Ваше Величество?! 2. Ютон

— Вас в тот день отравили, — спокойно стал объяснять мужчина. — Я был у Рихарда, когда девушка прибежала за помощью. И потом остался проследить, всё ли в порядке. Наверно, кто-то увидел, когда утром уходил.

— Ладно, а в другой раз? — в объяснение я поверила. Слишком правдоподобно для вранья. К тому же о той ночи я ничего не помнила, только как попросила Лияну привести куратора.

— В другой раз? — переспросил де Граф, вспоминая. — Я к вам приходил.

— В одном полотенце?

— А вот за это благодарите ваших соседей напротив. Повезло, Лияна вовремя появилась, и то, часть вещей пришлось выкинуть, они не отстирывались, — де Граф не стал уточнять, что это было нижнее бельё, которое он не стал тогда отдавать на срочную стирку.

— Зеленуха? — уточнила я. — Ну да, тогда ей весь коридор провонял.

Де Граф скрылся в ванной, смыть не впитавшиеся остатки мази. Я уселась в угол дивана, по привычке поджав ноги и обнимая подушечку. Результат разговора никак не радовал. Со всех сторон выходило, что я дура и эгоистичная истеричка. Вместо того, чтобы в первый же день подойти и поговорить, начала изображать оскорблённую добродетель. Только испортила Лияне репутацию и потрепала всем нервы. Будто непонятно, что лорд-защитник не стал бы просто так оставлять Империю минимум на два месяца. Сейчас же там нет ни императора, ни заместителя. А ещё его крайне измождённый вид, поразивший при первой встрече, порождал плохие мысли и предположения. Сейчас он выглядит получше, но всё равно, далеко от пышущего здоровьем человека.

— Кен де Граф, — от нахлынувшего волнения я обратилась привычным образом, а не холодно-вежливым "господин", — почему вы приехали? В замке что-то случилось?

— Нет, там всё в порядке, — он как-то устало и обречённо опустился в кресло и сгорбился, опёршись руками о колени, и уставившись в пол. — Мне надо кое о чём вам рассказать. Вы будете вправе после этого возненавидеть меня, только прошу, не прогоняйте.

Как бы хорошо он не владел собой, но в интонациях слышалось отчаяние. Что должно было случиться, чтобы довести его до такого состояния?

— Говорите, — напряжённо потребовала объяснений.

— Мы нашли палача. Того самого, что вас... — уточнять дальше не требовалось. — Их целью было захватить власть, а для этого подчинить вас себе.

Де Граф говорил, не поднимая головы, но пока не сказал ничего, о чём я сама не знала или не догадывалась. Но ни перебивать, ни подталкивать к более скорому рассказу не стала.

— Простейший способ — ментальная магия. Но на вас она не действует, как и зелья с её добавлением. Поэтому они обратились к ритуалистике. Рисунок у вас на спине — печать подчинения. Всё остальное было чтобы её скрыть и способствовать активации.

Де Граф говорил тихо, медленно, подбирая слова. А у меня перед глазами встал тёмный подвал и три проклятые свечи на низком столике.

— Она должна быть принята с доверием или добровольным повиновением к... — мужчина замялся. — К тому, кто будет отдавать приказы. Тогда... исполняющий... воспримет их как свои желания или не станет противиться или искать способ освобождения, даже если поймёт, что это приказ. И использование пыток, это один из быстрых способов получения согласия. Люди на многое готовы, лишь бы избавиться от боли.

Мерзко. Меня едва не передёрнуло. Те люди хотели получить на троне послушную марионетку. И, пока кто-нибудь не догадался бы и не принял меры, гарантированно успели бы убрать всё прежнее окружение.

— Но ведь они не успели её активировать? — я помнила, что так и не согласилась считать три свечи пятью.

— Они — нет, — де Граф ещё больше сгорбился и запустил руки в волосы, обхватывая голову. Следующая фраза упала камнем. — Печать активировал я.

Казалось, наступила тишина. Только сейчас стало слышно, как воет за окном непогода. Дождь перешёл в ливень, сопровождаемый резким, сильным штормовым ветром.

