Новые маги

Ночной Хабаровск. Порывы прохладного свежего ветра. Тяжёлая влажность в воздухе. Он задумчиво идёт по улице, не обращая внимания на далёкие крики. Пусть кричат. О, пистолетные выстрелы. Люди-люди...

— С чем пожаловала? — безразлично спрашивает у темноты, собравшейся в женский силуэт.

— Старейший, на наш клан напала великая волшебница.

— А, — кивает он. — Нарушение соглашения. Хорошо, я рассмотрю. Место?

— Предместья Лондона, — и мыслеобраз.

— Если вина ваша... — лёгкая угроза.

— Старейший, мы никогда не пересекались с великой Сей-Тиор. Ни словом, ни делом.

— Великие не нападают просто так, — замечает он. Глубоко вдыхает свежий и одновременно тяжёлый воздух, аппарирует по координатам. Просящая — за ним.

— Ого, — хмыкает он, оглядывая разрушения. Физически они невелики — тлеющий лес около базы да снесённая крыша. Зато магически и ментально... — Хорошо погуляла. Пошли, — небрежно велит своей спутнице, ступая в "поле антимагии". Надо же, действительно великая. Любопытно. В тот же миг антимагия пропадает, взамен вверх взмётывается столп жёлтого пламени, сворачивается в шар. Он чует, как смещаются скрепы мироздания — движение высоких ритуалов ни с чем не перепутать. Она ждёт его.

— С кем имею честь? — интересуется великая в порванной алой мантии.

Арабка? Нет, акцент практически не чувствуется, а хотя чуждые оттенки присутствуют. Похоже на вампиров-иностранцев, вроде бы и выучивших за сотню лет чужой язык, вроде как и в совершенстве, но какая-то неформализуемая разница сохраняется — правда, чуют её только такие, как он. Профиль лица южный, сходство с арабами, пожалуй, что-то от индийцев и почему-то индейцев. Кровь аристократическая, род древний, но традиции не уважает — чувствуется по манерам. Боевой маг — не ничтожество-аврор, а нормальный воин. Скрывает силу — уровень неопределим. Её предчувствие заточено под угрозы и бои — что само по себе представляет нешуточную опасность. Обращение с магией... вольное. Да, именно так — слишком вольное, позволительное тем, кому волшба естественней дыхания. Склонность — ритуалы, прямая магия. Вердикт — сражаться только во всю силу. Шансы на победу — предпочтительные.

— Можешь звать меня Владиславом, — молвит он. — Известно ли тебе о Парижском Соглашении от одна тысяча второго года?

— Я — Атика Сей-Тиор. Известно. И, знаешь, плевать на него. Одна из Младших Матерей Клана додумалась организовать нападение на моего ученика. Или, как минимум, находилась в союзе с нападающими. Я требую компенсации.

— Что тебе, Старшая Мать, — обращается он к своей спутнице, миниатюрной блондинке в свободной блузке, — известно об этом?

— Я... — пауза, замешательство. Дело совсем не в неопытности — Матриарх сейчас очень быстро думает. — Мать Вероника действительно обращалась к силе клана полчаса назад. Но она не могла, — растерянность. Скорее эмоциональная. — Она вела свой проект и сейчас... не отвечает.

— Пепел не способен к ответу, — зло улыбается Атика. — С моей точки зрения всё выглядело так. Сигналка на ученике крикнула об атаке. Я срываюсь по сигналу. Ученик разобрался с несколькими подчинёнными магглами. Вампиры в подчинении доки, не так ли? Ищу кукловода. На крыше здания невдалеке скрывается вампирка-Мать. На первый раз я пускаю "тогрус" — непричастна, значит, потерпит. Она пытается бежать, затем вступает в бой. Потом призывает такую силу, что мне приходится прибегнуть к... — на миг скрывающие ритуалы слабнут — Владислав чует давление волшебства. Заёмная магия. Очень много заёмной магии. Хреново, — этому. Устраняю её и иду просить о компенсации. Заметь, Владислав, по-хорошему прошу, никаких смертей, одного только вашего ублюдка в Лютном прибила, уж больно он там обнаглел. Итак, я жду ответа. Младшая Мать Клана, — она изображает руками чаши весов, чуть опускает левую ладонь, — и мой первый за последние шестьдесят четыре года ученик, — правая падает вниз, левая устремляется вверх. Нет, её смерть меня не удовлетворила. Частью компенсации может стать ответ, зачем она это сделала.

