Град Саркел Книга I

— Не припрутся, — успокоил его Ратибор, — весна в степи, им не до нас, а вот седмиц через пять шесть, это да....

— Значит, пять шесть недель у нас есть, — добавил Сан Саныч трезвым голосом.

Глава 11 Женька

(14.01.2018/25.05.1191)

С прибытием новой рабочей силы колонисты развили бурную деятельность. Прежде всего, были определены новые рубежи обороны, заложено еще пять башен, на крутых отрогах террас, окруженных оврагами. Нужно сказать, что город был расположен на естественной неприступной площадке, ограниченной с двух сторон глубокими оврагами, а с одной стороны рекой. Сама по себе площадка была не очень большой но, возвышенность спускалась к реке естественными террасами, скорее искусственного, чем природного происхождения, ограниченными в дополнение выложенным песчаником фундаментом, под деревянные строения. Было только непонятно, каким образом древние строители укрепили стены оврагов, предотвратив их размывание но, фундаментам на которых, стоял Саркел, было уже больше трех сотен лет.

Единственным подходом для атаки извне, являлась лицевая сторона города с большими воротами, в которых стояли телеги со щитами. Такие же телеги стояли в воротах со стороны речных террас.

Поскольку за короткий срок всех стен на фундаменты поставить не успевали, колонисты построили земляные укрепления, объяснив местным, что эти узкие ямы будут фундаментом для новых стен.

Кирпича становилось все больше, поскольку строить со стороны дороги было уже нечего, а боковые стены ушли достаточно далеко. Бока крепости прикрывали земляные оборонительные рубежи, выполненные по всем правилам двадцатого века, плюс деревянные навесы от стрел.

Строители взялись за внутренние сооружения верхней террасы, выложили печи в казармах. И уже взялись возводить один из двух донжонов, когда к Сан Саснычу подошел Женя Лютов.

Товарищ полковник разрешите доложить, — отрапортовал бывший боец спецназа, проведший девять лет в инвалидной коляске.

— Тебе чего Жень, — не понял полковник, который знал еще Женькиного отца.

— У меня в личных вещах пять килограмм соды.

— И что?

— Начальник давай кирпич, попытаюсь стекло сварить.

— Женя так не шутят.

— А я и не шучу, я же не говорю, что начну лить хрусталь или бутылки, я технологию знаю, работал в инвалидной команде. Может, получится.

— Сколько кирпича и зачем?

— Печь специальная нужна, двухсот штук я думаю, хватит, пески тут отменные, уголь есть....

— С богом Женечка.

А Женька, вышел от командира и вдруг задумался, что-то он хватил лиху, кроме соды нужно еще как минимум сито для песка, металлические ножницы, пара больших пинцетов, да много еще чего. Тут в магазин не сбегаешь, точно хватил лиху.

В самый момент отчаяния к нему подошла Ольга Ивановна Лупонина, и глядя на него хитрющими глазами, сказала:

— Женя, а тебе, говорят, Акулов кирпич выделил.

— Выделил.

— А еще говорят, что ты специальные печи класть умеешь.

— Умею.

— Женечка, сделай мне гончарную печь, а я тебе потом помогу, Иван Царевич, и песок покажу, где взять.

И Женька выпал в осадок, вот оно! Решение половины проблем!

— Уважаемая Ольга Ивановна, — ответил Женька, делая в его понимании французский реверанс, — для вас хоть звезду с неба, место укажите.

* * *

Место оказалось прямо за стеной, стоящей в сторону реки. Собственно фундамент уже был, даже выложенный жирной, обожжённой глиной.

Акулов разрешил брать кирпич прямо со стройки, но, гончары уже заказали две сотни шамотного кирпича, а вот класть было некому, поэтому с этим Женька не заморачивался. А вот понять, что нужно гончарам предстояло конкретно.

После долгих и пространных объяснений, Женька приступил к кладке. Прокладывая каждый слой, он подробно консультировался с Ольгой Ивановной и объяснял ей, почему, так, а не иначе кладет каждый кирпич.

