Похождения поручика Ржевского

— Вы сегодня в ударе, поручик! Всю мужскую кампанию постоянно смешили! Я почти не услышала ничего, может перескажете какой анекдот?

— Это гусарские анекдоты, мадмуазель, — ухмыльнулся Ржевский. — С жеребячьим юмором. Боюсь, гражданским, а тем более девушкам их не понять.

И перешел к польской даме.

— Это правда, что вы убили собственноручно два десятка улан? — спросила строго дама по-французски.

— На войне как на войне, пани: противники стремятся убить друг друга. На самом деле я не уверен, что убил кого-то: при стрельбе этого обычно не знаешь, а до сабли не доходило.

Опять оказался рядом с Софи и сказал: — Вспомнил один дамский анекдот. Замужняя дама молится: Боже, дай мне мудрости, чтобы понять мужчину! Дай любви, чтобы прощать его! Дай терпения выдерживать его характер! Только сил не давай, а то убью его к черту!

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Софи и спохватилась: — Неужели маме хотелось когда-нибудь при-бить папу?

В следующем схождении Софи шепнула: — Анна продолжает задорить жену Доминика. Мы все так ругали ее за это, а она опять за свое...

— Может, это Радзивилл задорит свою жену? — сказал Ржевский. — Очень уж она кокетлива. Даже мне пару взглядов бросила...

— Не вздумайте ее поощрять! — зашипела Софи. — У вас сегодня есть объект для флирта! Вальс вы танцуете со мной!

Вальс им удался: Ржевский, поощренный офицерским обществом и дамским внимани-ем, вдохновился и летал по паркету, а Софи полностью вверила себя сильным и ловким муж-ским рукам и погрузилась, вероятно, в грезы о скором уединении с поручиком под покровом ночи. Во всяком случае сразу по окончании танца она шепнула:

— Идите сейчас же к боковому выходу в сад и ждите меня там!

— К левому выходу или правому? — хохотнул поручик, не подозревавший об их существова-нии.

— Он там один! — укорила его дева и отвернулась, чтобы не быть скомпрометированной.

Ржевский, не торопясь, спустился по парадной лестнице и, поболтав дружески с караульны-ми корнетами, выспросил у них дорогу.

— В сад, значит, направились, — сказал Арцимович. — Жаль, мы не можем отсюда отлучиться — а то проследили бы, кто нынче ваша дама сердца.

— Упаси вас бог, — заговорщицким голосом рек Дмитрий. — Эта дама из таких сфер — о-о!

И резво удалился.

— Из каких-таких сфер? — растерянно спросил Сашка у Бекетова. — Жена Радзивилла что ли?

— Да посмеялся он над нами, — мрачно сказал Алексей. — Ты что, Ржевского не знаешь?

В саду поручик прошел по дорожке туда-сюда и решил подождать дебютантку в тени (луна уже светила бодро), добавив волнения в ее тельце. Через пару минут Софья выскочила из дома и ожидаемо завертелась по сторонам.

— Дмитрий, вы где? — наконец, воскликнула она.

— А-а! — неожиданно раздался ломкий баритон и продолжил по-французски: — Вам нынче Дмитрий понадобился? Про Станислава забыли, мадмуазель?

И на дорожке, залитой лунным светом, появился явный польский паненок лет шестнадцати.

— Что вы здесь делаете? — опять зашипела Софи. — Уходите!

— Никуда я не уйду, — решительно сказал млоди пан. — Я выпущу этому москалю кишки!

И вытащил засапожник.

"Ну, пащенок! — воскликнул Митя беззвучно. — Видать, ухлестывал еще вчера за этой ветре-ницей. Придется применить кистень". И расстегнул свой "хитрый" пояс, в одно из отделений которого было насыпано грамм 200 песка.

— Стасик! — заюлила дева. — Умоляю! Ржевский вас убьет!

— Да? Чем, голой лапкой? Да и где он, что-то не вижу....

И упал на дорожку, получив сокрушающий удар по голове.

— Вы его, правда, убили?! — ужаснулась дева.

— Отлежится, — заверил поручик. — Ножик надо у него забрать, а то порежется. Вот я кара-ульщикам этим преподам завтра кузькину мать.