— Виктория? — обращается он к Матриарху английских вампиров. — Прежде чем разбираться, я должен знать твою позицию.

— Вот, значит, как это выглядело, — она морщит лоб. — Сестра, во что же ты вмешалась? — произносит с горечью и, наконец, отвечает. — Уверена, это ошибка. Вероника отвечала за тайные операции нашего клана. Иногда ходила "в поле" лично. Старейший, у меня недостаточно данных. Могу только сказать, что если она превысила... свои полномочия, нападение будет компенсировано. Предлагаю вам, Старейший, великая, исследовать архивы Вероники — они должны открыться после её смерти.

— Атика?

— Думаю, будет правомочно позвать дедушку моего ученика, — хмуро кивает та. — Альбус Дамблдор лучше меня ориентируется в политике. Ему тоже очень интересно узнать, кто осмелился напасть на Гарри Поттера.

Владислав матернулся про себя. Только Дамблдора здесь и не хватает. Вышел, блин, погулять по ночному Хабаровску! И возразить-то нечего.

— Только после того, как вы покажете воспоминание. Я должен быть уверен, что утверждение о причастности Младшей Матери к нападению на Гарри Поттера не голословно.

— У вас найдётся Омут Памяти?

— Разумеется, — отвечает Виктория. — На этой базе должен быть, — и добавляет с сарказмом. — Если его не уничтожили вы, конечно.

Глава 10. Научная экспедиция — вступление.

Омут Памяти нашёлся, правда, не без усилий. Владислав и Атика терпеливо ждали, пока вампиры под командованием Виктории не расчистят обломки того самого дома, что после сноса крыши не выдержал и сложился в себя. Если вампиры косились на Атику враждебно, то Виктория пребывала в гневе на своих подчинённых.

— Дом, видите ли, без крыши не стоит! — возмущалась она. — Должен стоять! Даже с одной стенкой должен, за такие-то деньги!

Впрочем, Виктория остыла, стоило к ней подойти невзрачному вампиру, на вид — новообращённому, на деле... Атика различила фальшь в искусственной ауре, и только. Отдав пару тихих указаний, Матриарх окинула подчинённых злорадным взглядом и вместе с Владиславом и Атикой коснулась лбом сосуда с воспоминанием.

— Однако, — только и сказал Владислав. Теперь он смотрел на Атику с большим уважением — знать теоретически, что великий маг может убить вампира уровня Матери Клана и видеть это "почти наяву" — разные вещи. — Может, стоит устранить вас ради блага моей расы?

— Кто знает, — Атика вывела палочкой сложный узор, копируя саму себя. Копия, покосившись удивлённую Викторию и невозмутимого Владислава, достала палочку из воздуха и ушла прямым порталом. — Иногда мне надо быть в нескольких местах одновременно, — пояснила Атика. Она не считала это секретом — в загашнике пылится масса других сюрпризов возможным врагам. — Разрешите свободный проход Альбусу.

— Пусть идёт, — буркнула Виктория.

— Знаешь что, — вдруг сказала Атика, бросив на Матриарха многообещающий взгляд. — Если вы не объясните подробно, почему вампиры Лондона непричастны к убийству шестерых магглов, будут проблемы. Видишь ли, Председатель Международной Конфедерации Магов очень недоволен. Пожалуй, соглашусь с его доводами — такое надо пресекать на корню, превентивно и жестоко. Кара за такие нарушения Статута о секретности должна быть неотвратима.

— Он собирается примешивать в наши личные дела Конфедерацию? — недовольно поднял бровь Владислав.

