— Коварный! Э-э, понимаешь, какое дело, мне тут нужны кое-какие штуцера и краны, и пару фитингов хорошо бы привезти. Заглянешь в хозтовары по пути с работы? И вот ещё, нужно термореле для холодильника. Тут оставили старый, но хладоагрегат у него я проверила, он на эффекте Пельтье, то есть вечный. Колониальная модель. А вот регулятор температуры из него кто-то изъял, и он теперь замораживает всё в доску.
* * *
Заглядывали рыбаки, привозили продукты и разные предметы для жизни: постельное бельё и моющие средства, а в комплект к ним — стиральную машинку и утюг. Посуду и специи, читалку с мешком кассет — перечислишь ли всё, о чём не позабыла заботливая Рустамка. Для визитов они выбирали такие дни, когда приливная волна над песчаной банкой не мешала промыслу, а случалось это не чаще, чем четырежды в месяц.
А Стёпка — наоборот — появлялся, когда волну разгоняло такую, что при её виде захватывало дух. Любование разгулом стихии — это его легенда для родителей. И, кроме стыковки посещений с графиком приливов, надо было угадать такие дни, когда он работает из ночи и опять в ночь, так что перерывы в визитах бывали и по несколько дней. Стёпка привозил всякие хозяйственные мелочи, которые постоянно требовались в налаживаемом хозяйстве.
Домик, в котором она обосновалась — это, как выяснилось, небольшая гостиница с весьма прилично, в прошлом, обустроенными номерами. По крайней мере, удобства имелись повсюду, а комнат в апартаментах было от одной до трёх. Мебели тут, ясное дело, почти не осталось, так что привести в порядок стены, полы и потолки — это просто было очевидно. Какой-то чёткой цели перед собой Делла не видела, и просто убивала время на совершенствование жилья и его окрестностей.
Из угла просторного холла от места, где угадывались следы когда-то находившейся тут стойки регистрации, уходила вниз лестница — начало подземного хода в убежище. Грубая шершавость бетонных стен, редкие плафоны освещения на потолке, которые она привела в порядок, и просторный подземный зал с частыми толстыми колоннами в её полном распоряжении. Хм! А не устроить ли здесь ростовую, как у Ярна? Начать можно с верстака и кузнечного горна, а там помаленьку обзавестись муфельной печкой, индукционной... перед глазами как живые встали установки, среди которых прошло её отрочество. Или оно только у мальчишек бывает? А вот и нет — она тоже прошла такой период в своей жизни. Период интенсивного обучения, как стало ей ясно сейчас.
А Степка старательно привозил выключатели и клеммники, лампы и соединительные коробки, фитинги и гребёнки. А потом они в четыре руки старательно всё это монтировали, болтая о всяких пустяках.
* * *
Ласковый теплый вечер коснулся лица легкой прохладой. Мир застыл в сонном оцепенении. И вдруг незнакомый звук в клочья разметал тишину. Вой это или рык — так вот сразу и не поймёшь. Явно какое-то живое существо где-то вдали пытается выплеснуть в пространство что-то, истерзавшее его переполненную злобой душу. Естественно, всех животных планеты Делла не знает. Даже биологи не могли сделать исчерпывающе полного описания здешней фауны. Но основная масса крупных часто встречающихся хищников ей известна, причём кое-кто — лично. И, естественно, записи их голосов девушка помнит отчетливо. Разумеется, для горожан, или тех, кто никогда не покидает немногочисленных посёлков, познания в этой области бесполезны, а вот остальным, не слишком избалованным достижениями цивилизации людям, легко стать добычей, если вовремя не сориентироваться правильно.
И вот теперь остров Полигон, который она полагала безопасным местом, преподнёс сюрприз. Ночь, луна закрыта облаками — идеальное время для охоты. И дичью в этом мероприятии Делла не будет. С проблемой необходимо разобраться, поскольку в другой момент, когда "неведома зверушка" пожелает добыть себе на ужин её юную девичью тушку, вряд ли она станет так экспрессивно вопить.
