Но самое главное — я им не верил.
Флирт, интриги и обман естественны для женщин, нравится это мужчинам или нет. Мне, кстати, нравится, потому что в интригах и лжи наши красавицы органичны. И гармоничны. Их внутреннее полностью совпадает с внешним, и образ чудесной женщины обретает поразительную законченность, восхищая ценителей и смущая даже опытных мужчин.
Женщины намного лучше понимают идею лжи, и нет ничего удивительного в том, что именно они первыми оценили достоинства приложений craft(art), популярность которых с развитием ar/G, появлением наноэкранов и "балалаек" взлетела на невообразимую высоту и держится на ней до сих пор. Возьмите top-10 самых скачиваемых приложений за день, неделю, месяц или год, и вы обязательно увидите не менее трех craft(art). Не менее трех приложений, которые делают людей не похожими на себя, помогают выглядеть не так, как на самом деле, и увеличивают количество лжи на нашей планете. Пользуются ими по-разному: одни исправляют мелочи вроде морщин, родинок, жидких волос или пары лишних килограммов; другие натягивают на себя чужие лица — одно время на улице стало не протолкнуться от Мэрилин Монро, потом — от мультяшных супергероев; третьи покупают мощные, хорошо проработанные редакторы и создают законченные "обложки", скрывая и лица, и фигуры. Я помню, как самая модная студия craft(art) разработала особое приложение для феминисток, среди ее трафаретов была "обложка" лысой немытой бабы в грязной одежде... для него еще выпустили дезодорант с запахом пота.
Из-за развития craft(art) рухнули продажи косметических и парфюмерных корпораций. Зачем покупать средство по уходу за кожей, если можно закрасить лишай с помощью приложения? Побрызгал на себя наноботами из баллончика, запустил приложение — и через пару минут ты снова красив...
Правда, лишай все равно останется.
Настоящее всегда остается, как его ни прячь, но мало кто об этом думает.
Приложения craft(art) захватили рынок. Женщины отыскали новую игрушку, и женщинам новая игрушка понравилась. Они пользовались приложениями так же часто, как раньше губной помадой, следили за обновлениями и новинками, предпочитая те, сквозь "обложки" которых нельзя увидеть правду с помощью расплодившихся приложений lookTrue, и я предполагал, что прецедент, о котором сейчас поведаю, будет связан с именем какой-нибудь умной и настойчивой особы, но ошибся.
Впрочем, учитывая обстоятельства, ошибся я не сильно.
Кажется, это случилось в Солт-Лейк-Сити, но я не уверен, поскольку не запоминал специально. Ведь история выглядела анекдотом... да, по сути, и была им... и осталась... Анекдотом в современном понимании, как смешная, забавная история, из которой не делают выводов, потому что мало кто способен осознать глубинный смысл рядового события до того, как оно начнет влиять на жизнь общества, тем более если это событие кажется анекдотом.
Но по порядку: федеральная судья Малик отказала мистеру Циммерману в аннулировании брака с мистером Брауном-Цельсом.
Джентльменская свадьба получилась скоропалительной, как говорится — по любви и страсти, но в полном соответствии с законом о внезапных браках, и проведенный экспресс-анализ не выявил в крови влюбленных следов наркотиков, как разрешенных, так и запрещенных, только алкоголь в допустимых для свершения таинства количествах. Знаменательное событие было официально зарегистрировано, и счастливые новобрачные отправились в свадебное путешествие в ближайший мотель. А уже в следующий полдень мистер Циммерман явился в суд с требованием аннулировать брак на том основании, что мистер Браун-Цельс оказался активным пользователем craft(art) и сознательно ввел жениха в заблуждение относительно своей внешности. Когда наведенная "обложка" заглючила, мистер Циммерман с ужасом разглядел у своего почти идеального партнера жидкие волосы, бородавку и близко посаженные глазки. Вместо записного красавца в постели джентльмена оказался уродец, напоминающий крошку Цахеса. Мистер Браун-Цельс, в свою очередь, был не против развода, но настаивал на крупной разовой выплате за разбитое сердце и алиментах в течение десяти последующих лет. Тут следует добавить, что мистер Циммерман был неприлично богат.
