Почему и нет? Часть первая.

Кроме сведений из разговоров дополнительную информацию попытался добыть из печатных источников. Вся доступная пресса за последние годы мной просматривалась и изучалась. Думаете, газет и прочей периодики не было? Конечно не столько, сколько в наше время, но уже и не мало. Умение работать с информацией ох как пригодилось, проблемой было только писание перьями, при выписке.

А вы попробуйте! Хоть просто ради хохмы. Нервы рвет в клочья. То клякса, то зацеп за бумагу, то чернила пролил. И еще эти яти с фитами, грамматику параллельно осваивал. Ууу!

Зато разобрался, кто против кого дружит.

Губернатор Смоленска, барон Аш Казимир Иванович, слегка конфликтовал с дворянским предводителем Сергеем Ивановичем Лесли. Что они не поделили — вопрос второй, но недолюбливали друг друга это точно. Значит, если идти к одному, то к другому лучше не соваться. Вот и гадай, не сделал ли ошибки.

Два дня пролетели, не успел и оглянуться. Пора на прием. Во сне я уже сюда приходил, а вот теперь предстоит и в жизни. Ощущение дежавю.

Настроился. Выдохнул. Шагнул на порог.

Сергей Иванович принял в небольшом кабинете Дворянского Собрания. Подтянутый, крепкий, рыжеволосый мужчина. Невысокий, очень живой.

Когда я вошел, он стоял у окна, что-то разглядывая на улице. Потом стремительно обернувшись, вернулся к рабочему столу, на ходу кивнув мне. Фрачный мундир смотрелся на нем как влитой, в кресле сидел прямо, подняв подбородок, чувствовалось военное прошлое. Глаза чуть прищурены с морщинами в уголках, их еще называют смешинками. Голос громкий, хорошо поставленный, но незлой.

— Сергей Александрович Горский, потомственный дворянин Витебской губернии, Городокского уезда, — взгляд прямо в лицо, внимательный и доброжелательный, говорит, не спрашивая, а просто констатируя, — вы просили об аудиенции, не изложив предварительно своего дела.

Весьма любопытно. Слушаю Вас.

— Ваше превосходительство, обратиться к вам за советом и помощью меня вынудил ряд обстоятельств. — Я заранее приготовил слова, что мне сейчас помогло говорить не запинаясь.

— Пребывая долгое время вне России, я видел крепнущего хищника, военного монстра, который острит когти на мою Родину. Предчувствие говорит мне, что столкновение с ним неизбежно. Я же хочу послужить Отчизне, отдав ей свою жизнь. Господь даровал мне молодость, здоровье и, надеюсь, ум и храбрость. Люди, чьим мнением я дорожу, порекомендовали мне поступить в службу незамедлительно. Военная гроза придет скоро, Родине будут нужны грамотные офицеры. Вот три рекомендации от дворян, прежде находившихся на русской военной службе. Они и посоветовали обратиться к вам, как человеку мудрому и прямому. А также, наказали не стыдиться просить о помощи, нет не в карьере, а в возможности быть полезным России наилучшим образом. — Протянув конверты с рекомендациями Дмитриева и ротмистров, снова вытянулся перед столом.

Читая фамилии на конвертах, Сергей Иванович улыбнулся.

— Как себя чувствует Олег Степанович? Его рекомендация дорогого стоит. Слово Котовича Андрея Яновича также имеет вес, как и ротмистра в отставке Буевича. Лихие были уланы, н-да... Так как он? — Махнул рукой в сторону стула. — Да вы присядьте.— Говорил, уже ломая печати на конвертах.

— Благодарю.— Венский стул чуть скрипнул подо мной.

— Олег Степанович вполне благополучен, вспоминает совместную службу с вами с очень большим теплом.

Лесли внимательно прочитывал каждый лист, временами бросая на меня заинтересованный взгляд. Потом отложил письма и резко потер переносицу, словно вспоминая о чем то.

