Интендант 2. Капитан "Неуловимого". (Черновик)

— Старший лейтенант Мальков, благодарю за службу и образцовую атаку вражеских кораблей, — сказал я, отдав честь, после чего добавил. — Принимаю командование лодкой. Полный ход с разворотом влево, уйти на глубину двадцать метров. Артиллеристам, готовность двадцать минут.

Вскоре подошли комиссар и главстаршина Аверченко, командир палубного орудия. Им я и сообщил, все присутствующие в центральной рубке тоже слышали озвучивание моего плана, показывая на карте порта как действовать:

— Вот тут стоит на якоре в ожидании разгрузки большой транспорт с рудой, восьмитысячник. Всплываем у его левого борта, и под прикрытием открывает орудийный огонь по четырём шведам что стоят на разгрузке. Остальные будут в мёртвой зоне, но и этих вполне хватит. Зенитки зарядить и первыми расстрелять зажигательными снарядами пакгаузы и склады. Вот тут у причала стоит подлодка, однотипная с нашей. Начнёте с неё, а зенитками накроете сначала два торпедных катера, они вот тут, пока ещё на месте. Для остальных мы будет в мёртвой зоне под прикрытием борта шведа. Дальше уже шведы. Это всё, готовьтесь.

Те козырнули и ушли, я же довёл субмарину до места, и мы всплыли, сразу открылись люки, выбежали артиллеристы, и цепочка матрасов начала подавать снаряды. Со стволов снимались затычки, устанавливались прицелы и подавались первые снаряды. Первым грохнуло палубное орудие, то самое 'ахт-ахт', и у борта 'семёрки', на палубе которой тоже суетились артиллеристы, встал фонтан разрыва. Вот вторым выстрелом попали, яркий цветок разрыва возник и погас на рубке, частично сметя артиллеристов осколками. Тут и зенитки заработали, стреляя по катерам. Те уже отошли от пирса, но были подсвечены пожаром на берегу. Клянусь, не знаю откуда там пожар, и кто виноват, но факт — он был. Пока старпом с частью команды спешно перезаражали торпедные аппараты в новом отсеке, в кормовом отсеке перезаряжать нечего было, там всего и было две торпеды. Основная и запасная. Обе были использованы. А все остальные помогали артиллеристам, так что выстрелы гремели практически не переставая. Лодка ушла ко дну, даже швартовы не выдержали её веса, были вырваны с корнем, оба катера тоже выбыли из строя, один замедляясь и погружаясь носом горел, второй уже фактически утонул. Обе зенитки, добив остатки лент по пакгаузам, перезаряжались, а палубное орудие же било по шведским судам. И да, мы не забыли про шведов у рядом стоявшего судна, двое автоматчиков и пулемётчик держали на прицеле борт, так что, когда показались головы, были даны несколько предупреждающих очередей и больше те не показывались. А вот когда мы фактически добили шведов, благодаря очередям с зениток три из четырёх полыхали, четвёртый просто тонул, горели склады и пакгаузы на берегу, я заметил, что шведы рядом вытягивают якорь, и поднимая пар в котлах, снимаются с места, явно собираясь уйти. Да только они опоздали, немцы были насколько злы что открыли по судну огонь, явно надеясь достать нас, когда снаряд пройдёт судно насквозь. Стреляли и береговые батареи. Всё, пара валить.

— Покинуть палубу! — скомандовал я, всё это время находясь на мостике.

Очередной немецкий снаряд разворотил борт шведа, один матрос, что снимал прицел с орудия, вскрикнул, упав, осколком досталось, его быстро эвакуировали и начали аккуратно спускать вниз, там уже врач ждал. Убедившись, что всё снято и орудия закреплены, отдал приказ погрузится. Тем более швед рядом, полыхая, это немцы его подожгли, практически ушёл в сторону. Мы успели, шуруя в сторону удалились, пока три тральщика и два сторожевика утюжили бомбами то место где мы были. Ещё два корабля выискивали нас, снуя туда-сюда. Уходил я не наобум, а к довольно сильному течению, где встав в струю, заглушив все системы, оставив только дежурное освещение, позволил тянуть лодку к выходу из бухты. Ну и команда, пока было время, занимались перезарядкой торпедных аппаратов. Пока артиллеристы расстреливали цели, старпом с небольшой группой торпедистов успел зарядить только два аппарата, вот и заряжали пока ещё два, старясь это делать тихо. А то слухачи у немцев нас очень уж искали. Не всегда удалось соблюдать тишину, но аппараты всё же зарядили, а я направил 'семёрку' к выходу. В принципе целей в порту хватало, но хорошего понемногу, до рассвета не так и много, а ещё нужно вырваться из порта и отойти подальше. Ловить нас будут очень сильно.

