Граф поддал животному шенкелей, после чего поехал вперёд, показывая дорогу. Я подумал, что удивить монстра вряд ли получится, то, что он не выходит днём, ни о чём не говорит, он вполне может спать в каком-нибудь саркофаге, а на шум среагирует и сделает выводы. Я не знаток психологии монстров, но думаю, что этот мыслит не хуже человека, будь он просто глупым зверем, уже бы попался.

В нужное место мы прибыли ещё до темноты, едва не загнав насмерть тягловый скот. Сам замок располагался на высоком холме и, в отличие от нынешнего обиталища графа, этот был именно крепостью, имелись в наличии и ров, и подъёмный мост, стены были высоки и даже выглядели прочными, такие даже пушками трудно будет взять. Построена эта громадина была из серого гранита, когда-то большие прямоугольные блоки были идеально отшлифованы, но теперь время и непогода взяли своё, поверхность камня потемнела, появились трещины и каверны, но так эти стены выглядели ещё более грозными.

Но, прежде, чем попасть в замок, мы встретились с делегацией крестьян, что жили в деревне неподалёку. Один из них, пожилой мужик с курчавой седой бородой, видимо, деревенский староста, снял шапку, низко поклонился графу и начал жалостливым тоном что-то объяснять, активно при этом жестикулируя. Говорил он быстро, да и слова произносил не так, как нужно, часто проглатывая окончания, поэтому в его речи я не понял и половины. Пришлось вопросительно посмотреть на Петра.

— Говорят, что в последнее время монстр начал выходить из замка, — перевёл он. — Стали пропадать люди, некоторых находили потом убитыми, от других остались только пятна крови на земле. Есть и тот, кто выжил после недавнего нападения, сейчас его позовут.

Выживший выглядел плохо, это был молодой парень лет восемнадцати, довольно крепкий когда-то. Сейчас он выглядел полутрупом и едва передвигался, тело под рубахой было туго перемотано окровавленными бинтами, лицо было бледным, как стенка, а говорил он едва слышно, набираясь сил после каждого сказанного предложения. Когда закончим, намекну графу, чтобы доктора сюда прислал. Дорого выйдет, но это ведь его люди.

— Это было ночью, — начал переводить его слова Пётр. — Мы с дядей шли от озера, возвращались с рыбалки, большой улов тащили, а уже у самой деревни он выскочил из кустов и набросился. Взмахнул лапой с когтями (крестьянин продемонстрировал это движение, насколько позволяли бинты) дядя сразу упал и кишки вывалились. Его самого ударил сверху вниз, вот такие когти, распорол и кожух, и рубаху и мясо до кости разрезал. Потом врезал ещё, плечо разрубил, он в кусты улетел, а добивать его монстр не стал, видать, подумал, что сам умрёт.

— А потом?

— Потом он ушёл, зачем-то прихватив с собой улов, а парня уже утром отыскали, он в забытьи был. Говорит, что в темноте плохо рассмотрел, но точно у того голова большого волка была, и когти железные, острые, как бритва.

— Железные? — подозрительно спросил я.

— Да, он слышал, как они звенят.

Странно, очень странно. Это жу-жу неспроста. Никак не вязались железные когти с адским монстром. Тут первым делом на ум приходил Фредди наш Крюгер, так у того когти были рукотворные, он их сам сделал с помощью напильника и какой-то матери. Да ещё рыба, зачем она ему? Настоящий монстр должен есть мясо, в идеале, человеческое, а этому зачем-то рыба понадобилась, подозрительно.

Закончив разговор, граф выдал крестьянам немного мелких денег и пообещал немедленно заняться проблемой, после чего мы спешились и отправились в замок.

Глава двенадцатая

В замке было тихо и пыльно, окна специально располагались так, чтобы в дневное время можно было обойтись без искусственного освещения. Мы прошли по коридорам и оказались в зале для приёмов, где стоял дощатый стол, во главе которого находилось высокое кресло из резного дерева.

