Вид на сельскую местность из окна небоскреба

— Ну, здорово! — приветствовал его Артем, — за каким... в наши края?

— Директор наш — сука, — шепеляво ответил мужичок, — поймал меня пьяного, сказал: "или на два месяца в колхоз, или за забор навсегда". Пришлось вот переться сюда. Я, вообще, не комбайнер. На лесовозе работаю.

— А я, вообще, не электрик, — чистосердечно признался наш герой, — компьютеры починяю.

— Вот те раз? — удивился мужичок, — кого только в колхоз не занесет.

— У нас — совхоз, — машинально поправил мужика Артем.

— Не один ли хрен! — сплюнул тот, — тебя как звать?

— Артем Орлов, — представился наш герой.

— О-хо-хо! — заржал мужик, — совхоз имени "Гастелло"! Извини, парень, но меня предупреждали, что у вас большая половина с летающими фамилиями. Меня Витьком зовут... хм! Виктор Журавлев!

Артем удивленно посмотрел на него.

— Ну и какого ты смеялся? Чем твоя фамилия отличается от местных?

— Оттого и смеялся, — пробормотал Виктор, — яблочко к яблоньке. Вот что, Артем, не мешало бы принять за знакомство. Ты как?

Орлов отрицательно помотал головой.

— Мне нельзя. Я подшитый.

— Да ну? — удивился Виктор, — с какого такого рожна ты подшился?

— Директор наш сука — объяснил популярно парень, — поймал меня пьяного на работе, сказал: "или кодируйся, или за ворота".

— Вот это и вправду, сука! — выдохнул Виктор, — тогда что получается, работать будем?

Артем пожал плечами.

— Советую быстренько подготовить комбайн, а уж потом тебя никто не упрекнет, даже если ты и за воротник разок-другой зальешь.

— Золотые слова, Орлов! — за их спинами неслышно нарисовались директор с Наждачным, — сперва самолеты, а уж бабы и водка — на потом. Ясно?

— Ясно! — угрюмо буркнул Виктор, — прощенья просим, товарищ директор.

— За что? — удивился тот.

— За "суку", — пояснил Журавлев.

Птицын рассмеялся.

— Это не оскорбление. Особенно, в третьем лице. Вот завали мне план подготовки комбайна к уборке, я не только сукой — падлой буду. Пойдем, Николай, — обратился он к Наждачному, — поглядим, что у нас с остальными машинами.

Наждачный подмигнул Артему и поплелся вслед за директором к третьему комбайну, заранее разминая ягодицы. Третья бесхозная машина находилась в самом плачевном состоянии: потрескавшаяся резина, которой уже не помогут никакие "грибки", помятый "грохот", разукомплектованный двигатель. Артем посмотрел на облупленный остов "Дона" и вздохнул.

— Тебе, Витя, как первому прибывшему, самый толковый комбайн всучили. Сейчас поменяем генератор, поставим аккумуляторы — и в путь.

— Как же! — вздохнул Журавлев, — а ножи поменять в жатке, да прошприцевать все точки, да три шланга сменить. И это только то, что знает завгар. А сколько еще скрытых болячек!

— У-у, разнылся! Тебе помощника толкового дали! Три сезона на этом комбайне отработал. Все точки здесь знает: и слабые, и сильные, и эрогенные. Вон, Пашка идет. Паша, покажи дяде свой корабль, тьфу, комбайн!

Семнадцатилетний Паша Самойлов, окончивший в этом году школу, зло пробасил:

— Просил же этих дуболомов дать мне комбайн! "Не положено! Менты лютуют!" А чуть что, только и слышишь: "В войну четырнадцатилетки по двенадцать часов у станка стояли — шпингалеты точили! А такие как ты, Паша, языков на переднем крае добывали!"

Журавлев оценивающе взглянул на своего помощника.

— Так ты можешь сам на этой штуковине работать?

Паша повел не по-детски могучими плечами:

— Конечно, могу! Я в прошлый год с Саньком работал. Почти весь сезон за штурвалом отсидел, пока Санек пьяный на бункере спал!

— Здорово! — обрадовался Виктор, — меня научишь.