Ружьё и параплан должны увеличить её шансы на успех, а ночные очки, может быть даже позволят добиться успеха. В любом случае, дрожать от неведомой опасности — это не её метод.
Безветренные ночи — редкое событие в этих местах. А полёт в кромешной темноте по картинке в инфракрасной части спектра — это вообще обычно ни никем не практикуется — считается, что очень опасно. С этим трудно спорить, но только так есть возможность остаться зрячей, невидимой и недоступной, то есть в наличии оказываются существенные преимущества.
Вышла на ровную широкую дорожку, разложила за спиной купол и в несколько быстрых шагов натянула стропы так, что полотнище взмыло. Включила роторы за спиной, три шага разгона, и плавный уход вверх. Остывающие после угасшего недавно дня скалы и крыши домов остались внизу. Какое-то время бесшумно набирала высоту и свыкалась с новым для себя восприятием. Прозвучавший вновь зловещий вой напомнил ей о том, зачем она всё это затеяла. Повернула на звук. Всё-таки без набитого аппаратурой шлема, когда приходится засекать направление по старинному ручному компасу, а высоту полёта оценивать на глаз, первое время чувствуёшь себя неудобно.
Пошла курсом на седловину между возвышенностей. Здесь в огромном количестве обнаружились слабовыраженные предметы любых форм и размеров — явно камни, а вот чего-то поярче, похожего на тепловой образ млекопитающего, отметить не удалось. А вой повторился, но теперь уже сзади и снизу, то есть акустика повторно указала на груду камней, расположенную на верхней точке этого крошечного перевала. Продолжила парить над этим местом, заходя к нему с разных направлений и всматриваясь. Ничего. Вот в стороне близкого отсюда северного берега в инфракрасном спектре что-то тёпленькое отмечается, неидентифицируемое, увы.
Что же касается источника звука, то "включается" он уж очень регулярно. Две засечки подряд дали интервал ровно в четыреста секунд. Её пытаются испугать. Или не её, а кого-то другого, это уже неважно. То есть не один из амфиционов — свирепейших хищников равнин и предгорий — невесть как пробравшийся сюда, а люди устроили ей тревожную ночь.
Пошла на тепловой сигнал и среди нагромождения прибрежных скал обнаружила сразу два отчётливых пятна. Маленький яркий костёр и тлеющий мангал. И запах готовящегося мяса. Подстроившиеся под высокотемпературные объекты очки не позволили разглядеть людей, но в свете пламени просто невооружённым глазом прекрасно видны четыре силуэта. И слышно, что разговаривают, только речь разобрать не удаётся.
Ведут себя гости беспечно. То есть, спрятались они, конечно, хорошо. И знают, что хищникам здесь делать нечего. Да вот беда, нечего здесь делать сухопутным хищникам, а ведь на Прерии существуют ещё и земноводные млекопитающие, причём не ластоногие, а, скорее, своеобразные выдры, только крупные. Вот как раз подходящих размеров тепловое пятно направляется от берега к неосторожной компании. Судя по размеру это явно не человек, а что-то более крупное.
Эти твари — пакицеты — считаются предками китов и чаще всего питаются рыбой, которую ловят в воде. Но и на суше они не брезгуют любой добычей.
Ещё кружок Делла готовилась к заходу для верного выстрела, попутно рассуждая о причинах такого поведения хищника. Пожалуй, его привлёк звук, которым эти ребята вознамерились её напугать, в нём ведь заключён весь диапазон слышимых частот, вот и отыскалась среди них такая нота, что пробудила в зверушке аппетит. А тут и видимая цель обнаружилась.
