— Твое мнение тут не при чем.
— Еще как при чем. Моя гребенка — что хочу, то и делаю. А ты за своей смотри... — фыркнула я, нетерпеливо взмахнув рукой.
— А знаешь, вся проблема-то не во мне. А в тебе самой. Не стоит обвинять меня в том, что я начинаю к тебе цепляться — просто ты сама слишком остро все воспринимаешь. Как меня, так и все то, что с этим связано. Выкидывай свою гребенку, Джейсон, иначе ничего хорошего в результате не получится.
— А ты так уверен, что мне нужно все это хорошее?
— Ну ты и задница! — не выдержал Мика, поднимаясь с кровати во всем великолепии футболки и черных боксеров. — Теперь я уверен, что это определенно цирк на колесиках. И главным клоуном буду я, если срочно чего-нибудь не предпринять. Так что раздевайся.
Глава 7. Lucky one
— Раздевайся?! — я уставилась на Каллахена, даже забыла как моргать. — Ты в своем уме? Еще чего!
— Так, самый легкий вариант не прошел цензуру, ясно, — закивал тот с мерзкой улыбочкой, натягивая баскетбольные шорты, взятые со стула. — Придется идти самым трудным и опасным путем — придется с тобой дружить.
— Я могу обойтись без твоей Великой Жертвы, — отмахнулась я. Ну, как можно иметь такое ужасное чувство юмора? Если это была такая оригинальная шуточка про "раздевайся", в чем я уверена на девяносто процентов, то она не тянет даже на оценку "сносно, но терпимо". Впрочем, что еще можно ожидать от подобного любителя пошлых шуточек?
Не дожидаясь, пока он придумает что-нибудь не менее эпическое, я отправилась в ванную. Настроения шутить у меня и так не было, да и, признаться, я не совсем выспалась. Если бы не эта дурацкая подушка на голове, проспала бы еще часик, и мир для меня расцвел всеми цветами радуги. Но пока мир был как в старом черно-белом фильме, и категорически не хотел становиться иным. По крайней мере, до завтрака с кружкой крепкого кофе.
Умывание и прочие гигиенические процедуры мне не очень помогли (в душ мне не хотелось), так что я рассчитывала на кофе. На кухне опять никого не было, и для меня это как-то зловеще непривычно. Когда я еще жила с родителями, мама вечно была на кухне, перемежая готовку с болтовней по телефону. В общежитии тоже, ясное дело, всегда толпы народу — а тут, в огромном почти пустом доме, мне было непривычно.
Конечно, сегодня же обычный рабочий день. Если вчера Аарон работал, а его супруга могла просто отпроситься, чтобы помочь выбрать мне платье, то сегодня они оба наверняка сидят в офисе и перемывают мне косточки.
"Котята, разгребайте завалы в холодильнике. Машина в гараже, встретимся вечером. Если что — на связи!" — гласила наспех написанная карандашом записка, оставленная на столе. Это явно писала Джес, судя по "котятам". Почерк у нее очень забавный. Похоже, она левша, судя по наклону. Больше изучать листик я не стала, оставила его на месте и включила кофеварку. Даже вспомнила о том, что тут есть и телевизор, так что спустя пару минут уже пила ароматный кофе и смотрела мультфильмы.
— Опять ты свой кофе ужасный пьешь, — спустившись на кухню после ванной, скривился Каллахен.
— А ты опять свою ужасную майку не снял, — парировала я, сделав большой глоток кофе и блаженно вытянувшись на стуле.
— Моя майка не ужасна! — возмутился он, поглаживая надпись "Born to be wild" на груди и пробегая взглядом по записке, обнаруженной прямо под носом.
— Мой кофе тоже, так что сбавь обороты, — я кивнула, вновь возвращаясь к просмотру мультфильмов на одном из спутниковых каналов.
— Если ты можешь кофе хоть зернами есть, я растущий организм... — проворчал Блондин, открывая холодильник и созерцая его содержимое. — Я вижу яйца, бекон и сыр, — он обернулся ко мне. Я увидела это только потому, что экран телевизора был рядом с холодильником, и недоуменно покосилась на него. Взгляд у Мики был красноречивей некуда. Даже слова были не нужны.