Наконец печь, устраивающая гончаров, была готова, но Женька решил подождать еще сутки, за которые он собрался сделать меха.

Сначала он пошел в столярную мастерскую и долго говорил с Колодом, как прозвали столяра местные, по поводу деревянных деталей.

Далее, Его путь лежал к скорняку, и тут выяснилось, что скорняжной мастерской в поселке еще нет. Шкур навалом, а мастерской нет.

Женька кинулся с этим вопросом к Акулову, но возле самого шатра его поймал Буров.

— Что за проблемы, с которыми надо лезть к начальству? — осведомился майор.

Женька объяснил, что надо и для чего.

— Пошли, — бросил Буров и повел его к складу.

Внутренне помещение деревянного барака напоминало армейский склад с расставленными стеллажами, на которых помещалась вся собственность колонии. То ест то, что привезли с собой и, что досталось в добычу из каравана, кроме огнестрельного оружия и патронов, которые в свою очередь хранилось в крошечном кирпичном арсенале.

Заведовал всем этим хозяйством, прижимистый, но пробивной старшина, Полищук.

— Выдай этому орлу кожи, какой скажет и сколько скажет, — распорядился майор.

— Да и еще, у тебя там ствол был прогоревший, тоже отдай, тебе он не впился, сдавать и менять некому, а ему для дела.

Через час, вдоволь наругавшись со старшиной, что было своеобразным культом, вроде торговли на восточном базаре, Женька получил все что нужно, на два изделия.

Вечером, он взял заказ у Колода, заказав еще один комплект, и лег спать с чистой совестью.

На следующий день с утра он подошел к печи таща с собой плетеную корзину с углем, забил топку печи стружкой и щепками и начал ее растопку.

Подошедшей Ольге Ивановне он объяснил, что поскольку раствор, на котором скреплялись кирпичи, был глиняный, то печь надо прокалить.

— Дурак, ты Женя, — возмутилась главный гончар, — мы бы туда еще изделия заложили.

— Ага, — улыбнулся Женька, — а потом, если печь лопнет, черепки вы куда-бы определили? Мне в....

— Да наверно так, — согласилась мастер.

Но печь, слава всем богам, не лопнула. Когда она раскалилась почти докрасна, мастер отогнала Женьку и приказала ставить в печь первые изделия.

Но Женька не возмущался, а с интересом собирал свои первые двухкамерные меха. Когда они были готовы, он положил на них камень, перекинул веревку через сук стоящего рядам дерева и попробовал пару раз качнуть воздух через стальную трубку бывшего ствола. Меха нигде не травили, и гнали воздух исправно.

— Молодец, комсомолец, красавец и просто отличный молодой человек, — с этими словами Ольга Ивановна отобрала из рук Женьки меха и направилась к печи.

— А.... — начал он, но быстро понял, что инструмент не отдадут ни в каком случае.

Зато вечером, ему торжественно вручили кружку и чашку из первой партии обожженной керамики.

На гончарную печь ушло девяносто кирпичей, что не сильно расстроило Женьку. Он уже знал, что он будет делать и как.

Нужный человек сам нашел Женьку, Сергей Игоревич просто подошел к нему и спросил:

— Нужно в кузню горн сделать, да и меха у тебя вышли знатные.

— Будет вам горн, — вздохнул Женька, — и меха будут.

— Да не переживай ты, — улыбнулся кузнец, сделаем тебе инструмент, и печь сам сложишь как захочешь. Закажем Ивану Митрофановичу еще шихтового кирпича.

— А мне вот, местные болотной руды привезли, криницу уже сделал, а плавить дальше негде.

* * *

А еще через две недели Женька стоял перед готовой тигельной печью, состоящей из трех камер. Правда, закладка была небольшой но, лиха беда начало.

Рядом с ним стояли двое местных, которых Акулов определил ему в подмастерья.