Пройдя в зал, граф тяжело опустился на это кресло. Мы тоже не стали отставать и присели на лавки.

— Скоро стемнеет, — сказал граф, глядя в ближайшее окно, — нужно растопить камин и подготовить фонари.

Фонарей у нас было шесть, все заправлены маслом и полностью исправны, внутри железной клетки располагалось подобие керосиновой лампы, где можно было регулировать огонь, такой фонарь сложно разбить, он горел даже лёжа на боку, а если его перевернуть, просто угасал. Имелся и мой электрический фонарь. Камин находился здесь же, в зале, рядом лежала нетронутая груда дров, но они за эти годы высохли до состояния трухи, а потому сгорят быстро. Предполагая такую проблему, Кейн предварительно принял от крестьян две больших связки поленьев, теперь можно будет поддерживать огонь до утра.

Когда солнце окончательно село, огонь весело полыхал, на крюке висел котелок с мясной похлёбкой, а мы чинно сидели за столом и, вяло попивая вино из серебряных кубков, обсуждали предстоящую охоту.

— Скажите, — обратился я с вопросом к графу. — Ваш дядя, каким он был раньше?

— Злой, завистливый, нелюдимый, — начал перечислять граф. — Конфликт с отцом начался из-за наследства, я был ещё мальчишкой, а дядя требовал передать имение ему, поскольку я не смогу им управлять. По закону такое непозволительно, поскольку имение передаётся по праву майората от отца к сыну, дядя мог быть только временным управляющим при мне, но на эту должность отец назначил другого человека, да и я к тому времени был уже далеко не младенцем.

— А что он собой представлял? Как человек, как воин.

— Воином он был отличным, — граф не стал умалять достоинств своего дяди. — Фехтовальщик, стрелок, борец. Очень сильный, он запросто мог согнуть руками стальную кочергу. При этом он совершенно не боялся лить кровь, часто выходил на дуэли, охотно их провоцируя, и всегда при этом побеждая.

— А этот замок, — я всё ещё пытался построить в голове стройную картину происходящего. — В нём вы хорошо ориентируетесь? Здесь есть потайные ходы?

— Этот замок — прежде всего крепость, он специально построен, чтобы сохранить жизнь хозяина. При строительстве рассчитали в том числе и самый плохой исход. Даже если вражеская армия сюда вломится, хозяина они просто не найдут, он преспокойно уйдёт отсюда и выйдет наружу в паре миль от стен.

— А вы хорошо знаете эти проходы? — поинтересовался я.

— Не все, — вынужденно признал он. — Когда мне их показывали, я был ещё ребёнком, а потом замок был заброшен, многое забылось.

— А ваш дядя?

— Думаю, он их знал отлично.

За столом на короткое время повисла тишина. Потом Пётр, оторвавшись от кубка, выдал:

— Дымом пахнет.

Я молча указал на камин, где очевидно, были проблемы с тягой.

— Нет, не сейчас, когда вошли, там, внизу, я понюхал, в воздухе был запах дыма, как будто костёр разводили пару дней назад.

— Может, мародёры? — неуверенно спросил я.

— Их сюда на аркане не затащить, — Пётр многозначительно постучал ногтем по серебряному кубку, который мы взяли в шкафу, — уверен, что тут с самого начала ничего не пропало. А если и заходили какие-то отчаянные грабители, то зачем им костёр жечь? А от факелов потолок бы закоптило, но я проверял, следов копоти нет. Но запах был.

Что-то тут не так, подумал я, а вслух сказал:

— Делать что-то будем, или здесь подождём?

— Сегодня ждём здесь, — выдал граф, — старайтесь не ходить по одному, завтра весь день будем обследовать проходы, возможно, что-нибудь найдём. Если не найдём ничего, придётся следующей ночью ходить по замку и провоцировать его на нападение.

— А если он вообще не объявится?

— Тогда мы просто уйдём отсюда, а я потом пришлю группу слуг, чтобы готовили замок к заселению.

