— А вас временами угощает?
— Да. Хоть он и держит Холли в ежовых руковицах, иногда разрешает ей немного выпить, но только немного и только с нами. В день рождения, например.
— Ну тут уж точно можно.
Миллстоун продолжал осматриваться, желая найти что-нибудь интересное. Ему казалось, что здесь уж точно всё не может быть скучным. Хорошо было бы подслушать какие-нибудь новости от солдат с последних аванпостов на севере, но это не представлялось возможным.
— Ты такой таинственный, как будто уже нашёл преступление, — тихо сказала Рита, когда Бармен отошёл.
— Привычка. Стараюсь везде следить за всем. Так частенько что-нибудь попадается.
— Да брось. Здесь всё спокойно. Даже спокойнее, чем у нас. Здесь полно федералов, а при них, как говорит мой отец, ни одна тварь не рискнёт высунуть нос.
— Как бы я хотел, чтобы это было правдой, но увы, видел много случаев, где это не играло никакой роли.
— Ты, кстати, так почти ничего и не рассказал о том, как отдыхал до того, как приехал к нам. Наверное, у вас там есть заведения покруче.
— Конечно. И я был завсегдатаем, — улыбнулся Джон, — там с этим очень просто.
— Хотела бы я там побывать.
— Ничего не потеряешь, если это не случится. Всё, как и везде.
— Ну интересно же.
— Интересно.
— Точно не хочешь пива? — она как-то особенно посмотрела на него.
— Не сажусь за руль после алкоголя.
— Так может, сегодня и не надо?
— Уверена, что внезапно не захочешь домой?
— Совсем не захочу, — игриво улыбнулась Рита.
В чашке Миллстоуна как раз оставался последний глоток кофе. Допив его, он заказал себе такого же пива, которое сейчас пила Рита. Всё разворачивалось по стандартному сценарию, который был вполне ожидаем ещё в тот момент, когда они покидали Смоллкрик. Если бы он не хотел, чтобы всё было так, как есть, давать задний ход нужно было тогда, а сейчас делать это было уже глупо. Раз он не сделал этого, значит хотел, чтобы всё было так, поэтому сомнения были явно лишними. А вот выпить действительно хотелось, но немного, чтобы завтра не просыпаться разбитым — им ещё предстояла дорога до Смоллкрика ранним утром.
— Здесь есть, где остановиться? — тихо спросил он Риту.
— Отель на втором этаже, а как по поводу ключей я не знаю.
— Любезный, — тихо окликнул Джон бармена, и дождался, пока тот подойдёт, — я могу снять номер до утра?
— Разумеется. Есть какие-нибудь предпочтения?
— Чтобы окна выходили на шоссе.
— Тогда двадцать третий.
Бармен на минуту скрылся из поля зрения, вернулся уже с ключом и уважительно протянул его Джону.
— Сколько с нас?
— Сто пятьдесят, если предпочитаете расплачиваться федеральными единицами. Это вместе с номером.
— Хорошо.
Расплатившись, и оставив немного на чай, Миллстоун и рита продолжили свои спокойные разговоры за пивом. Всё было спокойно и нейтрально, именно этого ему хотелось в свой выходной. Когда их стаканы были пусты, Миллстоун мягко обнял Риту за талию, и увлёк в сторону лестницы.
Номер был обставлен просто, но глупо было ожидать чего-то большего от придорожного заведения среднего класса. Холодный свет уличных фонарей, разрезанный на полоски приоткрытыми жалюзи, падал на широкую кровать, аккуратно застеленную синим покрывалом. Напротив неё стоял небольшой столик и два стула, а рядом с окном примостился небольшой шкаф. Ощущение уюта во многом создавалось запахом чистого белья: сегодня номер убирали, и весьма тщательно.
Включать свет решительно не хотелось. Такой полумрак вполне соответствовал общему настроению вечера. Миллстоун лишь коротко щёлкнул замком и уверенно прошёл вперёд. Рита, показавшаяся ему довольно смелой в отношениях с мужчинами сейчас, напротив, стала какой-то скованной, хотя, скорее всего, ей просто хотелось, чтобы всё начал он.
