Магия вероятностей

— Поменьше зевай, глупая Ольга с севера.

Старый хрыч! Так обидно было, будто надо мной надругались. Я даже пирожное своё есть отказалась, и от этого стало ещё обиднее. Ну погоди же, сейчас я придумаю, как тебе отомстить. Значит, любишь вишенки? Придумала! Только это, да ещё взгляд на моё новое приобретение — перстенёк с фиолетовым сапфиром — и помог мне забыть нанесённую обиду. На время, до осуществления моей мести.

После обеда Жаргал сказал, что мы начнём учиться делать расчёты. Прямо всё как в академии — с утра теория, после обеда практика. Всё-таки понабрался премудрости за свою долгую жизнь этот бывший полудикий воин, вполне на магистра тянет.

— Садись за стол и пиши, — скомандовал Жаргал.

Он стал диктовать мне какую-то тарабарщину, которую я никак не могла запомнить на слух и переспрашивала его на каждом слоге, несказанно его зля этим. Выяснилось, что это было заклинание для концентрации мысли и вхождения в особый транс с этой концентрацией. Я испугалась — помнится, господин ректор читал заклинания очень долго, и я тут сама посинею, что твои кристаллы, пока всё запишу. Но нет, всё оказалось проще — заклинание было не длинным.

— Твой ректор, вероятно, просто повторял заклинание много раз, чтобы ты не теряла ритм твоей мысли. На самом деле действует это заклинание один раз, а дальше ты можешь произносить любые слова или звуки, главное, чтобы твои мысли имели выраженный структурный ритм.

— Например, читать стихи?

— Да, хорошо знакомые тебе стихи подойдут, если у них ритм не сбивчивый.

— А ты сам тоже стихи читаешь?

— Сейчас увидишь.

Жаргал согнал меня со стула, достал большой лист бумаги, который легко закрепился на столешнице подвижными плоскими рамками. На левое запястье он надел петлю с игрушкой-гранатом, в правую взял обычный карандаш, прикрыл глаза и стал произносить заклинание. А потом он запел.

Я даже не поверила, что те низкие вибрирующие звуки доносятся из его горла. До мурашек по коже. Я стояла рядом и завороженно смотрела, как его правая рука начинает двигаться, чертит круг и наполняет его каракулями. Два радиальных отрезка, как и у меня, разделили круг на два сегмента, только один из них был большой, а второй совсем маленький. Две вероятности — поняла я, и одна из них гораздо более вероятна, если будет простительна такая тавтология. Сеанс длился совсем недолго, и всё равно старик выглядел после него уставшим. Уставшим, но отчего-то очень довольным. Что именно он рассчитывал и что видел, он мне не сказал. Ну да это не моё дело.

Потом он отправил за парту меня и протянул мне гранат. Я сделала всё, как делал он — нацепила тяжёлую драгоценную игрушку на левую руку, заправила лист в столешницу и взяла в руки карандаш.

— Сосредоточься на своём вопросе, — велел старик, усевшийся на подушку.

Я уже знала, что буду спрашивать. Эта мысль свербила меня ещё с самого первого ужина в малой королевской столовой. Я вызвала свой поток магии, окутала им лист и кисть правой руки и обнаружила, что из игрушечного драгоценного граната тянется дополнительное облачко, уплотняя мой поток. С трудом я смогла отвлечься от этого зрелища и и сконцентрироваться на своём вопросе — всё-таки не привыкла я ещё ко всем этим чудесам.

Жаргал начал произносить заклинание, а я стала вполголоса читать на родном языке стихи, где особый ритм задавало последнее слово в каждой строчке, и которые хорошо помнила.

Я сегодня влюблена в город.

Он притих перед дождём утром.

Вот такой он мне сейчас дорог,

Погружённым сам в себя, Буддой.

Он не выпил своего кофе,

И не сел ещё за руль, в массе.

Ещё чист его дорог профиль,

Он славянской на часок расы.

Так бывает у меня редко:

Хоть на час найти любить повод.

Я заставкою окна — веткой

Заслоняюсь от тебя, город.

