Предчувствие беды (Агония 4)

Приступить к выполнению задания я решил издалека. Как и при любом афганском учреждении, при Царандое был свой советнический контингент. И как раз через "своих", советских мужиков можно было выйти на нужного мне человека. Милиции я тогда еще доверял.

Шанс выдался внезапно. Квартира досталась мне в грязном и запущенном состоянии, два вечера мне пришлось потратить на то, чтобы привести ее в возможно более приемлемый вид. И, как это полагается у русских людей при заселении — проставиться. Тем более, что я только что приехал в командировку, и у меня было еще все свое, советское, о чем мужики, отпахавшим тут по несколько месяцев, тосковали буквально до слез...

Из двенадцати собравшихся — весь наш подъезд мне не был знаком ни один из присутствующих. То ли сменили всех, то ли просто срок окончания командировок подошел, да и не сходился я особо ни с кем в первую командировку. Двое мужиков, занимающихся очистными сооружениями — в Кабуле с этим была проблема и большая, все текло в реку, откуда брали воду и для питья и для всего остального и даже не кипятили. Один чех по имени Мирослав, учившийся в МАДИ* и говоривший по-русски лучше любого русского — он налаживал станцию технического обслуживания автомобилей Татра, которые начали сюда поступать в большом количестве. Остальные все в погонах. Военные и двое — милицейские, то есть те, которые мне и были нужны...

Накатили — помалу, только для разогрева. Дальше — стандартная программа для мужиков, оставшихся без присмотра и ухода своих вторых половин. Черный хлеб — я достал в посольстве настоящий русский черный хлеб, две буханки. Пельмени — универсальное блюдо для таких ситуаций. Балтийская килька — по ней тоже скучали, и я привез много, благо ограничений по ней не было в отличие лот водки. Лаваш с зеленью — но многие как я заметил, ели простой черный хлеб даже без всего...

После второй — на восьмерых, появилась гитара. Как могли — неумело но искренне пропели обычный репертуар, три раза спели подмосковные вечера. Аж защемило... все таки не наша это была страна, не наша... и чувствовали здесь многие не в своей тарелке... даже когда не стреляли. Зачем ехали? Да из-за денег, или потому что приказом послали вот и все, какое там чувство пролетарского интернационализма, ко всем чертям...

Улучил момент, когда вышли покурить на балкон. Подъезд был угловой, с балкона было видно здание Радио Афганистана и оживленная в любое время дня и ночи Биби Махро — дорога в аэропорт...

Милицейских было двое, один постарше лет пятьдесят — кряжистый, черноусый, с красным как у алкоголика лицом, он курил жадно затягиваясь, будто курит последний раз в жизни. Другой — повыше и потоньше в кости, но все равно крепкий на вид, гладко выбитый и уже с проседью в густых черных волосах...

— Красиво... — начал я заход. Ни один не отреагировал, черноусый курил, а второй просто стоял и смотрел куда то на улицу...

Мда... Вот тебе и вся психология. Если человек не хочет идти на контакт — он на него и не идет. А то что их двое, а я один — для них серьезное преимущество...

— Не земляки, случайно...

Милицейские переглянулись...

— Так вот ты чего на нас косился... Ты откуда?

— Город-герой Москва

Черноусый присвистнул

— Получается и впрямь земляки. Со мной, он то из Куйбышева**...

Я протянул руку

— За землячество...

Черноусый на мгновение замер — но руку пожал. Руки ус него были сильными и набитыми — явно каким-то видом рукопашного боя занимается. Серьезный дядя, серьезный...

— А тебя как звать то, мил человек... А то нехорошо как то...

— Капитан Белов. Сергей Владимирович.

— Капитан... — неопределенно хмыкнул усатый — ну, будем знакомы. Меня, например почти как тебя зовут — Сергеем Витальевичем, только по званию я подполковник. А вот Валера — он кивнул на второго — он пока до майора только выслужился. Рот не умеет на замке держать, когда стоило бы...

С этими словами усатый странно на меня посмотрел, почему — я не понял

— А ты капитан то, в каких войсках будешь?

— Да вроде как в пехоте подвизался...

Сергей Витальевич покачал головой

— А народ другое гутарит. Ты извини, я по прямому...

— А что гутарят то...

— Да про петлицы васильковые...

Болтливый у нас народ, болтливый — сколько не вешай плакатов на стену, все равно болтают. Даже в посольстве — и то, получаются, болтают.

— А ты их видел?

— Кого?

— Ну петлицы эти. Васильковые...

Подполковник замялся

— Сделаем вот как. Ты раз с Москвы — МУР знаешь?

— Еще бы...

— А полковника Глазко там знаешь?

— Из убойного что ли? Да как не знать... — широко улыбнулся подполковник — отечественный Эркюль Пуаро

Ну я бы так не сказал, конечно...

— Ну так ты и справься у него. Есть мол такой Сергей Владимирович. По убою на Арбате несколько лет назад с ним работал, работал и еще кое-кто из генеральной. Вот он тебе и скажет — можно тому самому Сергею Владимировичу доверять — или все-таки не стоит. Петлички мои петлички... Васильковые...

