- Что, получишь повышение? Теперь будешь стричь иерархов? — попытался пошутить Ред.
Девушка отпустила его голову. Ее выражение стало таким же грустным, как тогда, когда он впервые увидел ее лицо.
- Я не хочу говорить о них, — она склонила голову и слегка отвернулась.
- Прости. Ляпнул — не подумав. Просто не представляю, как у вас устроено все. Просто... Извини, — подскочил Редрик.
- Садись, я еще не закончила.
- Все в порядке? — парень сел.
- Да, не волнуйся, ты не сказал ничего дурного. Давай сменим тему, — Далила обошла Редрика. Опять заклацали ножницы.
- Ну как, получается то, что задумала?
- Ты о чем?
- Про стрижку.
- Знаешь — нет.
- Мрачновато звучит.
- Ничего страшного, просто я немного напортачила с затылком, когда ты начал заигрывать. Теперь это больше похоже на короткую стрижку твоего отца.
- Вот блин.
- Что не так?
- Просто госпожа Валенсия стрижет нас всегда одинаково, — начал посмеиваться Ред. — Я уже было понадеялся на свежий взгляд.
- Ну, знаешь... Знаешь кстати пословицу: 'Хочешь узнать, какая будет в будущем жена — посмотри на ее маму'?
- Разумеется.
- Как думаешь, это к мужчинам относится?
- Даже не знаю. Я видел множество сыновей, не похожих на отцов.
- Ну знаешь, многие отцы растят не своих детей.
- Я думал, что это я неудачно клеюсь. А ты мне вываливаешь туз с фактом о бабской ветрености. Мастью ошиблась поди?
- Во-первых — ты меня перебил, во-вторых — ко мне бывало клеились так грубо, что твои броски намеками похожи на серенаду юного барда.
- Ладно, буду погрубее.
- Не надо, ты очень милый. Не меняй это в себе.
- Теперь ты меня засмущала.
- Тоже мне — новость. Ты был красный, как рак, когда разглядывал меня.
- Там был мороз.
- Я про кухню.
- Там было жарко, — Редрик почувствовал, что опять краснеет. Далила ущипнула его за щеку.
- Милаха. Так вот, я хотела сказать, пока ты задремал или замечтался, твой папаня щеголял тут, смущая юную меня без рубахи.
- Старый развратник, — хохотнул Ред.
- Я никогда не видела у человека таких мускулов. Он вообще выглядит замечательно. Скажи, ты будешь таким же в его возрасте?
Если вдуматься, то отец Редрика действительно пришел в форму. После того ночного погрома он вставал спозаранку и постоянно был в движении. Он стал взваливать на себя много физической работы, даже пить стал умеренно. Живот полностью пропал. Он выглядел на десять лет моложе своего возраста.
- Все без перестанку твердят, что я — вылитый он. Я и сам это вижу. Он как-то сказал мне: 'Долголетие, здоровье и аппетит — вот какое бы было у нас кредо, будь мы дворянами'. Так что я совершенно не против выглядеть, как отец в сорок четыре.
Девушка закончила клацать ножницами.
- Не будешь.
- Что? — переспросил Ред. Далила обошла его и снова взяла лицо парня в руки:
- У него глаза — серые и циничные, у тебя — голубые и добрые, — от такого поворота у Редрика покраснел даже кончик носа.
- Ну, еще это, — он похлопал себя по блокаде.
- Знаешь, возможно она не вечная, да и смотрится круто. Хотя скорее забавно, такой себе огромный вытатуированный спрут, на контрасте с невинным взглядом.
- А так? — Редрик сделал самый порочный взгляд, который смог. Девушка засмеялась.
- Так еще хуже. Давай отряхивайся. Я закончила.
* * *
6
* * *
Зашел Лоуренс. В руках он нес банные принадлежности и одежду.
- У тебя там настоящий бардак, прибрался бы. И стирку пора бы организовать. Я еле нашел чистую рубашку.
- Да-да.
- Помывка, — вбежал, на ходу разбрасываясь вещами, Билли.