Под эти строфы перед моими глазами постепенно проявлялась картина.

Поля со следами убранных зерновых, трясущаяся подо мной телега с лошадью движутся по грунтовой дороге между этих полей, несколько человек, сидящих на телеге, и среди них — беременая женщина. Женщина стонет и сообщает, что ей уже пришёл час родить ребёнка. Злой мужик оборачивается к ней с козел и говорит, что его и остальных пассажиров ждут на праздник рукомесленниц, и что им некогда возиться с роженицей, которая и сама байстрючка каднеевская, и ребёнка прижила неизвестно от кого. Не смогла дотерпеть, пока они приедут в Ломанку, так пусть немедленно освобождает телегу и не задерживает их, а потом добирается до Ломанки, как знает — может, подберёт кто-то другой.

Несчастная женщина с трудом сползла с телеги и, согнувшись, прошла прямо в поле. Моё видение моргнуло. Я увидела ту же женщину, рядом с тем же местом. Мёртвую. А возле её руки громко плачет лежащий на подстеленной тряпице ребёнок. Мальчик.

Видение закончилось, я обрела обычное зрение, но тут всё у меня перед глазами сильно закружилось. Я попыталась ухватиться обеими руками за стол, чтобы не упасть, но он был лёгким, и я повалила его вместе с собой на бок.

— Глупая, глупая, глупая Ольга! — где-то кричал Жаргал, пока я пережидала головокружение, лёжа на полу, — Зачем ты смотрела так далеко во времени? Куда ты полезла, слабая неумеха? Зачем так много людей сразу? Ты что, магистр? Ты что, богатырь-воин? Твой ум совсем короток, как хвостик полевой мыши!

— Хватит кричать, Жаргал, — разлепила я, наконец, губы, — Лучше налей мне чаю.

— Чаю ей налей, нашла прислужника, молодого да проворного. С таким обучением мне никаких сил продержаться до обмена душ не хватит, — ворчал Жаргал, удаляясь в кухню и как-то особо злобно пристукивая клюкой по полу.

Я кое-как собрала себя в кучку и поднялась с пола. Постояла, потом смогла поднять парту. Поплелась за ушедшим стариканом. Тот, молча насупившись, сидел за столом и пил чай. А мне не налил, гад лысый. Ладно, я не гордая. Налила сама, плюхнулась на стул и подвинула к себе так кстати несъеденное за обедом пирожное.

— Ответ на твой вопрос только один, — сказал Жаргал, видимо, немного оттаяв, — Ты сама-то поняла?

— Я всё поняла. Спасибо, что помог получить мне его. Это очень важно, будет спасена как минимум одна жизнь.

— Доела? Проваливай, спасительница жизней. К завтрашнему дню чтобы выучила заклинание наизусть.

У себя в комнате я предупредила горничную:

— До ужина меня не беспокоить, в случае пожара выносить в первую очередь.

И провалилась в сон, успев понадеяться, что фразу про пожар она не сочла предсказанием. А то раздуют тут свой пожар, в переносном смысле.

На ужин я пришла, уже почти оклемавшись. Не до конца, но — почти.

— Ваше величество, вы, оказывается, не единственный, кто сделал сегодня леди Кадней дорогой подарок, — съехидничала сестрица королевы.

Я даже не сразу поняла, про что она, и удивлённо на неё воззрилась, а потом заметила взгляды всех сотрапезников на свою правую руку.

— А, это... — покрутила я кистью, ловя отражение люстры фиолетовым камнем, — Жаргал дал, велел носить как амулет-накопитель.

После ужина принц спросил меня с обаятельной улыбкой:

— В парк, на лавочку?

— Ох, Винсент... Мне жаль, но я должна выучить заклинание, иначе Жаргал меня завтра сожрёт с потрохами. А там такая тарабарщина, что я, боюсь, до полуночи промучаюсь, пока всё наизусть запомню.

— Ладно, удачи тебе в этом многотрудном деле — ничуть не расстроился с виду его высочество и прибавил шаг, оставляя меня идти по коридору в одиночестве в сторону лестницы на свой этаж.

