Иллюзия жизни или последняя надежда Альдазара.

  Так вот что выторговал полковник за труп. Силен! Теперь ничего не сдерживало моей счастливой улыбки.

  — Вы еще здесь? — вопросительно приподняв бровь, поинтересовалось у нас местное начальство.

  — Уже нет.

  Вскочив мы бросились из кабинета. То, что парни устроили в коридоре нельзя назвать иначе, чем сумасшествие. Да и я от них не отставала. Мы прыгали, потрясая руками, обнимались и поздравляли друг друга. И все это в полнейшей тишине, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания. Вот это удача! И я ее не упущу. Да! Да! Да!!!

  Закончив, мы разбежались по своим рабочим местам. Перед тем как начать составлять список необходимой мне аппаратуры, заскочила к доктору. Даже этот выдержанный мужчина не удержался от радостного возгласа.

  Так, а теперь успокоиться и за список. Вдох, выдох. Ещё раз. Ещё. Поехали!

  Со слов парней знала, к каждому ученому отправляющемуся на исследования в передвижной лаборатории всегда приставлялся один охранник, который за него отвечал головой. Сейчас рассчитывала на то же, но ошиблась, к каждому из нас приставили двоих военных, огромных, здоровенных. Понимаю — безопасность, прежде всего, но сколько шансов что кто-то сможет в присутствии вооруженных людей расположить к себе хотя бы одного из аборигенов и вытянуть его на откровенную беседу. Как по мне — ноль. Эх! Это еще полбеды! Возможно, совместными усилиями и смогли бы что-то придумать, как например, избавить одного из нас от неуместного сопровождения, но с нами полетел Захаров, личной персоной. Пресекая одним своим присутствием любую инициативу не соответствующую выданной заранее инструкции. И если кто-то рассчитывал, пока долетим до поселения местных жителей перекинуться парой слов с друзьями и разработать общий план действия, чтобы успеть в выделенный нам короткий период времени собрать как можно больше информации, данных и материала для исследования, то он сильно расстроился (я так точно). Всему виной был полковник. В его присутствии все были напряжены, сидели тихо, смотря себе под ноги, не желая лишним движением или звуком привлечь внимание грозного начальства.

  Мне повезло, мое место было не только далеко от него, так еще и у окна. Благодаря чему имела возможность отвлечься на простирающийся под нами пейзаж. Хотя мы летели достаточно высоко, и я не могла рассмотреть местность в деталях, но все же это моя первая вылазка на этой планете и возможность что-то увидеть своими глазами, помимо обычного уже пейзажа за окном в виде выжженной пустыни. Поэтому своим взглядом пыталась охватить всю картину необычной природы, так сильно отличающейся от родной, привычной с детства, жадно запоминая все. И иссиня-черные джунгли, и ярко-оранжевую реку змеей извивающуюся по плато, и стаю огромных жуков взлетевшую над деревьями от шума наших двигателей. Насекомые попытались догнать хеликоид. Это вызвало у меня улыбку. С такого расстояния даже не верится, что вся природа внизу агрессивно настроена по отношению к человеку и очень опасна.

  Через полчаса впереди показались белые пики гор. При нашем подлете люди начали разбегаться, прячась внутри своих жилищ как в норах. Правда, все это делалось не сумбурно и в панике, а вполне слажено. Стада... домашних насекомых, были отогнаны в сторону, одиночных особей загнали вглубь пещер у подножия горы. Заметила, что это делали в основном подростки, в то время как взрослые мужчины рассредоточились по селению и внимательно следили как за действиями детей, так и за нашим хеликоидом. Их напряженные фигуры замерли изваяниями, держа в руках свое доисторическое оружие. Как будто оно могло им чем-то помочь. Женщины и девочки постарше похватав маленьких детей играющих на улице, кого на руки, кого за руку и также увели их в пещеры, но на верхние уровни. Все это мы наблюдали, не выходя из аппарата.

