Операция "Нисхождение"

— Привет! — наклонилась я над ним, — Меня зовут Алиса. Я рада, что спасла тебя и вообще... Можешь встать?

— Ты... меня... поцеловала... — пробормотал мой напарник, глядя в мои глаза не отрываясь, словно нашёл в них что-то невероятно интересное.

— Чего? — удивилась я, — вообще-то это было искусственное дыхание!

— Всё равно, я этого никогда не забуду, — преисполненным благодарности голосом произнёс он.

Я не знала, как ответить, поэтому промолчала. Двусмысленный ответ напарника заставил размышлять меня над тем, что же он никогда не забудет: то, что я спасла жизнь его аватаре, или всё-таки то, что ему показалось, будто я его поцеловала. По интонации выходило, что скорее второе. Конечно, искусственное дыхание чем-то похоже на поцелуи, но каким же сумасшедшим надо быть, чтобы ценить поцелуй больше спасения от смерти?

— Кстати, как тебя зовут? — спросила я, чтобы хоть как-то прервать неловкое молчание.

— Меня зовут Майкл. И да, я могу встать, но только благодаря тебе!

С этими словами мой напарник выбрался из пластмассового контейнера. Движения недавно очухавшейся аватары были неуклюжи, и Майкл бы упал, если бы я не подхватила его, прижав к себе. Я почувствовала, как его аватара, коснувшись моей груди, вздрогнула всем телом, словно от удара током.

— Ничего, я справлюсь, — пробормотал Майкл, неловко отстраняясь от меня. Тут он увидел грязевые следы от моей борьбы с тонувшей в грязи колбасой и восхищённо заметил, — ничего себе ты сильная!

— Да ладно, ты бы сделал также, — пожала плечами я, — твоя аватара ничуть не слабее моей, вот только изнутри тебе было не открыть колбасу. Мне просто повезло, что она не укатилась в грязь. Иначе — поминай, как звали.

— И всё-таки ты невероятная, необыкновенная... — продолжал восхвалять меня Майкл. При этом взгляд его карих глаз беспомощно метался, то поднимаясь и благоговейно касаясь меня, то упираясь обратно в сгнившие листья.

— Нет же, — прервала я этот поток восхищения, — я самая обыкновенная, необычна ситуация, в которую мы попали. Кстати, что они сделали с тобой?

— В смысле — "что сделали"? — не понял меня Майкл.

— У меня убили отца и отрезали ноги, — призналась я, ожидая увидеть на лице напарника сочувствие, но в первый момент увидела лишь крайнее изумление.

— Чего? — ахнул Майкл, — Ты... Ты не шутишь? Это правда?

— Да, разумеется, правда, — вздохнула я и продолжила допытываться, — так что они сделали с тобой? Лишили семьи, дома, конечностей?

— Они обещали спасти мою жизнь, — растерянно произнёс Майкл.

Теперь пришёл черёд удивляться мне.

— Как они спасли твою жизнь? — подозрительно спросила я, непроизвольно отодвигаясь от напарника. Тот заметил моё движение и горестно вздохнул.

— Несколько месяцев назад у меня внезапно обнаружили рак крови, — признался Майкл, — Моя семья продала всё, чтобы если не вылечить меня, то хотя бы это затормозить развитие болезни. Я собирался вкалывать в аватаре сутками, чтобы заработать денег на лекарства, но этого было мало. Когда средств не осталось даже на химиотерапию, и я уже начал свыкаться с мыслями о неизбежной смерти, пришли люди из ЦРУ. Они обещали, что если я помогу им, то они помогут мне и оплатят операцию в элитной клинике. А в качестве аванса ЦРУ оплатило мне химиотерапию.

— И ты им веришь? — я очень сильно сомневалась, что после успешного завершения миссии кому-то из ЦРУ захочется платить за здоровье Майкла.

— А что мне ещё остаётся делать? — пожал плечами мой напарник, — если бы не они, меня бы уже не было.