— В какой-то степени, Конфедерация — это я, — молвил Альбус Дамблдор, выходя из прямого портала. — Я возглавляю её двадцать с лишним лет, мои интересы — её интересы и наоборот, — Владислав поморщился, а Дамблдор улыбнулся. — Да, идейный. Вам, древним, наплевать на человечество, но я не древен. Итак, уважаемый Матриарх Виктория, Старейший Владислав, я бы очень хотел познакомиться с одним архивом...

— Без меня, — бросил Владислав.

— И меня, — поддержала Атика. — Владислав, могу ли я рассчитывать на небольшую беседу?

— Всенепременно, — кивнул он. — Ступайте за мной, — и аппарировал.

Конечно, прежде чем перемещаться, Атика проверила конечный пункт. Угодить в земную мантию только потому, что вампир лучше в искусстве аппарации — ну уж нет! Ловушки ожидаемо нет: некоторые вещи ниже достоинства Старейшего. А паранойя неизлечима.

Возникли они на маленькой площадке у вершины величественной горы. Небо ясно. Вниз простирается тёмное царство льда и камня. Солнце у горизонта щурится прозрачными алыми лучами. С небосвода подмигивает звёздочка — не то зонд, не то ракета, не то спутник на низкой орбите. Воздух редкий и чистый — дышится тяжко, зато вкусно, с морозным хрустом и какой-то первозданной свежестью.

— У меня коллекция таких мест, по всему земному шару, для любого гринвичского времени, — тихий голос вампира звучал здесь оглушительно. — Иногда провожу на закате или рассвете месяцами подряд.

— Тебе неинтересно человечество, — сделала волшебница неожиданный вывод. Здесь, на краю земного шара, в диком и суровом краю, единственная ценность которого в красоте, она неким образом чувствовала душу древнего вампира. Душу существа старше Николаса Фламеля.

— Редко интересно, — поправил Владислав. — Люди не меняются. Технический прогресс да средний рост, — он не отрывал глаз от заката. — Нравы, традиции — не суть. Звериная суть, — лицо его застыло, только губы двигались. — Одиночки, поднявшиеся над общей массой. И ничего нового. Любят, жаждут, ненавидят, мучаются, радуются... Ничто не ново в подлунном мире. Я не буду против, если человечество сгинет или превратится в пещерных троглодитов. Только пусть делает это тихо. Не надо взрывать горы, топить льды и травить моря.

— Твоя раса...

— Тем более, — едва заметная улыбка. — Пожалуй, Викторию я сохраню — одна из немногих, кто продолжает развиваться. Ещё нескольких. Остальные — шлак. Как вампиры, так маги, магглы, вейлы, гоблины — везде одно и то же. Надоело. Этому миру не помешает перезагрузка.

— Альбус, мой бывший ученик,— выдающийся политик-интуит, — заметила леди Сей-Тиор. — Как он говорит, сейчас мировой баланс держится на трёх силах. Одна из них — старая, консервативная, ей пронизано всё общество магов и магглов...

— Это мы, — просто сказал Старейший. — И что с того? Мы не собираемся вмешиваться. Разве что отдельные кланы, самовольно. Ни меня, ни Старейшую эти разборки не волнуют. Хоть атомную войну устройте — мы лишь позаботимся, чтобы не тронули несколько мест.

— Уже независимы от крови, — констатировала чародейка. — Вершина эволюции?

— Её конец, — поправил Старейший. — Последние сто лет мы не росли над собой. Некуда — да, собственно, и незачем. Ты ведь ведёшь к просьбе о помощи? Может, хочешь рассказать об угасании магии? Или угрозе со стороны той силе, что возникла двести с лишком лет да всё держится в тени? То, что объединяет тайные службы магов и магглов — как загадочно, как опасно... Почему бы не объединится с ними? Стоящие в тени копят силы не ради власти, они тоже собираются менять человечество. Или вот новая сила, динамичная, злая — они тоже не против выживания магов и магглов. Мы тебе не нужны. Впрочем, можешь поговорить со Старейшей — эти игрушки технологий её заинтересовали. Я пас.

