| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Остальные ничем не уступали своему собрату, вся разница в весе, длине и украшениях, а вот кинжалы позабавили меня больше. Держать в руках их было удобно, изящные, дорогие игрушки. Особенно понравился мне один, поменьше чем все, лезвие тёмное с разводами и рисунками, с полметра длиной, рукоять небольшая, оплетена тонким кожаным ремешком, навершие в виде головы неизвестного зверя, вырезанного из чёрного камня, и, как на мечах, есть небольшая крестовина, а вот гарды ни на мечах, ни на кинжалах не было.
Достал свой тесак, сильно ударил лезвием ножа по лезвию кинжала. Так, смотрим. На кромке заточки лезвия кинжала, даже отметки нет, куда пришёлся удар, а на ноже — видна большая зазубрина. Неплох клинок, вернусь домой, посмотрим ножны, если подойдёт крепление и ножны неброские, повешу с левой стороны на пояс, а тесачок на правую сторону перевешу. Зачем? А чтобы привыкать к весу оружия. Защищать надо учиться себя самому, никому я не нужен в этом мире, ни родных, ни друзей, вряд ли кто будет меня защищать. Вопрос выживания нужно ставить так и только так.
Что у нас творится вокруг? Всё без изменений, спокойно. Разделка добычи, найденной в лесу, продлилась в течение часа. Прям на площадке воткнул в землю очищенную ветку, найденную тут же, вокруг на равном расстоянии по кругу расставил двенадцать колышков, хоть какие-то, а часы. Утро солнечное, туман рассеялся, светило начало припекать. Нарезав мясо на равные кусочки, завернул, обмытое мясо водой из фляги, в шкуру от кролика. Осмотрелся. На горизонте чисто, посетителей нет. Возвращаемся домой, а то и есть опять хочется и уха как бы не пригорела. Сложил кинжалы остриём вверх, и мясо в мешок, два меча в руки и в путь.
Жареной ухи не получилось, хотя воды осталось в котелке всего ничего, успел долить новой, правда, пришлось галопом мчаться за водой, с флягой в грот. Надо проверить фляги, что достались мне от благородных трапезников, да и в мешке не тронутом, наверняка что-нибудь подобное найду.
Сделал ещё ходку за мечами, положил их, как кинжалы, остриём вверх, в руки по щиту — до кухни добрёл, как мул загруженный. Щиты круглые небольшие, полметра диаметром, сделаны из дерева, по канве оббиты железом, окрашены в разные цвета, рисунки непонятные, звери разные, на одном орёл или грифон нарисован. Удобные ручные ремни. Вес для меня большой, но для рослого мужичка — приемлемый.
Третий щит решил оставить на наблюдательном пункте, во время дежурств буду учиться бросать ножички. А эти, что всё-таки донёс и не бросил по дороге, установлю: один в пещере, где кости, а второй в столовой, для тех же целей, для тренировок. А что, в большой пещере тренировочный зал, ножи бросать, топоры, а на кухне бросать ножи в любое свободное время, и из любого положения и месторасположения. Тренироваться надо постоянно, время пока есть.
Обед удался на славу, уха не надоедала, с хлебом и специями это шедевр, в сравнении с сырыми мидиями. Котелок уходил влёт, кулон, также хулиганил во время еды. От такой обильной пищи я не поправлялся, к моему немалому удивлению, всё те же кожа и кости. Куда уходили калории, непонятно.
После обеда настал черёд мешка слуги. Что там я надеялся найти? Даже не знаю, ну уж не золото и брильянты, это точно, одеяло, наверное, и простыни, очень хотелось спать по-человечески, а ещё носки, хотя бы пару, и мыло. Всё оказалось более прозаично.
Котелок литров на пять — одна штука, с крышкой; что-то вроде сковородки; скатерть плотная, с красивым рисунком, цветная и на вид новая; плащ с капюшоном коричневого цвета, большой, просто огромный; шампура или пародия на них, длинные спицы по полметра каждая с треугольным лезвием и деревянными ручками — шесть штук сложенные в кожаном чехле; большой пакет соли; пара пакетиков со специями; салфетки или носовые платки — штук десять; хлеба пара буханок; мешочек крупы, похожей на чечевицу, килограмма на два; ещё один мешочек, только крупа, как земной рис; фляжка маленькая с креплением на ремень, пустая; половник большой и ещё один поменьше; кувшин с широким горлом и пробкой в нём, а там что-то плещется, и две больших глубоких миски, типа тазика, из серебра с красивым отлитым орнаментом по краям.