Опускаться ниже прибрежных камней опасно, поэтому метров с тридцати ударила жаканом почти вертикально в переднюю часть теплового пятна, отступив от окончания на четверть длины силуэта. То есть не в голову, а где-то в переднюю часть корпуса. И вернулась домой. Если эти недотёпы не разберутся в том, что это был за громкий звук — помочь им она бессильна. А смотреть, как зверушка кушает существ её биологического вида, Делле не нравится. И вообще, ей ещё предстоит садиться в потёмках на свет из окон дома. Бр-р!
* * *
Спала чутко, потому что ощущение безопасности, возникшее у неё за время пребывания на острове, как-то притупилось вследствие событий начала ночи. Утром прислушалась к окружающей звуковой картинке. Ветер так и не обозначился. Можно считать, что тишина стоит полная. Вода из кранов не капает, выключатели не искрят, холодильник отродясь не издавал ни звука. Термореле ему Стёпушка купил твердотельное, от которого не дождешься щелчка биметаллической пластинки.
Вопреки обычаю осмотрела прилегающую местность через окна. Сюрприз! Четверо вооруженных короткими тридцатимиллиметровыми гранатомётами молодцев расположились напротив входной двери, а вот с других направлений никто её не подстерегает, притаившись в засаде. То есть — контакт открытый. Получается, в гости зашли и не смеют беспокоить, ждут, пока проснётся. Да и не все среди них молодцы, одна — девица лет одиннадцати-двенадцати, а парням с виду четырнадцать, двенадцать и десять. На всех — заштопанные комбинезоны из числа тех, что в этих местах попадались в тюках с ветошью.
Гранатомёты у всех однотипные — однозарядные переломки достаточно старой модели. Аборигены такие тоже иногда носят с собой для защиты от хищников, но только детишки, которым не под силу управиться с настоящим ружьём. А эти ребятишки уже переросли ползунки, стало быть — городские.
Трое стоят с оружием наперевес повернувшись кто куда — контролируют территорию, не иначе ночное происшествие нагнало на них страху. Зато четвёртый, с виду старший, положил оружие к ногам и посматривает на крылечко. Явно на разговор люди настроены, не ссориться они сюда пришли. И то, что не стали стучаться или ломиться без приглашения тоже аргумент в пользу разумности гостей.
Вышла на крыльцо и, показав, что в руке у неё ружьё, произнесла голосом учительницы:
— Быстро все в дом. Я прикрываю.
Послушались. Не мешкая, но без суеты собрались в холле, где получили следующую вводную:
— Умываться там, — указующий жест. — Потом вот в эту арку. Завтракать будем. Гранаты только из стволов повынимайте и сложите в подсумки. Патроны-то чай ещё при прадедах ваших делали, а гильзы наверняка картонные.
Отвернув стволы в сторону по-прежнему распахнутой двери, ребята послушно и сноровисто извлекли из стволов патроны и спрятали их в подсумки. Также молча двинулись умываться.
* * *
Степашка ее, несомненно, балует. Всяких намазок на бутерброды, ветчин и сыров у неё образовался хороший запасец, чашек, хоть и разнокалиберных, тоже хватило на всех. Так что, не теряя нажима, едва гости расселись, подала следующую команду:
— Заправляться основательно, кипяток в чайнике имеется, так что кофе добавлять себе по мере израсходования. Навалились!
Нет, это надо же, послушные какие! Или это результат пережитых ночных страхов? Даже не переглядываются. И отсутствия аппетита никто не демонстрирует. А почему же они молчат так старательно? Когда умывались — переговаривались, а при ней словно воды в рот набрали. Хотя нет, набрали они туда кофе, хлеба и разной вкуснятины. Не давятся, не чавкают, но деловиты и сосредоточены.
Всё подъели. Сидят, переглядываются. Не иначе на добавку рассчитывают.
Старший парень, наконец, отважился:
— Мы извиниться пришли за то, что хотели Вас испугать. Вы ведь всё поняли, нам кажется.
— Не кажется, поняла. А банда ваша, как я думаю, давненько здесь мародёрствует и от меня в качестве вероятного конкурента, очень захотелось избавиться.
