Расположенный в месте слияния рек Нам-Пак и Нам-Хоу, Мыонг-Хуа был идеальным местом чтобы ненадолго задержать продвижение противника. 3 апреля 1953 года Мыонг-Хуа, вместе со своим форпостом-спутником Соп-Нао, обороняемым усиленным взводом под командованием лейтенанта Грези, получили задание продержаться любой ценой. В этот день командир Мыонг-Хуа, капитан Телье, также принял командование над Соп-Нао. Вечером того же дня батальон Вьетминя пересек границу близ Дьенбьенфу и окружил Соп-Нао. В течение шести дней и ночей люди Грези держались в руинах своего форпоста против подавляющей мощи противника. Наконец, 9 апреля Телье разрешил выжившим из взвода Грези пробиться через джунгли в Мыонг-Хуа, расположенный в 30 километрах.

В ночь с 9-го на 10-е Грези и его люди начали свой марш из ловушки. Как обычно, Вьетминь подготовил засаду на прямом пути из Соп-Нао в Мыонг-Хуа. Однако Грези был не новичком в этой игре; вместо того, чтобы идти прямым путем, он и его люди начали прорубать свой собственный путь через джунгли к югу от форпоста, таким образом, обманув на время своих вьетминских преследователей. Но их не так-то было легко стряхнуть с хвоста. 11-го утром, люди из лояльных лаосских племен предупредили измученных французских и лаосских солдат, что две роты Вьетминя вышли из Соп-Нао в погоню и им грозит опасность, что их настигнут. На самом деле, они уже перекрыли самый прямой путь к Мыонг-Хуа.

Грези снова поднял своих измученных людей, которые несли с собой все свое снаряжение, оружие и рацию, и решил прорываться на север, к Фонг-Сали. Хотя и находящийся дальше, Фонг-Сали обладал преимуществом наличия взлетной полосы. Его первой целью была деревня Пак Бан на реке Нам-Хоу, примерно в двадцати милях к северу от Мыонг-Хуа. Эта инициатива была чрезвычайно удачна по последствиям для французов, так как в то же время прибыл конвой на челнах-долбленках — одном из лучших транспортных средств в Лаосе — нагруженных снаряжением и боеприпасами, предназначенными для форпостов на Нам-Хоу ниже по реке от Фонг-Сали, не подозревавший о войсках Вьетминя, которые проникли в долину между Пак-Бан и Мыонг-Хуа. После совещания с командиром конвоя, весь конвой, теперь отягощенный Грезе и его людьми, немедленно направился в Мыонг-Хуа, куда прибыл на следующий день.

Телье сразу же понял, что у него осталось совсем немного времени, чтобы избавить Мыонг-Хуа от некомбатантов и излишков снаряжения. Безошибочные признаки скорого прибытия войск Вьетминя висели в воздухе уже несколько дней; деревенские старосты вокруг Мыонг-Хуа становились недружелюбными, когда появлялись французские патрули. Фактически, они больше не разговаривали с французами без обращения к ним напрямую, а в деревне Мыонг-Хуа население просто исчезло. Последние несколько дней рынок был почти пуст, никто из фермеров племен кха-кхо или мео не приходил со своими мелкими серыми свиньями, фруктами или другими продуктами. 'L'asphyxie par le vide', или 'удушение путем создания пустоты' началось.

12 апреля 1953 года Телье собрал конвой из челноков для 40-мильного броска вниз по реке к Мыонг-Нгой, но противник снова оказался быстрее французов. Примерно в 600 ярдах ниже Мыонг-Хуа, в месте, где песчаные отмели сужают фарватер до нескольких ярдов, весь конвой попал в засаду Вьетминя.

Как обычно, Вьетминь был хорошо подготовлен и прекрасно информирован. Небольшая баррикада из древесных стволов была переброшена через фарватер и несколько пулеметов и миномет были размещены по обе стороны русла реки, таким образом, тщательно перекрывая район засады. Однако и в этот раз удача не отвернулась от французов; разместив засаду так близко к Мыонг-Хуа, Вьетминь дал французскому гарнизону возможность вмешаться в бой, если конвой выдержит первый натиск, что он и произошло. Когда первый челн попал под обстрел, остроглазые лаосцы немедленно выбросили свои суденышки на песчаные отмели, и, используя их в качестве укрытия, вступили в бой. В последовавшей перестрелке лаосцы держались хладнокровно, но им грозила опасность вскоре исчерпать боеприпасы, когда прибыли четыре взвода пехоты из Мыонг-Хуа и немедленно контратаковали коммунистов, вскоре покинувших поле боя, оставив тринадцать убитых и четверых раненых. На стороне французов два челна были разбиты вдребезги, и их пришлось бросить. Кроме того, семеро пропали без вести, один был ранен и один убит.