Оп-па, а немцы не дураки, половина тральщиков бросили бесполезные поиски и рванули к выходу, туда же направились два минных постановщика, им поступил приказ поставить противолодочные сети и минные цепи, и закрыть напрочь выход из порта. Подумав, я решил не менять план, и покинуть Любек. Хотя мелькнула идея расстрелять торпедами оставшихся шведов, их трое было, ну и на мелочь что нас ищет, что-то потратить, а потом вставь у той же корабельной свалки, замаскировавшись, но всё же отказался от неё. Шанс высочить есть, и рисковать так не стоит, мы и так по меркам подводников отлично поработали. Я бы даже сказал более чем. Всё же немцы не успели заткнуть выход, и двигаясь фактически у берега, тут глубины метров десять всего, проскочили и направились к выходу. А вот там нас обе субмарины ждали, те самые малая и французский трофей. Я всё же опознал по обводам бывшего француза. У акустика стоял, управлял лодкой всё также с наушниками на голове и счислениям штурмана по гирокомпасу, но это для видимости. Ноги уже не держат, какой час стою, так что согнав с места акустика, устроился на стуле и сообщил:

— На выходе нас ждут две немецкие субмарины. Будем атаковать. Боевая тревога.

После зарядки торпедных аппаратов две трети команды отдыхала, часа два уже, час до рассвета остался, остальные управляли лодкой, так что те снова вскакивали и бежали по боевым постам. В этот раз устраивать перестрелку как с первой немецкой подлодкой я не стал, мы там чудом выжили, торпеда мимо прошла. Я не ковбой чтобы встать перед противником, прошлую ошибку признаю, так что ушёл чуть в сторону и на малой скорости направился к малой подлодке. Она вёрткая, самая опасная из двух немцев. Услышали нас вскоре, как не подкрадывался на малом ходу, то давая ход, то стопоря, двигаясь по инерции, акустик у немцев оказала хорош, засёк всё же когда до них чуть меньше километра осталось.

— Полный ход. Два румба влево, — тут же скомандовал я.

Капитан противника тоже отдал приказ вперёд самым полным, а я довернув сделал так, что тот окажетесь на пути торпеды. Дифферент делать не нужно, мы с малой находились на одной глубине. Это француз ниже на двадцать метров, да ещё в стороне на три километра.

— Первый торпедной аппарат товсь! — скомандовал я.

— Есть товсь!

Стрелять я не торопился, не был уверен в результате, субмарины сближались, и вот когда по моим расчётам попадание неизбежно, скомандовал:

— Первый пуск!

— Есть первый пуск.

Торпеда ушла, и я пристально наблюдал за нею, скинув наушники. Не хотел оглохнуть от разрыва. Прямое попадание в корпус у носа, дав послушать звуки разрушения корпуса другим командирам, особенно хорошо было слышно удар корпуса о дно, и повёл лодку дальше. Та всё ещё средний ход имела. Бывший француз поворачивая направился навстречу, тот слышал звук взрыва, но ещё видимо не понял, что случилось.

— Вторая субмарина, идёт на нас... Похоже средняя, мы уничтожили малую, береговой обороны.