— Ты что, яичницу приготовить не в силах? — удивилась я, едва рот не открыв от удивления. Хотя... чего я ожидала от маменькиного сыночка?
— У меня и возможности попробовать никогда и не было, — просто ответил Мика, пожимая плечами.
— Пробовать никогда не поздно, — хмыкнула я в ответ, сложив руки на груди и слегка улыбаясь. — Ничего сложного в этом нет.
Каллахен фыркнул, достал из холодильника все вышеозначенное и с таким неподдельным недоумением уставился на яйца и бекон, что меня смех разобрал.
— А ты еще бесишься, когда тебя "маменькиным сынком" называют... — с трудом сдерживая смех, я поднялась из-за стола и направилась к нему, держа в одной руке кружку с кофе. — Как ты еще один выживаешь? Или ты живешь не один?
— Я завтракаю в пекарне под домом, — отозвался Мика сконфуженно, рассматривая кафельный пол. — Мне лень тратить время.
— Ладно, только не мешайся, — я бортанула его в сторону от холодильника. — С меня завтрак, а ты потом отвезешь меня в центр. Хочу посмотреть на Пирс, башню Койт, форт Пойнт и на трамваи. И на Алькатрас, но в один день я это не уложу, да? — я задумчиво поскребла щеку.
— А в Кастро не хочешь? — расплылся в улыбке Каллахен, занимая мое место за столом.
— Если только посмотреть, как ты там будешь соблазнять какого-нибудь гея, как хотел вчера, — хмыкнула я, шныряя по полкам в поисках сковородки и приборов. Мика развил эту тему, добавив в повествование и меня, которой тоже стоит поискать себе подружку именно в этом известном районе Сан-Франциско. Интересно, что известнее — Чайнатаун или Кастро?
Пока он бурно фантазировал о том, как однополая любовь прекрасна, улыбаясь во весь рот, я отыскала на полках все, что мне было необходимо. Вскоре будущий омлет уже шипел под крышкой на плите. А я вернулась к своему кофе, подперев филеей разделочный столик рядом с плитой.
— Могу вместо скучных достопримечательностей взять тебя с собой на площадку. Там будет много общительного народа, обещаю, — предложил Мика, завершив повествование о красотах Кастро. — Если хочешь, конечно.
— О чем это ты? — переспросила я, одним глазом продолжая смотреть мультики на экране.
— Да я вчера проезжал мимо одной из баскетбольных площадок, когда по городу крутился... Меня ребята сегодня позвали поиграть, можешь поехать со мной, если хочешь. А потом можешь показать мне этот пирс и форт, что там еще у тебя было в планах?
— Когда ты успел? — удивилась я, отвернувшись от экрана. — Ты же мне говорил про блондинку с блеском... — я наморщила лоб, вспоминая вчерашний разговор.
— ...с помадой. Так я ее там и увидел. Это одна из университетских площадок, там одни студенты. Ты не забыла про мою яичницу?
— Не забыла, еще рано. Ты меня зовешь, чтобы я спасала твою задницу от этой блондинки, когда будешь окручивать вторую?
— Детка, ты совсем не знаешь подобных блондинок... — осклабился Каллахен, закинув руки за голову и слегка покачиваясь на стуле. — Сцены ревности доступны только умным девочкам. Мы же вчера это обсуждали.
— Фу, какой ты коварный сукин сын, — хмыкнула я, поднимая крышку сковородки и оценивая состояние завтрака для безруких баскетболистов. — Цианида тебе, что ли туда насыпать?
— Мне с тобой в коварности не сравниться. Я отлично помню, как еще в школе ты мне сорвала свидание с президентом клуба гимнастов. Не открещивайся, я знаю, что это твоих рук дело. Я так хотел проверить ее знаменитую растяжку, — рассмеялся Мика. — И не жалко было денег на ту стриптизершу?
— Не было ничего, — тут же отозвалась я, выключая плиту и перекладывая содержимое сковородки в тарелку. Да уж, ни разу не подозрительно, Джейсон, ни разу. Судя по такому же мгновенному поддакиванию Каллахена — он мне тоже не поверил.