- Не трогай ничего — обожжешься! — крикнул ему Лоуренс. — Вы тут закончили?
- Только что, — сказала Далила.
- Хорошо, погнали, там картошечка доваривается. Нужно успеть, пока не начала остывать.
- Сей момент.
Редрик начал возиться со шнуровкой штанов, но резко остановился. Парень подозрительно глянул на Далилу.
- Меня — нет. Ухожу, — вышла девушка.
Отец с сыном зашли в купальню. Редрик увидел, что Билли дует задремавшему в печи гремлину в нос. Тот жутко морщился и издавал смешные звуки, словно недовольны кот.
- Без бровей останешься, — предупредил Лоуренс.
- Ой, — отпрянул мальчик. У Гизмо из носа повалил дым, но все обошлось.
Мужчины мылись быстро, практически копируя движения друг друга. Мальчик пытался им подражать, только не смог поднять ушат. Лоуренс помог Билли помыться. Редрик тер щеткой спину — никаких ощущений.
- Ты пропустил.
- Где? — переспросил отца парень.
- Ну, такое черное — везде.
- Этой шутке — больше года.
- Зато работает каждый раз, — хохотнул лавочник.
- Я чист, — сказал Билли.
- Ладно, давай попаримся напоследок, — Лоуренс взял ковшик с водой и вылил спящему гремлину на голову. Голова Гизмо была раскалена, так что вода моментально испарялась.
- Тва-а-арь! Тону! — заорал гремлин.
- Горячо! — кричал выбегающий Билли.
- Гремлин за бортом. Полундра! — хохотал отец.
- Тепленькая пошла, — расслабленно выдохнул сын.
Переодевшись, они вчетвером пошли в столовую.
- Я это припомню.
- Ты бы не проснулся и пропустил обед, — ответил Лоуренс. Гремлин только зло зыркнул на него.
- Мне тоже не понравилось, — пожаловался Билли.
- Ничего, будешь вкалывать как мы — оценишь, — Лоуренс с размаху влепил сыну по спине. Это он почувствовал. Даже немного обрадовался.
Войдя в столовую, Редрик пересчитал тарелки и вопросительно глянул на раскладывающую блюда Валенсию.
- Мои помощницы собрали клуночки и унесли свою часть домой, — успокоила его гномиха. Все заняли места за столом.
- Редя, мы же не просто так сидим?
- Понял, — сказал парень и вопросительно глянул на присутствующих.
- Как обычно, милый мальчик.
- У меня есть, — потряс Гизмо баклагой.
- Я быстро хмелею, мне не нужно, — спохватившись ответила Далила.
- Заварю девочке чай, — начала подниматься гномиха.
- Спасибо, но не утруждайте себя. Я попью воды.
- Я сама его пью, травяной.
- Спасибо еще раз, но нам нужно уходить. А я плохо переношу горячие напитки. Чувствительность. Придется ждать, а нужно оказаться в Южном до темноты.
- Ничего. Есть узвар, — сказал Редрик, идя на кухню. Гномиха долго смотрела на Далилу, но затем села.
- Я вас обидела?
- Нет-нет, нисколько.
Редрик принес и расставил напитки. Валенсия, как обычно, пила гномий бренди, гремлин — чистый спирт, а отец и сын по четвергам пили пиво. Пришло время снимать крышки.
Четверг был рыбным днем не просто так. Во главе стола красовался запеченный толстолоб — блюдо дня, но кроме него стол ломила еще прорва вкусного. Нежнейшие фаршированные овощами скумбрии, копченая макрель и семга, румяные жареные караси, с надрезанными боками.
Гарниром к этому шла мягкая, словно масло, вареная картошка. Еще было любимое лакомство Валенсии — тарелочка маленькой соленой рыбки, которая считалась практически мусорной. Но гномиха любила взять кусок ржаного хлеба, смазать его сливочным маслом и положить сверху слой этой рыбки. Редрик не понимал вкуса женщины, но не осуждал.