Я рисковал. Очень. Если этот самый хмурый московский подполковник работает на КГБ — задание считай провалено. Вариант маловероятный Щелоков борется с агентурой КГБ в своем ведомстве — но всякое может быть. Остается только надеяться. И ждать...

* МАДИ — московский автодорожный институт

** Куйбышев — так раньше называлась Самара

Документ подлинный

Подлежит возврату в течение 3-х дней

ЦК КПСС (Общий отдел 1-ый Сектор)

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Коммунистическая партия Советского союза, Центральный комитет

Совершенно секретно

Особая папка

N П152/159

Т.т. Брежневу, Косыгину, Андропову, Громыко, Суслову, Устинову, Пономареву, Байбакову, Патоличеву, Скачкову, Сербину, Смиртюкову

Выписка из протокола N 152 заседания Политбюро ЦК КПСС от 24 мая 1979 года

Об оказании дополнительной военной помощи Демократической Республике Афганистан

— Одобрить проект распоряжения Совета министров СССР по этому вопросу (прилагается)

— Поручить Госплану ССР и Министерству внешней торговли в двухнедельный срок рассмотреть просьбу о поставе Демократической Республике Афганистан 1500 автомобилей и внести соответствующее предложение

— Утвердить текст указаний совпослу в Демократической Республике Афганистан по данному вопросу (прилагается)

Секретарь ЦК

Распоряжение СМ СССР N 1147рс от 24.05.1979 г.

К пункту 159 протокола N 153

Совершенно секретно

Особая папка

Кабул Совпосол

Посетите Н.М. Тараки и сославшись на поручение сообщите ему что просьбы афганского руководства об оказании дополнительной военной помощи Демократической Республике Афганистан внимательно рассмотрены

Скажите что в Москве разделяют озабоченность афганского руководства в связи с активизацией контрреволюционной деятельности реакционных сил в Афганистане. Советское правительство, руководствуясь стремлением оказать дальнейшую интернациональную помощь в деле стабилизации положения в Демократической Республике Афганистан, приняло решение поставить в Афганистан в 1979-1981 годах безвозмездно специмущество на сумму 53 млн. рублей, в том числе 140 орудий и минометов, 90 бронетранспортеров (из них 50 в порядке ускорения), 48 тысяч единиц стрелкового оружия, около 1000 гранатометов, 680 авиационных бомб, а также направить в порядке ускорения в мае — июне 1979 года медикаменты и медицинское оборудование на сумму 50 тысяч рублей. В порядке первоочередной помощи в мае с.г. поставляются 100 зажигательных баков и 160 разовых бомбовых кассет. Поставить газовые бомбы с нетоксичным отравляющим веществом не представляется возможным.

Что касается просьбы афганской стороны о направлении в ДРА вертолетов и транспортных самолетов с советскими экипажами и возможной высадки нашего воздушного десанта в г. Кабул, то вопрос об использовании светских воинских подразделений был детально и со всех точек зрения обсужден во время посещения Москвы т. Тараки в марте с.г. Такие акции, как мы глубоко убеждены, сопряжены с большими осложнениями не только во внутриполитическом, но и в международном плане, что несомненно будет использовано враждебными силами прежде всего в ущерб интересам ДРА и закрепления завоеваний Апрельской революции

Исполнение телеграфируйте.

Кабул, базар Шар Шатта

25 августа 1979 года

У каждого города есть сердце. Нечто такое, что не обязательно является официальным символом города, но то что выражает самую его суть. Нечто такое вокруг чего крутится городская жизнь. В Москве это Кремль. В Кабуле — это конечно же базар. Восточный базар....

Базар для восточного человека это больше чем место, где покупают необходимое для жизни. Советский человек, попадая на базар обычно испытывает шок. Это тебе не магазин, где твердая цена и скудный (тогда уже оскудевающий) ассортимент Восточный базар — это изобилии вкуса, ароматов, цвета, кричащие, хватающие тебя зазывалы. Это место, где кипит общественная жизнь афганского города, где мужчины могут неспешно потолковать обо всем, узнать последние новости выпить чашечку немилосердно горячего чая с бараньим жиром. Базар — это место где зарождаются слухи и мятежи, это место опасное для любой власти. Это место где цены больше чем реальная в три раза — причем афганцы, если ты с ними не поторгуешься как следует, просто на тебя обидятся. Наконец это место, где можно запросто оторваться от слежки, если следить будут советские, и потруднее, но все же возможно — если следить будут афганцы. Равновероятен был как тот так и другой вариант....