  Первое что меня удивило, так это вид детей. Как так можно?! Для жителей Земли, каждый ребенок — драгоценность! Его не оставят без присмотра и он не будет предоставлен сам себе на улице. Пока мы не появились, мне показалось, что за малышами не особо-то и смотрели. Взрослые занимались своими делами, а не детьми. Малыши играли непонятно чем, сидя или ползая по голой земле в пыли. Даже отсюда было видно, что дети грязные и в каких-то оборванных одежках. А как же санитария и гигиена? Неудивительно, что местное население так медленно растет в своей численности. Интересно, какая у них смертность при родах у новорожденных и их матерей, а также детей лет до пяти-шести?

  Еще мне не понравилось что подростки присматривают за малышами. По-хорошему, они должны быть на занятиях. Надеюсь, у них есть школы. Не могли же они настолько опуститься в развитии, чтобы совсем все забыть и действительно вести полудикий образ жизни. Перевела взгляд на гору. Большим количеством дыр-входов она чем-то напоминала муравейник или пчелиные соты. Чем больше наблюдала, тем тяжелее становилось на душе. Всего-то пятьсот лет прошло. Если бы на Земле, в таких условиях как здесь, у кого-то жил ребенок, его бы уже давно забрали и передали другой семье под опеку. Даже десятой доли из того что увидела, было бы достаточно. Это невиданно! И поселенцы еще отказываются от нашей помощи? Непроизвольно нахмурилась. Да только чтобы улучшить жизнь своих детей, они должны были бы на все согласиться. Молчу про то, что и им самим будет намного проще и комфортнее жить тогда. И это я еще не видела, что у них внутри жилищ делается!

  Когда все женщины и дети ушли, трое мужчин из аборигенов пошли в сторону хеликоида, остановившись от него метрах в десяти. Полковник тут же отдал приказ, чтобы пилот открыл дверь, выпуская его самого и двоих из нашей охраны, после чего ее тут же закрыли, отрезая нас от внешнего мира. Пилот был готов взлететь по сигналу Захарова, не задерживаясь ни на секунду и не выпуская никого для попытки спасать вышедших. Внутри все затаили дыхание, припав к окнам и следя за происходящим снаружи. Я внимательно рассматривала подошедших местных, одним из которых был недавний знакомый.

  — Видите того что стоит в середине? — обратила на него внимание парней. — Это глава аборигенов Наумов Николай Николаевич.

  — Это он за телом приходил? — тут же сообразил что к чему Димка.

  -Да.

  Мы опять притихли, внимательно следя за происходящим. Пилот включил громкую связь, чтобы все могли не только видеть, но и слышать, что происходит снаружи.

  — Наумов, вы готовы выполнить свое обещание? — задавая вопрос, Захаров внимательно осматривал поселение. Казалось, от его взгляда ничего не может укрыться. При этом его фигура была расслаблена, вроде как пришел в гости к друзьям, а не к агрессивно настроенным аборигенам, готовым в любой момент на него наброситься. И чем большее вооруженных мужчин он замечал, тем шире становилась его улыбка. Никогда не видела полковника таким довольным. Для собственного спокойствия хотелось бы узнать причину его хорошего настроения. Оглянулась на парней, возможно, они что-то понимают. Но на их лицах, так же, как, наверняка, и на моем, было написано удивление. Ну да, улыбающийся Захаров это нонсенс. Хотя... чего в жизни не бывает. Но, не видела бы своими глазами, не поверила бы.

  — Так же, как и вы свое, полковник.

  Перевела взгляд на стоящих около хеликоида мужчин. А они в свою очередь оценивающе рассматривали друг друга. От напряжения, витавшего в воздухе, казалось, искры во все стороны полетят.

  — Вы же понимаете, если пострадает хоть один из моих людей, от вашего поселения ничего не останется. Надеюсь, Наумов, вы предупредили об этом всех своих.

