...Участниками пакта должны были стать следующие страны Центральной и Восточной Европы: Польша, Чехословакия, Германия, СССР, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия. Они бы обязывались взаимно гарантировать нерушимость границ и оказывать помощь государству — участнику пакта, которое подверглось нападению, и, соответственно, не оказывать никакой помощи государству-агрессору. Кроме этого договора, планировалось заключение отдельного пакта о взаимной помощи между СССР и Францией. Т. е. Франция стала бы гарантом "восточного пакта", а СССР вместе с Англией и Италией — гарантом Локарнского пакта 1925 г. (серия договоров, ключевым из которых был Рейнский пакт — о признании западных границ Германии, установленных Версальским договором; в случае нарушения условий договора державы-гаранты — Франция, Бельгия, Великобритания и Италия получали право на решительные ответные действия).

Т. е. Гитлер оказывался бы связанным по рукам и ногам. По сути уже в 1934 г. можно было раз и навсегда обуздать Третий рейх, поставив крест на всех его агрессивных планах. По сути речь шла о предотвращении большой войны в Европе, которая в итоге выльется во Вторую мировую.

Как отметит германский дипломат Герберт фон Дирксен, бывший на тот момент послом Германии в Японии, "восточный пакт запирал дверь перед пересмотром восточных границ". И не только восточных, но и западных, т. к. "восточный пакт" был прямо увязан с Локарнским пактом.

Но ни гитлеровской Германии, ни Польше подобное "запирание дверей" не подходило. Ибо "восточный пакт" запирал двери и перед пересмотром тех границ, которые Варшава очень жаждала пересмотреть — с Чехословакией, Литвой, наконец с СССР.

Польша нанесла первый мощный удар по "восточному пакту" уже в самом начале обсуждения этого проекта — в январе 1934-го — пойдя на заключение польско-германского пакта о ненападении, выведя гитлеровскую Германию из внешнеполитической изоляции и создав прецедент двусторонних соглашений с Третьим рейхом. Впоследствии Гитлер в полную силу задействует этого "троянского коня" германской дипломатии — билатеральные соглашения — против коллективной системы противодействия агрессии.

С учетом географического положения, ключ от "восточного пакта" — от дверей, запирающих Гитлеру пересмотр границ в Европе, — оказался у поляков. Без Польши вся идея "восточного пакта" обессмысливалась.

(...)

Большие надежды были на то, что Франция сумеет уговорить Польшу — своего союзника, столь многим ей (Франции) обязанную. Сами французы были в этом уверены. Как заметит однажды генсек французского МИД Леже советскому временному поверенному во Франции, "Польша постоянно упрекала Францию в отсутствии Восточного Локарно и не сможет уклониться" [10]. Как же — не сможет! Это ж когда Польша Францию упрекала — когда Гитлера не было! А "с другом великой Польши" Гитлером Варшаве никакие "восточные Локарно" стали не нужны!

______________________

10. Документы внешней политики СССР (далее — ДВП СССР). — М.: Политиздат, 1973, т.17, с.310.

(...)

Но мало того, что Польша сама саботировала пакт, она в сотрудничестве с Гитлером прилагала усилия к тому, чтобы отвратить от него и другие страны: "Польша и Германия делают большие усилия оказать влияние на позиции Латвии и Эстонии в отношении заключения Восточноевропейского пакта взаимопомощи", — сообщал в том же письме Стомоняков [23]. И тут надо заметить, что в мае 1934-го в Латвии произошел фашистский переворот Ульманиса, который и сел диктатором в Риге. Германофильский крен в политике Латвии при Ульманисе, конечно, облегчал задачу Варшаве и Берлину по срыву реализации идеи "восточного пакта".

_______________________

23. ДВП СССР, т.17, с.443-444.

(...)

"Бек по-прежнему тянет и находит десятки вопросов, которые требуют еще "выяснения", — информировал французский посол в Варшаве Лярош своего советского коллегу Давтяна 17 июля 1934-го, — поляки не хотят пакта, но будут приноравливать свое поведение к тому, как будет реагировать Германия. Последняя... будет стараться фактически свести пакт на нет путем различных контрпредложений" [26]. Варшава продолжала свой прогитлеровский саботаж пакта.

______________________

26. ДВП СССР, т.17, с.482.

Время уходило в бесплодных дискуссиях с поляками, неизменно находивших "десятки вопросов" для дополнительного "выяснения". Наконец Варшава придумала новую "хохму". 27 сентября в Женеве Бек вручил Барту записку с очередными условиями польского присоединения к "восточному пакту".

Теперь Польша требовала не просто участия Германии в проекте, но "включения в пакт статьи о полном сохранении в силе польско-германского соглашения в качестве базы отношений между обеими странами". Кроме того, Польша настаивала, чтобы ее избавили от каких-либо "обязательств в отношении Чехословакии" и "освобождения Польши от обязательств в отношении Литвы" [27].

____________________

27. ДВП СССР, т.17, с.617-618.