— Я тут, что, кафе открываю, а?
Но приобретениям был рад, даже очень. Посмотрел, что в кувшине — вроде масло, отлично, живём!! Теперь жарить можно и рыбу и мясо, и шашлычками побаловаться не грех.
Складываю всю доставшуюся посуду в большой мешок, включая оба котелка и фляги, сверху шорты, футболку и портянки. Пару поленьев в костёр, разделся и на пляж, постираемся, покупаемся, отмоем посуду, но сначала оба котелка сполоснуть, набрать воды и отнести на костёр, с моим аппетитом нужно второй законный обед узаконивать. На обед будет каша с мясом и компот из яблок и ягоды, лишь бы каша не пригорела, но сперва мясо отварим и бульона побольше.
Отстирал вещи, потом отдраивал посуду, затем купался и собирал мидии. В перерывах бегал посмотреть за кашей и компотом, очень расстраивало отсутствие сахара, может, стоит в лесу поискать мёд, пчёл мне не следует бояться с моим-то "дихлофосом" магического производства.
После очередного обеда, мотнулся посмотреть за дорогой, предварительно поставив воду на уху.
В округе никого не было, во всяком случае, подношений на каменном постаменте никто не оставил, а стоянки были пусты. Понаблюдав ещё за горизонтом, отправился заниматься хозяйством. Выходной выходным, а дела двигать надо. До вечера таскал дрова на кухню, верёвкой вытягивал из воды в заводи у грота стволы деревьев на берег, оставлял их там на просушку. Перед ужином, на углях сварганил шашлык из сочного мяса кролика. Делал с запасом, на себя и на пёсика. Перед посещением дружка попил компотика, есть не стал, шашлычок беру с собой, а когда вернусь, перед сном, и ушицы навернуть можно. Наступили сумерки, пора в гости. Мешок с шашлыком в большой миске и фляжкой с компотом за спиной, из оружия чёрный кинжал и тесак на ремне, топоры и метательные ножички брать не стал, а ножи в сапогах всегда со мной. Идём в гости.
По прибытию на большую землю, первое дело — осмотреться. А к нам-то гости пожаловали! Со стороны леса, на берегу младшей реки расположился караван. Такие же кибитки и телеги, что у нас были в том караване, где я очнулся, народу много, костров десять горят, на камне основания памятника лежат предметы. Что именно, различить не могу. Рядом — ни души, дарители, видать, уже ретировались. Постамент, однозначно, со стоянок не видать, так чего бояться, пора посетить друга.
У меня при прохождении через зал, заваленный костями, родилась мысль, как убраться в будущем тренировочном зале, по совместительству туалетом и временным хранением дров(уж больно много я собирался их заготовить, благо условия позволяли сделать это особо не напрягаясь), а именно, куда девать кости? Уж очень не хотелось захламлять территорию лагуны, была, правда, мысль часть раскидать вдоль дороги, для усиления впечатления у прохожих о здешнем злобном монстре, но не столько же?! Поэтому, прихватил с собой две увесистых костяных дубинки. Интересно, будет пёс их хрумкать? По идее, все собаки любят грызть косточки, как семечки, или я ошибаюсь?
Ночь постепенно входила в свои права, окутывая окружающее пространство непроглядной мглой. Аккуратно спустился по тропинке, натоптанной монстриком, видно он часто посещал обелиск, в надежде полакомиться дарами милосердных прохожих. Продрался сквозь колючие кусты, зверюга, видно, их просто перепрыгивал, но мне это не под силу.
— Ну, привет барбос, как дела? Проголодался, наверное? А я тут тебе угощений нанес. И не я один. Давай глянем, что там подкинули добрые люди?
