Вьюга

— А ты не теряешься, пан Гаврилов, живо рыцарство на Ворцальских землях.

И расхохоталась неожиданно, хлопнув себя по коленям:

— Храни Великая мать, третий день в городе, а уже и даму нашел, и подраться с ней умудрился! Ох, видели бы вы себя, право слово!

Отсмеялась, вытерла выступившие слезы.

— Ладно уж, третью ночь на ногах, нервы. Теперь рассказывайте, что вы тут учудили — ты первая, Луминица, — вот как так получается, что и эта сестра мне напоминает скорее об армии, чем о лицах духовного звания? — У тебя история покороче, думаю.

Магичка действительно уложилась буквально в два слова:

— Это Вьюга.

Думаю, в Ворцальском княжестве не будет и трех человек, которые когда-нибудь видели канонессу святого сестринства с раскрытым от удивления ртом. Это если считать меня с Лу.

— Рассказывайте, — сестра наконец пришла в себя, даже лицо этак ладонями протерла, словно наваждение сбрасывая, — С подробностями.

Слушала, надо отдать должное, очень внимательно, хоть рассказ и затянулся молитв на пять, если не больше. И слушала по большей части молча, только хмыкнула, когда я про визит в Журэк рассказывал, да про Кара и его людей из городского полка отдельно спросила. И, очевидно, какие-то выводы сделала, больно уж задумчивой стала — с нами, правда, выводами этими не спешила делиться, даже в части касающейся. Поднялась, прошагала по комнате, нервно так. Остановилась, наконец, снова в кресло опустилась:

— Ты, пан Гаврилов, к нам переехать не хочешь?

— К вам — это в резиденцию капитула, что ли?

Сестра кивнула, прищурившись.

— Не хочу, — честно ответил я, — да и смысла не вижу большого.

— А если Ортуз визитом урядника не ограничится?

Я плечами пожал только:

— Если у Ортуза людей много — пусть приходят, в прошлый раз у них не задалось как-то, да и…

Тут я откровенно бравировал, что уж там — не задалось у них ровно потому, что не ждали меня, да и вообще, как мне кажется, на стрельбу не рассчитывали — больно уж расслабленными были. И то — если бы мне хоть в чем-то не повезло, то выйти могло совсем иначе.

— Что «и», пан рыцарь? — Ариста глянула с интересом.

— Ты же с альвами говорила, сестра?

Та кивнула — говорила, мол.

— Тогда знаешь, что амманы еще на топях могли нас перестрелять к чертовой матери, но почему-то я тут вот сижу, а не там догниваю. И Ортуз…

— А с чего ты взял, пан рыцарь, — ох, не чужд грех тщеславия сестре, совсем не чужд, любит произвести впечатление, — что Ортуз тут от империи?

Усмехнулась, глядя на мою растерянную физиономию, продолжила:

— Амман он, конечно — да не тот, только фамилия осталась. Стал бы он иначе с Луминицей связываться, как же.

Лу на это машинально кивнула, с сестрой соглашаясь.

— Их семья в княжестве уже… ну, за двести лет точно, как живет. Сюда приехали, когда Амма была не империей — так, десятком деревень на побережье, и с тех пор за ними особой любви к родине не водилось. Да и, кроме того, — сестра задумалась на чуть, — кто в Тунаве от амманов сидит — мы знаем.

Вот оно что. Внушительно это «мы» прозвучало, и, более чем уверен — сказано специально для меня. Как там пан кузнец говорил — лечат, учат, десятину собирают? Ага, конечно. И еще кое-что. Почему я не удивлен?

— Знаешь, сестра, — я даже головой помотал, — с тех пор, как тут очнулся — вокруг меня страшная сказка какая-то, с чудищами и злодеями, в которой сам черт ногу сломит. Ясности бы внести немного, а то я с детства сказки не люблю. Ну, кроме одного момента.