Нелепость данного польского требования была очевидной. Ведь пакт задумывался именно как механизм предотвращения агрессии против всех его участников. Тут же получалось, что Польше должны были оставить свободные руки в отношении Чехословакии и Литвы. Кроме того, как мы помним, в польско-германском пакте отсутствовала клаузула о прекращении действия этого документа в случае совершения агрессии Польшей или Германией.

Варшава ни при каких условиях не собиралась участвовать в "восточном пакте". На публике ведя игру в "переговоры", в неофициальной обстановке польские дипломаты откровенно заявляли, что ни к какой коллективной системе безопасности на востоке Польша присоединяться не намерена. Так, 10 января 1935-го Муссолини сообщил советскому полпреду в Италии о разговоре Бека с итальянским послом в Варшаве: "Бек заявил о твердом решении Польши не присоединяться к Восточному пакту" [32].

____________________

32. Документы внешней политики СССР (далее — ДВП СССР). — М.: Политиздат, 1971, т.18, с.25.

Чем дальше — тем меньше поляки скрывали свою отрицательную позицию. При этом Варшава не могла ее внятно обосновать, что, естественно, порождало подозрения относительно характера договоренностей Польши и Германии. "Не только мы, но и весь мир недоумевает по поводу отрицательного отношения Польши к Восточному пакту, — говорил 10 февраля 1935 г. Литвинов польскому послу в СССР Лукасевичу. — А когда нет этому удовлетворительных явных объяснений, то, естественно, ищут скрытых объяснений, и на этой почве не может не развиваться некоторая подозрительность".

Какого рода подозрительность? Например, Прибалтика. Ни польско-германский, ни польско-советский пакты о ненападении, ни союз Польши с Францией не являлись гарантией от вторжения Германии в страны Прибалтики (которые могли быть не только сами по себе объектом германских притязаний, но и являться "коридором" для нападения на СССР).

(...)

...Позиция Польши была странной, если исходить из цели недопущения агрессии в Европе. Но все становится на свои места и польская линия обретает логическую форму, если принять во внимание польско-германские договоренности, включая высоковероятные секретные протоколы, да добавить к этому также и польско-японские контакты.

На фоне противодействия Польши "восточному пакту" и советско-французскому сближению, подчеркнутого дистанцирования Варшавы от Москвы и отдаления от Парижа, польско-германские отношения, наоборот, — становились все более тесными и теплыми.

(...)

16 марта 1935 г. Гитлер "хоронит" Версальский договор — в Германии принимается закон о строительстве вермахта, которым вводится всеобщая воинская повинность. Число дивизий должно было возрасти до 36, а общая численность сухопутной армии Германии достичь 500 тыс. человек. Это, конечно, для начала.

Варшава узнает о решении Гитлера выйти из версальских ограничений по вооружениям одной из первых. Но поляков это не пугает. Наоборот! Позиция Польши в отношении "восточного пакта" становится еще более отрицательной. Поляки измышляют новый аргумент против пакта, не менее нелепый, чем прежние. 15 марта 1935-го французский посол в Варшаве Лярош "узнал, что у Пилсудского и Бека возник новый аргумент против пакта. Пилсудский считает принципиально невозможным принимать помощь от стран, участвовавших в разделе Польши". Как прокомментирует это советский полпред в Варшаве, "однако поляки не хотят пользоваться этим аргументом в Берлине (Пруссия ведь участвовала в разделах Польши. — С. Л.), чтобы не вызвать конфликта с немцами, тем более что это могло бы противоречить имеющимся возможным взаимным польско-германским обязательствам" [35].

____________________

35. ДВП СССР, т.18, с.182.

Более того — еще только начинаются англо-британские консультации, которые выльются в печально известное Морское соглашение от 18 июня 1935 г. (заключено в форме обмена письмами между главой британского МИД Хором и специальным уполномоченным Гитлера Риббентропом; англо-германское Морское соглашение фактически узаконит вооружение Германии), а Польша уже извещена об этом Герингом!

Хвастливые польские дипломаты, полагавшие такую доверительность со стороны нацистов свидетельством отношения к Польше как к "великой державе", "равной Германии", разболтают об этом своим коллегам из других стран. В т. ч. дойдет информация и до Москвы. 23 марта 1935-го нарком индел Литвинов в письме советскому полпреду во Франции Потемкину напишет: "Польша была извещена Герингом в Варшаве, что не позднее апреля будет аннулирован V раздел Версальского договора" [36]. Дело выгорит чуть позже, в июне, но здесь важен сам характер — союзнический — германо-польских отношений.

____________________

36. ДВП СССР, т.18, с.203.

Беспардонность, с которой Гитлер освобождался от пут, ограничивающих военные возможности Германии, только распаляет поляков. Им уже не просто не нужен "восточный пакт", они возмущаются при самой постановке вопроса о нерушимости границ.