Ага, ожидаемый набор. В кожаном мешочке, типа кошелька, перекатываются монетки, интересно, как сильно они тебя боятся? Думаю, от силы страха будет зависеть качество и количество содержимого кошелька. Наверное, стоит полазить вокруг памятника, за столько времени тут такое количество подобных мешочков должно валяться вокруг, ну не ел же их зверёк, и не складывал в укромном месте, зачем это ему?
И вот, на этом месте я и задумался, а не превратился ли какой-нибудь хомо сапиенс в зверюшку, не потерял ли он человеческий образ из-за лёгких денег и достающейся бесплатно пищи? Это надо обмозговать, что-то муторно на душе от таких мыслей.
Что у нас дальше? Ожидаемая куча мяса, хорошо прожаренное, пахнет восхитительно! А в этом свертке отрез ткани, они там, что с ума посходили, что ли, или каждый несёт то, чем богат, собираются толпой и несут подношение от всех? Логично! Что ещё, а ничего, закончилось счастье, не успев начаться.
— Эй, пёсик, ты есть будешь или тебя обязательно сперва погладить? — Правой рукой старательно водил по каменной шерсти, но эффекта ноль — Не понял, у тебя тоже сегодня выходной? Но поесть-то надо.
Правая рука гладить устала, уселся на постамент рядом с псом, правой рукой развернул ткань, закрывающую жареное мясо, а левой бездумно гладил бобика по голове между ушами. Честно скажу, я был расстроен и разочарован, ведь так хотелось пообщаться с собачкой, хоть какая живая душа, пусть и полукаменная.
Боковым зрением заметил голубоватое свечение из-под ладони левой руки, на среднем пальце просматривалось тонкое плетение пропадающего кольца. Я так удивился, что вздрогнул, когда шершавый язык прошёлся по моему носу.
— Ура, привет, ожил! Как ты тут без меня, проголодался, соскучился? И осторожнее с хвостом, ты себе все бока обобьешь.
Для затравки начали с мяса, принесённого посетителями, потом под разговор сунул ему под нос косточку, длиной с мою руку, захрумкал с удовольствием, наверное, ему кальция не хватает, ну это мы поправим, у меня этого кальция, ну просто завались, как говаривал один популярный представитель семейства кошачьих. Косточки закусили шашлычком моего производства и, скажу я вам, он был на порядок лучше, чем то мясо, которое нам спонсировали посетители. Душевно посидели, кулончик успокоился, не нагревался, не холодил, вёл себя спокойно. Болтал ни о чём, поглаживая приятную на ощупь шёрстку, погружаясь в успокаивающее, расслабляющее и убаюкивающие зеленоватое свечение. Тишина, покой, чувство защищённости обволакивало меня, усыпляя. Пёс улёгся внаглую мне на ноги, перевернувшись на спину и подставив пузико под почесушки. Самое интересное, мне не было тяжело под этим мощным лохматиком. Шерсть приятно грела ноги, и со стороны каменной плиты, вместе с зеленоватым свечением, распространялось приятное тепло.
— Так, а вот засыпать тут, не стоит. Пока, бобик, до завтра, я — домой.
Подхватил мешок, и осторожно, почти крадучись, направился домой. Явно не хватает ночного зрения, или радара, да простого фонарика. Очень жаль, что мои ожидания по поводу второй функции кубика не оправдались. С горем пополам, но до своей пещеры добрался. Костёр почти прогорел, уха готова, правда, есть особо не хотелось, и я решил оставить её на утро. Опять в столовой на ковре улёгся, раздевшись, одни панталоны оставил, накрылся новым покрывалом, под голову сложенный коричневый плащ, и баюшки!
Глава 10
— Помоги!!! Помоги!!! Скорее!!! Погибаю!!!
Снов, как попал сюда, не было, а тут мой блохастый перед глазами и кричит громко, на всю голову! Я, наконец-то, очнулся. Темно, только, от почти потухшего костра, отсвечивали красным цветом угольки.
Голос в голове пропал, но навеянный образ так меня и не покинул, звал и тянул к себе, столько было в нём отчаяния и надежды! На душе тяжко и тоскливо, ощущение надвигающейся беды, неотвратимой, неизбежной, сопротивляться которой сил нет, да и желания.