— Ясности внести, говоришь? — протянула Ариста с этакой победной улыбочкой, вроде как своего добилась — Пожалуй, можно и так, почему нет. С оговорками, конечно, не без того... Так!

Из кресла встала:

— Давайте, соратнички, собирайтесь — вниз пойдем, а то заждались нас уже. И перекусить не помешает — тут кухня хорошая, слышала. Кстати…

Ткнула в меня пальцем:

— Заодно княжну свою повидаешь — привезла тебе одну. Ту, что выглядит получше.

— Княжну? — кажется, мы с Лу это одновременно сказали, хотя — нет, я первым был.

— Ты когда успел княжну зацепить, Вьюга? — магичка вроде бы невинно спросила, а вот ее ладошка, что на моей как-то незаметно оказалась — ощутимо так потеплела.

— О, так ты не знал, пан рыцарь? — Ариста притворно закатила глаза, — ох, и болтушка я, выходит, да? Не знаю, что с собой делать прямо… Никому больше не говори, ладно?

И за дверь вышла, скорее даже выпорхнула, явно собой довольная. Черт, ну как девчонка себя ведет, даже слова другого не подберу — как только это в ней с работой такой уживается? А еще говорят, это у мужиков в известном месте детство всегда играет, ага.

— Что за княжна, Вьюга?

— Не знаю, — я покаянно покачал головой, поднялся, осторожно ладонь так освободив из ее хватки, — Но подозрения есть, конечно. Даже уверен почти.

Подхватил пояс с револьверами, застегнул — без них уже разве что в ванну залезаю — и к двери шагнул:

— Пойдем, Лу, княжна — княжной, а я слышал — завтрак тоже в комплект входит.

— Иди, я чуть позже буду, — магичка потянулась, поднялась с кровати, и соизволила объяснить:

— Да умыться хочу, не смотри ты так подозрительно, а? А то целая княжна, а я, выходит, замарашка в заблеванном переднике… Иди, коридорного кликни только, или сам ему скажи, чтобы воды с мылом принес. А, кстати, что за момент?

И добавила, видя мое недоумение:

— Ну, в сказках, что тебе нравится?

— «Следующие три зимы он провел дома», Лу.

Глава двенадцатая, где есть бесконечные разговоры, происходит один скандал, а так же проясняется политическая обстановка в великом княжестве и обсуждается теория военных переворотов

— И тут этот членосос вышибает кабатчику мозги. И воет, как гребаный пес! Что-то там про пророчество, вроде, да я не запомнил, выпивши был.

— И Прибыловский ему вдарил?

— Не, пан урядник! Для начала мы все охренели, и Прибыловский такой — ни хрена себе, устроил ты делов, нелюдь!

— Альв, значит?

— Да, гребаный альв, так он сказал, а потом бам своим копытом, пан урядник! Знаешь, там второго раза не нужно, ни хрена не нужно!

— Сразу холодный, что ли?

— Ну, еще ногами сучил, когда с городского полка прибежали, а грузили уже холодного, да.

— Черте что с альвами происходит, Войцех.

— Точно, как Великая мать, пан урядник. Взбеленились прямо, что это на них нашло только?

Пана Рыгора я услышал еще с лестницы — Тунавский рыцарь, похоже, тихо разговаривать вообще не умел — ну а потом уже только увидел. Стоял, потолок подпирая и нежно так давешнего урядника за плечо придерживая. А канонесса им обоим что-то втолковывала — не расслышал, что именно, она все же не ревела басом, как Подбийпята. Подошел, обнялись с рыцарем, для чего ему пришлось урядника на чуть отпустить — впрочем, сразу же и обратно сграбастал. Кивнул сестре, огляделся:

— Как-то княгинь в окрестности не вижу?

— А это потому, что княжна твоя еще до княгини не доросла, — отшутилась Ариста, — годков пятьдесят — может и увидишь, если доживешь. Луминицу где потерял?

Кивнул на лестницу:

— Ей в порядок себя привести надо, скоро будет.

