никаких сомнений, Дэн. Во время трагедии мы подсоединялись к пульту мониторов. Весь штат сотрудников ЦУПа был свидетелем того, что и как там происходило. Мы не только видели, как плавают по коридорам мёртвые тела членов экипажа, но и то, что жилые секции там оплетены какой-то странной паутиной. Я лично был на связи и видел нападение этого существа на Оуэна. Мы пришлём тебе запись, а сейчас будет прямая связь, Дэн и ты сам всё увидишь. Я ручаюсь за Сергея, он не из тех, у кого могло бы сорвать крышу или настолько сдали бы нервы, чтобы...

Какое-то время оба собеседника не проронили ни слова.

— Ты бываешь очень убедителен, Валентин — пробормотал руководитель NASA. — Я верю тебе. Но что это может быть за существо, которое напало на станцию и передушило весь экипаж? Инопланетная форма жизни?

Опустив лицо, МакКорник потёр виски и покачал головой — знаешь, Валентин, мне нужно будет срочно связаться с нашим президентом, ввиду дела чрезвычайной государственной важности. Только до этого попрошу тебя об одном одолжении.

— О каком?

— Постарайся убедить его тоже в своей правоте. Майкл славный малый, я знаю, что он постарается поверить. Члены конгресса не слишком доверяют русским, но президент из тех парней старой закваски, кто ещё помнит старые, добрые времена, когда мы не были такими заклятыми врагами, как теперь. Ввиду дела государственной важности...

— Глобальной важности, Дэн. Сейчас как раз высшие чины из руководства нашего правительства связываются с представителями разных стран. Будет нелёгкий разговор. Ох, боюсь даже предположить, что они захотят предпринять. Кажется, грядёт большой 'бабах'

— Думаешь, нужно отправить туда ядерный заряд?

— Это один, крайний из вариантов, потому что на борту наш космонавт, и он пока жив и здоров, что сможет оказать нам всем огромную услугу. Я... обещал ему, что вытащу его.

— Опрометчивое обещание, Валентин.

— Ты прав. Более того, он пока не знает, что мы дистанционно заблокировали системы челнока, ему не справиться с его запуском для возврата на Землю.

— Хм, жестоко, но разумно. Существует опасность биологического заражения?

— Более чем. Безопасность всей планеты под угрозой и это не шутка, Дэн. Я хорошо знаю Сергея, он поймёт. Потом. Если останется в живых.

— Как он, кстати? Паника наблюдается?

— Скорее шок. Ты бы видел, как он постарел за те два часа, как всё началось. На нём просто лица нет!

— Хм, изменился в лице, говоришь. То есть... он ведь мог подвергнуться заражению?

— Да, мы думали об этом, но это вряд ли.

— Почему?

— Есть одно 'но'.

— Какое же, Валентин?

Рыльский поднял глаза к монитору и взгляды двух людей, находящихся по разные стороны Атлантического океана, встретились.

— Похоже, тварь, которая попала на станцию, не обладает разумом. Это какой-то странный, живой или кибернетический организм, обладающий простейшими органами чувств или сенсоров. Если бы она могла программировать и контролировать поведение Ерохина, она не стала бы докладывать обо всех подробностях, что произошло на орбите, а постаралась всеми способами скрыть это от нас.

— Хм, в твоих словах есть логика. Возможно, ты действительно прав, Валентин. Но не забывай, у президентов всегда есть своё мнение о безопасности, и оно может абсолютно не совпадать с нашим.

— Есть ещё важная деталь, Дэн.

— Говори.

— С тех пор, как я говорил с ним, Ерохин пока не сделал попытки сесть в челнок, чтобы попытаться вернуться на землю. Мы бы уже знали об этом, если бы это произошло. Как я уже говорил, он пока не в курсе, что это сделать невозможно, и просто выполняет мой приказ оставаться на месте. Заметь, если бы тварь хотела попасть на Землю, она бы уже попробовала сделать это чужими руками. Согласись, это было бы логично для разумного существа. Вот поэтому, скорее всего мы имеем дело просто с тупой голодной тварью, которая пока не добралась до своей последней жертвы в лице нашего космонавта.

— Послушай, а что если тварь не контролирует его. Может ведь быть и так, что в организм Ерохина просто попали споры, которые просто вызвали заражение. Проявление заразы станет не сразу заметно, в таком случае его возвращение по-прежнему представляет опасность.

— Мы продолжим дистанционно следить за его состоянием. В случае чего мы распылим его на атомы ещё там, на орбите. Если же факт заразы откроется позже, после его возвращения на Землю, Ерохин окажется в надёжном карантине. Если анализы выявят что-то странное, он будет уничтожен на месте. Мы знаем, как это сделать наверняка.

— Так, только что мне доложили, появилась видеосвязь, Валентин! Спасибо вашим ребятам за оперативность с пересылкой файлов.