— Горский... Горский... А скажите, ведь вы — тот самый пропавший юноша? Да, именно так, Сергей Горский. Эту романтическую историю мне сестра поведала, дамы, знаете ли, любят подобные приключения. Седой мальчик... Ну-ну, не смущайтесь, это я так, слегка отвлекся.

Перед тем как принять решение, я хотел выяснить, почему дворянин из другой губернии обращается ко мне, но прочитав рекомендации от ваших друзей, понял, что у вас были на то свои причины. — Интересно, что они там такого написали, старые рубаки? От этих немолодых разбойников можно ожидать чего угодно. А Лесли продолжил.

— Итак, чего же вы хотите? Попрошу кратко и точно изложить свою позицию, буквально в нескольких словах.

Эх, была — не была.

— Через два года я должен быть вправе вести за собой в бой солдат, и уметь одерживать победы, командуя эскадроном.

Сергей Иванович весело, раскатисто рассмеялся, хлопнув себя по колену.

— А почему не через год? Именно эскадрон? А почему не полк? Ох, уморил. Давно так не веселился. — Проговорил Лесли смеясь.

Я оставался абсолютно спокойным и серьезным. Такая реакция — дело вполне нормальное.

— Позвольте объяснить, ваше превосходительство?

Губернский предводитель, глядя на мою спокойную физиономию, прекратил смеяться. Левая бровь взлетела вверх, веселье сменилось ироничным любопытством.

— Ну, попробуйте. Любопытно. Весьма.

— Хотелось бы через год, но это нереально. Обер-офицеру нужно многое знать, и желательно иметь боевой опыт. За год добиться этого невозможно, за два — тяжело, но возможно. Боюсь, больше времени просто не будет.

Эскадрон же потому, что такая боевая единица может действовать в отрыве от основных войск, при этом выполняя серьезные боевые задачи.

В Испании нынче применяется скифская тактика налетов на коммуникации и тылы. Наши казаки в прошлые войны себя лихо в этом показали. Татарские чамбулы, а после уланы и польские лисовчики использовали такую, почти разбойную манеру боя. Потому и более пригодно именно такое подразделение легкой кавалерии или карабинеров...

Для полноценного командования эскадроном, конечно, выслуги не хватит, но иметь право вести за собой людей в бой, к победе, а возможно и к смерти я должен добиться. Право перед собой, прежде всего, но и перед иными людьми также.

Ваше превосходительство, я честолюбив, как любой человек, но чин мне нужен всего лишь как подтверждение этого права. Те обязательства, которые он влечет за собой, осознаю также в полной мере. Это — тяжелый груз и великая ответственность, но поверьте, я сильный, я справлюсь.

Да, я хочу стать достойным и профессиональным кавалерийским офицером, но если мое служение потребуется в другом месте — я готов. — И закончил словами. — Стремления мои бескорыстны, а желание одно — служить России.

Даже ладони вспотели, до чего волнуюсь. Но ведь именно этого я хочу, без дураков. Служить Родине. Это ведь так просто.

Хоть бы не отказал, хоть бы понял. Ведь сам воевал, должен же разуметь...

А Лесли задумался, ирония сошла с лица, на лбу пролегла суровая складочка, взгляд таких смешливых минуту назад глаз стал тяжелым.

Я вскочил со стула и вытянулся перед также вышедшим из-за стола человеком. Передо мной стоял генерал, ведь его чин равнялся четвертому классу, то есть генерал-майор, и сейчас он решал мою судьбу.

— Сергей Александрович, а вы видели смерть в бою? Она ведь отнюдь не прекрасна. — Стоим глаза в глаза.

— Видел... Знаю, ваше превосходительство.

Теперь взлетела вверх другая бровь.

— Даже так... А приходилось ли вам рисковать своей жизнью? А приходилось ли вам отнимать ее у других, юноша? Это — тяжело и страшно, даже у супостата.

— Да...Тяжело, ваше превосходительство, люди ведь. Особенно в первый раз.

Сергей Иванович медленно отошел от меня и бормоча под нос:

— Так значит... Хм... Да уж, седой мальчик... Хм... Вот ведь, как...— опять уселся за стол.

