Дем Михайлов Низший 5

Готовы?

ДаНет.

Да.

Присутствующие лица (слева-направо):

Ваша единственная дочь. Семнадцать лет. Огнестрельное ранение в живот. Лежит на полу. Критично важна для вас.

Два вооруженных незнакомца у дверей.

Ваша женщина. Тридцать четыре года. Сидит в кресле.

Вы. Сидите за рабочим столом. У вас в руке кольт сорок пятого калибра заряженный четырьмя патронами.

Время пошло!

Возникшая на экране отменная по качеству графическая картинка ожила. Со стоном свернулась клубком светловолосая фигурка на паркетном полу. Испуганно вскрикнула сидящая в кресле девушка. Руки двух крепких парней в масках и темных защитных комбинезонах начали подниматься.

Я почти не шевельнулся. Слегка повел запястьем, привычно нажал на курок.

Банг. Банг.

Два выстрела. Две пули точно в цель. Крепыши еще оседали, а я уже наклонился вперед, двигаясь точно к цели — к их упавшему на пол оружию. На расползающееся под телом "дочери" пятно крови я не обратил ни малейшего внимания. Ожившая "женщина" с диким визгом слетела с кресла и повисла у меня на шее. Резким ударом в лицо я заставил ее отшатнуться, следующим тычком швырнул ее к дверям — прямо под ноги следующим двоим боевикам. Они замешкались на полсекунды. И это дало мне возможность выстрелить еще дважды.

Банг. Банг.

Опустевший кольт упал на пол. Парни в пробитых масках рухнули на орущую "женщину". А я уже лежал на полу, спрятавшись за трупами и проверяя их карманы. Лежащее на виду заряженное оружие проигнорировал — из этих моделей сможет выстрелить только владелец. Глупо тратить драгоценные секунды на никчемную попытку.

Откуда я это знаю?

В одном из карманов обнаружился короткий нож с изогнутым клинком. Обнаружился и тотчас отправился в полет, влетев в горло тощей девчонки с неприкрытым лицом и катаной в руках, что с пронзительным воплем бросилась на меня из коридора.

— Щине! Щине!

— Заткнись — процедил я, стреляя в нее из дистанционного электрошокера найденного в третьем по счету проверенном кармане трупа.

Дергаясь и хрипя, тощая девка рухнула на пол, а я ползком ринулся к ней.

— Папа... папа помоги...

На призыв "дочери" я не обратил ни малейшего внимания. Приподнявшись, с силой вбил локоть в открытой горло оглушенной девки, одновременно подхватывая меч...

Игровой вызов закончился через двадцать минут. Тяжело дыша, я откинулся на скамейку, утирая мокрый лоб и не сводя взгляда с надписи на экране:

Игровой вызов завершен.

Оценка: 121 % успешности по сравнению с результатом Верховного Высшего.

Итог: победа.

Данное достижение: отмечено и замечено.

Награда: 250 сэоб.

Победная серия: 4/6.

Бонус к награде (ИВ): 5%

Бонус к шансу получения ИВ: 10%

Шанс получения дополнительного приза: 5%

— Как все интересно — задумчиво сказал я, вставая и потягиваясь — Хм... Хотя дуру с пробитым животом едва-едва вытащил...

— Все же крестики-сука-нолики — не мое — пробухтел уже не сидящий, а лежащий на скамье Рэк.

Хван молчал — был поглощен прохождением красочного игрового уровня, где он играл за какого-то мужика с дробовиком в одной руке и бензопилой вместо второй. Мужик с диким криком пилил бабку, одновременно паля ей в воющую харю из дробовика. Хлестали кровавые потоки. На бесстрастном лице призма не отображалось ни единой эмоции.

И снова в голове автоматическая отметка — система слегка "прогнулась" под сыроедов. Чтобы не заставлять нас уныло ждать — дала каждому по яркой и громкой конфетке игрового вызова. Жмите на кнопки, детишки. И не обращайте внимания на карантин и ограничение свободы.

Будь мы по-прежнему добровольно низшими гоблинами — сидели бы смирненько на самом краю скамейки боясь лишний раз шелохнуться. А то суровая система живо оттяпает непоседам ножку или ручку...

