Приёмыш

— Да. Попить бы не мешало.

Прямо в воздухе перед Иваном повисла его любимая кружка с янтарным напитком.

— С лимоном. Я его туда выдавил, как ты любишь. И две ложки сахара. Размешивать не надо. И... Он не очень горячий.

— Спасибо, — нерешительно сказал Иван, и точно так же, нерешительно и аккуратно, взял пальцами чашку, подставив под донышко ладонь левой руки.

— "Чай — как чай", — мелькнуло в голове.

— И всё-таки, что же мне сейчас делать? — Спросил Иван.

— Живи. Ты же хотел там пожить. Писать картины, ковать металл, дерево гнуть. Ты так и не попробовал согнуть дугу, вымочив её в мочевине.

— Да... как-то... воняет всё.

— Это, брат, натуральное хозяйство... А всё натуральное имеет свой запах. В этом времени получали химические вещества путём сбраживания, сквашивания, скисания. Даже еду готовят. Особенно из растений. Первичная ферментация.

— Да знаю я, что они тут едят. Копалька -юкола ! — Почти выругался и вздохнул Иван.

— "Натурпродукт". Холодильников нет. Да и соль не везде имеется, — повторил Флибер.

— Не, я про чукчей и эскимосов знал, что они убитого оленя или моржа в болоте хранят полгода, пока он не "приготовится", а потом зимой откапывают и едят, но чтобы здесь, в Европе?!

— А какая разница? Болото есть, вот тебе и хранилище. Не ожидал? Жизнь — полна неожиданностей: и детских, и взрослых.

— Да, уж...

— Ты повоевать хотел. Молотком своим помахать, — напомнил Флибер.

— Да жалко их...

— Тут, как раз "напасть" идёт. На одерские города. Венгры. Они уже Австрийские Альпы перешли. Этой зимой будут у вас. Пользуются тем, что твои руяне германцев ослабили. Венгры давно глаз положили на Австрию. Они в Европе весь десятый век "топчутся", а скоро и своё королевство создадут. А ты помнишь, что такое Балканы в твоей истории? Кто-то из ваших политиков назвал их: "дрожжи в бочке с дерьмом", по-моему, очень похоже.

А защита своего дома — дело правое. Венгры — сильный противник. Под предлогом защиты отечества можно и ослабить их. Да и сдаётся мне, что в твою сторону их направил кто-то. Не буду показывать пальцем, тем более, что его у меня нет, но это кто-то из князей русских.

— Да! А с этими, хитро-мудрыми, что делать?!

— С Русичами-то? Ты же знаешь, что из-за этих князей Русь и распалась на мелкие княжества, а потом их степняки подмяли. И если ты ещё немного промедлишь, — так и случится.

— Русь так и так развалится, — вздохнул Иван. — Я много думал. В моём мире Владимир объединил Русь и даже веру христианскую для этого принял, но нарожал кучу сыновей, а наследнички и разорвали русские земли. "Великий распутник", его маму!

— Да и с христианством не так просто. Везде своё понимание божественной сущности Христа.

— Так, и что делать?

— Думай, голова.

Глава восьмая.

Иван решил заняться воспитанием русских князей.

Ярополк совместно со Свенальдом правил в Киеве, Владимир со своим дядей по матери Добрыней — в Новгороде. Олег вместе с сыном Свенальда Лютом правил у древлян.

Как разобрался с помощью Флибера Иван, "мутил воду" Свенальд.

Бывший соправитель Святослава и, после гибели Князя Игоря фактически второй муж Великой Княгини Ольги, Свенальд, терявший абсолютную власть по мере взросления Ярополка, пытался власть сохранить, имитируя объединение Руси под рукой Ярополка Святославовича.

Но пытался он "объединить Русь", не объединяя её, а разделяя. Он считал, возможно в какой-то степени и справедливо, что объединить своенравных братьев вокруг власти невозможно.

Иван это понимал. История доказывала множеством примеров: лидер должен быть один.

* * *

Князьям, вернувшимся от Ивана, было трудно объяснить своим воеводам, почему надо сворачивать битву и возвращаться по домам. Владимир пытавшийся рассказать своему дяде про Яролика, не видел в его глазах понимания.