— Ясно, — сестра бросила взгляд на Рыгора, повернулась, — Мы тогда с паном отлучимся на чуть, молитвы за три обернемся, а ты ступай, не жди нас — кабинеты тут знаешь где? А то приказчик подевался куда-то.

— Знаю, — кивнул, доводилось бывать.

— Вот и отлично, мы третий от входа взяли.

Кивнул еще раз, рыцарю рукой махнул и пошел знакомым трактирным залом, по утреннему времени пустым совершенно. А вот на кухне, кстати, посуда звякала и чем-то аппетитным тянуло. Мясной такой запах, вкусный — жареная свинина с луком, похоже, даже в животе заурчало. И еще вроде сдоба какая-то примешивается, тоже хорошо.Всегда в это время завтрак готовят, или специально для сестры повара нашли и спешно доставили?

Не удивился бы, окажись оно так — чем больше я узнавал о капитуле, тем больше он у меня определенные ассоциации еще из того, российского прошлого, вызывал. Разве что участие во всем этом пана Подбийпяты из образа выбивается — неужели у сестринства для таких дел нет каких-нибудь рыцарей ордена кнута и кандалов?

Если я ситуацию правильно понимаю — то у организаций вроде здешнего капитула должно быть полно таких ребят. У нас их, например, даже с излишком развелось в свое время — разве что у почты России своих не было, и то не уверен.

Остановился, прислушался — но нет, затылок болью не рвет. Привык уже или так и должно быть? Вот хрен его знает, но вообще знак хороший — может, что действительно важное вспомнить получится.

Ладно, хорошо, если так, а пока — где тут коридор тот, что к кабинетам вел? Вон та арка, похоже. Туда и двинул, третью дверь отсчитал — и тут же альва мне в грудь ткнулась. Глянула снизу вверх своими черными провалами, клыки оскалила. Еще больше похудела, кажется — не кормили их, что ли, на засеке? Черт, ерунда какая-то в голову лезет. А похоже, что успел соскучиться по чуду этому белобрысому.

— Ты свою рапиру потерял, зверь, знаешь это? Стоило одного оставить — уже с синяком и саблю отобрали…

— Здравствуй, Киру, — губы сами в улыбку растянулись, честное слово, идиотом себя ощутил прямо, — Хорошо, что вы выбрались.

— Угу. Сразу хотела за твоей лошадью побежать, но подумала — а вдруг ты расплачешься?

— Ничего, я привычный.

Отлепилась от меня наконец, отступила на шаг, придирчиво снизу до верху оглядела:

— В остальном, вроде, как и был. Хотя пока целиком не осмотришь — ни в чем нельзя быть уверенной с этими мужиками…

Тут Хевдар, и до того пучивший глаза, даже закашлялся от возмущения.

— Прости, пан цверг, — заявила альва безо всякого раскаяния, оскалившись в жутенькой такой улыбке, но продолжать не стала и обратно за стол уселась, так что я смог пройти и доблестного цверга обнять.

— Поздорову, пан Торстенсон, как добрались?

— Слава Великой матери, пан Гаврилов, и сами в живы, и груз довезли.

— Без проблем обошлось?

— Это как посмотреть, пан рыцарь.

Киру только фыркнула на это, многозначительно так.

— Ладно, расскажете. Подвинься, княжна?

— Сказали уже? — Киру расстроенной не выглядела, даже наоборот — похоже, это ее забавляло. Подвинулась к стене, по лавке ладонью хлопнула:

— Садись, и не забывай ко мне через «Ваше высочество» обращаться.

— Это я всегда готов, не извольте сомневаться, — плюхнулся, ноги под столом вытянул — красота.

Кабинет, к слову, от того, где мы с Лу встретились, только размером и отличался — тот совсем маленький был, а тут по лавкам и десяток рассядется, и даже тесно не будет.

— Ну, рассказывайте, что там у вас такого случилось. Или сперва завтрак возьмем?

— Возьмем, — ну, в Киру я не сомневался, — Что посоветуешь?