И он начал, без лишних отступлений. Он заключил её в свои объятия — нежные, но уверенные, — и страстно поцеловал. Её скованность мгновенно исчезла, и Миллстоун ощутил прикосновение её рук к своим плечам. От неё немного пахло алкоголем, но в основном костром, на фоне которого совершенно терялся запах простеньких духов. Он чувствовал её жгучее желание, которое росло с каждой секундой. И сам он осознал, что после приезда в Смоллкрик, уже давно и сам не испытывал подобных всплесков страсти. Непрошло и полминуты, как она сбросила с него пиджак. Он тут же отправил на пол её лёгкую майку и продолжил раздевать её. Она дышала всё быстрее, разжигая в нём желание, которое вот-вот должно было достигнуть своего пика. Пожалуй, такой страсти он не встречал слишком долго, и его отъезд из столицы не был главной причиной.
На улице постепенно воцарялась тишина. Несколько раз слышался звук заводящегося мотора, который после растворялся в ней по мере удаления от города, и людские голоса, то появлявшиеся, то исчезавшие. Миллстоун лежал и слушал шум улицы, который хоть и был тише столичного, но всё равно гремел по сравнению со Смоллкриком. Взгляд его был устремлён на жалюзи, всё так же рассекавшие свет, проникавший внутрь номера. Он лишь иногда смотрел на Риту, которая мирно спала рядом, положив руку ему на грудь.
А вот Миллстоуну спать не хотелось — хватило получаса небольшой полудрёмы, и Джон, немного поворочавшись, встал. Закурив, он подошёл к окну и осторожно выглянул на улицу через жалюзи. Машин на парковке заметно поубавилось, да и людей почти не было. Его внимание привлёк лишь странный мужчина стоявший возле одного из автомобилей. Он не был похож на обычного подвыпившего бродягу, хоть и был одет весьма скромно. Он оглядывался по сторонам так, как будто кого-то ждал и немного нервничал. Это прявлялось, в частности, в том, что чаще всего он смотрел в сторону, где стояли армейские машины.
Воображение Миллстоуна не замедлило среагировать на эти наблюдения — у него сразу начали появляться версии, начиная от продажи солдатам наркотиков и заканчивая скупки у них же боеприпасов или даже оружия. Масла в огонь подливало и то, что у машины не было федеральных регистрационных знаков, что в принципе не было такой уж диковинкой в этих приграничных областях, но всё же добавляло незнакомцу подозрительности.
Постояв ещё немного, он сел обратно в машину. С точки зрения безопасности ему стоило бы изначально в ней оставаться — человек, которому назначена встреча, вряд ли прошёл бы мимо, а вот постороннего внимания это помогло бы избежать. Но теперь Миллстоун взял его на заметку и начал спешно одеваться, чтобы не пропустить сам момент встречи, если она состоится.
Однако, не успел Джон привести себя в порядок, как с улицы раздался звук работающего стартёра. И либо он сам был не в лучшей форме, либо аккумулятор приводивший его в действие, но каждый оборот давался ему с большими трудностями, а может быть, он и вовсе был нештатным, и поэтому плохо справлялся. Это был отличный повод вступить в действие, и, проверив наличие пистолета, Миллстоун устремился на улицу.
— Могу я чем-то вам помочь? — спросил он через приоткрытое окно автомобиля.
— Нет, — нервно бросил незнакомец и снова начал мучить стартёр.
— Мне кажется, ваш аккумулятор не может дать нужное напряжение. Если хотите, можно подключиться к моему.
— Не нужно, сейчас всё заработает.
— Сомневаюсь, — спокойно сказал Миллстоун, прикуривая.