На француза я потратил две торпеды, зайдя сбоку, первая попала в палубное орудие, оторвав его к чёрту, нанесла повреждения внешнему корпусу, но лодка была на ходу и начала проводить процедуру экстренного всплытия, продувая цистерны, вот и добил второй. После чего мы на полном ходу, опускаясь на глубину, направились прочь. Мы выполнили задание, навели шороху в Любеке, уничтожили немало боевых кораблей, и возвращались. Не припомню чтобы столько побед даже у немцев было, признанных лучшими подводниками в мире. Что они теперь скажут? Ну да, я читер, не отрицаю, даже признаю, но кто бы не использовал такие сверхумения, если бы они у него были? Вот и я использовал, наверху светало, точнее уже рассвело, взрывы акустики с тральщиков слышали, так что покидая порт начали розыски снаружи, вот самолёты не нагнали, погода нелётная поднялась, но мы ушли, на малом, иногда стопоря ход, пропуская над собой вражеские корабли, ушли. У нас осталось две торпеды, мы возвращаемся, но стоит найти такую цель где их можно потратить. Может к финнам заглянуть?

* * *

Наконец буксир подвёл нас к причальной стенке, и лодка, вернувшаяся из тяжёлого похода, встала у пирса. В общих чертах командование флота знало о наших успехах. На пути к Любеку, в порту, и на обратном пути, отправил шифрованные сообщения. Кстати, там нам конвой встретился из трёх грузовых судов, шли из Финляндии под охраной двух кораблей сопровождения, я передал командование Малькову, и тот атаковал противника. Два транспорта на дне, но все торпеды вышли, потом долго бегали от финнов, но ушли. И вот наконец наш тяжёлый поход закончился, и мы дома. Единственно в чём я уверен, так это в том, что меня снимут с лодки. Даже салют холостыми выстрелами на входе на базу с количеством потопленных судов и боевых кораблей ничего не решал. Так что, забрав вещи, а также рапорты и документы, за пленным машину прислали, я покинул лодку, отдав её флагу честь в последний раз. А нас встречали с оркестром, запечённым поросёнком на подносе, вкусный, не знал что эта традиция уже есть. Но главное, мы вернулись.

— Знаешь, как тебя немцы прозвали? — спросил адмирал, когда мы устроились в его машине, моя 'эмка' сзади пристроилась, тот нас встречал и принял от меня устный рапорт о походе. — Капитан 'Неуловимого'. Они такие силы задействовали в поисках, а вы ушли.

— Да, побегать нам пришлось.

Дальше мы прибыли в штаб флота, где командиры оперативного штаба читали наши рапорты, я наконец познакомился с командиром своего дивизиона, между прочим, вполне неплохого и знающего подводника с академическим образованием. Было множество вопросов, на которые я честно отвечал. Насчёт расстрелянных финн поморщились, но промолчали, такое на общий суд не выносят, наше внутренне дело, а вот большую часть наших приключений опишут в газетах. Два командира из политуправления над этим уже работали, чтобы превратить тяжёлый боевой рейд в красивую сказку. Ну, успехов им. Прибыли мы утром, нас сопроводили тральщики, а буксир подвёл к месту стоянки уже к обеду. Так что закончили всю бюрократию в семь вечера, но торопиться никто особо не спешил, рапорты приняты, наградные тоже. Малькова я к Герою представил и к повышению в звании, комиссара к 'Боевику', остальных тоже, 'Боевики' или 'Красные Звёзды'. Никто обделённым не остался. О бунте тактично не вспоминали, всё же оба искупили, даже матрос 'Звёздочку' заслужил. Это он смело бросился к раненому, тот уже в госпитале, и донёс до рубки. В остальном всё в норме, поздравили с удачным походом. После этого пригласили к адмиралу. Тот был не один, с Членом Военного совета флота, накрыт небольшой стол, и адмирал, сам разливая водку по стаканам, сказал:

— Отметим ваше возвращение. Не обманул. Успехи твои просто огромны. Это же надо, старый броненосец, два эсминца, канонерка, ледокол, три подлодки, семь грузовых судов, пусть и нейтралов.

— Шесть, товарищ адмирал, того шведа за которым мы прятались немцы сами расстреляли.

— Вас бы не было, не расстреляли бы, — отмахнулся тот. — Восемь вымпелов и семь транспортов, это немало, надо сказать.