Я остался стоять вытянувшись. Лесли думал, устремив глаза куда-то мимо меня. Потом поднял взгляд.

— У секретаря оставите адрес, где проживаете. Ничего не обещаю, но думать о вас буду. Я могу только рекомендовать и советовать, не более. Но коль службы хотите искренне, будет вам служба. Теперь ступайте...

Поклон. Поворот через левое плечо. Строевым шагом до двери. Еще поворот. Еще один короткий поклон.

— Благодарю, ваше превосходительство! — Фух, кажется, не напортачил.

На повторный визит я был приглашен уже в дом Сергея Ивановича через четыре дня. Назначено на первую половину дня, следовательно, визит считается неофициальным.

Дом губернского предводителя находится в предместье и являет собой обширное деревянное строение, вернее наполовину деревянное. Первый этаж сложен из кирпича. Добротное такое строение, с широким двором и тенистым садиком.

К воротам мы подкатили ровно в полдень, пожилой слуга уже встречал меня, и сразу провел в кабинет, а не в гостевую комнату, давая понять, что визит — деловой и я пока еще не принят в этом доме.

А кабинетик-то у предводителя — строгий. Ничего лишнего. Малахитовый набор для письма на большом столе да серебряное оружие на темных коврах. Пара стульев и лавка у стены. Все функционально и просто. При этом совсем не бедно. Даже, скорее, совсем наоборот. Дорогая скромность. Редко кто нынче так оформляет свой кабинет.

В просторной и светлой комнате Лесли был не один. Вместе с ним находился угрюмый старый генерал в мундире и при орденах.

Глядя на него, я отчего-то сразу вспомнил полковника Косых и свою военную кафедру. Этот дядька, как и полковник, был вояка из боевых. Генерал отнюдь не парадный. Чувствовалась суровость старого служаки.

Им оказался генерал-лейтенант в отставке Николай Петрович Лебедев, и ему я и был представлен хозяином.

Возрасту генерал лет эдак шестидесяти. При полностью седых волосах контрастом смотрелись абсолютно черные брови.

Присесть не предложили, и я был вынужден стоять, но это не напрягало, ибо молод ыщщо, с такими заслуженными людьми рядом сидеть.

— Вот об этом молодом человеке я и говорил вам, душа моя Николай Петрович. Служить хочет, чинов хочет побыстрее, в бой рвется. Говорит, что труда не боится. Что? Как он вам?— Лесли прямо светился улыбочкой, ехидненькой такой.

В ответ следует мрачноватый взгляд черных глаз и гримаса, которая должна означать улыбку генерал-лейтенанта. Рука Лебедева привычно теребит черневую табакерку. Жилинская работа похоже, видел подобную в Эрмитаже. Ими вроде даже награждали.

Сергей Иванович продолжил.

— Мой старый сослуживец Дмитриев хвалит, говорит — и в деле проверен. Правда не уточнил в каком, а расспрашивать, думаю, не стоит.

Двое старых кавалеристов отставных из Литовского уланского полка пишут: 'Лихой конник получиться может, отчаянная голова'. Как мыслите? Будет толк? — На этот раз со стороны генерала прозвучало кряхтение, а после непродолжительного перерыва скрипучий голос проговорил.

— Смелостью нас не удивишь. Чинов ищешь? Так, то дело нехитрое. Иди да служи, за Государем служба не пропадет. Походи в унтерах годов с пяток, хлебни из солдатского котла, там и вакация откроется. Али не терпится?— Выжидательное выражение лица, и опять гримаса-улыбка.

— Так точно, не терпится, нет у меня этих годов, ваше превосходительство. Не даст француз времени больше двух лет.

— А что так? Ну не даст, так чай хватает и солдатушек, и офицеров грамотных, слава тебе Господи. Думаешь, без тебя не справятся? Ты один Бонапартия побьешь? Так отрок думать может, тебе же уже лет изрядно. Может иная причина? К зазнобе, небось в мундире гусарском да на боевом коне во двор въехать возжелал. Али не так? На блеск мундира позарился, а служить-то, желанья и нет? — Чувствовалось, накручивает себя генерал. Я тоже стал горячиться.