Баллы С.Э.О.Б.: 277

Добравшись наконец до торгового автомата, прижал палец к сенсору и с интересом воззрился на осветившуюся витрину. Есть ли праздник?

Ну...

Первым делом стало ясно, что я могу подзарядить игстрелы и восполнить запас игл — как и поступил, размотав оружие и вставив его в выдвинувшиеся держатели. Из новшеств — держатели именно высовывались из торгового автомата. Этакая подставка, на которую я опустил оружие, что выдвинулась и осталась на месте на время подзарядке. То есть — я могу в любой момент подхватить игстрел и начать палить, если возникнет острая необходимость. Разумно, удобно, безопасно. Тогда как на родине подземной оружие забиралось в торгмат целиком и не выдавалось до полной подзарядки.

Перезарядив картриджи, посчитал стоимость.

Два сэба за подзарядку. И сэб за картридж. Цены все ниже и ниже...

Из товаров в торгмате обнаружились вполне обычные футболки трех цветов — серый, красный, белый. Нашлось нижнее белье, штаны двух видов — все с карманами, но при этом стилизованы под что-то... средневековое что ли? Но ненавязчиво так — окраской под коричневую кожу. Хотя материал — прочный брезент. Цены вполне доступные и вскоре я избавился от стиля сыроедов, оставив только реально теплую куртку с большим капюшоном и сапоги.

Штаны с обилием карманов, пара футболок, трусы, носки, ремень, новый рюкзак и серая бейсболка обошлись мне в сорок пять сэбов.

Баллы С.Э.О.Б.: 229

Сбросив покупки на скамейку, уступил место Рэку и принялся переодеваться. Закончив, походил с узлом старого тряпья по залу, выискивая куда его пихнуть и не сразу заметил небольшой лючок в стене с надписью "Утилизация отходов". Надо же...

Впихнув в отверстие плотный ком, закрыл люк.

Спасибо за проявленную ответственность и заботу о окружающей среде!

Награда: 5 баллов С.Э.О.Б.

Ну вот. Прибывший в мир добросов гоблин, кажется, нашел свое призвание!

Хотел снова плюхнуться на скамейку и предаться ленивому ожиданию вердикта системы, но краем уха уловил обрывки приглушенных слов, доносящихся с левого коридора. Не припомню, чтобы кроме нас тут был кто-то еще... Ожидание и упаковку вещей в новый рюкзак решил ненадолго отложить.

Миновав дверь, замер на пару секунд и прислушался. Слова донеслись из-за второй двери расположенную по левую руку. Дверь была чуть приоткрыта. Коротко заглянув в комнату, убедился, что она пуста, а ставшие уже вполне разборчивыми слова попадают сюда из высокого узкого окна. Парой шагов миновав крохотную комнатенку, прижался плечом к толстенной каменной стене и обратился в слух. Эта сторона гостевого здания выходила задами на городскую смешную стеночку, но, насколько я помнил, была прикрыта со всех сторон соседними постройками и росшими за оградой деревьями. Достаточно укромное место.

Мужской голос — хрипловатый и прямо сочащийся выдавленным из пчелиных жоп медом, пытался кого-то убедить:

— С тебя же не убудет. Ну? И дело для тебя не новое. Каждый день ведь со своей шлюхой вы деснами и сиськами третесь. И какой интерес в этом деле без мужика с его стальным прутком? Вы бабы... вас пока прутом мясным не вразумишь — дурью маетесь. Как не понимаете — под нас подстилками рожденные. А тут вон чего удумали — сучка с сучкой в постели кувыркается... куда катится мир? Боги плачут!

— Заткнись, Греджерс! — ответивший голос был куда суровей, жестче, но еще в нем звучали легкая паника, беспомощность и злость. А еще голос был женским.

— Ты на меня, сучка, пасть не открывай! Забыла, что держу ваши жизни в своей руке?! И твою и твоей сучки рыжей! Мужиком себя возомнила? Сначала в штанах проверь — и коли яиц в них не сыщешь, мужика из себя не строй!

— Я заплачу. Есть товар.