Мне хотелось заплакать — вдруг он сейчас пойдёт к той девице, которая его браслет обронила, и повод есть хороший — цацку отдать... Но приходилось выбирать — либо я учусь всерьёз, набирая максимум тех знаний, что может дать мне Жаргал в эти оставшиеся ему дни, либо я повторяю судьбу Филис, которая однажды выбрала общество принца и в результате потеряла всё. Нет уж, мне нужно твёрдо состояться, и только тогда я могу надеяться всерьёз увлечь принца. В крайнем случае — подмигнула я самой себе мысленно — моя магия будет мне в помощь.

Стукнула в дверь к Петрику, выслушала отчёт и пару незначительных сплетен, где самой обсуждаемой был сегодняшний подарок мне от его величества, поблагодарила за отправленный обед.

— Господин Петрик, принесите мне конверт и бумагу для письма. Потом заберёте и отправите. И ещё — назавтра нам к обеду отправьте, пожалуйста, особый десерт...

"Здравствуйте, дорогие родные.

Отец и матушка, это письмо только для вас. Сестрицам то, что я напишу, знать не надобно.

Занимаясь своей магией, я увидела такую вероятность:

Ваш отец, папенька, в своё время нагулял на стороне ребёнка, девочку. Сейчас она взрослая женщина, из крестьян, и сама ожидает дитя. В день празднования рукомесленниц по дороге к деревне Ломанка она будет ехать на телеге через поля, судя по солнцу, с восточной стороны. Там она сойдёт с телеги и родит ребёнка прямо в поле, и сможет немного обиходить его, а после умрёт. И эта несчастная женщина и её дитя — не чужие вам, а сводная сестра и племянник. Я думаю, вы должны спасти хотя бы этого ребёнка, если не сможете разыскать и уберечь от родов в холодном поле его мать. Она, к сожалению, в любом случае не выживет. Матушка может заранее сказаться беременной, и этого мальчика вы сможете объявить своим собственным сыном. Внешне он будет похож на всех Каднеев, такой же курносый, как мы с сестрицами. Тем вы и сбережёте невинную жизнь, и род баронов Кадней ещё долго не угаснет.

Я написала вам всё, что узнала, чтобы ваши поиски могли осуществиться.

Остаюсь любящей вас, ваша дочь Филис".

А ещё спасибо королеве — подумала я — хоть она и не предрекала такого результата своих язвительных слов.

Ладно, где там моя бумажка с заклинанием...

ГЛАВА 14

— Жаргал, я тут подумала... только ты не ругайся на меня, как обычно! Так вот, тебе не кажется, что мы, маги вероятностей — на самом деле самые могущественные в мире люди?

Старик как-то странно затрясся. Ой, мамочки, это у него стремительно развившийся Альцгеймер, что ли? А я так мало узнала!

— И-и-и-и, насмешила меня, — вымолвил, наконец, дед и перестал трястись, — В чём ты увидела своё могущество, Ольга с севера?

— Так ведь мы меняем действительность, мы способны её подстраивать под нужный результат!

— Все люди на свете только этим и заняты, с разным успехом.

— Да, но мы-то почти точно знаем, что нужно сделать!

— Ну да, маги вероятностей имеют свой дар, свою магическую силу предвидения. Не меньше, но и не больше. Почему ты думаешь, что твоё могущество больше, чем у мага-целителя, который избавляет от смерти многих людей, или чем у стихийного мага, способного разметать к шайтану целый вражеский лагерь, или чем у нашего короля, повелевающего своими подданными?

— Никто больше не умеет менять своей магией то, что предопределено, — упрямо насупилась я, — только мы.

— Ты вчера делала свой расчёт. Потом сказала, что это спасёт кому-то жизнь. Это ты сама спасёшь ту жизнь?

— Нет, я написала письму тому, кто может это сделать.