— Знаешь, можно сказать, что они спасли и мою жизнь, вытащив из тонущего автомобиля, после чего я очнулась без ног и папы, — вздохнула я.

— Если, если они посмели так поступить с тобой... — Майкл замолчал, а потом всё-таки решился озвучить свою мысль, — какие же они всё-таки сволочи!

— И это всё, на что ты способен? — подзадорила я мальчишку.

— А на что мне надо быть способным? — удивился тот.

— А хотя бы вот на что! — и я начала произносить многоэтажный ругательный оборот в адрес всех государственных институтов США.

— Стой! — испуганно прервал меня Майкл, — в нас же встроены Контролёры, они расценят это как подрывную деятельность!

— "Подрывную деятельность"? — звонко рассмеялась я, — и что же мы можем подорвать? Психику шпиков, прослушивающих запись Контролёра?

Однако мой напарник оказался прав — моему Контролёру не понравилось такое неуважительное отношение к основам родной государственности, и он, прокричав мне в голове что-то о "наказании за попрание духовных ценностей", довольно ощутимо ударил меня по носу моей же рукой. Я чуть было не рухнула в грязь, но умудрилась сохранить равновесие.

— Ну как, забавно, правда? — улыбнулась я напарнику, потирая ушибленный нос. Обошлось без крови — сосуды аватар были надёжнее человеческих.

— Ты находишь это забавным? — воскликнул он всё с тем же оттенком восхищения, — тогда... Тогда я тоже должен так сделать!

Майкл неловко повторил моё изощрённое ругательство, после чего реакция контролёра не заставила себя долго ждать. Я даже не успела среагировать, как вдруг мой напарник врезал по носу самому себе, неловко закачался и опрокинулся в грязь. Только тогда я пришла в себя от удивления и одним прыжком подскочила к нему, чтобы помочь подняться.

— Всё в порядке, — произнёс Майкл, отряхиваясь — теперь он был облеплен грязью не хуже меня, — думаю, пора выдвигаться?

Мы собрали снаряжение, нацепив на пояс миниатюрное оружие и повесив на спины рюкзаки с концентратами, и двинулись в путь. Сейчас мы находились в самом центре "Харинки" — одного из трёх старых парков, окружавших советский город. Он совсем не напоминал привычные мне с детства городские парки Сан-Франциско, по которым я гуляла с папой. Они были целиком окультурены и больше походили на огромные цветники. Советский же городской парк представлял собой глухой лес, изрезанный прогулочными дорожками вдоль которых изредка встречались площадки с аттракционами.

Я спланировала маршрут так, чтобы обойти стороной эти площадки, на которых должно было находиться большинство посетителей парка. В нашем снаряжении не было отдельного компаса, да в нём и не было нужды — кожа аватара состояла из тончайшего полимера, способного улавливать магнитное поле Земли. Это происходило за счёт электрического сопротивления слоёв полимера при ориентации относительно внешнего магнитного поля. Проще говоря, я чувствовала своё положение в пространстве лучше любого компаса.

Несмотря на все возможности аватар, идти по неухоженному лесу было нелегко. Из-за препятствий в виде завалов из поломанного сушняка, приходилось постоянно петлять, и если бы не встроенные в нас бионические компасы, нам бы грозила опасность заблудиться. Природа Восточной Европы поздно приходила в себя после зимней спячки, и множество насекомых, столкновение с которыми, если не пугало меня, то сильно беспокоило, ещё не заполонили леса. По пути мы встретили только огромного майского жука, но он не проявил к нам никакого интереса, благоразумно обойдя стороной странных мышат, столь похожих на людей. Издалека пару раз мы видели передвигающихся внушительными прыжками лягушек, и обрадовались, что до нас им нет никакого дела. Пообедали мы удачно попавшимся червяком, не успевшим укрыться в земле от наших острых ножей. Хранящиеся в рюкзаках концентраты было решено оставить на потом, разумно предполагая, что вне парка червяков будет найти сложнее.

