По приезду заскочил в магазин, успел до закрытия. Взял хлеб и ещё килограмм "Виктории", сегодня снова пойду в гости, а без подарка идти не удобно. Хотел чего нибудь прикупить на крохотном рынке, но там никого не обнаружилось. Вышел к морю и по берегу, резво пошагал к себе. Время поджимает скоро вечереть начнёт, а мне ещё надо сходить к студентам и вернуться обратно, и сделать это желательно не в темноте.
ГЛАВА 5
Проклятье на меня в милиции наложили, что ли? Вся вторая половина дня, как будто специально встала на дыбы. Думал доберусь до островка счастья, на природе — отдохну там душой, так нет и здесь всё не слава богу. Место моё заняли! Самым наглым образом установили три палатки и веселятся вокруг костра. И главное претензий предъявить им не могу, перед уходом весь свой нехитрый скарб припрятал в укромном месте, ну не оставлять же его на потеху вот таким бесцеремонным дикарям и теперь всё, кто первым встал... Выругался нецензурно, добрался до захоронки, костеря себя на чём свет стоит, там вытащил из сумки часть содержимого, пристроил её к остальным вещам, потом, в двух шагах от основного склада, прикопал деньги и отправив в рот конфетку из бумажного кулька, с припаршивым настроением зашагал к студентам. Вот кому хорошо, на всё наплевать. Каждый день песни, вино, девочки, паспорта жгут на раз — обзавидуешься.
В кругу старых знакомых оттаял. И вправду, обстановка у них задорная. Денег не осталось даже на вино, а они не унывают. Разожгли костёр и сидя вокруг него горланят очередную песенку. Знал бы, что у них так туго, вместо конфет, хлеба с "туристом" приволок, но здесь и карамелькам обрадовались не меньше.
Разговор с гитаристом завёл не сразу. Пообщался с давешней девицей, мысли которой уже были заняты другим, поучаствовал в хоровом пении, вместе с остальными, ответил на пару вопросов окружающих, интересующихся, как там обстановка в городе и мире, и только после этого приступил к допросу человека без паспорта, такого же бедолаги, как и я
— Слушай, а контора тебе не сможет с паспортом помочь? — спросил я его, в надежде услышать ответ сразу на два вопроса. Один прямой, а второй умело замаскированный.
Догадаться о том, что контора или КГБ, как об этой организации говорил Алексей Сергеевич, что то сродни милиции, не сложно, но разобраться, до какой степени они близки, без постороннего разъяснения, мне не под силу.
— Контора? — с подозрением посмотрев в мои глаза, переспросил насторожившийся музыкант и сам же себе ответил: — Контора — она всё может, но не для всех. Да и нет у меня там никого.
Я молча покивал головой, но парня немой кивок не устроил.
— А ты почему спрашиваешь? Помочь хочешь или в качестве очередного сочувствия? — сунув в рот конфету, задал он вопрос.
— Есть у меня знакомый, оттуда. Здесь отдыхает. Правда захочет ли помочь не знаю? Но если ты не возражаешь, я мог бы с ним поговорить.
— А чего мне возражать — пожав узкими плечами, сказал владелец старенькой гитары. — Я любой помощи рад, если она реальная. Тут мне все готовы помочь, словами, а как дело до чего серьёзного доходит так сразу: "Ну я не знаю", "Как папа, решит. Он у меня строгий".
— Хорошо. Тогда я прямо сейчас к нему схожу — решив, что дальнейшая беседа не принесёт мне ничего нового, в плане информации о КГБ, сказал я и встал на ноги. — Будет что реальное, дам знать.
— Ты куда? — дёрнув меня за штанину спросила сидевшая рядом, страшненькая девушка.
— Домой пора — ответил я ей. — Поздно вернусь, мама ругаться будет.
— Ах, ма-ма — растягивая последнее слово, пропела она.
— Всем привет! — махнув на прощание рукой, прогорланил я и зашагал прочь от вовсю разгоравшегося костра. Улыбнувшись возгласам, прозвучавшим в ответ: — Завтра приходи! Не один, Вику с собой не забудь прихватить! Мы ей всегда рады!