Перед Гизмо же стояла оловянная миска с его рационом. Морские камешки, галька, песчаник. Все это — посыпано береговым песком и сдобрено пустыми ракушками. Он потянул носом над тарелкой. Несколько песчинок залетело внутрь.
- В жизни у моря — тоже есть преимущества, — проговорил гремлин, утирая нос. — Можно спокойно поститься. Обожаю морепродукты.
Религия народа Гизмо была настолько чужда Редрику, насколько и предпочтения в пище.
Дети, теряя терпение, колотили ладошками по столу, но молчали.
- Простите, я еще не отошла от красоты посуды. А тут еще и такое, — быстро затараторила Далила.
- Это набор для сервировки трапез аристократов. Он уже давно пылится, госпожа Валенсия видимо решила его выгулять, — проговорил лавочник, наливая себе и сыну пива в кружки.
- Вещи должны служить, — наставительно сказала гномиха, собирая свой любимый бутерброд.
- А стол, у меня просто глаза разбегаются, — продолжала девушка.
- Экономить на еде — всегда себе дороже, — сказал Редрик. Но помрачнел, увидев выражение лица девушки. Похоже, это было актуально далеко не везде. Он приложился к пиву.
- Вы позволите? Дети не должны забывать слов затрапезной, или их накажут, — сказала она, беря Билли и Элли за руки.
- Ничего не имею против, — сказал Лоуренс, накладывая себе скумбрии.
Девушка тихо начала читать молитву, дети вторили ее словам:
- Да прорастет из следов твоих хлеб, что напитает нас. Да наполнятся они влагой, что утолит нашу жажду. Да расцветут сады у тебя на пути, ведь ты несешь спасение каждому из нас и караешь нечестивых. Пусть будет вечно твое скитание, ибо лишь в нем — истина. Славься, Странник и дорога его, ведь она нам и стол, и дом.
- Жуть, — проговорил гремлин, жуя песок. Редрик пнул его стул. Тот заворчал. Все принялись за еду.
Ели методично и много, особенно дети. Они явно недоедали вдали от храма, хоть вроде и не страдали от голода. Редрику было приятно видеть, как они делятся впечатлениями и радуются. Покончив с едой, Далила подошла к гномихе. Она обеими руками взяла кисть маленькой женщины и нежно сжала.
- Вы должно быть красите волосы. Ваш родной цвет — кремовый и точка.
- Нет-нет, девочка, все что ты видишь — натуральное.
- Но я думала, что так готовить могут только кремобороды.
- Нет-нет. Могут — все, умеют — лишь они. Я просто научила моих девочек рецептам. Если бы ты поела в нашей столовой в Вахрамаке — поняла бы.
- Надеюсь, я смогу туда попасть, как-нибудь.
- Нет-нет, не сможешь.
- Почему? — удивленно посмотрела девушка.
- Нет больше Вахрамака, — твердо сказала женщина, и будто ушла в себя.
- Простите, — неуверенно извинилась Далила, но гномиха не реагировала. Только слезинка появилась в уголке ее глаза, но так и исчезла не скатившись.
Неловкое молчание прервали дети. Элли и Билли с вопросом в глазах дергали Далилу за рукав:
- Теперь мы должны уйти?
- Да, — тихо вымолвила девушка. Редрик поднялся из-за стола.
- Я провожу, — он посмотрел на отца. Тот пожал плечами, он что-то читал в маленькой книжке. — Пойдемте.
Далила и дети прошли за Редриком в его комнату.
- Действительно — бардак, — прокомментировала девушка.
- Тут все на своих местах, — окинул взглядом свою комнату Ред. Это было стандартное жилое помещение управляющего лавкой. Шкаф-картотека, платяной шкаф, комод, несколько полок, письменный стол и стул — все по базовой комплектации.
Редрик позволил себе лишь заменить кровать на двуспальную. Обычная была ему маловата. На полу лежала куча стопок книг и тетрадей, ящик 'Гномьей особой' и гора носков.