Дело вызвало огромный резонанс, вы наверняка о нем слышали и наверняка мысленно заняли чью-то сторону. Одни жалели романтичного Циммермана, оказавшегося в цепких лапах охотника за богатством, другие желали успеха Брауну-Цельсу, сумевшему дотянуться до кошелька миллионера. И никто не задумывался над тем, какое влияние окажет процесс на мир.
Да, я не оговорился: на весь мир.
Судья Малик приняла сторону мистера Брауна-Цельса, и вскоре ее решение было подтверждено Верховным Судом, до которого ухитрились дойти адвокаты мистера Циммермана. Возник прецедент Циммермана — Брауна-Цельса, и ложь перестала быть достаточной причиной для развода.
"Обложки" стали частью жизни, приложения craft(art) обрели статус реальности, всемирная судебная система признала, что нарисованное имеет силу настоящего.
Из дневника Бенджамина "Орка" Орсона
* * *
Манхэттен США, Нью-Йорк апрель 2029
Нежность...
Вот что всегда искала Карифа в отношениях. Удовольствие и удовлетворение, упоительные в своей сладости вершины, на которые ее возносили любовники, блаженная усталость, наступающая на этих вершинах, опустошение, когда уходили те, кто особенно дорог, приятная расслабленность, когда переставали звонить надоевшие, — Карифа воспринимала отношения во всех проявлениях, находя в них отдушину от жесткой рутины профессии, но в первую очередь искала нежность.
Мягкие прикосновения.
Тихие ласки.
Шепот и обжигающе горячее дыхание.
Невозможно приятные слова...
Поиск нежности начался не сразу. В юности и молодости Карифа обожала жесткий, неистовый секс, не отказывалась от экспериментов, даже искала их, иногда выжигала себя дотла, иногда пачкалась в грязи, часто плакала потом, в очередной раз оставшись одна, плакала от того, что снова не нашла то, что искала.
А не находила, так как не понимала, что ищет.
Не понимала до тех пор, пока однажды, еще в Академии, незадолго до выпуска, после особенно яростно спарринга, из которого вышла победительницей, на волне куража и нежелания окунаться в привычное "веселье", оказалась в постели с соседкой по комнате. Карифа не чуралась экспериментов, впервые побывала с женщиной еще в последнем классе, но не получила и десятой доли той нежности, которой одарила ее подруга. Карифа не сделала окончательного выбора в пользу чего-то одного, не отказалась от мужчин, но встречаться с женщинами стала много чаще, а последний год и вовсе провела в объятиях агента Рейган.
Ну, так получилось.
Получилось, несмотря на то что отношения между сотрудниками, тем более — оперативной службы, тем более — из одной группы, — в GS были строжайше запрещены.
Так получилось...
— Тебе хорошо?
— Мне замечательно, — прошептала лежащая на спине Карифа. — Ты даже не представляешь, как мне хорошо.
— Представляю, — улыбнулась Рейган, нежно покусывая соски любовницы.
— Нет...
— Да...
Удивительная Рейган, колючая и грубоватая на службе, жестокая в бою и... и такая ласковая в постели. Причем зеленоволосая не только искала нежности, как Карифа, но обожала дарить ее, стремясь отдать то, чем не могла поделиться в обычной жизни.
Ведь в обычной жизни ей приходилось убивать и ломать кости.
Да к черту обычную жизнь!
— Сейчас будет совсем хорошо, — пообещала Рейган.
— Знаю, — едва слышно отозвалась Карифа, судорожно комкая простыню.
И закричала, не в силах сдержать накативший оргазм. Засучила ногами, застонала, заколотила Рейган по спине, счастливо смеясь, отдаваясь и радуясь этому.