— Я хотел поделиться энергией, поддержать. Вы тогда почти умирали... А вместо этого...

Я не дала ему договорить, подсела на подлокотник и обняла за плечи. И без слов понятно, что он не желал подобного, и даже не подозревал о печати до разговора с палачом.

— Кто ещё знает?

— Никто.

— И вы никому не говорите. Не понимаю я вас. Это мне сейчас положено расстроиться от такой новости, — я неуклюже попыталась ободрить лорда-защитника

— Но это же измена!

Де Граф сделал попытку встать, но я удержала его в кресле, надавив на плечи.

— Это если бы вы знали и воспользовались ситуацией. А так... — я ухватилась за пришедшую в голову идею. — Рассматривайте это как возможность более эффективного метода нейтрализации попыток подобных воздействий со стороны. То есть прямое выполнение обязанностей по защите.

О как загнула. Вовремя вспомнила, что единовременно человек может находиться только под одним подчинением. Ментальная магия на меня не действует, ритуальная подчинения, теперь, получается, тоже. Остаются различные зелья и немагические внушения.

От подобного предложения де Граф воспрял. Я даже почувствовала, как развернулись прежде поникшие плечи. Всё же, несмотря ни на что, жители этого мира более прямолинейны, доверчивы и не столь искушены в переворачивании фактов с ног на голову.

— Если не станете злоупотреблять, то никто и не догадается. Снять её можно?

— Да, но надо нанести её снова тем же образом. И, желательно, на ровную кожу, чтобы не ошибиться. И без посторонней магии или зелий.

В гостиной опять умолкли голоса. Как бы я не изображала, что ничего особенно не узнала, положение всё же не радовало. Сначала несколько лет ждать, пока спина полностью заживёт, потом лечь на экзекуцию резни по живому. Ведь ни магией, ни зельями, нельзя обезболивать. И всё это время знать, что в любой момент могу получить приказ, которому невозможно не подчиниться, и, возможно даже не подозревать, что приказ был. Хотя насчёт последнего волноваться стоит меньше всего. Столь щепетильный в вопросах чести князь не то, что злоупотреблять, преднамеренно не будет использовать эту возможность управления.

Буря за окном не желала заканчиваться и стучала плохо запертой ставней окна. Надо бы прикрыть плотнее, вдруг ещё стекло выбьет.

— И ещё... — начал говорить де Граф, но сильный порыв ветра всё же сорвал хлипкий шпингалет, распахнув окно и закинув в гостиную холодный мокрый воздух. Незапертая после поспешного ухода Лияны входная дверь поддалась сквозняку, выпуская стихию в коридор.

Мужчина метнулся к окну, закрыть подлую створку. Через несколько мгновений к нему присоединился второй, вбежав из коридора. Вскоре сопротивляющаяся вещь была укрощена и заперта на все имеющиеся запоры. Дверь тоже приняла нормальное закрытое положение, повинуясь Лияне, недолго боровшейся со сквозняком. У ног девушки лежала кучка мокрых тряпок, в которой узнавались мой пиджак и кафтан де Графа, забытые на полигоне. Венчал кучку правый ботинок, оставленный там же.

— Вы что, под дверьми караулили? — спросила первое, пришедшее в голову.

— Не совсем, — Лияна улыбнулась. — В холле ждали, пока наговоритесь. Рихард-дей ваши вещи с полигона принёс, — она указала на кучку под ногами.

Куратор с де Графом в это время фиксировали окно, чтобы снова само не открылось.

— Ну и шторм! Почта опять задержится, — заметил Рихард после особо сильного раската грома.

— Почта... — де Граф перевёл взгляд на меня, о чём-то подумал и обратился к товарищу. — Рихард, а как сейчас организовано получение писем студентами?

— Да всё также, — не задумываясь ответил куратор. — Из порта привозят сюда, потом приходят почтальоны от группы или Империи, забирают своё и раздают.

— А до почтальонов она где храниться? — допытывался де Граф.