Песок, промытый и просеянный, смешанный в соответствующих пропорциях с содой и поташом стоял в большой керамической ступе, огнеупорной, как уверял Чиркин. Килограмм на шесть стекла потянет, размышлял Женька, с интересом глядя на заказанные им инструменты и металлические корпуса.

Поташ запросто получился из древесной золы, а сода, это была проблема, но, Женька не унывал.

Он засыпал состав с помощью старой консервной банки в аналогичную ступку, глухо установленную в специальной выемке печи, закрыл чугунную створку и скомандовал:

— Разводим.

— Пока шла проверка и нагрев, Женька стоял в стороне и вспоминал все перипетии, которые ему пришлось пройти за эти две недели.

Изготовленный им горн по первому разу чуть не лопнул. Пришлось разбирать и переделывать по-своему. Так как сказал кузнец, не получилось. Но, тем не менее, первое испытание нового горна и плавка прошли удачно, что очень обрадовало руководство колонии.

Дальше Женька занялся химическими опытами, попросив местных, которые уже так обнаглели, что в открытую, ездили километров на десять от крепости, привезти ему образцы местных глин.

Каково же было его удивление, когда ему приволокли кусок минеральной краски.

— Ты это где взял, начал он допрашивать здоровенного мужика, мотавшегося по своим делам на общественной телеге куда-то на запад от крепости.

— Так это, — отвечал тот, — ты просил глины привезти разно, я смотрю, она в овраге красная, думал, тебе пригодится.

— Пригодится и не только мне, где тебя найти?

— Так это — испугался мужик....

— Женечка, звездочка моя ясная, — услышал Женька за спиной ласковый голос, от которого у него побежали по спине мурашки, размером с таракана.

— А ну колись гад, где охру взял, — продолжала наезд на опешившего Женьку Ольга Ивановна.

— Вот, — ткнул пальцем Женька, — он привез.

— Пошли голуба, — повернулась к мужику старший по гончарному делу, — до князя сходим, большая награда тебя ждет, быть может.

Мужика от такого обещания аж передёрнуло, но, Ольгу Ивановну он знал, и как все местные немного побаивался.

На следующий день телега и полтора десятка конных дружинников Ратибора отправились за краской. А на столе колонистов появилась расписная керамика.

А когда Ольга Ивановна увидала, как Женька выпаривает зольный поташ, она просто обняла его и вновь отобрала все что было. Это привело Женьку в такую ярость, что он разорался на всю крепость.

— Да сколько можно, мадам, поимейте совесть, мне чистые ингредиенты нужны, а вы кладете глаз на все, что увидите у меня в руках.

Ольга Ивановна сделала умильную рожицу и сказала:

— Не шуми Женечка, пойдем голубчик, оплачу твои нервы.

— Чем оплатите!

— Не поверишь, натурой, — засмеялась женщина и потянула его за рукав к своей печи.

Женька пошел за ней, а подойдя просто остолбенел.

Рядом с печью, в той зоне под открытым небом, которую занимали керамисты стоял деревянный стол, на котором, через мелкое матерчатое сито, две девушки просеивали кварцевый песок. То есть настоящий песчаный кварц.

Рядом девчонка просеивала мел, мельчайшие частицы висели в воздухе, словно белые пылинки, и Женька понял, что стекло он сделает....

И вот теперь он ждал, ждал, когда расплавится и начнет кипеть масса. Состав шихты, если все получится, он не даст никому, кроме собственных детей, но, это если получится, а пока....

* * *

У кузни Женька стоял долго, не зная как зайти, но наконец, решился.

— Смотрю, торчишь во дворе, думаю, может, забыл чего, — встретил его Сергей, стоя у горна и накачивая температуру.

— Да вот действительно забыл.

— Что нужно,

— Хочу сетку металлическую сделать.

— Рабицу, — оскалился Сергей, — метров триста....

— Шутишь.

— Приходи вечером, разберемся, что тебе надо.