Видимо, стриптизерша запомнилась капитану очень ярко благодаря тому, что это была действительно моя работа. Мерзкий упырь тогда наплел такие расчётливые соблазнительные сети вокруг моей талантливой одноклассницы — гимнастки, и я до сих пор не могу придумать достойного объяснения, почему мне захотелось сорвать свидание. Мне было шестнадцать, и тогда Мика бесил меня на порядок сильнее, чем даже сейчас, в университете. Его повальное увлечение разнообразием девушек в постели (или точнее — на заднем сиденье его прошлого тонированного Шеви-Камаро) так зашоривало мир вокруг, и он просто брал, что хотел.
— Пощечина была просто шикарная, — пожал плечами Мика, поднимаясь из-за стола и забирая у меня тарелку. — Спасибо, — просто сказал он, но мне и этого было достаточно. Я настолько редко слышала слова благодарности из его уст, что сейчас это было приятнее даже длинной речи в стихах и с танцами. Я лишь кивнула в ответ и стала перекладывать грязную посуду в раковину. — ...знаешь, а я ведь все равно с ней переспал. На следующий день, — Мика задумчиво поскреб щеку и пожал плечами, когда я обернулась на него. — Она сама мне написала.
— Я не хотела этого знать! — возмущенно зашипела я в ответ, сощурившись. — О какой коварности вообще речь? Посмотри на себя. Эталон.
— Ой, не преувеличивай, — отмахнулся тот. — Так ты поедешь со мной, или стоит вызвать такси? — уточнил Блондин, с нескрываемым аппетитом накинувшись на простецкий завтрак. Я сделала себе еще одну кружку кофе, заняла место напротив и утащила из большой фирменной пачки пшеничный хлебец.
— Еще не решила, — отозвалась я, разламывая хлебец пополам. — Вкусно?
— Ну, определенно не уровень Джейми Оливера, но...
— Схлопнись и ешь.
Завтрак прошел под детские мультики, после чего перспектива бродить по городу в одиночестве приобрела в моей голове зловещий оттенок, и я согласилась поехать на площадку.
— Там хоть парни нормальные есть? — ворчливо спросила я, когда мы отправились наверх, чтобы переодеться.
— Смотря что ты имеешь в виду под понятием "нормальный", — ответил Мика, шагая по лестнице через ступеньку и таким образом обгоняя меня еще на пролете между этажами. Обернувшись, он скорчил забавную рожицу, и вновь устремился наверх со скоростью реактивного самолета.
Он всегда слишком активен. Я никогда не могла понять, как в таком теле может находиться настоящая скоростная машина. Если сравнивать Каллахена с машиной, он напоминает гоночный болид: ярко-красный, с изображением чертовой дюжины на капоте. Как он там все успевает? Я миллиард раз этому удивляюсь, и все никак не могу привыкнуть. Он может за один час, по пути к дому, забежать в пару магазинчиков, пересечься с друзьями и успеть подцепить симпатичную блондинку. Он любит этот типаж девушек настолько, насколько я люблю красный цвет волос.
Кстати, я до сих пор понятия не имею, где он живет. В квартире или в коттедже, что сдают по дешевке всем студентам, имеющим кредитные карты с четырьмя-пятью нулями. Просто... занятно. Чем больше я общаюсь сейчас с Микой, тем больше узнаю о нем нового, и тем больше у меня появляется вопросов о том, чем он занимается на самом деле, без этой всей этой показушной мишуры в стенах университета, конечно. И мне не нравится сам факт того, что я начала об этом задумываться.
— Опять эти кеды?
Отражение Блондина в зеркале подпирало косяк двери, как и вчера. Если он и в следующий раз будет стоять у меня над душой, пока я крашу глаза, придется запирать ванную.
— Чем тебе не нравятся мои кеды? — возмутилась я, обернувшись к нему. — Если не нравится розовый, это твои проблемы. Мне — нравится.
— Ой, моя малышка показывает зубки? — рассмеялся Мика, пригрозив мне пальцем. Я фыркнула и отвернулась к зеркалу, мотивируя это тем, что Каллахена проще и безопаснее игнорировать, чем отвечать на нападки. — Да ладно, не разыгрывай святую невинность, тебе не идет. Джейсо-о-о-он...