С каждой новой попыткой пуска, стартёр работал всё хуже, и Джон уже понимал, что без посторонней помощи этот автомобиль не сдвинется с места. Но незнакомец, вблизи как раз-таки похожий на бродягу, упорно не желал идти на контакт. Миллстоун не видел причин подобного поведения, и от этого его подозрения усиливались. Человек явно не был местным, и не знал этот автомобиль, и тем более не старался сберечь. Ему важно было любой ценой сейчас исчезнуть, раз уж встреча не состоялась. Однако Миллстоун, хоть и понимал, что это неизбежно, всё же очень не хотел пускать в ход удостоверение и тем более оружие, при весьма вероятной попытке сопротивления, поэтому спокойно стоял в стороне и наблюдал.
— Вы только добьёте его, — сказал Джон, потому что даже ему уже стало жалко старенький автомобиль.
— Твоё какое дело?! — взорвался незнакомец, — Что ты здесь встал? Не надо твоей помощи, вали отсюда.
— Я бы сказал, что вы немного нервничаете. Но я знаю как вас успокоить.
Миллстоун плавным движением вынул из-за пазухи удостоверение и продемонстрировал незнакомцу. Тот не на шутку испугался и впал в ступор, ожидая, что будет дальше. А Джон гадал, что именно он здесь делает. Дело может оказаться и плёвым, а нервничает он потому, что оно у него первое, ну а может оказаться и очень серьёзным.
— Вы не будете так добры выйти из машины? — спокойным и уважительным тоном сказал детектив.
— Конечно, — заикаясь, ответил незнакомец.
И хотя он отвечал спокойно, и принялся выполнять просьбу Джона, по нему было видно, что он совсем не смирился с тем, что его поймали. Миллстоун каждую секунду ожидал подвоха, но бродяга, очевидно, не был вооружён.
— Багажник, — детектив посмотрел в глаза незнакомцу, и увидел, что именно этого слова он опасался больше всего.
— Офицер, я жду одного человека, и он всё объяснит.
— Мне помнится, вы собирались уезжать. А если в вашем багажнике находится нечто объяснимое, то я и без лишних участников вас отпущу. А пока все ваши слова ничего не значат.
Его руки дрожали. Видимо, имели место оба фактора, предугаданные Миллстоуном — и дело было серьёзным, и сам он был новичком. Тем интереснее для детектива было увидеть содержимое багажника.
И лишь только крышка не без помощи рук незнакомца поднялась вверх, как в голове Миллстоуна начался активный мыслительный процесс. Там лежал вполне обычный баллон от огнемёта, но для Джона, знающего достаточно побочной информации, это была весьма многозначительная находка. Во-первых Джон знал, что огнемёты не используются федеральной армией по причине утраты рецептуры топлива и технологии его изготовления. Учёные федерации активно работали над этим, но, что ещё важнее, ходили слухи о том, что где-то на диких территориях огнемёты активно использовались, а значит, проблем с топливом там не было. Во-вторых, контейнер был явно кустарного изготовления, хоть и выполнен достаточно качественно, а это значило, что кто-то ведёт неплохой бизнес благодаря восстановленным технологиям. То, что он видел перед собой, не иначе являлось пробной поставкой, чтобы тот, с кем заключён договор, сумел оценить качество товара.
К сожалению, Миллстоун слишком спонтанно наткнулся на эту находку, и теперь ему не удастся выяснить ни то, кому она предназначалась, ни то, откуда она прибыла. Хотя, с большой долей вероятности можно было заключить, что пареньку это неизвестно. Конечно, Джон передаст его специалистам, а уж от них будет зависеть, как пойдёт это дело, тем более, что оно явно было не его масштаба — тут нужна серьёзная группа и месяцы кропотливой работы.
— Вы арестованы, — устало сказал Джон, — я должен надеть на вас наручники.
В глазах бродяги он увидел панику и желание убежать, но в ответ всё так же устало покачал головой.
— При попытке к бегству я буду иметь право стрелять в вас. Вы не сбежите, а вот услуги врача вам понадобятся.
— Это не моё, — обречённо сказал он, — я просто должен был доставить...
— Я вижу, вы готовы содействовать. При отсутствии сопротивления это будет дополнительным хорошим аргументом.
Миллстоун хладнокровно вытащил из-за пояса наручники и защёлкнул их на руках арестованного. Тот окончательно скис, но Джон пытался успокоить его тем, что если выяснится, что он ничего не совершал, и ещё поможет следствию, то наказание будет не слишком суровым.