Наконец, дикий лес закончился, и мы вышли к проложенной через него дорожке. На гладкую поверхность пешеходной дорожки, по которой беспрерывным потоком двигались посетители парка, выходить было опасно, поэтому мы шли не по самой дорожке, а около неё. Это было не так удобно, но всё равно гораздо быстрее, чем продираться через лес. Наше продвижение ускорилось, однако до выхода из парка было ещё далеко. Наступили сумерки, но они не сменились ночью. Освещение оставалось далёким от дневного света, но было вполне достаточным для комфортного чтения. Вместе с привычным серпом Луны наш путь освещал искусственный отражатель, на порядок ярче естественного спутника Земли. Это было одно из нескольких сотен орбитальных зеркал, предназначенных для освещения крупных европейских городов. Подобная система работала и в Китае, но в Соединённых Штатах так и не прижилась из-за того, что энергетические корпорации так и не смогли договориться, кто будет платить за всё это великолепие. На моей родине гуляли слухи, что эта система может использоваться в качестве оружия, но к реальности они отношения не имели.

Искусственная луна отменяла собой надобность в фонарях, но в парке существовал ещё один источник света, скорее эстетического характера. Сами парковые дорожки мерцали неярким призрачным светом, реагируя радужными всполохами на касания ног прохожих. Пока людей не было видно, я не выдержала, и на несколько мгновений выпрыгнула на дорожку. Но ничего не получилось — моя аватара оказалась слишком лёгкой, чтобы воздействовать на сенсорную поверхность дорожки. А вот веса босоногой девочки лет четырёх вполне хватало, чтобы оставлять не её поверхности светящиеся следы. Ничуть не стесняясь прохожих, малышка нарезала круги по дорожке, оставляя после себя яркие цепочки из медленно тающих радужных следов. Я обратила внимание, что ни один взрослый за ней не присматривает. Если бы я была в Америке, меня бы не покидало беспокойство за девочку, но, судя по тому, что никто из прохожих не обращал внимания на ребёнка без присмотра, это здесь было в ходе вещей.

За вечер мы добрались до выхода из парка и захоронились за пучком травы, растущей у самой пешеходной дорожки, особенно широкой в этом месте. Вдоль неё стройными рядами стояли ярко освещённые автоматы выдачи газировки, мороженого и пирожных, мерцали голографические информационные стенды, рассказывающие о представленных в парке аттракционах. К счастью для нас, эти автоматы отвлекали люди достаточно, чтобы они не могли заметить притаившихся за травой двух крохотных аватар. Нам надо было идти дальше на запад, но с этой стороны парк был ограничен довольно оживлённым перекрёстком. Чтобы перебраться на другую сторону дорожной развязки, нужно было как-то преодолеть обе улицы. Прошмыгнуть через опоясывающую парк пешеходный тротуар уже само по себе было затруднительно, а дальше, за широкой полосой газона, шла автомобильная дорога. По ней бесшумно проносились скоростные трамваи и крошечные по сравнению с ними капсулы электромобилей, рассчитанные на одного человека. Конечно, под перекрёстком проходил подземный переход, но преодолеть его, будучи незамеченными и, что ещё важнее, не раздавленными, точно не представлялось возможным.

— Эх, — вздохнул Майк, — вот если бы в Европейском Союзе была экологическая организация "Природа без границ"...

— А зачем нам они? — не оборачиваясь, спросила я, с завистью разглядывая толпившихся на площадке у входа людей, в большинстве своём счастливых.

— Они занимаются прокладыванием дорожек для животных под автострадами, — пояснил мой напарник, — и, если бы под этой улицей была подобная дорожка, мы бы легко могли пройти по ней... Но я сомневаюсь, чтобы в Советском Союзе вообще было такое движение.

— Пошли! — я дёрнула напарника за рукав комбинезона, — я точно не помню, но на карте что-то похожее здесь значилось.