— Пошла ты нахер со своим товаром. Я сказал, чего хочу. Твой рот... твой сучий влажный рот не уходит у меня из головы. Я ночами не сплю! В горле ком! Огромный сука ком — настолько я хочу тебя и твой рот! Давай! На колени!

— Греджерс! Возьми товаром! И забудь, что видел. Джоранн не хотела!

— И кобылу Джоранн — тоже поимею! И тебя, сука, во все щели! Я сказал! На колени! Или уже сегодня будет суд и твою Джоранн Мать порежет на куски!

— Она не хотела его убивать. Это случайность! Гребаная случайность! Ее заставили махать вилами — а тот ублюдок подошел сзади и облапал. Она просто отмахнулась! Это гребаная случайность, понимаешь?

— У меня в горле ком. Давай. Залезь мне в рот язычком поглубже — и протолкни его! А затем опустись ниже, расстегни ремень на моих штанах... я хочу, чтобы ты все сделала сама! Сначала поработаешь ротиком. А вечером придешь куда скажу и там...

— Греджерс! Дритт! Я не лягу под тебя!

— Тогда кобыла Джоранн умрет!

— Не называй ее кобылой!

— Я буду называть эту рыжую шлюху как захочу! И вы обе будете делать то, что я захочу! И когда захочу! У меня ком в горле! Ты в каждом моем сне! Каждую ночь я вижу во сне твои дрожащие потные сиськи над своим лицом... ты стонешь... тебе хорошо... Куда лучше, чем в том сарае, где ты лизалась с рыжей шлюхой.

— Ты подглядывал?! Дритсек!

— Следи за словами! И выводи уже моего скакуна из стойла. У меня ком в горле...

Поморщившись от очередного "ком в горле", я подался чуть в сторону, упершись в окно плечом и высунув наружу руку. Коротко дернул. Раздался булькающий вскрик, заскрипели попавшие под лезвие ножа кости. Дернув запястьем, рывком расширил рану. Мне в руку впились чужие пальцы, но хватка уже потеряла силу. Через секунду умирающий сполз по стене и нож пришлось выдернуть. Втянув покрасневшую от крови руку обратно, выглянул в окно, лениво скользнул взглядом по замершей женской фигуре, оценив и запомнив короткую стрижку, волевое обветренное лицо, крепкие руки, невысокий рост.

— Помог ему с комом в горле — пояснил я, вытирая нож о футболку — Опять придется одежду покупать...

— Дритт... ты убил его... ты ему глотку перепахал ножом... а я обделалась...

— Боишься крови? — лениво спросил я.

— Слишком неожиданно... мы разговаривем... и тут в его горло вонзается нож...

— Ты кто?

— А ты кто?! Сука! Ты кто?!

— Я Оди. Сыроед. Гощу тут у вас... что ты собираешься делать с трупом?

— А? Я?

Было видно, что незнакомка умеет и любит принимать решения. И умеет действовать. Это промедление — из-за охватившего ее шока. И ее можно понять — любой неподготовленный к подобным ситуациям человек впадет ненадолго в ступор, когда собеседнику вдруг перережут глотку.

— Тело надо спрятать — напомнил-предложил я — Закопай труп.

— Что?

— Труп закопай — повторил я — Имя как?

— Нанна... я Нанна...

— А Джоранн?

— Моя девушка. Моя жена.

— Угу... труп есть чем закопать?

— Вот дерьмо... дритт! Дритт! Опять сучий труп!

— Закопаешь или нет?

— Да! Да! Сука! Дело уже привычное!

Упав на колени, она сбросила с плеч небольшой рюкзак. Выдернула из лямки короткую лопатку и принялась за дело, начав с умелой нарезки зеленого дерна, срезая его большими квадратами и откладывая в сторону. Кем бы она не была — копать она умеет.

— Не первый труп закапываешь?

— Ты кто такой, дритсек? Что за гребаный Оди? Чужак? На бродоса не похож. С Тропы явился?

— Ты копай быстрее — хмыкнул я, устраиваясь у окна поудобней — И рассказывай.

— Что рассказывать?

— Он тебя шантажировал. Судя по всему — увидел, как рыжая шлюха-кобыла Джоранн случайно убила кого-то вилами. А ты наверняка труп спрятала — раз говоришь, что дело для тебя уже привычное. Так?