Мы выпили, я не стал занюхивать или закусывать. На что адмирал и корпусный комиссар одобрительно кивнули. И разлили по второй. Теперь закусили. Я старался делать это аккуратно, не хотел парадную форму закапать. Теперь слово взял Член Военного совета:

— Иван, ты пойми, ты считай, как подводник состоялся, но не может знаменитый подводник, а о тебе и раньше писали, так теперь ещё больше писать будут, воевать на немецкой подводной лодке. Не может. Это политически и патриотически неправильно. Поэтому было принято решение передать тебе под командование подлодку класса 'К', крейсерскую. Её командира ножом пырнули вначале сентября, но лечение затягивается. Решили назначить тебя.

— Забавно, — захрустев огурцом, сказал я.— Я старпому своему так и сказал, теми же словами что и вы. Снимут с лодки, и другую дадут, советскую. Я потому вещи все с собой и забрал, в машине лежат. А 'семёрку' кому? Мальцеву? Он её отлично знает.

— Мальцеву, — подтвердил адмирал, разливая по третьей. — Две успешные атаки, три боевых корабля и два транспорта, на Героя вполне заработал, так что утвержу наградной, и звание дадим.

— Крейсерская лодка большая, тесно с ней на Балтике, — сообщил я. — Больших глубин тут мало.

— А ведь он прав, — сказал Смирнов, Член Военного совета. — У нас все лодки типа 'К' забрали на Северный флот, и эту могут приказать перегнать туда, две осталось. А Мальцев проведёт через каналы, этот сможет.

— Тогда 'С' дадим, — задумался адмирал. — Нет у нас свободных 'эсок'.

— Перевести какого капитана с повышением, и Мальцеву его лодку с опытным экипажем.

— Подумаем, прикинем и решим, — согласился Трибуц. — Завтра решим. Да, Иван, тебе из жилого фонда квартира положена, уже выделили, у адъютанта ордер и адрес заберёшь.

— Спасибо, товарищ адмирал, — ответил я, понимая, что на этом всё, мне намекают что пора расходится.

Тот ещё не был полным адмиралом, вице он, но я называл так, мне не сложно, а тому приятно. Покинув кабинет командующего, я забрал ордер и бумажку с адресом, после чего водитель отвёз меня по адресу, тот местный, куда ехать знал. Ключ тоже выдали, так что поднялся наверх по лестнице, нас консьерж сопровождал, водитель вещи нёс, и открыв дверь прошёл в прихожую. Взором квартиру я уже изучил, неплохо, трёхкомнатные меблированные апартаменты на третьем этаже с небольшим балконом, видом на Васильевскую стрелку, санузел раздельный. Будем обживаться. И телефон есть, можно родным Ивана позвонить.

Отпустив водителя, слушая консьержа, тот показывал, что-где лежит, даже постельное было, я отдал ему повседневную форму, оба экземпляра, постирают, прачечная была, и устроился ванной, горячая вода была, как же давно я об этом мечтал. Протираться влажными полотенцами, всё же это не то. Потом в халате, купил в Германии, и тёплых домашних тапочках прошёл в гостиную. Тут и стоял телефон у дивана на тумбочке, и по памяти набрав квартиру Мальцевых, точнее через телефонистку, вскоре услышал голос младшего брата. Те ещё не спали, время полдесятого, пообщались. Я сообщил адрес квартиры что мне выделили как комсоставу, что сегодня вернулся, о чём те к слову знали, отец у Иван главный инженер судоремонтного завода, ещё бы ему не знать, как на подведомственной территории встала трофейная лодка, ну и договорились что завтра при возможности навещу.

Алкоголь уже ушёл, хотя в ванной немного развезло в тепле, однако напал сильный голод. Я конечно обедал в столовой при штабе, но ужин как-то пропустил, а закуски в кабинете у адмирала это не совсем то что нужно. Жидкого захотелось, супа. Достав котелок с ухой, я навернул её с горячим душистым хлебом. Потом чай, почистил зубы и спать, в квартире было вполне тепло, трубы горячие, у здания с соединим была одна котельная от хлебопекарни, а там хлеб постоянно пекли. Водитель прибудет завтра в десять утра, отвезёт в штаб, будем решать с моим назначением. Приказ о снятии меня с командования 'семёрки' уже подписан, быстро сделали, так что будем ожидать нового назначения.