Мы отошли от входа, прошли немного на север, спустились в ложбину, и когда вновь приблизились к идущей вдоль парка пешеходной дорожке, то оказалось, что она пролегает высоко над нашими головами, а перед нами открывается довольно широкий тоннель, поросший мхом и явно предназначенный для обитателей лесопарка.

— Действительно, есть проход, — признал Майкл, оглядывая предназначенный для зверья лаз, и озадаченно спросил, — но откуда ты узнала, что у них тоже есть сообщество экологов?

— Я понятия не имею о советских сообществах экологов, — призналась я, — просто рассматриваю ситуацию в целом. Иная организация экономики приводит к тому, что люди в Европе имеют значительно больше свободного времени, чем в Америке. Поэтому то, чем в Штатах занимаются лишь маленькие группы энтузиастов, в Союзе — удел миллионов.

— Логично, — согласился со мной Майкл и попытался пошутить, — главное — не напороться на другого пользователя этим объектом инфраструктуры.

После этих слов он снял с пояса электрошокер и взял его наизготовку, словно автомат. Я последовала его примеру, и мы двинулись по тёмному тоннелю, подсвечивая дорогу налобными фонариками. Путь под землёй занял гораздо больше времени, чем ожидалось. Мы шли под однообразными, покрытыми аккуратным мхом сводами, казалось, уже вечность, а тоннель всё никак не кончался. Или мне так только казалось? Во время нашего пути по тоннелю произошла лишь одна задержка, когда Майкл смущённо попросил меня отвернуться. Воспользовавшись моментом, я тоже расстегнула комбинезон и опорожнила кишечник — физиология аватар требовала своего.

Всё-таки реальная миссия была только психологически сложнее любых тренировок. В привычном нам ангаре тренировку можно было остановить в любой момент, не испытывая при этом никакого беспокойства за свою аватару. Но в реальных условиях, прежде чем отключиться от аватары, нужно было ещё найти безопасное место, где её никто не обнаружит, не затопчет и не съест. Кстати, о еде — наши ненасытные аватары тоже хотели есть, но мы договорились устроить привал сразу же после выхода из тоннеля.

Наконец, впереди забрезжил сумеречный свет искусственной луны. Лаз заканчивался уже в нескольких шагах, но путь нам преградила какая-то бесформенная конструкция, подвешенная под потолком. Из неё доносились низкое гудение, которое мне совсем не понравились. Майкл, шедший впереди меня, хотел подпрыгнуть, чтобы достать до края странного сооружения, но я успела схватить его и повалить на землю.

— Стой, дурень, — прошипела я, — если мы немедленно не уберёмся отсюда, нам крышка, и никакие электрошокеры не помогут.

Майкл действительно остановился, но не так, как я хотела, а совсем. Видимо, от страха он утратил способность полноценно управлять своей аватарой. Поняв, что дальше мой напарник не может идти самостоятельно, я схватила его за руку и оттащила от угрожающе гудящего сооружения. Вот так, таща за собой Майкла, я, прижимаясь к стенке тоннеля, бесшумно, словно мышка, обогнула чужеродную массу и рванулась на волю.

Отбежав подальше от опасного места, я рухнула на спину и, хапая ртом воздух, пыталась отдышаться. Несмотря на то, что стояла глубокая ночь, звёзд на небе не было видно. И дело тут не только в искусственной луне, что уверенно затмевала все естественные источники освещения, а в том, что добрая половина небосвода была закрыта каким-то огромным сооружением.

— Что это было? — часто моргая, спросил мой напарник.

— Осиное гнездо — выдохнула я, — нам повезло, что мы наткнулись на него ночью, когда все осы спали, иначе бы нас разорвали на кусочки.

— Прости, прости меня, если можешь, — принялся извиняться Майкл, — я вёл себя непростительно глупо. Что мне сделать, чтобы искупить вину?