А потом долго лежала, с наслаждением впитывая ласковые поглаживания подруги.
Нежность...
— Мне хорошо с тобой, — прошептала Рейган, прижимаясь щекой к плоскому животу любовницы.
— А мне с тобой великолепно.
— Я не шучу.
— Я тоже.
— Ты ведь знаешь, что я перестала встречаться с другими женщинами?
— А ты знаешь, что мы не давали обещаний, — отозвалась Карифа. — Во всяком случае, пока.
— Я это принимаю, — признала зеленоволосая, поглаживая бедра любовницы. — Как и твои приключения.
Всегда принимала. Злилась, но принимала, и Карифу это устраивало, потому что она свой выбор еще не сделала. Амин догадывалась, что любовь заставляет Рейган принимать ее приключения, терпеть, возвращаться к ней, делая вид, что все в порядке, но ничего не могла поделать — Карифе нравилось бывать с мужчинами.
А теперь — с одним мужчиной.
Карифа все понимала, никак не реагировала на грусть в голосе Рейган, но сегодня в прозвучавшей фразе отчетливо послышались новые нотки, которые заставили Амин поинтересоваться:
— Почему ты заговорила об этом?
— Ты отдаляешься, — почти сразу ответила зеленоволосая. Она ждала вопроса.
— Нет.
— Из этой чертовой поездки ты вернулась совершенно другой.
— Рейган...
Однако любовница не позволила себя перебить.
— Я не прошу и уж тем более не требую от тебя отчета, Карифа, мне известен предел наших отношений, и я... если я когда-нибудь и мечтала о чем-то большем, то это были только мечты. Я никогда не стану на тебя давить. Но я боюсь за тебя.
— Из-за нашего задания? — удивилась Амин.
— Потому что ты изменилась, — твердо повторила Рейган.
— Не понимаю.
Зеленоволосая привстала на локтях и посмотрела любовнице в глаза:
— Мы не всегда действуем по букве закона, потому что такова наша работа: когда возникает неустранимая проблема, мы приходим и устраняем ее. Ни я, ни ты — никто из нас не испытывает по этому поводу восторга, но такова игра. В нее играют с того дня, как появился первый закон, потому что люди, которые хранят закон, не всегда могут хранить его, играя по правилам.
— Это прописная истина, — мягко отозвалась Карифа.
— Но теперь ты стала нервной. Не ведешь себя, как раньше.
— Из-за высоких ставок.
— В нашей игре ставка одна — жизнь, выше некуда, — тихо сказала зеленоволосая.
Четко давая понять, что не удовлетворена ответом и ей не нравится скрытность подруги.
— Я привыкла рисковать, но сейчас мне предложен такой приз, что я не хочу проигрывать, — призналась Амин.
— Какой приз?
— Не могу сказать.
— Ты взлетишь настолько высоко, что перестанешь нас видеть? — догадалась зеленоволосая.
— Мы все взлетим, — пообещала Карифа. — Плата будет щедрой, никто не уйдет обиженным.
Рейган прикоснулась губами к полной груди подруги, с наслаждением вдохнув запах ее тела и показав, что этим словам верит, помолчала, после чего продолжила:
— То, о чем я тебя сейчас спрошу... Это неправильно. И ты можешь на меня обидеться или просто не ответить — я пойму. Но я не могу не спросить... — Она вновь выдержала паузу. — С кем ты провела эти дни?
Зеленоволосая действительно не могла не задать этот вопрос, но и Амин не могла воспользоваться ни одним из предложенных путей отхода. Обидеться? Обижаться не на что. Промолчать? Стыдно и некрасиво по отношению не только к любовнице, но к верному другу, которым Рейган безусловно была. Ответить честно?
Другого выхода не оставалось.
— С мужчиной, — предельно спокойно сказала Амин.
— Тебе понравилось?
— Он умеет произвести впечатление.
— Тебе понравилось? — с нажимом повторила зеленоволосая.