— Ой, я так перепугалась! — сказала Софи шепотом и приникла к Дмитрию. — Сердце колотит-ся как бешеное! Можно, я около вас вот так постою?

— Лучше я вас поношу, — шепнул Ржевский и в один миг вскинул добычу на руки. — Так вы ку-да быстрее успокоитесь....

— Вы такой сильный и смелый, — еще тише шепнула девушка. — А на руках ваших мне так уютно....

— Ваше тело теплеет и даже, пожалуй, разгорается, — подтвердил сердцеед. — Голос вот толь-ко пока дрожит. Это, наверно, из-за губ: они еще не согрелись. Погреем их, Софочка?

— Как скажете, Дмитрий...

Через четверть часа губы девы пылали так, что их, наверно, было видно в сгустившей-ся темноте. Но наблюдателей возле милующейся четы не было: Стасик, скорее всего, уполз в недра замка, а караульщики далеко от ярко освещенного дворца не отходили. После второй четверти Софи воскликнула:

— Что вы делаете, Дмитрий? Это запретное место!

— Вы еще очень неопытны, Софи, — рокотнул Ржевский. — Запомните: у любовников запретных мест не бывает!

А третья четверть часа завершилась полной капитуляцией девичьей добродетели перед настырным мужским естеством.

Ночью вернувшиеся из караула корнеты застали Ржевского спящим.

— Вы спите поручик?! — воскликнул Арцимович. — Мы думали, что вы еще милуетесь со своей гранд-дамой. Или хотя бы переживаете это приключение подетально....

— Разбудили, черти! — взвыл Ржевский. — Я только-только во сне разложил Каролину...

— В замке же не было Каролины? — удивился Бекетов.

— Сновиденьям не прикажешь, — последовал ответ".

Глава двадцать восьмая. Два триумфа и удачное словотворчество

Спустя полмесяца, в середине июля, в Москве состоялись два ожидаемых события: открытие конной железной дороги по берегу Москва-реки от Яузы до устья Неглинки (пока) и электрическая иллюминация дома купца Куманина. В итоге днем толпы москвичей осажда-ли конку, желая на ней прокатиться или хотя бы поглазеть, а вечером стекались на Маросей-ку и далее, в Старосадский переулок, где словно бриллиант сверкал яркими огнями уникаль-ный дом. Александр Алексеевич каждый вечер принимал гостей и каких гостей! Вся москов-ская знать и все высшее чиновничество напрашивалось на его ужины, а московские красави-цы восклицали:

— Шарман! Адмирабль! Жо ле вью!(Хочу такое же!)

Губернатор же и его присные ходили по комнатам и лестницам, поражаясь и восхищаясь, и спрашивали:

— Кто сотворил вам, Александр Алексеевич, такое чудо?

И тот отвечал строго по уговору с Городецким:

— Компания "Электрические лампы" Отто Краузе. Очень толковый малый, рекомендую.

Так что очень вскоре Отто Краузе получил приглашение прибыть в резиденцию гене-рал-губернатора, князя Голицына. Вернулся он от него (к ожидавшему в лаборатории Горо-децкому) воодушевленным и малость смущенным.

— Что не так, Отто Вильгельмович? — спросил Макс.

— Ну, Дмитрий Владимирович так меня хвалил, а мне все время хотелось крикнуть, что не я все это придумал, а другой человек, вы! И если бы не ваша угроза бросить меня, так бы и сделал....

— Молодец, что не сделал, — без улыбки сказал Городецкий. — У меня моментально оказались бы связаны руки. А так я еще поживу как вольный человек. Благодарю вас. Ну а что по делу?

— Его сиятельству сразу захотелось сделать освещение центральных улиц и Кремля. Но по-том оказалось, что в бюджете города свободных денег очень мало, и мы сговорились осве-тить генерал-губернаторский дом. Зато он же предложил мне множество частных заказов, за которые можно получить немалые деньги и сразу.

— Дай-ка я посмотрю на эти заказы попристальнее и посоветуюсь еще с Куманиным — как бы не оказались среди заказчиков господа знатные, но неплатежоспособные....

— У нас сразу возникнут проблемы с изготовлением ламп и батарей, — насупился Отто. — Ре-месленники их освоить пока не в состоянии, делают провода и то слава богу, а у меня и мое-го Гриши не десять рук.