— Во, бля! — выругался пацан, — где они этого клоуна откопали? Да ты знаешь, дядя, что по регламенту я получаю половину от твоего заработка? Потому, что не имею прав на трактор! А если бы имел, то получал бы семьдесят, согласно решению правления. И в договоре нихрена не указано, что помощник обязуется учить рулить комбайнера!

— Но-но, Паша! — предостерегающе поднял руку Артем, — нехорошо так со старшими разговаривать. Это во-первых. Во-вторых, человек сюда не рвался. Направили для оказания шефской помощи совхозу.

— И в-третьих, — добавил Журавлев, — давай так сделаем: сложим после уборочной наши деньги, и все это поделим пополам. Годится?

— Годится! — протянул Самойлов, — а ты, дядя, меня потом не кинешь? А то у нас такие тут чуваки... наобещают, а потом в кусты.

Журавлев злобно оскалился:

— Ты на кого, малец, батон крошишь? Я три года на зоне шоферов стеклом брил! Фуфло гнать дитям не приучен, не в бабках дело!

Артем повернулся в сторону Виктора.

— Остынь, Чикатило! Не пужай пацана, не все такие честные.

Мужик сплюнул сквозь сжатые зубы.

— Да нервы ни в... никуда не годятся. Сначала отослали в командировку не по адресу — пионеры надо мной издеваются, и выпить не с кем — подлечиться после вчерашнего. Ладно, проехали.

Орлов глянул на опешившего Павла.

— Паша, сгоняй за пивом. Видишь, человек перенервничал, а вам два месяца жопа к жопе работать. Вот тебе пятачок, купи полтора литра. Я тоже стаканчик выпью.

— У меня есть деньги, — сказал, утирая со лба пот, Виктор.

— У меня тоже, — бросил Паша.

— Так крути! — крикнул Артем, — не мучай меня. А ты, ротвейлер, пошли за аккумуляторами. Пронесешь сто метров семьдесят кило — вся дурь из организма выветрится.

— А чо "ротвейлер"? — не понял Журавлев.

— Слюна с клыков капает, — засмеялся Артем, — и еще: "ест все, особенно любит маленьких детей".

Если бы конструкторов комбайна "Дон 1500" заставили несколько раз совершить процедуру установки-снятия аккумуляторных батарей, то вполне вероятно, что место их расположения было бы все-таки иное. Но конструкторы протирали штаны в ОКБ, а вышеупомянутую процедуру совершают колхозные механизаторы. И костерят при этом конструкторов на все лады. Виктор Журавлев как минимум шесть раз упомянул по-матушке главного конструктора и несколько десятков раз все КБ, когда ему, бедному, с перепою пришлось тащить на высоту второго этажа по неудобной, полностью отвесной лестнице семидесятикилограммовые батареи.

— Нет, я все же хотел бы заглянул им в глаза! — орал он, надрываясь, когда тяжеленная бандура отдавила ему пальцы при неловком маневре, — я хотел бы оторвать им их чугунные причиндалы! Артем, ну куда это годится! Я на лесосплаве в Якутии так не надрывался, как здесь!

Привлеченный криком, подошел Наждачный. Глядя, как рабочий баюкает отдавленную конечность, спросил:

— Мужики, ну вы в курсе! Если травма, то дома с "сеновала упал". Жить будешь, Журавлев?

— Жить буду, но летать — никогда! — промычал Виктор, — Христом богом заклинаю, уйди начальник, под матюка попадешь.

— А я чо? Я — ничо! — сказал Николай и быстро скрылся за навесом. За "начальника" он мог простить и не такое.

Приехал Паша с баллоном "Очаковского".

— Два литра, и еще стаканчик! — с гордостью сказал он, — чур, стаканчик мне!

Не успел Артем поставить аккумуляторы и подрубить хитро сотканный генератор, как явилась зареванная Надя.

— Пока... пока в военкомат съездила, девки из бухгалтерии в компьютер влезли! — сообщила она. Теперь даже на мышку не реагирует! Директор велел идти к тебе, кланяться. Тема-а!!!