Было совершенно очевидно, что любая попытка прорваться по реке теперь стала безнадежной. Весь конвой вернулся в Мыонг-Хуа, чтобы разделить его судьбу и защитники которого теперь мрачно окапывались для отражения штурма и осады, которые должны были последовать.

Деревня Мыонг-Хуа располагалась на мысе, образованном слиянием рек Нам-Хоу и Нам-Пак. Прикрытая со стороны Нам-Хоу довольно большой песчаной отмелью, она, как правило, была защищена от наводнений. С ее прямой главной улицей и многочисленными посадками зеленых деревьев, она выглядела довольно приятно. На вершине мыса, прикрытого с одной стороны песчаными отмелями, а другой — крутой насыпью, возвышавшейся над Нам-Пак, стоял форпост Мыонг-Хуа, господствующий над слиянием рек и небольшим поселком. Над ним, в свою очередь, возвышались два холма на правом берегу Нам-Пак, образуя с форпостом Мыонг-Хуа равносторонний треугольник. Задолго до атаки на Мыонг-Хуа Телье выяснил, что невозможно организовать оборону Мыонг-Хуа, не включив в нее также два холма по другую сторону Нам-Пак. Назвав южную возвышенность высота Альфа, а вторую высота Пи, он укрепил их траншеями и дзотами, поделив между ними свои скудные ресурсы и живую силу.

Учитывая тот факт, что теперь у него было также снаряжение с флотилии челноков с нижнего течения реки и дополнительное подкрепление в виде гарнизона Грези из Соп-Нао, он организовал позиции в виде группы из отдельных, но взаимно поддерживающих небольших фортов. С гарнизоном из одного французского капитана, одного французского лейтенанта и горстки французских унтер-офицеров, при поддержки 300 лаосских егерей (лаосская легкая пехота), вооруженных в общей сложности тремя 81-мм минометами, двумя 60-мм минометами и двумя пулеметами, Телье почти не питал иллюзий относительно своей способности бесконечно сопротивляться гораздо более сильному противнику. Перед этим небольшим отрядом стоял весь 910-й батальон 148-го полка Региональных сил, усиленный ротой тяжелых минометов и другими подразделениями 316-й дивизии противника.

13 апреля был спокойный день. Несколько стариков и детей вновь появились на улицах Мыонг-Хуа и гарнизон трехвысотной позиции пребывал в хорошем расположении духа после вчерашних событий. В 11.00 Телье получил шифрованное радиосообщение от полковника Буше де Кревкера, командующего французскими и лаосскими войсками: 'Вы должны удерживать позицию Мыонг-Хуа минимум 14 дней всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами. Вы будете снабжаться по воздуху и получите адекватную воздушную поддержку'.

Судьба Мыонг-Хуа была предрешена. Возможно, с какой-то прозорливой иронией гарнизон Мыонг-Хуа прозвал главный форт в деревне Мыонг-Хуа 'Мышеловкой'. Командование Вьетминя стремилось покончить с Мыонг-Хуа, который оставался бы занозой в боку для его коммуникационных линий, если бы французы его удержали. Около 23.00 13 апреля первые минометные мины противника упали на волнистые, легкодоступные склоны холма 'Альфа'. Началась осада Мыонг-Хуа.

С этого момента и до конца, более чем через месяц, защитники Мыонг-Хуа были под огнем каждую ночь. Во время первого штурма Вьетминь оставил 22 убитых за колючей проволокой французских позиций. Теперь они воздерживались от массовых атак и вернулись к стратегии прогрызания дюйм за дюймом укрепленных позиций — к тактике, которую они должны будут развить до тонкого искусства год спустя в Дьенбьенфу. Конечно, днем французские истребители-бомбардировщики, двухмоторные Б-26 и транспортные самолеты летали над Мыонг-Хуа, выискивая позиции орудий коммунистов, или сбрасывая на парашютах срочно необходимые припасы и медицинское снаряжение; или ночью, когда давление на один из аванпостов было слишком сильным, разведывательный самолет 'Люциоль' ('Светлячок') сбрасывал на парашютах осветительные ракеты над полем боя, помогая защитникам навести их огонь.