— Да. Мы не знали, что Вы аборигенка.
— Скажите мне лучше, что за голос звучал в динамике? Откуда срисовали?
— Это из старого фильма про собаку Баскервиллей, — а вот и девочка рот открыла. Видимо прозвучавшее, хоть и неявно, извинение, принесло ей некоторое облегчение, как, впрочем, и остальным.
— Вы тут, конечно, не первый год промышляете, — Делла не спрашивает, а утверждает, и отмечает на лицах собеседников признаки согласия. — Хотелось бы узнать, какой средний, скажем за день работы, доход приносит это занятие.
Старший парень назвал цифру. Наверное — правильную. Понятно, что "улов" они сдают перекупщику — вряд ли сами торгуют. Так что нежирно ребята наваривают. Да и потом, тут ведь действительно один хлам остался — ценные-то вещи забрали те, кто их сам туда положил перед списанием, а лет с той поры прошло много — то есть эта шантрапа в те годы ещё для серьёзной работы не годилась и поучаствовать в снятии сливок, никак не могла.
Приставать с расспросами к подросткам она пока не стала. Понятно, что это какая-то молодёжная банда из Ново-Плесецка. Расспросить о деталях можно будет и позднее. Сейчас она им не друг и не жилетка для слёз — не время сантименты разводить. И вообще, публика такого рода ценит конкретность.
— Тогда имею для вас оплачиваемую работу. Она не связана с риском для жизни и не грозит конфликтом с законом. Деньги — те же, только не на команду, а на каждого. Легко не будет, но от утомления не помрёте.
— Мы ведь через полтора месяца должны будем в школу пойти, каникулы-то закончатся, — это опять старший.
— Вот и прекрасно, отдохну от вас до следующих каникул, — Делла понимает, что согласие уже получено и просто обговариваются детали. — Это вы сейчас с перепугу такие тихие да покладистые, а как от страха отойдёте, чувствую, пороть вас придется через день, чтобы в чувство вернуть. Вы же не фиглики-миглики, а банда.
— Да, "не меченые" — это мы.
Сделала вид, что отлично поняла, о чём речь, хотя, конечно, ни о каких "не меченых" отродясь не слыхивала, как, впрочем, и о других городских группировках.
— Когда выходить на работу? — а это средний из парней.
— Вот сейчас и отправимся. Ты, — кивок в сторону девочки, — перемоешь чашки, а потом приступай к приготовлению обеда на пятерых. Остальные — за мной.
Отметила, что стрелялки свои все прихватили с собой, выдала каждому по паре нитяных перчаток, и повела группу в будущую ростовую, бороться с мусором и хламом.
* * *
Жалеть детишек Деллу отучили на её же собственном примере. "Добрый" дедушка с первого дня их знакомства обращался с ней, как со взрослым опытным человеком и ей ничего не оставалось, как действовать адекватно. Вот точно так же она и поступила со своими "наёмниками". День за днём с раннего утра и до упаду они выгребали и отскребали, выносили мусор и тянули провода. Крутили винты в клеммных коробках и собирали цепи освещения и электропитания, месили раствор, штукатурили, сваривали стеллажи, отливали фундаменты для будущих установок.
После первого же опоздания к завтраку вся банда перестала уходить на ночь в своё убежище и обосновалась в свободных комнатах. Гимнастика по утрам и просмотр фильмов о флоре и фауне Прерии стали частью их жизни. Приезжавшие время от времени рыбаки и прилетавший значительно чаще Стёпка воспринимались ребятнёй без особого удивления. Секрет такого поведения этих детей Делла поняла в день выдачи зарплаты. Им со страшной силой требовались деньги, и любые помехи на пути к этой цели они отметали.
И, кстати, разбирались ребята не только в мусоре и штукатурке. Вполне рукастые, и головушки у них варят. Не пьют, не курят, глупости творят только когда ошибаются.