— Извините за нескромный вопрос, — снова спросил я. — А что будет в случае вашей смерти? Дядя тогда может наследовать имение?

— Наследовать? Как? Он ведь монстр. Но даже если он внезапно станет человеком, у меня уже есть маленький сын, которому достанется всё.

— А давно он родился?

— Год назад.

— То есть, этот монстр о нём не знает?

— Откуда ему знать?

Я задумался. В голову лез сюжет "Собаки Баскервилей", устранить всех соперников, маскируясь под монстра, а потом вылезти, словно чёрт из бутылки и потребовать своё наследство. Сдаётся мне, дядя этот не так прост, а монстр может быть и искусственным. Но в этом случае он просто обязан воспользоваться случаем убить племянника. Или всё же подождёт, пока тот не переедет сюда окончательно? Но тогда его могут обнаружить раньше, когда людей в замке будет не четверо, а полсотни.

Некоторое время мы сидели молча, в замке стояла тишина, только потрескивали дрова в камине. А потом где-то наверху что-то грохнуло, словно там уронили шкаф, а следом послышался смех, точнее, хохот сумасшедшей гиены, эхо разносило его по коридорам, звук получался страшный.

Когда хохот оборвался, послышались шаги. Звук был громким, словно по каменному полу стучали деревянными колодками. Он ведь нарочно это делал, существо, которое подбирается к жертве скрытно и нападает из засады, просто не может так топать, да и на ногах у него явно не копыта. Зачем ему это? Только ли для того, чтобы нас напугать? Или просто хочет показать нам, что находится в другом месте? Может быть, у него есть сообщник?

Осторожно, стараясь без нужды не шуметь, мы разобрали оружие встали у входа. Фонари при этом расположили так, чтобы светили у нас за спиной. Монстр, если это был он, двигался где-то совсем близко, вот только отследить его передвижения мы никак не могли. Только что звук "копыт" раздавался в одном месте, потом сразу перепрыгивал в другое крыло здания и оказывался этажом ниже.

А потом он напал, само собой, не с той стороны, откуда его ждали, при этом двигался он совершенно бесшумно, только по движению воздуха мы догадались, что в зале, за спиной у нас, кто-то есть. А этот кто-то уже совершил умопомрачительный прыжок вперёд, целясь точно в графа, чёрная туша мелькнула в свете фонарей, но даже так Кейн успел среагировать, заслонив телом своего сеньора.

Два тела сцепились и покатились по коридору, стрелять было нельзя, тем более, что два из четырёх фонарей упали на пол и теперь освещали только десятисантиметровый кружок.

Раздался рык зверя, но следом отозвался и Кейн, он был жив, они боролись, лёжа на полу. Мы бросились на выручку, освободившись от двухсекундного ступор. Чтобы не стрелять, я вынул мачете и рубанул того, кто был сверху, раздался металлический лязг, клинок отскочил, когтистая лапа просвистела прямо у меня перед носом, а потом монстр, с несвойственной его габаритам ловкостью, подпрыгнул и бросился в коридор. В следующее мгновение он скрылся за поворотом, а когда мы завернули туда, там уже никого не было, только прямой длинный проход, где не было ни одной двери. В воздухе над полом кружились завихрения пыли.

Продолжать погоню было нецелесообразно, поэтому мы вернулись в зал, втащив туда полубессознательного Кейна. Парень пострадал сильно, правая щека его была буквально разрезана по диагонали, кровь ручьём стекала за воротник. Но жизни его при этом ничто не угрожало, спасла броня, надетая под одежду. Кираса, наплечники, наручи и даже небольшой горжет, не позволивший монстру разорвать ему горло. Все элементы его брони были стальными, но сверху обшиты кожей и соединены между собой ремнями, поэтому носить всё это можно было почти бесшумно, а тщательная подгонка доспеха по фигуре позволяла двигаться без стеснения.