— Вот именно, Ольга, вот именно! Менять то, что предопределено, может любой дурак! Да и даже если это сделаешь ты сама, разве ты при этом будешь действовать своей особой магией? Нет, и ещё раз нет! Ты будешь действовать так, как и обычный человек, не маг. Или, допустим, ты рассчитаешь вероятность для другого мага, и он для нужного результата применит магию — он что, применит магию вероятностей? Нет, он применит собственную, другую магию. Разве можно считать все эти воздействия на действительность частью нашей магии? Так что не обольщайся — наша с тобой магия заканчивается только предсказанием на основе расчёта вероятностей. А воздействия на реальность происходят уже без неё.

Однако, могу сказать тебе в утешение — единственная предсказательская магия, которая может существовать в мире, это магия вероятностей. Все остальные гадатели и прорицатели, утверждающие, что они видят будущее, либо шарлатаны, либо сумасшедшие. Да, кому-то может присниться вещий сон, кто-то погадает на картах или по куриным косточкам, но угадать он сможет только случайно, либо сделать вывод из того, что ему уже известно или подсознательно чувствуется.

Так вот и рушатся замки из иллюзий. Жаргал по клочкам разнёс мою начавшую нарождаться теорию, что я — чуть ли не диктатор реальности. Ха-ха три раза.

— Жаргал, твой опыт для меня бесценен, — вырвалось у меня, — Без тебя я бы тыкалась во все ошибки, как слепой щенок. И ещё — я думаю, что этот твой опыт не должен пропасть и во мне. Нужно составить учебник, вдруг когда-нибудь появятся ещё маги вероятностей?

— Ну-ну, составь свой учебник. Который, скорее всего, никого научить ничему не сможет, — хихикнул старикан, — ведь для появления мага вероятностей нужно перемещение другой души в тело мага-металиста.

Я раскрыла рот, чтобы задать новый вопрос, первый из множества появившихся, но потом захлопнула его. Сначала мне нужно всё обдумать самой. Да и опасно было в разговоре с Жаргалом становиться на скользкую тему артефакта обмена душ.

После лекции нам, как и вчера, принесли обед. Пока мы ели основное блюдо, я с затаённым ожиданием приготовилась осуществить свою задуманную месть Жаргалу за вчерашнее поедание вишенки с моего пирожного. И вот настала минула, когда служанка стала подавать десерт.

— Эй, креманка моя, твой десерт вот, на блюдце лежит! — вскричала я, глядя, как старик шустро выхватил из рук служанки серебряную вазочку-креманку, закрытую крышкой.

— А мне этот больше приглянулся, — нагло заявил Жаргал, даже не открывая вазочку.

— Гадский старикашка, — прошипела я, подвигая к себе блюдце и открывая находящийся там кусочек обычного сладкого пирога.

Ну а Жаргал с удовольствием открыл креманку, наполненную одними вишенками, и стал демонстративно их поедать, причмокивая. То есть делал то, что собиралась делать сегодня я.

— Ты знал! — осенило меня, — Вчера ты рассчитывал какую-то простую вероятность, ещё довольный такой после этого сидел...

— Ну а почему бы мне было и не рассчитать, если у тебя на лице было написано, что ты что-то задумала? — хихикнул старик.

Я поняла, что в сравнении с этим многовековым монстром я — просто младенец. Он переиграет меня, что бы я ни придумала. Ладно. Главное, чтобы не переиграл в главном.

— Вчера я пережила от тебя обиду, потому что ты мне перстень подарил. А сегодня как? Мне, между прочим, надо небольшие подарочки сделать моей горничной и помощнику. А денег у меня мало.

Жаргал молчал, будто и не слышал. Ах, да, я ж ничего не спросила, только намекнула.

— Можно я для них выберу что-нибудь недорогое из твоих запасов? Чтобы как-то пережить поедание моих вишенок.

— Посмотри в красном ларце, в углу. Там лом всякий, — разрешил он.

Я спустилась в подвал, нашла ларец и осмотрела содержимое. Сломанные браслеты, порванные бусы, непарные серьги... Я выбрала золотую цепочку со сломанным не открывающимся замочком для горничной, которую и так можно было надеть через голову, а для Петрика — пару некрупных жемчужин с рассыпавшихся бус. Вышла, показала Жаргалу. Он лишь взглянул равнодушно. Ну да, стоя на пороге вечности, и я так же смотрела бы.