МакКорник принялся что-то настраивать у себя и вглядываться в другой монитор, не прерывая при этом связи с Рыльским. Кто-то, видимо из его окружения, несколько раз мелькнули перед камерой, помогая ему с оборудованием, затем Дэн поинтересовался.

— Как думаешь, эта зараза поедает тела, Валентин?

— Нет... не думаю. Посмотри сам.

Рыльский вывел на монитор изображение и принялся поочерёдно указывать на разные детали снимка.

— Видишь, вот плавают тела Оуэна и Каннингем, здесь Мохандес, а там Ивон Полин. Они все целы, по крайней мере, внешне. Правда, нет уверенности, что внутри они не проросли какими-нибудь нитями или спорами — отсюда сложно сказать что-либо о внутреннем состоянии тел погибших.

— А где остальные? — задал вопрос МакКорник — Оберон, Махновский, Стэндфорд и оба китайца?

— К сожалению, у Ерохина есть доступ не ко всем мониторам. Здесь изображения только с нескольких камер, но я рекомендую тебе прослушать запись с интеркома, которую мы тебе выслали вместе с видеофайлами. Тогда ты сам всё поймёшь.

— Чертовщина какая-то! Не могу смотреть, как выглядит труп Саманты, — пробормотал МакКорник — но, похоже, она и вправду внешне цела. Она точно мёртвая, Валентин?

Рыльский приблизил изображение. Каннингем была самой близкой к камере жертвой. Его передёрнуло от того, как девушка выглядела вблизи: широко открытые глаза, в которых застыл ужас, полуоткрытый побелевший рот и развивающиеся волнами волосы, придающие всему облику мёртвого тела порцию какой-то нереальности. Безусловно, живой она не была, но что именно убило её? Удушье?

Пока ничего нельзя было сказать определённого не только о причинах смертей экипажа, но и про тут тварь, которая сотворила это с людьми. Если это существо просто задушило каждого из них, то зачем именно оно это сделала? Каковы были его мотивы, если потом оно больше не тронуло свои жертвы, не уничтожило или не поглотило их плоть? Пока никаких документальных свидетельств, говорящих о возможных мотивах пришельца зафиксировано не было, и это тревожило.

У тех, кто находился на Земле, оставалось не так много времени, чтобы попробовать ответить на ряд вопросов и решить, какие именно действие необходимо предпринять в отношении будущего орбитальной станции. Конечно, главное — всеми силами нейтрализовать заражение, каким бы оно не было, и не пустить его на Землю. Скорей всего станцию предстоит уничтожить ядерным зарядом. Но как быть с единственным выжившим человеком?

Грустные думы переполняли голову Валентина Николаевича. Он прекрасно понимал, что данное Ерохину обещание нужно выполнить. Главное, чтобы не слишком поздно для Сергея, и при этом безопасно для всех жителей планеты.

* * *

В тот день он так и не поел. Даже поздно вечером, когда космонавт ещё раз проверил надёжность закрытия люков и крепления кабелей, он не вспомнил о еде, потому что его буквально вырубало ото сна. Но и уснуть он не мог долго. Одни и те же мысли крутились в его голове, а когда Сергей устроился в гамаке, с трудом провалившись в царство дрёмы, ему приснился Илья...

— Значит, ты жив? — радостно спрашивал во сне командира Сергей, протягивая к нему руку.

Командир отодвинулся и ладонь Ерохина не нашла опоры.

— Ты должен остаться здесь — вдруг тихо проговорил Илья.

— Но ты ведь нашёлся, что меня может ещё здесь держать? Полетели отсюда вместе!

— Я не могу. И тебе тоже нельзя. Ты не один здесь. И пока не будет найден синий кристалл, тебе нужно оставаться тут, на станции...

Буквально через каждые полчаса Ерохин спохватывался, потому что ему вдруг чудились странные зловещие шорохи за стенами станции. А когда он понимал, что тревога была ложной, космонавт снова проваливался в сон, который был больше похож на бред больного человека.

Утром, протерев кулаками глаза, так толком и не поняв, сколько времени он в итоге провёл в царстве Морфея, Сергей поплыл к мониторам. Всё, что ему хотелось узнать — где сейчас находится та злобная 'клякса', погубившая весь экипаж. Космонавт искренне надеялся, что ночные шорохи явились лишь плодом его воспалённого воображения, и тварь, наконец, оставила попытки проникнуть к нему в отсек. Возможно, она сейчас спокойно 'гуляет' где-нибудь по коридорам станции или... пожирает свою добычу?

Волна мурашек пробежала по его спине, Ерохин в который раз вспомнил подробности вчерашних событий, и ощущение страха наполнило его мысли с новой силой.

На камерах всё было по-прежнему. Он заставил взять себя в руки и настроил изображения в тех отсеках, где до сих пор плавали в невесомости тела ещё вчера живых астронавтов. Странно, никто никуда не пропал, все тела находились на месте, тварь не тронула их.