— Да говорю тебе, дядя, — устало повторял он, — Яролик — это Бог. Он вызвал нас с Олегом и Ярополком к себе, и наказал прекратить войну.

— Я не знаю никакого Яролика, — угрюмо, и тоже, в который уже раз, говорил Добрыня. — Мы гнали Ярополка до самого Киева, и сейчас, вдруг, назад? Когда у него и стен-то толковых нет?

— Сделать по-другому просто нельзя... Ты, как хочешь, а я поехал с дружиной домой.

— А что мы твоему деду Малку скажем? Он столько своего добра отдал, чтобы руян призвать.

— Там и Руянский вождь был — Вислов. Мы с ним брагу за одним столом пили.

— Ты совсем, что ли? Тебя какая муха укусила? Сбрендил? С дуба рухнул?

— У братов спроси, — устало отмахнулся Владимир. — Я собираюсь и ухожу.

В лагере Ярополка и Олега было чуть проще. Свенальд, увидев, что войско Владимира не атакует, и почувствовав спинным нервом момент для контратаки, кинул свою дружину в бой, но дружина вдруг наткнулась на откуда-то взявшиеся, вкопанные "триколья", обойти которые у ратников не получилось. Потоптавшись в грязи, конница вернулась в лагерь.

Ярополк и Олег с лагерного холма смотрели на потуги Свенальда, и грустно переглядывались.

Однако, вернувшись в Новгород и поговорив с отцом, Добрыня призадумался. По словам отца, тому тоже пришли вести с острова Руяна, с купцами которого он торговал, о том, что прошёл "съезд" князей ободритских земель на котором князья подписали хартию об образовании Российской Империи и даже показал список с "уведомления".

Дед князя Владимира Святославовича по материнской линии Малк, имея давние и обширные торговые связи, получал информацию о происходящем в доступном ему мире одним из первых, потому и был у князя Святослава негласным главой "службы внешней разведки".

Так завелось ещё со времён прапрадеда молодого князя Владимира — Гостомысла — короля ободритов и князя Новгорода. Державший под своей рукой земли от Любеца до Ильмень-озера, Гостомысл, опираясь на купцов, создал сеть информаторов, чтобы относительно быстро реагировать на притязания франков и норманов.

В дальнейшем эта структура развилась в клан, влиявший косвенно на княжескую политику и стремящийся к реальной власти. Молодому и женатому Святославу была "представлена" Малуша — самая младшая дочь любекского купца Малка, бывшего соратника Князя Игоря, которую Святослав, по тогдашней традиции взял второй женой.

И вот сейчас, после смерти Святослава Игоревича, два клана сошлись в битве за престол Руси. Что характерно, эти кланы были родственными.

В родственных хитросплетениях князей Руси Ивану помог разобраться Флибер, и по всему получалось, что быть Российским Императором больше всех прав имел Владимир, что и пытались всем доказать родственники Малуши.

Иван готовил "почву" для встречи с ними, потому к Малку и попал список с "имперского уведомления".

* * *

— Чудеса творятся, — сказал Добрыня, прочитав список

— Чудеса, сынку, чудеса, — молвил старик.

Малку шёл уже восьмой десяток, но выглядел он по молодецки бодрым. Тут же рядом стояли и два его старших сына: Братомил и Ратибор, пошедшие по купеческой линии.

В своё время, будучи князем, Малк, поддержал восставшего против Святослава Игоря. Потом он пожалел о том, но было уже поздно. В усобице Игорь был убит, и Малок бежал в Любец. Святослав, в последствии, простил его, но допустил к своему двору и его, и его детей, только после смерти матери — Великой Княгини Ольги.

— Там же было ещё недавно совсем плохо. Саксы разоряли с одной стороны, даны с другой. Усобицы с Руяном... И вдруг... — Возбуждённо говорил Добрыня. — Бог! Не бывает на земле богов! Это какой-то жихарь .