— Сгинь в Ад, придурок, — огрызнулась я, убирая тушь в косметичку.
— В Ад? Без тебя? Ну, уж нет, там будет безумно скучно...
— Я тебе не клоун, Громила.
— А я об этом и не говорил, дурочка... крашеная.
— Каллахен! — рявкнула я во весь голос, обернувшись к нему. — Хватит, черт возьми! Я тебе не малышка, не детка, и уж тем более не называй меня крашеной дурой! Или, клянусь, я засуну тебе в задницу расческу! — я начала злиться, чудом сдержав порыв швырнуть в него всю косметичку.
— Да не будь ты таким психом, — мгновенно растерялся Мика, недоуменно глядя на меня своими зелеными глазами. — Я не хотел тебя обидеть, ты же знаешь.
— Знаю? Да ты только и делаешь, что швыряешься подобными словами! — бросила я холодно, отворачиваясь к зеркалу. Через пару секунд Мика уже сидел на столике по левую руку от меня, болтал в воздухе ногами и смотрел на меня очень хитро.
— Мне кажется, ты воспринимаешь меня слишком остро.
— А кто в этом виноват? — съязвила я, сощурившись.
— А кто в этом виноват? — переспросил Блондин, разглядывая стену напротив. — Я не виноват в том, что у тебя начисто отсутствует чувство юмора... — он прикусил нижнюю губу, едва сдерживая усмешку.
— У меня все в порядке с чувством юмора. Это у тебя проблемы...
— Да-да-да. Эгоизм, самоуверенность и завышенная самооценка. Ты мне уже говорила, — закивал он, перебивая меня еще в начале монолога. Я в ответ лишь раздраженно фыркнула, чрезмерно резко застегивая молнию косметички. Я не могла его игнорировать, а открыто вызвериться — тем более, он мне и повода не давал.
— Ладно, поехали, пока я не передумала, — я демонстративно изобразила широкий зевок, прикрывая рот ладошкой. А потом направилась вниз, не собираясь услужливо ждать, пока Его Величество возглавит шествие к гаражу. Мика нагнал и перегнал меня уже на улице, чуть не сшиб на дорожке и унесся к гаражу, гогоча как привидение дома Баскервилей. Иногда в него просто дьявол вселяется, ей богу, и он становится таким непривычным, что диву даешься. Либо у Каллахена раздвоение личности, либо я чего-то не понимаю в мужчинах. Мне импонирует первая версия. Я еще удивляюсь, как он меня дождался в машине, а не умчался, изображая из себя Бэтмена на его бронированном супермобиле. Уверена, он очень хотел бы провернуть хоть раз подобный трюк, но...
Когда мы подъехали к одной из площадок на окраине парка Золотые Ворота, в той стороне, где голландская мельница, нас уже ждали на парковке. Площадкой это было назвать трудно, но хоть что-то: два баскетбольных кольца и даже несколько рядов скамеек рядом, огороженные кое-где порванной сеткой с одним входом. Рядом с ней располагалась импровизированная парковка, где уже стояло несколько машин и дружной толпой общались ребята. Увидев машину, сворачивающую с дороги к площадке, большинство дружно замахали руками: точнее, приветствовали они конечно же Мику. В который раз удивляюсь, как этот маменькин сынок успевает завязывать знакомства за такой короткий срок, и при этом оставлять после общения самые благоприятные впечатления. Может, мне стоит взять у него парочку уроков?
Внимание мое было всецело на новых знакомых Каллахена, парочку самых смазливых я сразу отмела за ненадобностью, вон тот русоволосый парень в ярко-желтых штанах очень даже ничего, вы бы видели его бедра. А вон тот брюнет вообще без майки — татуированный, широкоплечий. Боже, можно я останусь тут жить? Ох.
— Слушай, вытри слюни, сиденье запачкаешь, — ворчливо сообщил мне Мика, осторожно и занудно медленно подыскивая место для машины. Я почти свернула шею, разглядывая татуировки, и благодарила чету Каллахенов за тонированные стекла.