— Погоди, не реви! — сказал ей парень, — иди к себе, я сейчас возбуждение найду и тотчас прибегу. Хорошо?

Надя посмотрела на него недоуменным взглядом, но все-таки кивнула и медленно побрела в контору. Виктор рассмеялся, позабыв про отдавленные пальцы.

— Ну, и что ты ей сказал? В каком виде теперь она тебя ждать будет?

— А что такого? — не понял Артем.

— Возбуждение он только найдет, ой, не могу! — засмеялся и Паша.

— Придурки! — констатировал парень, копаясь в скользких и грязных проводах, — напряжение нужно на генератор подать, чтобы он заработал!

— Я то это понимаю! — кивнул Виктор, — а вот поймет ли она, какое-такое возбуждение ты ищешь в потрохах этого монстра!

Артем замысловато выругался и продолжал копаться в проводах. Вскоре искомый провод был найден и присоединен к возбуждающей обмотке. Один из проводов шел с генератора на тахометр, самый толстый красного цвета — на амперметр, а вот чего ради болтался четвертый огрызок? Поймав Наждачного, Артем задал вопрос насчет схемы комбайна.

— Пошел ты! — чертыхнулся Николай, — была одна, так Пешеходов ее несколько лет отдал в совхоз Урицкого. На пару дней, конечно...

— Ну и ты, иди тоже! — пожелал успехов соседу Артем, — дай бензину, руки помыть. Я сейчас иду в контору, от меня должно хорошо пахнуть.

— Это ты перепутал, — сказал Николай, — это тебе к токсикоманам, на другой конец Березовки.

— Ну, и какие проблемы, молодежь? — нарочито бодрым голосом поинтересовался Артем, заходя в приемную.

Возле компьютера с глазами на мокром месте сидели Анечка и Надя. Судя по всему, им уже мерещились выговоры в личном деле и восстановление оргтехники "за свой счет". Из-за едва прикрытой двери доносилось грозное сопение директора.

— Да я только пару раз мышкой нажала! — оправдывалась Анечка, — Надька в Петровске была, спросить не у кого... потом вышла в туалет,а Люба...

— Анка! — протестующе хлюпнула носом Надя.

— Да что тут такого, все мы люди! — отмахнулась Анечка, — у нас в институте был курс по ПЭВМ. Бухучет и все такое. Вот я и решила вспомнить молодость.

— Вспомнила? — спросил Артем, глядя на хорошенькую кассиршу, которая не отпраздновала и четвертьвековой юбилей.

— Ох! — заплакала девушка.

Орлов придирчивым оком глянул на синий экран смерти, явления которого в ХРюше Билл Гейтс вроде бы как не обещал. Но, в то же время, такого явления и не отрицал. Вглядевшись в рядок английского текста, который венчала характерная эпитафия "system halted", Артем замычал. Услышав этот душераздирающий звук, девушки заплакали громче. Из директорского кабинета донесся хрип горна — Птицын продувал заложенный нос.

— Ша, киндеры! — шикнул на девчат парень, — шефа в депрессию не вгоняйте. Надюша, освободи место первого пилота... сейчас мы попробуем спасти этот "Титаник".

Загрузившись в безопасном режиме, он обнаружил, что слетели драйвера видео и дополнительного контроллера IDE. Моля Господа (истинный крест), чтобы неведомый хардверщик, устанавливающий ХРюшу, не отрубил "восстановление системы", велел загрузиться с "последними работоспособными параметрами". ХРюша завелась и стала грузиться.

— Где дрова на видюху? — привычно спросил он. Надя остолбенело смотрела на него. Вспомнив, где находится, он хмыкнул:

— Документы от всего этого. Где?

— Сейчас! — Надежда пулей сорвалась с места и полезла в нижний ящик шкафа. Плотная юбка вызывающе обтянула окружности. Артем вздохнул и глянул на Анечку. Та смотрела на него, ожидая реакции.

— Честное слово, я не специально, — покаялся парень, — для работы нужно.