Коллектив дружно засмеялся плоской шутке, поддержал её и я. Эх, если бы не мои проблемы, остался бы здесь навсегда. Что не говори, а с ними весело и просто, не то что со старыми дядьками.
Дядьки не спали и откровенно обрадовались моему появлению. На сердце потеплело и мне стало стыдно за свои мысли об этих, совсем ещё не старых, добродушных мужчинах, встретивших меня словно родного.
— А мы уж подумали ты уехал с Жорой — похлопывая меня по плечу заговорил Аркадий.
— Чего не заходил? Обиделся? — спросил Пётр Сергеевич.
— Антон. Талант не даёт тебе права почивать на лаврах, надо постоянно совершенствоваться — завёл свою старую пластинку Виктор.
— Извините — попросил я прощения сразу у всех, хотя вроде бы и не за что было. — Замотался, вот и не заходил.
— Замотался? — удивился моему ответу Аркаша. — И какие же у тебя дела образовались на отдыхе?
— Да — горестно махнул я рукой. Надеюсь не переборщил с изображением полного отчаянья. — Придурки наши, пока я жил у Алексея Сергеевича, паспорт мой сожгли. Вот в милицию и катался два дня подряд.
— Паспорт? — с ещё большим удивлением спросил, ошарашенный Аркадий. — Ну, это уже совсем ни в какие ворота. И, как же это они, так умудрились?
— Да, он у меня в газетку был завёрнут. Ну, а они, порядок решили навести и кидали в костёр всё, что не нравилось. Вот так и спалили. Корешок один остался. Когда увидели чего полыхает, доставать уже нечего было.
— Молодцы! Какие молодцы! — не выдержал, вечно спокойный, Пётр Сергеевич. — А посмотреть, чего в костёр кидаешь, не судьба? Что за люди? Пороли вас в детстве мало, Тоха. Вот я чего тебе скажу. Так и передай своим охламонам.
— Не кому передавать. Ушёл я от них. Поругались — прогундосил я в ответ, изображая не пойми что.
— Ушёл? Ну и правильно сделал — поддержал меня Виктор. — У нас пока поживёшь.
Странно. Я ни на кого не воздействовал, а получилось всё так, как и планировал. Что же это за люди такие, откуда в них столько доброты и человеколюбия?
— Ну, а в милиции тебе, что сказали? — прервал мою задумчивость Пётр Сергеевич.
— Пнули. Сказали езжай в свою Москву и там паспорт восстанавливай — ответил я.
— Ну, в принципе, они поступили согласно буквы закона. Но, хотя бы справку тебе написать, обязаны были.
— Пётр Сергеевич, не смеши меня — встрял в наш разговор Аркадий. — Кому захочется брать на себя лишнюю ответственность. Справка — это документ, за который, выдавший её, несёт полную ответственность. Ты бы вот выписал такую справку незнакомому человеку?
Пётр Сергеевич характерно повёл бровью, развёл руками и ничего не ответил.
— Вот то то и оно — улыбнулся ему Аркаша. — Вот, допустим Виктор подмахнул бы справку не глядя. Как, Витя помог бы советскому человеку в трудной жизненной ситуации? Да, ладно. Молчи уж. Помог бы и никуда не делся. Знаю я тебя.
Виктор попытался влезть в монолог Аркадия, но тот одним движением руки заткнул ему рот.
— Тебе можно. Ты зам главного конструктора. Должность, конечно, ответственная, но последствий от принятого решения почти никаких — продолжил распаляться мой знакомый. — А рядовому милиционеру нельзя. Сегодня он справку подписал, без проверки. А завтра, что? Правильно. По тундре. По широкой дороге.
Над поляной повисла тягостная тишина. Мужчины задумались, а я сидел ни жив ни мёртв, от такого не весёлого расклада. Что же мне теперь, всю оставшуюся жизнь без паспорта ходить?
— У нас здесь есть кто нибудь? — прервал молчание Пётр Сергеевич, обращаясь к Аркаше.
— У меня нет — ответил тот.
— А если в управлении узнать — продолжил самый серьёзный, среди нас.