А теперь этот доспех был смят и исцарапан, не знаю, из чего сделаны когти твари, но сталь в нескольких местах была проколота, или даже прорвана.

— Кого ты видел? — спросил граф, видя, что телохранитель постепенно приходит в себя.

— Я... я не знаю, — четно признался он, сплёвывая кровь. — Помню волчью морду, огромную, вот такую, клыки, он очень тяжёл и силён, когти впились в меня, даже броню смяли...

— А он пытался тебя укусить? — спросил я, подавая парню кубок с вином, — волчья пасть кусалась?

— Нет, — Кейн отхлебнул вина и немного порозовел, я прижал к его щеке скомканную простынь. — Не пытался, он рычал, но звук шёл откуда-то изнутри, пасть не открывалась. Я знаю, как волки щерятся, когда рычат, здесь ничего такого не было.

— Что ещё запомнил? — спросил граф, тоже приложившись к кубку.

— Я успел ткнуть его кинжалом, но бесполезно, — телохранитель развёл руками. — Там, под шкурой, как будто броня.

— Так и есть, — согласился я, — я тоже рубил как по железу.

— А куда он исчез? — спросил Пётр, с опаской выглядывая в коридор.

— Надо полагать, воспользовался одним из тайных проходов, — предположил граф, — вот только я не помню, где он открывается.

— Завтра нужно будет обследовать замок и его катакомбы, — решил я, остальные меня вяло поддержали.

Пётр тем временем попросил мой фонарь, взял его в руку и принялся ползать по полу, при этом он бубнил себе под нос:

— Так... здесь он стоял, вот следы, вот он прыгнул... А пришёл он...

Круг света скользнул по полу и упёрся в большой камень рядом с камином.

— Дверь? — Пётр поднял глаза.

— Да, — кивнул граф и заинтересованным видом подошёл к камину. — Сейчас попробую её открыть. Когда-то я знал способ.

Он взялся за камень, но тот был горячим, витиевато выругавшись, граф натянул на руки перчатки. Некоторое время он возился с камнем, нажимая на едва заметные выступы, наконец, тот не выдержал и начал выдвигаться в сторону. За камнем зияло чернотой прямоугольное отверстие, в которое мог протиснуться человек.

— Может, стоит подождать до утра? — спросил я с опаской. — Мы теперь знаем, где он прячется, завтра подробно обследуем катакомбы.

— Он может уйти, — строго сказал граф, — а потому следует действовать сейчас, немедленно.

Я пожал плечами, уйти он мог и сейчас, если понял, что его раскусили, то вполне мог быть и за пределами замка. Луч фонаря не высветил в проходе никаких опасностей, просто коридор с пыльными каменными стенами, с которых местами свисала паутина. Вздохнув, я подхватил ружьё и с кряхтением протиснулся внутрь. Оказавшись там, я немедленно обвёл лучом фонаря окружающее пространство, никого не было, коридор уходил в одну сторону и там поворачивал.

— Чисто, — сказал я, не оборачиваясь, — можно идти.

За мной в проход вскочил Пётр, за ним — граф, последним, прижимая к щеке окровавленную тряпку, протиснулся Кейн, парня всё-таки сильно помяло, боец из него теперь никакой, его бы оставить в безопасном месте, чтобы отлежался, да только нет здесь безопасных мест.

По коридору шли медленно, освещая пространство впереди себя фонарями и старательно вслушиваясь в каждый шорох. Я обратил внимание, что привычного для таких мест затхлого запаха тут не было, этот коридор регулярно проветривался. После третьего поворота мы упёрлись в тупик, но тут граф снова что-то вспомнил и начал шарить руками по стене.

— Вспомнил, — прошептал Кейн слабым голосом, — этот запах.

— Какой запах? — так же тихо спросил я, стараясь не отвлекать графа.

— Монстр пах необычно, — сообщил он. — Я пытался вспомнить, что это за запах, теперь вспомнил, это щелочной раствор, которым выделывают шкуры, его используют скорняки и...