Редрик подошел к платяному шкафу и заглянул в него. Там лежал ворох верхней одежды, доставшейся от Симона, вперемешку с апельсиновыми корками. Он порылся. В глубине лежало несколько свертков. Парень напряг зрение. На одном из них, самом крупном, был ярлык с надписью: '1417-1422 п.к.в.с.'. Парень с усилием достал его и бросил на кровать.
- Что там? — спросила Элли.
- Подарки, — Редрик вскрыл сверток и начал доставать шубы разного размера.
- Редрик. Это слишком... — начала Далила.
- Мне они ни к чему, — прервал ее парень, примеряя на детей теплую одежду. Билли досталась пухлая дубленка, Элли — черная шуба из меха неизвестного зверя, рукава которой были слишком длинными для девочки.
- Так даже лучше — рукам тепло. Спасибо, Редрик, — поблагодарила девочка.
- Послужит вам получше грязи. Даже вонять не придется, — попытался отшутиться Редрик. Но его проняло.
Тут он наткнулся на белый тулуп — последняя купленная для него зимняя одежда. Он ему никогда не нравился. Приталенный, длинный с щекотным воротом.
Реду он казался девчачьим, он банально отказался его носить. Тогда отец дал ему свой старый жупан и сказал, что теперь будет — как у всех. Но сейчас он был ему очень рад. Ведь рядом с ним стояла девушка с подходящим размером. Он протянул шубу Далиле.
- Но она же новая, — возразила она, осматривая одежду.
- Видел я ваши балахоны. Дрянное сукно. Я не допущу, чтобы ты что-то себе отморозила, добираясь до города, — почти выкрикнул Редрик, пихая шубу в руки девушки.
Он перестарался, та не удержала равновесие, парень подхватил ее и приобнял.
- Прости, случайно вышло.
- Знаю, — теперь покраснела девушка, ее глаза заблестели. — Спасибо тебе, Редрик.
Парень аккуратно поставил девушку, а сам, порывшись в куче вещей Симона, достал безразмерный мохеровый плащ. Затем пошел на кухню.
Там стояла Валенсия, чинно заворачивая еду в старую скатерку. Она протянула пакет Редрику. Мудрая, предусмотрительная женщина. Ред наклонился и поцеловал гномиху в щеку, забрал пакет и убежал, рассыпаясь в благодарностях.
В конюшне ждал радостно бьющий копытом Смоки. Он любил прогулки и всегда чувствовал, когда приходило время покинуть стойло.
Редрик оседлал его и засунул еду в седельный мешок. Во дворе его уже ждали. Вышли все, кроме Гизмо. Гремлин ненавидел снег, но Редрик видел его морду в окошке, он наблюдал.
Путники надели поверх шуб свои белые балахоны.
'Пусть. Теплее будет', — подумал Ред.
Он помог детям взобраться на коня. В его седле хватило бы места еще на пару ребят. Редрик повернулся к Далиле, та кивнула.
- Давай по-быстрому, туда и назад. Тебе еще волосню из предбанника выметать, — дал напутствие отец, дымя трубкой.
Редрик улыбнулся и махнул рукой. Они отошли от кампуса, но Далила начала отставать. Ред подставил девушке локоть — она приняла предложение.
По дороге в Южный путников сопровождали лишь голоса детей. Они говорили друг с дружкой, дергали коня за гриву, и пытались всячески баловаться. Ред не одергивал их — пусть играют, пока могут. Не беспокоил он и девушку, которая прильнула к его руке.
Она шла молча, оглядывая снежный пейзаж. Часто ее взгляд останавливался на лице парня, но как только Редрик пытался его поймать, она отводила глаза. Неспешная прогулка заняла около часа — чуть больше. Хотя верхом, на полной скорости, Ред преодолевал расстояние до Южного за считаные минуты.
Зимой такие городки — тихое место. Были лишь первые намеки на сумерки, а многие лавки уже закрывались. Люди малыми группками или в одиночку шли по своим делам. Кто-то возвращался домой — в тепло, а кто-то, злой на свою судьбу и заодно на составителя графика, шел на вечернюю смену. Улочки города шли двумя несимметричными гребенками от тракта, постепенно сливаясь с полями.