Вечером, Женька рассказывал Сергею Игоревичу, как выглядят испанские бутыли, которые он видел в музее.

— Понимаешь, они прямо выдуты в металлическую сетку, то есть разбить такую весьма сложно, а стекло здесь говорят, стоит очень и очень.

— Ладно, уговорил, главное металла мало надо, да и не сталь там какая, обычное болотное железо, пойдет, на твои армированные бутыли.

— Пойдет.

— Вот и ладненько, заходи послезавтра.

* * *

И вот пришло время, когда, по Женькиным прикидкам стекло закипело. Он подошел, открыл, с помощью подмастерьев тяжелую каменную крышку и, увидел раскаленную бурлящую массу.

Прикинув по памяти, что ждать еще часа полтора, он вздохнул, закрыл крышку и стал помогать накачивать в печь воздух.

Наконец подошел долгожданный момент, когда он смог сунуть в расплавленный состав трубку для дутья и начать священнодействие.

После изготовления шести, примерно трехлитровых бутылок, которые на удивление удачно получились, правда, стекло было синего цвета, сказывался избыток железа. Женька решил сделать то, чему собственно и учился, из всего оставшегося стекла, он выдувал фигурную посуду.

С вазами не заморачивался, а вот стопки, вышло с десяток и два кубка получились отменно. На этом стекло кончилось, слишком мал был объем ступки, Но Женька не унывал, лиха беда начало.

Глава 12 Колодец

(17.01.2018/28.05.1191)

Между тем в крепости произошли серьезные изменения, которые не коснулись большинства ее жителей.

В середине дня к Ларисе подошел Леха.

— Кошка, ты у нас за главного, по колдовским делам.

— Ну, я.

— Тут ребята колодец восстанавливают, короче одна из его стенок, ну полая внутри, кажется.

— Сокровища древних хазар, — нахмурилась Лариса.

— Корче, они боятся вдруг там понаворочано, в общем, тебе с ними спустится, надо.

— Пошли, боярин, — усмехнулась Лариса.

Колодец стоял посреди центральной площади замка, как они теперь называли свою крепость. Ребята со стальными лопатками, полученными еще со старых, послевоенных времен складов стояли рядом.

Над колодцем возвышался барабан, на который было намотано метров сорок веревки.

— Такой глубокий, — удивилась Лариса.

— Мы еще до дна не докопались, ответил один из ребят, с явно военной выправкой.

— Ну что поехали, — улыбнулась девушка, — а звезды из него видно?

— Видно, поехали, — согласился парень.

* * *

Лариса коснулась ногами дна колодца, когда ей стало казаться, что спуск не закончится никогда. Она соскочила с доски, на которой сидела, отстегнула обвязку и дернула за веревку.

Дощечка ушла вверх, а девушка задрала голову, следя за тем, как она быстро исчезает, вдруг увидела голубое небо и желтые звезды.

В следующий момент, эту красоту закрыл зад усаживающегося на дощечку бригадира. Лариса хмыкнула и стала ждать.

Бригадира спускали гораздо быстрее девушки, поэтому минуты через три он уже стоял перед ней.

— Тут глубоко, — уточнила Лариса.

— Двадцать семь метров, — точно сказал Иван, так звали бригадира, фамилии он не назвал. И сразу перешел к делу.

— Вот видите, камушек торчит.

— Ну.

— Это уже не стена, это начало купольного свода, за которым должна быть дверь.

— Вы ничего тут не чувствуете?

— Лариса сосредоточилась и действительно, почувствовала, как запульсировал защитный амулет, который она носила по совету Акимки.

— Да что-то есть непонятное.

— Копаем дальше или стоп, — уточнил Иван, тут до воды метра два, может три.

— Копаем, решила Лариса, если дверь, то без меня не вскрывать.

На следующий день Лариса пришла к колодцу в сопровождении двух бойцов и Вали Буровой, которая запретила называть ее по имени отчеству.