— Товарищи купеческие про мага сказывали и убаянного им лесового. Не всё так просто, Добрынюшка. Мы тут с братами твоими, покуда вы Ярополка воили, доглядное дело чинили. Своих людишек в Любец послали. Пишут, сами видели там этого "мага-бога". Да и Любец — совсем не тот, что ране. Из разорённого — стройным стал.

— Надо с Владимиром говорить. Я его слушать не стал. Подумал про него... Невесть, что подумал, а оно вона как... — Покачал головой Добрыня.

Позвали Владимира и долго с ним говорили. После, решили не торопиться, и поглядеть, что будет. Так и так, торговый путь в Константинополь по Днепру через Киев был открыт, и они отправили караван с пушниной. Голубиная почта сообщила, что караван прошёл Киев даже без обычных поборов.

Это сильно удивило Малка. Киев, жил в основном с налогов за грузовой транзит, и фактически не имел другого дохода, если не считать периодические походы по сбору дани, да набеги на хазар и половцев.

И обратный караван с тканями и вином не получил препятствия в Киеве и дошёл до Новгорода.

Спустив следом еще три каравана по Днепру с воском и пенькой, новгородские купцы с успехом дождались обратно и их.

Информаторы из Киева сообщали о серьёзном недовольстве Свенальда Ярополком, перешедшего к конфликту Олега с Лютом, который закончился смертоубийством последнего.

Дело произошло на охоте. Вместо оленя Олег подстрелил из лука Люта. Случайно. Вроде, как понёс конь... Интересно, что в повести временных лет писалось, что убийство было умышленным. Якобы Лют охотился в чужих охотничьих владениях.

* * *

— Я настаиваю, — говорил Свенальд, — на достойном наказании Олега.

— Каком? Убить его? — Усмехаясь спросил Ярополк. — Моего кровного брата? Ты в своём уме?

— Как ты смеешь отрок, насмехаться?! — Вспылил Свенальд.

— Я не насмехаюсь, а спрашиваю тебя, в своём ли ты уме? И перестань называть меня отроком. Или я действительно сочту тебя спятившим. И оставим эти речи. Что случилось — не исправить. На охоте и не то случается. Твоя семья получит мзду от Олега. Он же прислал повинную грамоту и обязался...

— На кой... ляд мне его мзда?!

— Не нужна? Мне оставить её себе? Не беленись, прошу тебя.

— Я прошу отставку, каган, — решительно сказал воевода.

— Ты серьёзно?

— Я прошу отставку, каган, — по слогам повторил Свенальд.

— Ещё раз спрашиваю, ты серьёзно?

— Прошу отставку...

— Будь по-твоему, воевода, — вздохнул Ярополк. — Мне жаль, что так случилось. Ты мне стал вторым отцом. Ты знаешь, как я к тебе отношусь.

— Раньше знал! Теперь нет! — Резко ответил Свенальд и, повернувшись к Кагану спиной, чего раньше никогда не делал, вышел из княжеских покоев.

— Всё произошло, как ты и говорил, — задумчиво сказал Ярополк, обращаясь к стоявшему рядом Ивану.

— Олег слегка поторопился, но не будем его слишком корить за это, — усмехнувшись сказал Иван. Грех не воспользоваться предсказанным будущим.

— Но в остальном ты оказался прав, Яролик. Он потребовал его голову... Голову моего брата... А что дальше?

— Сейчас будет самое интересное, — сказал Иван.

И действительно, послышался шум, и в княжеские покои ворвались пятеро латников. Двое из них были с арбалетами, трое с короткими мечами. Мечники кинулись вперёд, мешая друг-другу и арбалетчикам.

Иван шагнул вперёд и взмахнул своим молотом, перехватив его у биты. Рукоять отбила один меч, и Иван толкнул нападавшего основанием рукояти в пах. Одновременно с этим движением, он другой рукоятью закрыл Ярополка от второго меча, и пнул второго нападающего в колено правой ноги. Перехватив оба молота за концы рукоятей, он опустил кувалды на первых двух нападавших. Кожаные нагрудники и ребра под ними хрустнули, как панцири черепах. Крутнувшись на месте, он запустил один молот в грудь третьему мечнику, который, приняв удар, отлетел на арбалетчика и получил от него болт ниже спины.