— К чертям всё, моему другу хреново, он зовёт меня, надеется на помощь, он верит, что я приду, он надеется, он ждёт!
В темпе подскочил, почти в полной темноте оделся и экипировался, из оружия нацепил метательные ножи и тесак, но вся надежда только на кубик. В свете разгорающегося костра, успел подкинуть пару поленьев, рассмотрел сторону кубика с красной небольшой полоской, зажал пальцами сильно, чтобы не выронить, и пустился, с какой только мог скоростью в таких условиях, на выход в сторону дороги. Шишки набитые не считал, пару раз падал довольно жёстко, по моему, даже порвал штаны и разбил в кровь коленки, но кубик из рук не выпустил. Вылетел из хода на свежий воздух. Темно, небо закрыто тучами, звёзд не видно, с левой стороны чёрная стена скал, с правой, на фоне чуть посветлевшего неба, виднеется бруствер. Нужно к памятнику, но если нестись по тропинке монстрика, шуму будет много, да и через кусты пробираться незамеченным не выйдет. Направился на бруствер, с горем пополам сполз по косогору в канаву возле дороги, и осторожно, стараясь не шуметь, двинул к постаменту. Когда забрался на бруствер, посмотрел в сторону памятника, он весь светился, но не спокойным, зеленоватым цветом, а ядовито-жёлтым, распространяющим угрозу и тревогу, и возле него отчётливо выделялись какие-то фигуры, две из которых весьма впечатляющего размера и роста. Значит, посетители, и такие, которым отказать собачка не смогла. И угроза явная, без драки не обойдётся.
Жить очень хотелось, ведь только всё начало налаживаться. Бросить и уйти к себе я не мог, да и бессмысленно это, если эти гады грохнут бобика, тогда хана придёт и мне. Найдут сразу, так что без вариантов, хочешь жить сам — лиши жизни пришлых, с хорошими намерениями они явно не пришли.
Подкрадывался осторожно, постоянно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Сойдя с дороги на тропинку, ведущую к постаменту, увидел картину своего ожидаемого кошмара.
Вплотную к памятнику, не доходя всего маленький шаг, расставив руки в стороны, мордой к бобику стоял маленький пигмей, стоял молча, слегка покачиваясь из стороны в сторону. По бокам от него, немного сзади, два гиганта, очень похожие на активных участников того кошмара, в который попал я, когда первый раз очнулся в этом мире. Ну, вот и встретились! Ярость, дикая ярость проснулась во мне при воспоминании о криках девчонок и пацана, истязаемых ублюдками. Убить, во что бы то ни стало, убить! Непонятная сила наполняла всё тело, жажда крови просто зашкаливала.
Бобик носился по периметру постамента, пытаясь лапой достать незваных гостей, но жизненное пространство у него, видать ограниченное, и в бессильной злобе он продолжал носиться перед пигмеем, не в состоянии достать, ни его самого, ни его сопровождающих. Я приблизился к ним шагов на десять. Вдруг пигмей что-то закричал, высоко задрав руки над головой, и в тот же миг, от постамента в его сторону потекла ручьём серебристая инстанция, осязаемая и видимая. От наслаждения ушастый запрокинул голову назад и выгнулся всем телом.
Бобик закричал, и я его услышал .
— А-а-а-а-а! — громкий, дикий, крик боли, заглушивший даже рёв водопада. Быстро вскинув руку, направив кубик отверстием в пигмея, нажал спуск. Огненный шар вылетел из отверстия, и, набирая скорость, врезался в свечение, что образовалось вокруг маленького колдуна.
Взрывом меня отбросило назад шагов на пять, обдав горячим воздухом. Кулон на животе раскалился и жёг кожу, видно, это он обеспечил мне более-менее мягкую посадку и защиту от жара. Пигмей и, стоящий слева от него, великан, подались от взрыва вперёд, как раз настолько, чтобы попасть в ласковые лапы собачки. Гигант ещё пытался трепыхаться, оказывая сопротивление, а пигмей уже валялся на каменной плите поломанной куклой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