— У коменданта. Она же и сортирует предварительно.

— Скажи, а этого коменданта где можно найти? — в голосе князя появились хищные нотки.

— Сейчас у себя должна быть, — не понимая причину такого интереса, ответил Рихард. — Как раз обход заканчивала, когда у вас тут окно вылетело, а что?

— Пойдём, поговорим с ней.

Де Граф решительно вышел. Недоумевающий куратор отстал всего на пару секунд. Мы с Лияной остались вдвоём.

— Ты что-нибудь поняла? — я повернулась к соседке. Та шкодливо хихикнула.

— Кажется, Грымза сейчас поймёт, что ты на самом деле лапочка. У тебя точно такое же лицо, когда идёшь с ней скандалить.

— Причём тут Грымза? — так, с моей подачи начали величать комендантшу. Даже не знаю, найдётся ли хоть один студент, что стал бы на её сторону.

— Ой, извини, — Лияна прижала руки ко рту. — Я случайно сказала господину де Графу, что тебе ни одно письмо не пришло за всё время. Прости, пожалуйста!

Я только махнула рукой. Всё равно узнал бы рано или поздно, а так хоть польза будет. Уверена, после общения с лордом-защитником, Грымза, даже если к потерянной почте не имеет отношения, ещё долго не решится на какие-нибудь пакости.

— Есть хочешь? — Лияна не теряя времени уже чем-то гремела на кухне.

— Хочу! — даже прислушиваться к себе не пришлось. Ужин благополучно был заменён выяснением отношений и желудок требовал еды.

— Тогда иди сюда, готовить будем!

Мы уже давно перешли на самостоятельную готовку. Так и вкуснее, и сытнее, чем в столовой, и экономней, чем в кафе-закусочной при Академии. И ко времени не так привязаны. Я ещё могла иногда сбегать в город в свой ресторан или попросить принести еду оттуда, но это требовало желания выходить на улицу в плохую погоду и времени, которого в последнее время не хватало.

Мужчины вернулись через полчаса. У нас как раз доходил до кондиции борщ, а мы заканчивали дожаривать котлеты. Хорошо, что бульон был сварен заранее.

С невозмутимым видом де Граф небрежно бросил на стол толстую пачку писем.

— С этого дня место коменданта общежития является вакантным, — сообщил куратор, пытаясь тоже изобразить невозмутимость.

— Вы что, её убили? — Лияна выронила ложку, шокированная предположением.

— Нет, она всего лишь написала заявление об уходе, — куратор поморщился то ли от того, что девушка плохо о них подумала, то ли от того, что всё закончилось только увольнением. Я же смотрела на письма, рассыпавшиеся по столу.

— Это?..

— Да, это все письма вам за год, — подтвердил де Граф. — Комендант побоялась их уничтожить. Что вы с ней не поделили?

— Вам полный список или хватит пары десятков позиций? — я не удержалась съязвить.

— И всё же? — настаивал мужчина. — Для подобного нужны веские основания.

— Вы же знаете, я не люблю, когда кто-то слишком нагло и неприкрыто злоупотребляет служебным положением.

В ответ получила мученически закатанные вверх глаза и не произнесённое "ребёнок", угаданное по едва заметному движению губ.

...

Корабль весело рассекал волны, ловя свежий ветер надутыми парусами. Чайки ещё прошлым днём распрощались с лёгким судном и сейчас однообразие морского пейзажа нарушали редкие рыбины, похожие на дельфинов, и тёмная туча на горизонте. Хорошее настроение даже не портила пара зеленоватых студентов, что устроились на носу кормить рыб завтраком, обедом и ужином. Делать было нечего, и я встала у борта любоваться волнами. Шёл второй день, как мы вышли из порта, и до возвращения в Академию оставалось ещё четыре.

Двадцать лучших студентов со второго курса и выше завершали ответственное задание по доказательству превосходства Академии над остальными сходными учреждениями. Своеобразные соревнования проводились раз в три года на нейтральной территории дальнего континента. За все полсотни лет, что они проводились, Академия ни разу не заняла место ниже первого. Этот год не стал исключением, и студенты возвращались полные уверенности в своём превосходстве.