— Милости прошу, не чина. В кадеты мне поздно. Служить готов, где Отчизна велит, но знания воинские и боевой опыт обязан получить, коли людьми командовать желаю. Как и где их приобрести, на то моего ума не хватило. Оттого и за советом отеческим обратился именно к его превосходительству тайному советнику Сергею Ивановичу Лесли, мною и поручителями моими премного уважаемому.

Мундир — дело не малое, но я не посрамлю любой, дайте лишь возможность проявить себя. Все что может сделать человек, я готов совершить, но во времени не властен. — Я говорил с напором. Хотелось объяснить этим людям, рассказать, что ждет Россию, но вдруг понял, они сами все прекрасно понимают, не глупее меня, а моя горячность их просто забавляет.

— Два года есть до большой войны, я боюсь — не более.

А Бонапарт двинет орду под стать Батыевой не меньше полумиллиона солдат. Под ним — Пруссия, Австрия, Саксония, Италия, Бавария. Все солдат дадут. Одних поляков до ста тысяч будет. Даже испанцев, недавних недругов своих, дивизию иль еще более наберет... — Последние фразы я говорил уже тихо, успокаиваясь.

Сергей Иванович явно ловил кайф от нашего с генералом диалога, весело поблескивая глазками со своего кресла. Ухмылка с лица генерал— лейтенанта тоже не сходила.

Это они меня просто испытывали, подобно первому отделу у нас в НИИ. Н-да, ничего так развод вышел. А вот сейчас начнется сам разговор, причем первую скрипку поведет Николай Петрович.

Ну, вот угадал...

— Каково ваше образование, господин Горский? Что знаете, что умеете, к чему душа лежит? Чего не умеете? — Спросил генерал. — Что желаете знать и уметь мы уже поняли.

— Знаю языки немецкий, польский, английский хуже французский. Знаю математику, немного разбираюсь в естественных науках, — про химию и прочее пока решил промолчать, — а также немного топографию. Карту читаю.

Могу ассистировать фехтмейстеру — шпага, сабля, эспадрон, но предпочитаю шпагу. Экзотические виды боя знаю, с тростью и шестом. Кинжал. Английский бокс немного. Стреляю метко, правда, только из пистолета.

Штыковой бой мне не знаком. О премудрости снабжения войск и фортификации не знаю вовсе. Со строем — самое общее знакомство, как и с тактикой. Уставы не читал, не знаю вовсе.

Свет мало знаю и немало этим смущен. Танцевать не обучен, всех тонкостей этикета не ведаю. Так уж судьба сложилась, некому было обучать.

Кроме того люблю лошадей, умею взбираться на скалы без веревки, немного знаю походный быт. Звезды знаю, но самую малость. В лесу и горах не блужу. Все, ваше превосходительство. — Отвечать старался максимально четко, но выходило как-то сумбурно.

Лебедев хмыкнул. — А не врешь? Много насчитал. Хоть сейчас тебя в корнеты да взвод под начало. Да, многонько...

Как думаете, Сергей Иванович, не врет сей молодой человек?

Вот и я думаю, что может только самую малость привирает.

Много знает, много хочет, а службы не разумеет.

Непорядок.

Я бы его в самое болото впихнул. Выберется — будет толк, а нет, то и не жалко. Не в ментике, да без эполет, а унтером в гарнизон, да солдат поплоше ему, чтоб понял службу, из рекрутов, али из инвалидной команды. А отслужит год в гарнизоне, на самом армейском дне, да притом умудрится побыть вольным слушателем в кадетском корпусе, не задаром конечно, да сам себя экипирует за свой кошт, вот тогда и поглядим. Коли нет у тебя времени, трать здоровье и деньги, все едино платить надо.

Осилит — договорюсь с нашим Смоленским кадетским руководством. Допустят молодца до экзамена экстерном. После лишь подтвердишь в столице, али при армии. Да еще, на следующую компанию в будущем годе можно и на турка, пороху понюхать.