В один из дней, я съездил на базар якобы за продуктами — но на самом деле я, проверившись что за мной никто не следит, купил афганскую национальную одежду — широкие, из грубой ткани штаны-шаровары, что-то типа рубахи с вышивкой и черную безрукавку. Купил так же материал для чалмы, причем афганский торговец тут же, довольно примитивно, но научил меня, как надо наворачивать материал на голову, чтобы получилась чалма. Тогда же я заметил, что рядом с белой тканью для чалмы, лежит черная. Удивился. Солнце на Востоке печет немилосердно, поэтому на голове должно быть что-то белое, чтобы не притягивать еще больше солнечные лучи. Значения увиденному я тогда не придал — вообще мы многому тогда значения не придавали*...

На базаре же я тогда присмотрел несколько местечек между лавками, в которые в случае чего можно было прошмыгнуть чтобы оторваться от наблюдения. Возможно, меня приняли за воришку, но ничего не сказали. Тогда шурави не воровали, не то что при выводе — а я был шурави...

На то, чтобы связаться с коммутатором МВД и поговорить с полковником Глазко, у Сергея Витальевича ушло два дня, видимо любопытство мужика разобрало и решил все таки выяснить. Потом пришел под вечер ко мне, поговорили — на балконе, причем оба отнеслись в такой мере предосторожности с пониманием. Полковник Глазко ручался за меня головой, что никакой я не васильковый, а самый что ни на есть свой, от плоти и крови и дело со мной иметь можно. И даже нужно. Тогда я изложил просьбу — передать кое-то на словах высокопоставленному офицеру Царандоя. На следующий день мне передали согласие на встречу...

На базар я пошел пешком — вышел заранее, и пошел через весь город. Общественного транспорта в Кабуле было мало, а любое такси могло быть подставным. В укромном месте, за какой-то стеной прямо на советскую одежду быстро натянул афганскую — благо ее размерность это позволяла. Афганцы носят мешковатую, бесформенную одежду. На улицах пару раз проверился — ничего не заметил, хотя мог и ошибиться. Центр, народа полно, все шумят, толкаются тротуар от дороги ничего не отделяет, машины как попало едут...

Точкой встречи была лавка торговца — хазарейца по имени Тавун, торговца часами и посудой. Была у него и бытовая техника — как же без нее. Керосиновые лампы — для освещения жилищ, тут же и керосин к ней продается. Какая то ребристая доска — на ней стирают одежду в реке Кабул, отчего та становится еще грязнее. Еще какой-то аппарат, на вид самодельный, наполовину из деревянных деталей, наполовину из металлических. Суть и смысл этого аппарата я так и не понял.

Тавуна я нашел довольно быстро — у него над лавкой, сделанной, похоже, из досок снарядных ящиков, была самодельная надпись "Тавун" на русском. На русском вывески на базаре уже были — базар легко перестраивается, легко приспосабливается. У кого есть деньги — тот и прав...

Конечно же сразу к лавке я не подошел — равнодушно мазнул взглядом по лавке, медленно прошел мимо. Еще одна предосторожность — если за мной хвост то агент, пришедший на встречу его увидит и сумеет уйти. Лучше сорвать встречу, потерять канал связи — все это можно восстановить — нежели потерять самого агента. Агента уже не восстановишь...

Прошел дальше, купил небольшую лепешку с подливой, съел ее прямо там, руками, макая в подливу и откусывая по кусочку. Огляделся. Купил зелени — якобы для своего стола, сунул в небольшую сумку, пошел на второй круг...

На втором круге на меня обратили внимание — подскочил бача, как и все чумазый, рваный, шумный, схватился за руку, затараторил. На его лице выделялись черные, блестящие, хитрые глаза монголоидного разреза — хазарейцы все монголоиды, ходят легенды, что это потомки воинов Чингисхана, прошедшего через эти земли. Нехотя, почти не отбиваясь, я дал себя подвести к лавке — это была лавка Тавуна...

Тавун — среднего роста, худой, с темным морщинистым лицом, поднялся со своего места...

— Уважаемому господину потребно что-то...

У поляков что ли учился?

— Мне нужен ковер — наобум сказал я — хороший

Ковров среди товара не было.

Тавун улыбнулся, показав желтые зубы...

— Есть хороший ковер. Но он находится в лавке. Если уважаемому господину будет потребно пройти и посмотреть...

— Давайте, посмотрим...

Стоило только шагнуть с шумной, пропахшей пряностями улицы — и мне в бок уперся ствол.

— Рафик! Шурави! — сказал я, потому что это было первое что надо сказать в таких случаях. Похищать тогда еще не похищали и за советскими целенаправленно не охотились — наоборот, все стороны хотели привлечь на свою сторону советских во внутриафганском противостоянии.

В ответ меня обшарили и забрали пистолет. Затем подтолкнули стволом — как я понял, предлагают идти вперед. Делать нечего — пошел, продираясь среди тюков с товаром, которыми была заложена вся лавка. Можно было бы конечно... ну да ладно. И без этого хреново...

Дорога, петляющая среди тюков с товаром, вывела нас в убогую, с глинобитными стенами, освещенную керосинкой комнату. Невысокий человек в чем-то напоминающем грязный свитер, сторожко вскинулся, подхватил лежащий на коленях АКС.