— Он ведь из студентов? — усмехнулся Макс. — Кто мешает вам нанять и прочих студиозусов? За хорошие денежки на вас согласятся работать, думаю, многие — кроме совсем уж обеспе-ченных. К тому же эти труды им можно зачесть как разновидность лабораторных занятий.

— Точно! — обрадовался юноша. — При этом совесть моя будет чиста: ведь это самый настоя-щий практикум по электричеству!

— Но декана и даже ректора придется поставить в известность. А может и денежек отстегнуть из бюджета компании "на нужды университета".

— В первую очередь они обяжут меня сделать освещение внутри университетского здания, — пробурчал Отто, — причем за бесплатно!

— И это правильно, — потрепал его по плечу Макс. — Не переживай, аристократы и амбициоз-ные купцы за все втрое нам заплатят...

После обеда Макс поймал лихача и уже традиционно поехал в Марьину рощу. Там он его отпустил и стал прогуливаться недалеко от входа в трактир с незамысловатым названьем "Под березами", поджидая наемную коляску с Лизой и ее двоюродной тетушкой (нашлась в Москве у Мещерских такая), ездившей с племянницей в качестве "пригляда". С теткой Горо-децкий давно переговорил, стал регулярно подкидывать энные суммы денег и смог свободно уединяться с Лизой, но в далеких от "цивилизации" местах, — вроде Марьиной рощи. Но чем могут заниматься в уединении дева и молодец, полмесяца назад познавшие страстное удо-вольствие в объятьях друг друга? Конечно, у них начался "медовый месяц", обостренный тем обстоятельством, что встречи их были все-таки не ежедневными и длились не более трех часов.

Но вот томительное ожидание закончилось: коляска появилась, остановилась и Макс мигом оказался возле нее, помогая спуститься тетушке ("Здравствуйте, Лидия Алексеевна! Вы немного бледны: укачало в дороге? Вам просто необходимо выпить рюмку коньяка! А если не поможет, повторить. Я справлялся: у трактирщика есть курвуазье. И вот вам денежка на его приобретение"), а затем аманте ("Я заждался тебя, любовь моя! Вы опоздали на пол-часа! Но потом я вспомнил, как москвички трактуют правила хорошего тона и смирился: это ведь у вас в порядке вещей. Ну, накрывайся мантильей"). В трактире тетушка сразу направи-лась к своему излюбленному месту у окна, а Макс повел свою "инкогнито" по ступенькам в лучший номер.

— Люблю е...ться! — простодушно воскликнула Лиза после очередного страстного со-вокупления с Максом. — Хотя слово это у нас какое-то грубое... А как оно звучит по-французски? Я совершенно не знаю...

— Бэзе, — сообщил Городецкий. — Я как-то специально интересовался, в том числе вариантами на других языках. Тебе перечислить?

— Конечно! — загорелись любопытством глаза аманты.

— По-английски будет фак, по-немецки — фикен, по-испански — мьерде, на итальянском — кац-цо. В Китае говорят као, в Аравии лана, а в Индии — бар мен яо. Какой вариант тебе больше по душе?

— Лана! Отныне мы будем с тобой ланиться. Очень мило! А как звучат названья мужских "штук"?

— У французов бит или ког, у англов — дик, у немцев — шванц или фик, у испанцев — тот же мьерде и у итальянцев тот же каццо, по-китайски -юньинг, по-индийски -лингам, а по-арабски — кдиб.

— Пусть будет дик, — усмехнулась Лиза. — Осталось узнать, как они называют наши писи....

— Англы называют похоже: пусси. Французы — шат, немцы — фотцэ, испанцы — коньо, италь-янцы — фига, китайцы — мяо, а индийцы — йони.

— Йони звучит приятно. А у арабов как же?

— Не нашел, моя вишенка. Ой, что-то я ластиться к тебе стал.... К чему бы это?

— Начал ластиться, будем ланиться, — промурлыкала Лиза и лизнула кое-что, о чем предпо-чтительно умолчать.

Глава двадцать девятая. Бой у местечка Мир.