Сначала Джону хотелось привлечь местных полицейских и воспользоваться их изолятором для того, чтобы подержать арестованного до утра, но потом он подумал, что местные полицейские могут быть в курсе пообных сделок, и тогда можно потерять ценного свидетеля. Всё нужно было решать здесь и сейчас, поэтому Миллстоун решил сам отвезти его в Смоллкрик. Сначала контейнер с топливом перекочевал в багажник чёрного автомобиля, а потом и перед арестованным открылась задняя дверь.
— Как тебя зовут хоть?
— Сэм.
— Отлично, Сэм, сейчас доставлю тебя в безопасное место. Кстати, та машина не твоя?
— Нет, я её одолжил.
— Да уж, должок, который вряд ли будет красен платежом.
Всю дорогу Миллстоун молчал, и старался ехать как можно быстрее. Ему не хотелось бы, чтобы Рита проснулась, пока его не будет. Но времени потребовалось достаточно — сначала разбудить Шермана, вкратце объяснить ему, что к чему, отвезти арестованного в изолятор, а контейнер спрятать в самый дальний сейф. Не то, чтобы его здесь смогут найти, но безопасности никогда не бывает мало.
Потом была ещё более быстрая дорога обратно в Кейлисон, и всё равно, он застал Риту неспящей. Она лежала, укрывшись одеялом лишь до пояса, и смотрела в сторону окна.
— Я почему-то подумала, что ты сбежал, — грустно сказала она, надув губы.
— Это не в моём стиле. Просто возникли дела, — сказал Миллстоун, снимая шляпу, пиджак и вешая их на вешалку.
— Твоей машины не было.
— Да. Верное наблюдение. Пришлось смотаться в Смоллкрик, — спокойно ответил он, садясь к ней на кровать.
— Интересно. Что за дело такое?
— Очень серьёзное. Если я расскажу тебе, что было, пока ты спала, то, боюсь, ты мне не поверишь.
— С радостью выслушаю, но сначала мне хотелось бы чего-то более приятного.
— Разумеется, — Миллстоун широко улыбнулся и начал страстно целовать её в губы.
ДОСРОЧНЫЙ ПРИГОВОР
Последние несколько дней выдались нелёгкими. Как оказалось, Миллстоун не представлял размеры муравейника, который разворошил. Делом, связанным с кустарным топливом для огнемётов заинтересовались на самом верху. Надежды Джона на то, что ему позволят принимать в нём хотя бы маленькое участие, рухнули. Сэма отправили в столицу вместе с баллоном, и Миллстоуну лишь удалось выбить для себя маленький образчик горючего, а также подробные снимки самого контейнера. И даже это стоило ему больших трудов, поскольку сложно было доказать, что при его работе, приближенной к диким территориям, вероятность наткнуться на нечто подобное гораздо выше, и она тем более возрастёт, если у него будут хоть какие-то материалы для работы. А уж с образчиком вообще вышла отдельная эпопея — его разрешили взять только тогда, когда он представил документы, подтверждающие высокий класс безопасности его автомобиля, оборудованного специальным сейфом.
Наконец, после всех этих мучений он вернулся в Смоллкрик, усталый, но довольный. Дела у местной полиции шли по-прежнему — спокойно и размеренно. Миллстоун подъехал к участку уже под конец рабочего дня. Конечно, не было отбоя от вопросов, но на большинство из них ответа либо не было, либо его нельзя было говорить.
Это дело занимало его, но что ещё сейчас можно сделать для него, он не знал. Все причастные к этому, находящиеся на территории федерации , по логике вещей должны залечь на дно, а лучше вообще сбежать. Но Миллстоун, представляя алгоритмы работы соответствующих служб, знал, что тотальных облав не будет. По сути, федерация получила самое главное — образец, и теперь им не составит труда определить его состав, но вот смогут ли они производить его в промышленных масштабах, это уже совсем другой вопрос. Если это не получится сходу, то обороты этого дела будут возрастать.