Но Мыонг-Хуа был внизу на тотемном столбе французских приоритетов в северном Индокитае. Даже в самом Лаосе давление Вьетминя на Луангпхабанг и Вьентьян, хотя и уменьшилось, не утратило своей опасности, и таким образом, было более значимым чем небольшие форпосты далеко на севере, сражающиеся за свои жизни.

Но каким-то чудом гарнизон держался. 27-го апреля, через 14 дней после первого крупного штурма, французский верховный главнокомандующий в Ханое сбросил на парашюте для Телье свой собственный орден Почетного легиона и несколько Военных крестов для его людей: они сдержали свое обещание и удерживали Мыонг-Хуа в течение 14 дней.

Телье с эскортом лично пробрался через Нам-Пак, поднялся по крутому склону высоты Пи к изрытым минометами руинам того, что осталось от высоты Альфа, чтобы лично наградить тех людей, которые получили свои медали; поздно вечером он вернулся в 'Мышеловку'. Это был последний раз, когда Телье осмотрел весь свой гарнизон. А со стороны коммунистов усилилось давление, чтобы покончить с одиноким форпостом, который эффективно мешал коммунистам использовать стратегически важную реку Нам-Хоу в качестве коммуникационной линии для своих войск, действовавших в центральном Лаосе.

Как это часто случалось в войне в Индокитае, форпост, отчаянно выживающий в безнадежном положении, был возведен в ранг символа, а газеты по всему миру передавали имя и славу защитников Мыонг-Хуа. Эта известность сделала его окончательное падение, которое в глазах французского верховного командования было предрешено, гораздо более серьезным ударом, чем это должно было быть.

Все это было почти неизвестно Телье и его доблестным 300 солдатам. Для них война стала очень личным вопросом выживания каждую ночь до следующего утра, особенно в ужасные часы 'крачина' периода муссонов, когда плотный молочно-белый туман ложился на местность как одеяло около 21.00 и обычно не рассеивался до 09.00 следующего утра.

Но пока что Мыонг-Хуа везло. Деревня превратилась в безлюдную ничейную землю, которую французские патрули проверяли в дневное время, иногда забираясь в пустые казармы лаосской национальной гвардии, никогда не вступая в контакт ни с населением, ни с противником. За исключением нескольких часов ночного боя, в деревне установилась жуткая тишина — тишина, которая очень хорошо скрывала гул активности вокруг замаскированных позиций коммунистов у подножия двух холмов и вокруг 'Мышеловки'. Телье использовал своих людей в активном круговом патрулировании, даже оставляя их ночью в засаде в пустынной деревне Мыонг-Хуа, таким образом, держа их начеку и рассчитывая на драгоценные дополнительные несколько минут предупреждения в случае общей атаки.

Шли дни и, вопреки всем ожиданиям, войска коммунистов в центральном Лаосе снова начали отходить к вьетнамской границе. Сиангхуанг, столица сосдней провинции к югу от Мыонг-Хуа, была освобождена от Вьетминя 13 мая; 17 мая французские войска были в нижнем течении Нам-Хоу, примерно в 80 километрах от Мыонг-Хуа. В тот же вечер один патруль снова покинул 'Мышеловку', чтобы совершить ночной обход поселка-призрака в темноте, еще более усиленной чрезвычайно густым туманом.

К 22.00 в Муанг-Хуа уже было невозможно увидеть свою руку перед глазами. Несколько собак, без сомнения, брошенных своими хозяевами во время стремительного бегства в окрестные холмы, выли в темноте, их вой заглушал оседающий туман. Внезапно раздался пронзительный визг, так хорошо знакомый всем собаководам: кто-то случайно наступил собаке на хвост или пнул ее! Около 23.00 французский патруль увидел темные тени, появившиеся из тумана на главной улице Мыонг-Хуа: противник был здесь. В полной тишине патруль начал отступать к 'Мышеловке', гарнизон был приведен в полную боевую готовность и в полночь две позиции на холмах были оповещены по рации о готовящейся атаке.