Разумеется, за эти две недели Городецкий весьма продвинулся в своем сочинении про поручика Ржевского. Что же успел натворить бравый гусар?

"28 июня, на другой день после ужина в замке, 1-й батальон О...ского гусарского полка был выдвинут к северу, на дорогу между городками Несвиж и Мир для поддержки казачьего за-слона Платова, который предыдущим днем отогнал авангард дивизии Рожнецкого. Эскадрон ротмистра Епанчина был в составе этого батальона и взвод Ржевского, конечно, тоже. Вы-спаться поручику толком не удалось, так как выступили на рассвете, в 4 часа. Впрочем, за несколько лет службы он наловчился дремать в седле, да и преданные Токарев с Демидовым его страховали. Разместились их эскадроны слева от дороги, на лесистой возвышенности, неподалеку от замаскированной 12-пушечной батареи Платова. Дорогу же оседлал Киевский драгунский полк (спешенный естественно), справа от которого обосновался полк казаков под командой Иловайского. Основные силы Платова встали южнее деревни Симаково, занятой к тому времени дивизией Рожнецкого.

Сначала все было тихо, и Ржевский улегся досыпать под дубом, наказав разбудить с началом дела. В двенадцатом часу он подскочил от прикосновения Токарева и взлетел на ко-ня. Со стороны дороги раздавались залпы драгунских ружей. Гусары ждали команды высту-пать, но не дождались — поляки осадили назад. И все опять стихло — до 15 часов. В это время командир батальона созвал на совет командиров эскадронов и велел прибыть туда Ржевско-му.

— Нам пришел приказ от Платова об атаке вдоль дороги во взаимодействии с полком Иловай-ского — сказал подполковник. — Какие будут соображения?

— Что донесла разведка? — спросил Епанчин. — Какие силы нам противостоят?

— Один уланский полк под командой какого-то Завадского. Это 600 пик и сабель. У нас с ка-заками вдвое больше будет. Драгун решили не трогать — пусть так и будут в заслоне.

— Ладно, — сказал умиротворенно Епанчин. — Пики казаков пойдут на пики улан, свяжут их боем, а мы тут и подскочим. Порубим их и всех делов.

— Другие мнения есть? Поручик, может вы нам что-то скажете?

— А Иловайский согласен с этим планом?

— Он его и предложил.

— Тогда ладно. Лишь бы они опять вентерь не устроили: поскачут в ложное отступление и нас под уланские пики подставят.

— Сплюньте через левое плечо, Ржевский. Бог не выдаст, свинья не съест. Ну, по коням!

Взвод Ржевского стоял тихо у самой лесной опушки и ждал сигнала. Казаки уже пошли вперед с гиканьем и свистом, уланы двумя шеренгами тронулись навстречу, набирая ско-рость. Дмитрий смотрел на эти две лавы и осознавал: хлипковат строй у казаков, не выдер-жат они слаженного удара регулярной кавалерии. Вот лавы столкнулись, пыль над ними взвилась тучей вверх и полностью закрыла видимость. Прошла минута, другая и тут разда-лась команда:

— Гусары! Поэскадронно слева и справа вперед!

Резво летя впереди взвода по дуге (их фланг был левым), поручик пытался что-то раз-глядеть в туче пыли. "Мне кажется или эта туча к нам приближается? И довольно быстро!"

И точно: из тучи вылетели навстречу гусарам казаки, улепетывающие от противника. "То ли вентерь их любимый затеяли, то ли просто бегут? Но нам-то теперь это все равно!" — осознал Ржевский и громко скомандовал:

— Карабины и пистолеты готовь! Стрелять, как всегда, по лошадям!

Вот казаки промчались мимо, а из тучи вынырнули уланы со смертоносными пиками и на мощных конях.

— Огонь! — прокричал поручик и разрядил свой штуцер в ближайшую лошадь, которая споткнулась и упала. Мгновенно сунув ружье в заседельный чехол, он выхватил два пистоле-та, выстрелил одновременно в налетающую пару животных и тотчас нырнул за свою Машку, прячась от уланских пик. Вынырнув, схватил последние пистолеты и в этот раз выстрелил в упор одному и другому улану, поддевших на пики его товарищей. А затем взвизгнула его сабля, скользя по новым пикам и державшим их рукам....