— Скучаешь? — рядом встал Саралы и смачно плюнул в волну.

— Нет, наслаждаюсь бездельем и хорошей погодой.

Я отвлеклась от созерцания вод и повернулась к морю спиной. Какой-то матрос старательно намывал и без того чистую палубу, остальная команда тоже занималась своими делами.

— Скорей бы это плаванье закончилось, — проворчал парень. — Столько воды вокруг нервирует.

Как истинный сын степи он не понимал и не любил море. Пожалуй, единственный, кто искренне наслаждался поездкой, был Часси. Обычно он крутился у мостика, вот и сейчас недолго поискав глазами, увидела его около капитана. Они о чём-то разговаривали, поглядывая на тучу, и изредка махая в её сторону руками.

— Часси говорит, шторм будет, — пояснил Саралы, проследив за моим взглядом. — Если повезёт, стороной пройдём.

— Хорошо бы.

Нам не повезло. Уже через несколько часов ветер усилился, поднимая высокие волны. Небо заволокло пока ещё серыми тучами. Пассажиров настойчиво попросили разойтись по каютам и не появляться на палубе до разрешения.

Его так и не дождались. Непогода всё усиливалась. Вскоре совсем стемнело. Корабль мотало из стороны в сторону, и, не будь мебель надёжно прибита к полу и стенам, давно бы летала по небольшой каюте. Отовсюду сквозь шум ударов волн и вой ветра доносились скрип, стук и стон дерева. Вслед за особо громким треском корабль сильно накренился и долго не выравнивался. Стоило ему принять относительно горизонтальное положение, снова началась дикая качка. Почти сразу же по пассажирскому трюму пробежал юнга, стуча в каюты с криком "все на палубу, покинуть корабль!"

Я задержалась всего на минуту, спешно собирая вещи в небольшую кожаную сумку-планшетку. Ничего ценного у меня не было, поэтому схватила только самое необходимое — кинжал, смену белья, мыльно-рыльное и два заветных пузырька с таблетками.

Несмотря на задержку, пассажирский трюм покидала не последней. Многие не желали расстаться с гардеробом и пытались тащить с собой объёмные и неудобные сундуки. Некоторые, поняв безнадёжность затеи, бросали их в узком коридоре, затрудняя выход остальным.

Что творилось на палубе рассмотреть не получалось. Чёрные тучи закрыли последние лучи заходящего солнца. Сильнейший ливень заливал глаза и ограничивал обзор сплошной стеной воды всего несколькими шагами. Частые молнии высвечивали неожиданные кадры, ослепляя на несколько секунд.

Цепляясь за протянутые вдоль борта верёвки, я медленно пробиралась к группе людей там, где должны находиться шлюпки. Почти добравшись до них поскользнулась на мокрой палубе и едва не упала, но чья-то рука удержала на месте, схватив за шиворот.

— Тено? — облегчённо воскликнул де Граф, удерживая меня на ногах. Он выступал нашим сопровождающим и размещался в каюте около капитанской, а не в пассажирском трюме. — Поторопитесь! Первая лодка почти заполнена!

Всего лодок было две. Каждая человек на пятнадцать-двадцать. Значит, половина людей уже эвакуировалась. У борта, крича и отталкивая друг друга, пассажиры в панике отвоёвывали места. Часси с Саралы помогали матросам поддерживать хоть какой-нибудь порядок. В эту лодку меня засунуть не успели, и она, переполненная людьми, тяжело скрылась в водной пелене.

— В трюмах больше никого! — крикнул юнга, завершив забег по кораблю.

Вторую лодку поспешно спустили на воду и остатки пассажиров начали занимать в ней места. Экипаж и оба парня спуститься не успели. Наспех завязанная верёвка не выдержала очередного рывка при бешеной качке и то ли оборвалась, то ли отвязалась. В мгновение ока лодку отнесло на десяток метров от корабля и расстояние стремительно увеличивалось.