Нарком Литвинов 5 апреля 1935 г. сообщает советскому полпреду в Чехословакии Александровскому: "Польский советник и военный атташе в одной из европейских столиц говорили нашему полпреду, что Польша не возражает против захвата немцами Австрии и, может быть, даже Мемеля. Польша вообще не согласна с формулой "мир неделим" (! — С. Л.). Она считает, что если Германия захватит Австрию, то либо война будет локализована, либо вообще ее не будет, ибо итальянцы лишь бряцают оружием. Они также сказали, что Польша не присоединяется к Восточному пакту еще и потому, что считает свою границу с Чехословакией несправедливой: во время советско-польской войны чехи захватили те районы, в которых должен был бы иметь место плебисцит. Не всегда советник и военный атташе отражают мнение своих правительств, но в данном случае надо признать, что они действительно выбалтывают то, чего не договаривает Бек" [37].

____________________

37. ДВП СССР, т.18, с.264-265.

Польша не согласна с формулой "мир неделим"! Каково! Вот когда будут в очередной раз делить саму Польшу... Впрочем, это будет потом. А тогда поляки и в мыслях не допускали, что делить будут их территорию. На тот момент союзная Гитлеру Польша рассчитывала, что делить и прирастать чужими землями будет она.

(...)

Поляки берут уроки дипломатии у Гитлера

(...)

Уроки нацистской дипломатии, судя по всему, активно брали поляки. Тем более у главы польского МИД полковника Бека были доверительные отношения с Гитлером, а уж с "куратором Польши" Герингом и вовсе интимные. Польское руководство, как и нацистское, "химерами совести" обременено не было, а войну рассматривало как вполне нормальное явление. Юзеф Бек, например, являлся приверженцем концептуальных наработок польского историка Адольфа Боженского, провозглашавшего "политику кровопролития как единственно верную для Польши". Базируясь на тезисах Боженского, Бек полагал, что новая большая война в Европе, как и мировая война 1914-1918 гг., позволит Польше прирасти территориями[4].

____________________

4. Райле Оскар. Тайная война. Секретные операции абвера на Западе и Востоке (1921-1945). — М.: Центрполиграф, 2002, с.97.

Лукавство, коварство, цинизм, которые Польша явила еще в момент своего становления на рубеже 10-20-х годов, не только никуда не делись в 30-е годы (политики-то были преимущественно те же, вышедшие из шинелей пилсудских и желиговских), но получили второе дыхание благодаря дружбе с Гитлером.

Нацистская Германия публично уверяла, что не имеет аннексионистских устремлений в отношении Австрии и Чехословакии — и на этом фоне разрабатывала именно такие военные планы. Польша тоже публично заявляла, что не вынашивает никаких намерений по расчленению Чехословакии, уверяла Париж в том, что ее союзнические чувства к французам на месте, и что она верна своим союзническим обязательствам, — — в реальности же занималась прямо противоположным.

Уже в апреле-мае 1936-го поляки охмуряют Венгрию относительно активных действий, направленных на установление общей польско-венгерской границы. А она была возможна только в случае расчленения Чехословакии. Поездки премьер-министра Польши Косцялковского и личного представителя Бека Кобылянского в Будапешт в конце апреля — начале мая 1936-го сопровождаются публикациями в польской прессе о том, что "связанные узами вековой дружбы и национальными идеалами Польша и Венгрия являются гарантами западной цивилизации против грозящего с Востока варварства — большевизма". В Варшаве проходят многолюдные митинги с резолюциями "об отчуждении от Чехословакии Прикарпатской Руси".

"Ясно одно, что вся эта помпезная манифестация (польско-венгерская) острием своим была направлена как против нас, так и против Франции — вдохновительницы стран Малой Антанты", — пишет 8 мая 1934 г. полпред СССР в Венгрии на имя замнаркома Крестинского [5].

____________________

5. Документы внешней политики СССР (далее — ДВП СССР). — М.: Политиздат, 1974, т.19, с.728.

В мае Бек лично отправляется в Югославию. С теми же целями — разрушения профранцузской Малой Антанты и переориентации Белграда на Рим и Берлин. Т. е. глава польского МИД выступает эдаким парламентером от Гитлера и Муссолини.

Принц Павел (регент Югославии в 1934-1941 гг.) и Стоядинович (в 1935-1939 гг. премьер-министр и министр иностранных дел Югославии) сообщают об этом главе румынского МИД Титулеску, а тот в свою очередь информирует советского полпреда в Румынии Островского. Последний и телеграфирует 2 июня 1936-го в Москву: "Стоядинович, а на следующий день за завтраком и принц Павел сообщили Титулеску, что Бек действительно предлагал Стоядиновичу совместно работать над организацией итало-германского союза, что Белградом было категорически отвергнуто. Принц Павел при этом сказал Беку, что Югославия не может работать над тем, чтобы быть взятой в итало-германские тиски, что это в лучшем случае означало (бы) для Югославии потерю Далмации (в пользу Италии), Баната и Хорватии (в пользу Венгрии). Бек уехал в очень кислом состоянии" [6]. В этот раз миссия не удалась.