  На лице местного вожака, вместо испуга, мелькнула кривая усмешка. Видно, что он все понимает, но также заметно, что его не страшат угрозы Захарова. Неужели он настолько глуп, или не догадывается, какой силой обладает Земная конфедерация?

  — Поэтому, во избежание случайностей и недоразумений, женщины и дети ушли в жилища. А ваших ученых и вас в том числе, пока вы находитесь у нас в гостях, будут сопровождать, охранять и в случае непредвиденных обстоятельств защищать мои воины.

  Вот после этих слов улыбка с губ Захарова исчезла и мы опять имеем возможность наблюдать хорошо знакомого, жесткого полковника, от одного взгляда которого, хотелось если и не убежать, то хотя бы стать невидимым. Но на главу аборигенов его вид не произвел никакого впечатления, как, впрочем, и приказ, которым его попытались поставить на место.

  — Ученых будут сопровождать, охранять и защищать мои люди. И это не обсуждается.

  — Нет, — тихий, но уверенный голос Наумова полоснул по нервам как ножом. Оказывается, местное начальство может быть не менее жёсткое и грозное чем наше. — Договор касается только ученых. Или так, или можете возвращаться, мы не будем ни помогать, ни сотрудничать. Вы прекрасно должны понимать, чем это для ваших людей закончится.

  Судя по взгляду полковника, он был зол. Очень зол. Неужели Наумов не понимает, кому он пытается противостоять? Что может сделать горстка дикарей с луками, против современного оружия? Неужели ему не жалко своих людей? И бог с ним и с воинами, пострадать же могут женщины и дети! Захаров глазами буравил своего противника, пытаясь заставить его отвести взгляд. Мог бы, наверняка и убил бы уже, или отдал приказ сделать это кому-то из своей охраны, но почему-то медлит. Почему? Что они могут противопоставить нам? Не верю, что полковник сдерживается из-за человеколюбия. Аборигенов он терпеть не может. Считает их мутантами. Уничтожить их для него проблем не составляет, тем более он этого хочет. Хочет, но молчит и позволяет при своих подчиненных, кому-то давить на себя. И не только давить, но и ставить условия, а также говорить, что делать. Я ничего не понимала, и от этого становилось не по себе. Все, рядом стоящие со мной, затаили дыхание в ожидании ответа.

  — Хорошо. Но помни, чтобы ни один волос, иначе...

  Он согласился?! Полковник согласился с требованиями Наумова?! В шоке уставилась на Захарова. Этого не может быть, потому что не может быть в принципе! В чем-то должен быть подвох.

  — Раз мы пришли к соглашению, можете звать ученых, — как ни в чем не бывало, глава аборигенов повернулся к своим людям в центре селения, кивком головы подзывая к себе. Полковник отдал распоряжение, и двери хеликоида открылись. Оба сопровождающих Захарова солдата вернулись вовнутрь, а вот нам пришло время, выйти наружу. Как стайка испуганных овец перед забоем мы сбились в кучу за спиной полковника, испугано наблюдая за приближением воинов. Последние, уверенной походкой подошли к своему главе брезгливо окидывая нас взглядом. Вроде как это они, а не мы, стоят на несколько ступеней развития выше. Вот сейчас мне стало страшно. Я даже оглянулась назад на хеликоид и нашу бывшую охрану. Если еще совсем недавно думала о том, как от них избавиться, чтобы иметь возможность свободно общаться с местными, то сейчас, когда вроде как случилось именно то, что хотела, захотелось вернуться в аппарат. И непросто вернуться, а спрятаться там и не высовываться. Непроизвольно даже сделала несколько шагов назад. Остановил меня окрик полковника.

  — Фролова, вы, насколько помню, больше всех требовали предоставить вам возможность поработать с местным населением. Подойдите.

  Сглотнув ставший посредине горла ком сделала несколько шагов вперед на подгибающихся от страха ногах. Когда проходила мимо Дмитрия, он схватил мою руку и сжал ее слегка, в знак поддержки и ободрения, быстро зашептав на ухо.