— Позвонить можно. За спрос денег не возьмут — сказал Аркаша.
— Ну, вот завтра и позвони — попросил его Пётр Сергеевич, но мне показалось, что на просьбу это, совсем не походило.
— Сделаю, товарищ майор — в игривой форме ответил Аркадий и спросил меня: — Голодный?
— Да, нет — поскромничал я.
— Понятно. Можно было и не спрашивать. Ну раз не голодный, садись чай пить. Лучше всё равно ничего не найдём.
К чаю прилагались сухари и неизменный шпротный паштет, фирменное блюдо на этой стоянке. Приняв внутрь две кружки крепко заваренной жидкости, штук семь сухариков, размером с пол ладони и банку тёмной массы, отдал себя в лапы Виктора, готового работать со мной день и ночь напролёт. Перед сном мне выдали надувной матрац, тонкое, светло сиреневое одеялко и пожелав спокойной ночи предупредили, что разбудят рано. С утра мы, все вместе, идём в магазин, за продуктами и пробовать дозвониться в Москву. Я не против. Продукты и мне купить надо. Не собираюсь же объедать, принявших меня в свою компанию, людей. Прошли времена, когда я им в рот заглядывал по каждому вопросу. Теперь могу и сам за своё реноме постоять.
Дорогой, Аркаша болтал с Виктором, а меня взял в оборот их общий друг — товарищ майор, как обозвал его мой знакомый. Я помню, что это воинское звание, но где оно располагается в табеле о рангах, забыл, а, скорее всего и не знал. В армии мне служить не довелось, если память не врёт и не подводят внутренние ощущения.
— Жору как, до города провожал? — спросил меня военный, после недолгой, ничего незначащей пробежки по пустякам, почему то интересующийся только одним членом большого коллектива отдыхающих.
— Ага — простодушно ответил я. — За ними катер приходил. Предложили покататься, ну я и поехал. Когда ещё по морю поплаваешь? А берег с воды хотелось посмотреть. С катера совсем другая картинка видится.
— Ну это да. С катера намного красивее — согласился со мной мужчина и сразу же задал новый вопрос: — Они в порту причалили?
— Кто, Алексей Сергеевич? — спросил я, намеренно выделив главу, несколько дней назад отчалившей команды.
— Ну, а кто же ещё?
— В порту. Потом на вокзал, кажется, поехали. Вроде им в Сочи надо было — предвидя новые вопросы, выдал я "страшную тайну", окутывавшую маршрут следования наших общих знакомых.
— Я в курсе. Они говорили — подтвердил мою догадку офицер и снова спросил: — И, как он тебе?
— Алексей Сергеевич? — преднамеренно задал я, лишний вопрос.
— Он самый — словно предложил прекратить валять дурака, сказал Пётр Сергеевич.
Зделал вид, что задумался. А сам аккуратно, чего то настораживало меня в этом человеке, настроился на его мысли.
— Сложно сказать однозначно — не торопился я выставлять ярлыки. — Мы то и были знакомы с ним, всего ничего. Если так, навскидку, то мне он показался человеком не глупым, с чувством собственного достоинства и не жадным. А в остальном...
— А паренёк не дурак — одновременно с ответом, читал я в голове майора. — И языком лишнего не треплет, и от прямых ответов легко уходит. Присмотреться надо к нему. Со здоровьем у него порядок, логика на высоте, так играть в шахматы не каждому дано, опять же обаяния вагон. Это ж надо так было расстараться, чтобы войти в доверие к Лёшке за два дня. Такие люди, как этот парень, мимо нашей конторы не должны проходить. Уже сейчас в толковых кадрах дефицит, а скоро их ещё больше понадобиться. Чувствую перемены в стране громадные назревают.
— Он тебе, случайно, ничего не предлагал? — перебил меня Пётр Сергеевич.
— В каком смысле? — спросил я, изобразив на лице максимальный уровень наивности.
— Ну, поработать у него, естественно после учёбы. Или так, от мелких поручений денег поиметь.