Солнце подслеповато моргнуло зелёным лучом и скрылось. Смеркалось. Нарастал леденящий ветер. Спутник или зонд утонул в сиянии восходящей луны. Колючей прохладой зажглись первые звёзды. Атика передёрнула плечами. Владислав стоял неподвижно, тяжёлый плащ не поддавался воздушным порывам.

— У тебя есть мечта? — задумчиво спросила Атика. Чувства вампира были ей непонятны. Её душа требовала действия. Годами только и делать, что взирать на рассветы-закаты — можно, но только если добавить задачек посложней. Вроде структуры изолята или разработки универсального ритуального языка.

— Ключики подбираешь? — ухмылка. — Есть, как не быть. Хочу стать молодым — не телом, а душой. И чтобы помолодела Жедара, Старейшая. Но это невозможно устроить. Мне остаётся только смотреть за миром и его гибелью. Не смысла, нет желания вмешиваться.

— А Жедара?

— Старейшая... — он вздохнул. — Ну попытайся, вдруг вовлечёшь её в ваши авантюры. Но не думаю. Как она призналась, даже если грянет Третья Мировая, она, её разработки и исследовательские мощности не пострадают. У Жедары нет мотива помогать.

— Как я могу с ней встретиться?

— Хм, — только движение губ да трепет тёмно-коричневых волос говорил, что это живое существо, а не статуя. — Завтра в холле лондонского отделения Гринготса. Передам просьбу. Время не уточняю — будь готова в любой момент.

— Благодарю, Владислав.

— Мне это ничего не стоит, — отмахнулся тот. — И отпусти уже призванную магию! Неуютно, знаешь ли, стоять рядом с ядерной бомбой, готовой к детонации.

— В таком случае, удачи, Старейший.

— И тебе, великая.

Слитный хлопок — горная площадка опустела.

— Вот значит оно как, — задумчиво качал головой Фламель.

Гарри с искренним любопытством разглядывал полноватого, седого, с шикарной ухоженной бородой, но моложавого на лицо и жесты мужчину, не забывая лакомиться пирожками да запивать вкуснейшим пряным чаем. В глазах Николаса светился интерес, любопытство и тепло. Ни капли холода — мальчик не мог даже вообразить, чтобы этот человек был холоден. Пернеллу они так и не встретили — как сказал Фламель, она работает в лаборатории и отвлекаться на пустяки не собирается, но наверняка подглядывает за ними одним глазом.

— Именно, Ник, — с лица Атики, как они вошли в башню, не сходила какая-то светлая, совершенно не вяжущаяся с жёстким лицом улыбка. Она жадно разглядывала окружающее, как бы не с большим интересом, чем Гарри, иногда замирала, что-то вспоминая.

Дом Фламеля оказался на удивление уютен, старомоден и гармоничен. Мягкое сочетание цветов и плавные их переходы делали комнаты, коридорчики и лестницы удивительно цельными. Странным образом уютным были даже места, оформленные кричащими розовыми или ядовито-зелёными цветами. Вообще, старинная мебель, ковры, живые картины, гобелены, развешанные тут и там иллюзии и пропитанный волшебством камень — обстановка оставляла впечатление одного большого произведения искусства. Гарри не раз ловил себя на том, что, подобно Атике, застывал, силясь зацепиться глазом хоть за что-то или, напротив, попытаться охватить какую-нибудь часть малой гостиной в целом. При этом ни один предмет интерьера не был необычен, не считая древности, сам по себе — зато в сочетании...

— Гарри, хватит блуждать, верни глаза на место, — в очередной раз одёрнула Атика.

— У тебя сильная воля, — похвалил Фламель. — Было дело, гости терялись в Пернеллиных узорах на недели.

— Это ваша жена сделала? — уточнил Гарри.

— Ну конечно! — просиял Николас. — Другой такой умницы не сыскать, не так ли? Я как-то пытался понять принципы этого искусства — ум за разум заходит! Нужно иметь особое мышление, верно, Атика?

— О, Ник, я тоже не совсем въезжаю, — отмахнулась она. — Тебе бы поучиться высокой ритуалистике и плетениям, тоже начнёшь понимать.