 — Саш, успокойся. Все нормально. Это то, чего ты хотела. Тебе, как и всем нам, ничего не угрожает. Вспомни о работе.

  Посмотрела на парня. Он мне подбадривающе улыбался. Оглянулась на остальных. Похоже, боюсь здесь только я, и парни и доктор в предвкушении смотрят по сторонам. Глубокий вздох. Благодарно улыбнувшись другу, повернулась к полковнику, последние шаги сделала более уверенно. А действительно, чего испугалась? Это же именно то, чего хотела!

  — Питер, Лин отвечаете за Фролову Александру Павловну.

  Удивленно посмотрела на Наумова. Он запомнил мое имя? Хорошо это или плохо? Мой любопытный взгляд встретился с его, злым. По спине пробежал холодок и тут же вспотели ладони. Неприятно. Захотелось их обо что-то вытереть. Например, об штаны. Но я только спрятала руки в карманы, сжав их в кулаки. Страх вновь вернулся. Скорее всего, плохо.

  — Прошу, — мне указали на двух подошедших мужчин, — у вас десять часов и ни минутой больше. Время пошло.

  Пока составляла список всего того, что мне понадобится в процессе исследования и взятия проб, казалось точно знала с чего начну и что буду делать по прибытии на место. Но когда сказали приступать, растерялась. Стою между двух аборигенов, наблюдая за распределением ребят, и не зная за что хвататься.

  — Александра, у нас мало времени, — подойдя ко мне, раздраженно бросил Павел Петрович, — веди своих на обследование.

  Точно. Главное начать, а дальше все пойдет как по накатанной плоскости. Тряхнув головой, постаралась скинуть паутину неуверенности, окутавшую меня, и хмуро посмотрела на приставленных ко мне мужчин. Это же отличные образчики местных жителей. Оба аборигена стояли холодными изваяниями, не обращая на меня внимания только осматриваясь по сторонам. Задержала взгляд на их глазах. Наконец-то у меня будет возможность их изучить. По телу пробежал мандраж. Так всегда бывает, когда мне предстоит интересная и увлекательная работа. Губы растянулись в довольной улыбке.

  — Девушка, умерьте свой пыл. Мои люди не безголосые твари и тем более не трупы. Они, после общения с вами, должны остаться не только живыми, но и целыми. Если вы в своих исследованиях перегнете палку, больше ни о каком сотрудничестве не будет и речи. Если кто-то из парней пострадает, вы ответите по нашим законам. А от нашего правосудия вас не спасут ни полковник, ни солдаты, ни стены базы.

  Моя улыбка тут же растаяла. Наумов нависал надо мной, зло прищурив глаза и пренебрежительно скривив губы. Я ему точно не понравилась. Забывать нашу первую встречу местный глава явно не намерен. Он что не понимает, это была моя работа?! Я же не убила того парня! Ну проводили мы исследования, ну вскрыли труп, ну и что? Он же уже ничего не чувствовал. Спасти его мы не могли. Зато с помощью полученных данных есть шанс помочь теперешним и будущим колонистам. А в то, что своими действиями мы нанесли душевную рану этому дикарю, не поверю. Для этого надо иметь эту самую душу. Возможно, даже скорее всего, мы проявили неуважение. Но это же не смертельно?! Теперь же он будет при каждом удобном случае вспоминать мне тот инцидент. Как не неприятно об этом думать, но скорее всего так и получится. Мой тяжелый безысходный вздох не остался незамеченным и вызвал новую волну бешенства, с прожиганием во мне дыры. Или это он просто переживает за своих людей? Вдруг перестараюсь и препарирую их в стремлении узнать как можно больше, вместо того чтобы взять обычные анализы. Мысленно усмехнувшись, посмотрела на своих охранников. Как же, перестараешься с такими. Они сами кого хочешь и препарируют, и разберут на кусочки, а потом скажут, что так и было.