В 03.00 18 мая 1953 года во дворе 'Мышеловки' упала первая минометная мина, за которой вскоре последовал град снарядов различных калибров, в том числе 57-мм безоткатных орудий и 120-мм тяжелых советских минометов. Фосфорные снаряды, которые подожгли несколько деревянных бастионов форпоста, добавили к этому аду свой зеленоватый свет. В бункере командного поста, уже заполненным стонущими ранеными — в Мыонг-Хуа не было врача — Телье крикнул сержанту Рене Новаку, радисту Мыонг-Хуа:

— Вызывай северное тактическое авиакомандование! Пусть высылают 'Люциоль' и если возможно, несколько истребителей бомбардировщиков. Нам очень нужна помощь.

К югу от Мыонг-Хуа вспышки минометного огня были видны на легкодоступных склонах высоты Альфа, где усиленный лаосский взвод под командованием французского старшего сержанта также был разорван на куски плотным огнем Вьетминя. Только высоте Пи, где уже командовал лейтенант Грезе удалось отбить неприятеля. Одинокий миномет вел по заранее пристрелянным позициям поддерживающий огонь перед 'Мышеловкой' и высотой Альфа.

В 01.10 западный угловой блиндаж 'Мышеловки' начал осыпаться после нескольких прямых попаданий и массивные куски кирпича и бетона рухнули с крутого обрыва в Нам-Пак. Началась агония Мыонг-Хуа. Примерно в 01.30 сержант Новак получил ответ Ханоя на запрос о воздушной поддержке:

— Общий сигнал отсутствие видимости по всем аэродромам дельты. Отправим поддержку, как только сможем.

В 02.30 со стороны Вьетминя послышался приглушенный крик, становившийся все более отчетливым по мере того, как первые тени ударных войск Вьетминя начали появляться над брустверами потрепанных французских позиций: 'Тьенлен, тьенлен!' (Вперед, вперед!). Но люди Телье не сдавались легко; дважды волны штурмующих были отброшены сосредоточенным огнем защитников. Затем, однако, воспользовавшись туманом, одна часть сил противника обошла 'Мышеловку' с севера, пройдя песчаным берегом вдоль реки, и теперь форт был атакован и на его северном фланге. Еще четыре атаки были отбиты, но нападавшим, наконец, удалось захватить контроль над плацем форта. В каждом здании и блиндаже шел рукопашный бой. Наконец, примерно в 03.50, последние защитники были загнаны в угол у стены форта, возвышавшегося над утесом реки Нам-Пак и над Мыонг-Хуа замолчали пушки. Примерно за полчаса до того, высота Альфа встретила свою судьбу, когда последний блиндаж был разнесен в щепки тяжелыми минометами противника.

Оставались Грезе и два его взвода на высоте Пи. Он и его люди наблюдали за концом защитников 'Мышеловки', словно сидя в креслах огромного театра, видя короткие очереди французских пулеметов, пытавшихся экономить боеприпасы и столбы пламени, когда тяжелые 120-мм мины противника с безошибочной точностью поражали блиндажи 'Мышеловки'. Когда стрельба на двух других постах затихла, люди на высоте Пи поняли, что пришел их черед.

Не было ни паники, ни внешних проявлений страха. Да, солдаты Грезе, как и большинство солдат в Мыонг-Хуа, были относительно зелеными лаосскими новобранцами, обычными солдатами лаосской армии, а не коммандос, отобранными для самоубийственной миссии. Но во главе с профессионалами французской армии, они действовали столь же героически, как и любой тщательно подготовленный боевой отряд. Когда первый французский разведывательный самолет прибыл в этот район около 9.00 18 мая, он обнаружил обугленные остатки того, что было французскими позициями в Мыонг-Хуа и на высоте Альфа. Но вокруг высоты Пи он обнаружил одно огромное облако коричневатой пыли, поднятое убийственной концентрацией вражеских тяжелых орудий на маленькой позиции. То тут, то там, на той стороне, где должно быть, находился противник, появлялось небольшое облачко пыли — одинокий миномет Грезе, по-видимому, все еще стрелял. Чуть позже над Мыонг-Хуа появились два неуклюжих С-47 для сброса регулярного снабжения гарнизона. Они облетели поле боя и вернулись туда, откуда пришли. В 12.00 красный флаг с тремя белыми слонами Лаоса и французский триколор исчезли с вершины центрального блиндажа высоты Пи. Легковооруженный гарнизон Мыонг-Хуа сдерживал войска с тяжелым вооружением тридцать шесть дней. Он выполнял свою задачу до последнего патрона и последнего человека.