Иван с рёвом просился вперёд и, не дав упасть своему молоту, перехватил его у самой земли, и крутнувшись на месте, снес голову арбалетчику и встал рядом с последним латником. Тот стоял в дверях, не успев поднять арбалет.

— Ты кто? — Спросил у него Иван шёпотом, молотом отводя арбалет в сторону и им же выдергивая его из рук вопрошаемого.

— Василевс, — довольно внятно, но тоже шёпотом, произнёс тот.

Он ещё не успел ни испугаться, ни понять, что произошло.

— Значит — Вася... Где воевода, Вася?

— Там, — сказал Вася.

Адреналин уже ударил ему в кровь и его резко заколотило.

-Ты, отдохни пока, Вася, — сказал Иван, и тихонько приложился железной рукоятью по его кожаному шлему.

Василевс обмяк, а Иван, перешагнув тело, вышел на лестницу, и на третьей снизу ступеньке увидел Свенальда, стоявшего с обнажённым мечом, и двух мечников.

— Отставка, говоришь?! — Воскликнул Иван. — Хех!

Иван, крутнув молот, как городошную биту, бросил его, сбив обоих мечников, а вторым молотом уложил воеводу. Быстро спустившись, и надев на всех троих наручники, сковав воедино, он поднялся по лестнице. В дверном проёме стоял Ярополк.

— Экий ты, Яролик... — с непонятным выражением сказал он. — Вроде бы Бог, а дерёшься, как простой вой.

— Иногда проще так решить. Да и нагляднее для тебя. Кто — есть кто, показать. Твои вои?

— Мои. Ближние и лучшие.

— Так оно всегда бывает. Предают самые ближние, кому веришь. Это ещё хорошо, что они так вот решили, а могли и втихаря ткнуть ножичком, и: "Вася не чешись". Да! Как там наш Вася? Живой?

Иван пошевелил тело арбалетчика.

— Гляди, живой...

Иван выполнял у Ярополка функции личного телохранителя после известия об убийстве сына Свенальда — Люта. Хотя Олег и божился, что стрелу в него не пускал. Однако, стрела в Люте торчала Олегова.

Иван знал, но Ярополку не говорил, что убили Люта свои же ближние. По приказу Свенальда. Сынов у Свенальда ещё было пятеро. А Лют, действительно, характером соответствовал своему имени и на роль кагана не годился, зато годился на роль жертвы богине Мары.

— Стража! — Крикнул Иван, снова спустившись в приемный покой.

Затопали ноги и появились стражники, четверо из Ивановых дублей. С помощью Флибера, дубли получались любые и в любых количествах. Иван прибыл в Киев два дня назад с полуротой опытных воев-руян, и взял под охрану княжеское подворье.

Свенальд, увидевши такое дело, сначала опешил, потом возмутился, а когда пришла весть о гибели сына, попытался заменить охрану своими стражниками, но сие не прокатило.

— Стража, команда номер один, — распорядился Иван.

Стражники потопали выполнять команду номер один, а именно — арест детей и родичей Свенальда. Бахнул выстрел — это полетела в небо белая ракета.

— Ну вот, всё и закрутилось, — потирая руки сказал Иван. — А то эти "свеи" , всех бы вас повывели.

— Но ты не поубивал их?

— Кого как... С одним, слегка погорячился. Прибираться тебе придётся... Остальные тоже тяжёлые, но с ними — дело поправимое... — Сказал Иван, хотя Флибер передал ему, что "вытянул их всех с того света с трудом". Особенно Свенальда... Старенький больно, а поломанные рёбра зацепили сердце.

Сыны Свенальда опалы не ожидали и были взяты Ивановой стражей без осложнений, а потом и доставлены на княжеское подворье.

Говорил с ними Ярополк.

— Ваш отец и мой воевода поднял мятеж и пытался меня убить. Во время мятежа, мной и моей стражей, захвачены и он, и семеро его сподручников. Вернее, один из них убит. Убит в моих покоях с оружием в руках, направленным на меня.