— Не называй ее шлюхой!

— Рассказывай — уже жестче велел я — И посмотрим как разобраться с этим дерьмом.

— Смысл?! Я занимаюсь пустым делом! Нет смысла прятать труп! Греджерс не мог не рассказать все жирному Сьюгу. А Сьюг... та еще сучья мразь... Своего не упустит...

— Начни сказку с начала — поморщился я — И что у тебя в той фляжке?

— Адское пойло на травах. Пробирает. Греет.

— Хлебни сама. И дай мне чуток.

— Че тут у нас? — шумно задышал мне в спину Рэк — О... пахнет горлодером... о... чьи дохлые ноги под окном, командир? Че за уродливая сукка с лопатой?

— Заткнись, дритсек! Урод! Сука! Мразь! Дритт! — ее наконец-то прорвало.

— Закройте пасти! — велел я — И хлебни уже из фляги! Давай! Вот так... еще хлебни... теперь флягу мне. Хорошо. А сама — копай! Мы бы помогли... но карантин...

— Да поняла я уже. Сука!

— Дашь хлебнуть, командир? — орк жадно сглотнул слюну.

Кивнув, я сделал пару глотков и передал ему флягу, после чего снова выглянул за окно, оценил быстро растущую яму и напомнил:

— Где моя долбанная сказка? С чего все началось? И начни с себя и с Джоранн.

— Да на кой тебе? Нам все одно конец... Не дергайся — я возьму вину на себя. Без Джоранн мне все равно не жить. Так что можешь нож мне скинуть.

— Рассказывай. И копай.

— Сука любовь — неожиданно выдала с громким вздохом коренастая бабенка и с яростью вонзила лезвие лопаты в обнаженную почву — Сука любовь!

После столь бодрого начала последовала очередная вполне ожидаемая история про могучую любовь двух боевых дев. Любовь вполне плотскую, горячую, на зависть многим. Сильнее всех завидовали и ненавидели мужики.

Женщин и девушек в Светлом Плесе хватало. То ли система бдила, следя, чтобы "каждой твари по паре", но соотношение мужского и женского пола было примерно пятьдесят на пятьдесят. Система учла почти все. Именно что почти — ей совсем не были учтены сексуальные предпочтения некоторых "рожденных" добросов.

Нанна и Джоранн — яркое тому свидетельство. Девушки любящие девушек. И относящиеся к мужикам как к странному и явно неудачному эксперименту Матери — ничуть не притягательному в сексуальном плане.

Главная же проблема заключалась в красоте.

Нанна ей не блистала — невысокая, плотно сбитая, с узким тазом и по-мужски широкими плечами, коротко стриженная, вечно сутулая, со с взглядом исподлобья... нет, она никак не блистала красотой. Выделялся разве что ее рот — необычно чувственный, прекрасно очерченный, влажный даже на взгляд и кажущийся чисто случайно пришлепнутый к этому ничем не примечательному лицу. Если щедро плеснуть в лицо Нанны пригоршней косметики — может и получится что-то более-менее. А так... мужик...

А вот Джоранн... ее иначе как кобылой не называли. Длинноногая, рыжеволосая, с белой мраморной кожей, яркими и большими серыми глазами, в талии ладонями обхватишь, задница любого с ума сведет, грудь не спрятать под любой одеждой. Взгляд томный, губки алые, легко смущается и очень мягка по характеру...

Короче — трахнуть Джоранн мечтал даже самый последний седовласый женатик, чья мошонка давно и бесповоротна была зажата в стальной ладони супружницы. Две три мужиков перевидала во сне обнаженную рыжую кобылку, что вытворяла с ними такое...

Но дальше влажных мечтаний дело не пошло.

Джоранн испытывала к мужикам нескрываемое отвращение. Общаться — общалась. На расстоянии хорошо вытянутого выражения "не подходи ближе, дритсек", само собой непроизносимого в слух, но явственно ощущаемого любым обладателем мясного прута. Подкатывать к первой красавицы селения пытались многие. Подкатывали по-разному, но итог был одинаков для всех — полный провал.