— Я сейчас с тобой, потому что хочу быть с тобой сейчас, — Карифа привстала на локтях и посмотрела Рейган в глаза. — Когда я захочу быть с ним — я буду с ним.
— А ты захочешь?
— Да.
И короткое слово ножом ударило зеленоволосой в душу, потому что весь последний год на такие вопросы Карифа отвечала: "Может быть".
— Я помню: он произвел впечатление, — криво улыбнулась Рейган.
— Не только в постели, — медленно ответила Амин, припоминая А2: бешеную, отвратительную агрессию... которая сменилась искренней нежностью... которая сменилась демонстрацией потрясающего мастерства.
— Что ты с ним делала?
— Ничего такого, о чем можно было бы пожалеть.
— Ладно. — Зеленоволосая поднялась с кровати. — Я хочу красного.
— Спасибо, что предложила.
— Конечно.
На самом деле Рейган не хотела пить, ей нужно было уйти, и как можно скорее, а еще — повернуться спиной к Карифе, потому что ей было невыносимо видеть легкую неконтролируемую улыбку, что появилась на губах Амин при упоминании мужчины.
Карифа была влюблена. Причем по уши.
— Каковы наши ближайшие планы? — осведомилась Рейган, подходя к кухонному уголку.
— Ты правда хочешь говорить о делах?
— Почему нет?
— Ну... не знаю... — протянула Амин, разглядывая плотную подругу: широкие плечи, крепкие ноги, подтянутый зад. У Рейган отсутствовала ярко выраженная талия, но когда она приседала, как сейчас — к холодильнику, — ее фигура приобретала приятную женственность. — Мы ведь не закончили?
— Нет, — улыбнулась Рейган, наполняя красным один бокал — они всегда пили из одного. — Конечно, продолжим... — И выругалась, услышав, что Карифа отвечает на входящий вызов: — Тебе обязательно принимать звонок?
— Конелли поставил высший приоритет, — объяснила Амин и подключила оператора: — Что случилось?
— Привет! Я не слишком поздно?
— Скорее, слишком рано, — съязвила Карифа, бросив взгляд на часы.
— Извини, босс, но у меня появилась зацепка.
— Если она не сработает, мне придется тебя убить, — произнесла Амин, продолжая разглядывать обнаженную Рейган.
Та пригубила вина и согласно кивнула.
— Зацепка обязательно должна сработать, — пообещал Конелли. — Я уверен, что могу вычислить местонахождение Орсона.
* * *
Бруклин outG США, Нью-Йорк апрель 2029
Орсон так и не понял, что за комплекс захватили под свои нужды Лейка и Беатрис. Подземелье оказалось большим: девять или десять комнат, включая просторную главную залу; хорошо отремонтированным: стены и полы выложены плиткой, потолки чистые, двери новые; комплекс прекрасно проветривался, снабжался электричеством и водой. Возможно, некогда эти помещения принадлежали городским службам, или метрополитену, или военным, но по каким-то причинам их забросили, и они оказались в outG. Орк не знал, в каком состоянии нашли комплекс Беатрис и Лейка, но судя по качеству ремонта и оснащению, использовать его планировали долго.
В большом зале Фрэнк разместил невероятное для незаконной клиники количество медицинских аппаратов и устройств, превратив его в высококлассную современную лабораторию, позволяющую проводить исследования любой сложности. Об этом свидетельствовал еще и тот факт, что в первый день пребывания в клинике Орк сдал столько тестов и анализов, сколько не сдавал за всю жизнь. Впрочем, он никогда не жаловался на здоровье и к врачам заглядывал редко, а раны и травмы обходили его стороной. Затем последовала пауза: Фрэнк занялся обработкой данных, и у Бена появилось время тщательно обдумать происходящее, уделяя особое внимание непонятному и непредсказуемому будущему, поскольку размышлять, почему его не тянет совершить запоминающееся массовое убийство, ему надоело. Пусть Фрэнк разбирается.