— А спросим, чего дадут, я тут еще так рано не был.

— Лучше сразу все пусть несут. И чаю попроси, с сахаром, — ну вот, не успел присесть — снова куда-то гонят.

С сожалением из-за стола выбрался, дошел до кухни, где и узнал, что трактир завтрак выдавать не готов, оно и рано еще, вельможный пан, но если вельможному пану угодно… Пану, конечно, было очень даже угодно, и носом пан крутить не стал.

В общем, сразу получил чайник с чаем, свежие булки, масло, варенье — все на поднос собрали и мне вручили. Еще пообещали буквально через молитву принести на всех яичницы с грибами, луком и салом, что отлично просто — разве альву накормишь какими-то там булками?

Впрочем, булкам компания тоже обрадовалась, да и я себе сразу одну располовинил и щедро маслом намазал. Подумал, и еще и варенье сверху бахнул — лишним не будет. А ничего так, вкусно получилось.

— Милу куда потерялась, кстати?

Киру, уже одну булку умявшая и занятая тем, чтобы на второй как можно больше масла уместить, только плечами передернула:

— А она и не с нами, зверь.

— Вот как?

— Угу, — наконец, удовлетворившись полученным слоем, альва пихнула булку в рот и задвигала челюстями.

— Там хреновые дела начались, пан Гаврилов, — буркнул цверг через стол, — как пан Шебницкий погиб.

— Эвона что. Это тот, что полковник во втором конном был?

Цверг только кивнул:

— Точно. Как ты уехал, значит, к полудню разъезд их и нашел, в фарсанхе от крайних постов — порваны в клочья, а ведь не мальчишки были, тридцать человек гусар. И ни выстрелов там не слышали, ничего — а ведь спокойно было, должны были хоть что-то услышать? Ну, а как новость принесли — тут, значит, другая печаль, — Хевдар прервался, чаю глотнул, — Перескуйчек, тот, что сосед пана Рыгора, как-то так оказалось, что старшим сделался. Вроде депеша у него какая-то была на этот случай. И ты подумай только, первым делом приказал панну Шесинскую, сестру Ирину, значит, под арест взять — я, когда сказали, сначала подумал, что умом двинулся.

— Не первым делом, — Киру без раздумий схватила третью булку — и куда только помещается? — сначала в лазарет пришел, поговорить.

— И о чем? — к альве повернулся.

— Со мной — ни о чем, — та тщательно булку разрезала и принялась мазать вареньем, — А вот с Мирелой… CМилу они долго говорили. Что-то, видимо, решили — это он сразу после этого пошел власть забирать, во дворе буча поднялась еще. А когда вернулся, уже меня позвали — и вот тогда я всей этой ерунды про титулы и наслушалась.

Видя мой совершенно охреневший взгляд, Киру с сожалением отложила булку:

— Да не о чем там рассказывать, зверь, бред какой-то.

— А все же?

— Ой, ну ладно, была бы охота слушать… Сестрица моя вещать начала, что мы, мол, не какие-то там баронские дочки, каких из десяти — десять, а княжны с родословной аж к началу эпох, и поэтому нас от амманов укрывали, значит. Есть, говорит, легенда, что мы альвам можем исток вернуть, представляешь? Нет, что-то такое я тоже слышала, но у нас тех легенд — как вшей у босяка, что теперь — каждую на себя примерять?

— Ну, я вот ни одной не знаю, — я даже про булку забыл, так и осталась на столе лежать, — Что за исток?

Альва вздохнула, продолжила:

— Ну тебе еще сказки пересказать? Да все такие легенды — они про утраченное наследие. Мол, был у нас когда-то какой-то там источник колдовской силы, а потом мы его лишились, после чего люди из скотов стали, собственно, людьми, а мы стали… ну, кем стали — сам видишь. Как лишились — тут варианты разные есть, и с возвращением истока — тоже. Наверное, какой-то из них и про княжну из древнего рода — кто знает, говорю же — много их. Достаточно про историю?