Аня вытерла носовым платком красные глаза и шмыгнула носом. До директора в плане сочности саунда ей было далеко. Надя тем временем, сдувая с лица непослушную челку, протянула Артему коробку из-под материнской платы, где лежало все на свете: документация, диски с драйверами, лишние болтики и надорванные пакетики от ЗИП. Ухватив диск, шедший в комплекте к материнской плате, он вставил его в устройство чтения компакт-дисков. На экране возникла характерная заставка с выбором услуг. Вся процедура не заняла и пяти минут. Вскоре компьютер был готов к работе. Анечка, восторженно чмокнув Артема в щеку, умчалась к себе, а отчего-то покрасневшая Надя хмуро сказала:

— Ну, чего уселся? За помощь спасибо, а дальше я сама разберусь.

— Надя, ты что? — уставился на нее Артем, — шлея под хвост попала?

— Иди отсюда! — повторила Надя, — а то что-то разговор слишком часто вокруг моего хвоста сосредотачивается!

Внезапно подал голос Птицын.

— Орлов, ты еще здесь?

— Да, Владимир Михайлович!

— Зайди.

Артем отворил дверь и вошел в кабинет. Недавно директор раскошелился на евроремонт, поэтому с непривычки глаза у парня ослепли. На фоне мебели "под орех", освещенный полускрытыми в фальшпотолке светильниками, директор восседал за своим массивным столом, точно противоположность "Мыслителю" Огюста Родена.

— Ну что там с нашей "фисгармонией"? — спросил он, — отстроил?

— Так точно! — вытянулся Артем.

— Не ерничай! Сильно там девки напортачили? — поинтересовался шеф, отворачиваясь к сейфу.

— Да они и не виноваты, собственно, — ответил парень, удивленно глядя, как на директорском столе появляется графинчик с темно-янтарной жидкостью и две хрустальные рюмки.

— Дверь прикрой, — кивнул директор на явный непорядок. Артем молча исполнил просьбу.

— Что-то я так и не дождался от тебя приглашения на коньяк, — сварливо заметил Птицын, — решил вот сам пригласить.

Артем неопределенно пожал плечами.

— Так я думал, Владимир Михайлович, что вы шутите, — виновато сказал он.

— По поводу коньяка, Орлов, не шутят, — серьезно произнес директор, разливая жидкость по рюмкам, — ну-с, будем!

Орлов покорно выпил коньяк и зажевал его кусочком шоколада, извлеченным из того же сейфа. Птицын долго цедил свой. Наконец, прикончив его, он сказал:

— Что же мне с тобой делать? Я ведь позвонил в управление, узнал, сколько стоит услуга "специалиста". Да-с! Недешево. Но и ты пойми, я не могу тебе сто баксов в месяц платить за эту фисгармонь! Бабы в бухгалтерии взбунтуются. Это ведь оклад специалиста среднего звена!

— Я, господин директор, в этой области специалист высшего класса, — скромно произнес Артем.

— Нахал, — сказал, как выплюнул Птицын, — высшей марки! Вот, держи двадцать баксов, и мы в расчете. А если наши работницы еще чего-нибудь учудят, тогда я им устрою. Проведи среди них ликбез, что ли... Ладно, давай еще по одной — на посошок, видишь, поздно уже.

Когда Артем шел к двери, директор внезапно произнес:

— И ты это... цени. Двадцатку то я хотел с утра своей жене отдать.

Парень едва не рыгнул свежевыпитым коньяком.

— А что, ваша супруга без денег не...

— Да! — прервал его Птицын, — но за деньги гораздо лучше.

Глава 7

Кандидатос в депутатос.

В диспетчерской яблоку было негде упасть. С утра Наждачный лично посетил все закоулки и сладкие места, предупредил: "Хлопцы, много не пейте. Директор на общее собрание собирает". Пришли многие. Кто поглазеть на директора, кто стрельнуть рубля, а кто и уютно покемарить в уголке. Артему досталось ответственное место — как раз напротив докладчика. Птицын, упершись пузом в столешницу, изучал лица своих работников, точно меню в ресторане.

— Крылов, пересядь в угол, на "Курильскую гряду". От тебя разит, как от старого ковбоя. Вовка! Горох!