Странные вопросы задаёт мне этот мужчина, не знаешь даже, как лучше на них отвечать. Пошуршал ещё в его хитросплетениях. Нет, ничего там крамольного ни для меня, ни для обсуждаемого нами объекта, не обнаружилось. Создаётся впечатление, что у майора в башке есть сундук, куда он складывает информацию о людях, встреченных им на жизненном пути, так сказать, с перспективой на будущие и делает он это без злого умысла, а как бы в прок, вдруг когда пригодится.
— Нет. Он даже не говорил, где работает — немного схитрил я. — А, кстати, вы не знаете, где он трудится?
— Почему не знаю? Знаю? За десять лет, что здесь встречаемся, успели многое друг о друге узнать. В министерстве торговли он работает.
— Министром?! — вырвалось у меня.
— Нет — засмеялся знакомый, — не министром. Но вполне может быть, что станет им, если захочет сам или судьбе будет так угодно. Быстро Лёша шагает по служебной лестнице. Сейчас он трудится на посту начальника главного управления торговли. А должность эта, чтоб ты знал, не хуже министерской, правда погорячее её будет.
— А Жора, где работает? — перескочил я на человека, понравившегося мне больше остальных.
— Жора? Там же. Он помощник у Алексея.
— А остальные? — пошёл я во банк.
— Хм — с улыбкой глянул на меня Пётр Сергеевич. — Что то я не пойму? Кто из нас в КГБ работает?
— Да я так просто, спросил. Из примитивного любопытства.
— Излишнее любопытство — это, брат ты мой, похуже любого другого греха будет. Но тебе, так и быть, на первый раз прощу. Остальные работают в различных торгах нашей необъятной родины и входят в ближний круг друзей Алексея Сергеевича. Только это страшная тайна и ты её тут же должен забыть. А если серьёзно, то мой тебе совет: — "Держись от них, от всех, подальше, не всё там так однозначно, как они это хотят преподнести".
— Понял. Спасибо за совет — поблагодарил я и подумал: — Этот говорит к тому не ходи, а тот этим пугает. Кому же верить?
С Москвой Аркадий говорил из магазина. Сначала Петровна его чуть ли не веником гнала с порога, но после предъявления документа сникла и выполнила все требования. Скорее бы и мне паспорт получить. Не бог весть что, но приятно чёрт побери, вот так ткнуть бумажкой в лицо человеку, а он и сказать не знает чего. О чём шла беседа, по проводному телефону, вызывающему у меня уже не в первый раз какие то странные ассоциации, мне неизвестно. Аркадий, прежде чем набирать номер, выгнал всех из подсобки, ну, разумеется, кроме Петра Сергеевича. Зато про результат переговоров доложили и нам с Виктором.
— Затра ещё придётся сюда идти. Ответ готов будет к вечеру, но думаю магазин закроется раньше, а бегать искать телефон ещё у кого то, не хочется — рассказал наш общий знакомый.
— Мне можно и завтра, лишь бы результат был — высказал я, своё мнение.
— Ну, раз ты согласен, тогда так и поступим — сделав серьёзное лицо, подвёл Аркаша черту под официальным разговором. — А сейчас пошли в магазин с другой стороны. Без очереди мы имеем право только с телефоном работать.
День прошёл на загляденье быстро. В первой половине мы с Виктором готовили обед, из купленной мной на местном базарчике курицы. После него я проводил сеанс одновременной игры, на двух досках сразу. Ради такого случая мой учитель достал карманные шахматы. Параллельно решал задачи из затёртой книжки, принадлежащей заместителю главного конструктора, какого то странного завода, имеющего в своём названии один номер. Потом всем кагалом купались и загорали, в обществе ещё каких то незнакомых людей, а после ужина говорили про жизнь, на этот раз вчетвером. Меня вынудили вставить и свои пять копеек в беседу о светлом будущем нашей Родины, не казавшимся мне таковым сейчас, и в ближайшее время имеющим очень туманные перспективы. Сказал немного, но Петру Сергеевичу и этого хватило, чтобы вновь отметить меня с положительной стороны. Не нравиться мне эти, его мысленные высказывания в мой адрес. Что то в них настораживает, не пойму что конкретно, но какой то внутренний дискомфорт ощущаю.
