Шанс? Часть3

На следующий день Иллар привел два десятка запорожцев, которых он выбрал согласно одному ему известным критериям. Едва взглянув на них, тут же бросился за ним вдогонку, пока он на лодочке не уплыл на большую землю.

— Батьку, казаков ты добрых привел, только оставляй вместо себя кого другого. Вот дядьку Остапа оставь, а мы с Андреем ему помогать будем. Там у половины сыны уже такие как я, не дело это если приду и от твого имени командовать начну.

Вот что у батька не отнять, соображает быстро и умный совет всегда примет, кто б его не давал.

— Остап, бери вожжи в свои руки, — коротко распорядился он, и громко крикнул, — Казаки! Кто чует, передай тем, кто не чует. Сегодня вместо меня старшим остается Остап Нагныдуб!

— У тебя к походу все готово? — тут же решил проконтролировать, чем вчера зятек занимался. А он, пока важные казаки мед пили и обсуждали мировые проблемы Запорожья, бегал целый день, как пес, с высунутым языком.

— Воды осталось набрать двести бочек. Надо бы чтоб запорожцы с возами подмогли и показали колодцы, откуда воду брать. Харчей надо подкупить. Круп — двадцать мешков, солонины — две большие бочки, а лучше три. Все остальное готово.

— Дыры все залатал, засмолил? Лодки к бою сготовил?

— Залатали, засмолили, сготовили. Нас тут три с половиной сотни душ. Или ты хотел, чтоб я один все делал?

— Ты, сынку, на старших рот не разевай, а то нагайки моей отведаешь. А что поделал все, хвалю, значит, мой заклад будет. Приеду после полудня с одним знатным запорожцем. Не верил, что мы завтра в поход пойдем, говорил, мол, если за седмицу управитесь, значит, добре пороги прошли. А с водой и харчами подсоблю. Как на левом берегу возы увидите, отправляй Остап, лодки с бочками.

И уехал. Дядька Остап, за то, что я его с пьянки сорвал (в походе казаки не пьют, но политические рауты это не пьянка, это тяжелая, ответственная работа по налаживанию добрососедских отношений) тут же назначил меня ответственным за подготовку припасов, а сам, с Андреем пошел проверять подготовку запорожцев к морскому разбою. Интуитивно, он поступил верно. Набрать из колодца в бочки двадцать тонн воды задача не совсем тривиальная, даже если вода в колодец прибывает быстро, и мы ее банально не вычерпаем. Набирать воду из ручья летом на равнине, даже если он кажется очень чистым — прямой путь к дизентерии.

Пока не прибыли возы, обещанные батькам, развел бурную подготовку. Один из катамаранов загруженный рыбой прибыл еще с самого утра. Рыбу уже успели поделить между судами и выделенные в усиленный наряд по кухне казаки чистили на мелководье ее от чешуи и требухи. Рыбаки пошли отсыпаться.

Реквизировав для выполнения задания катамаран и одну из ладей с остатком экипажа. Из их числа посадил на весла катамарана свежих казаков и отправил их с первым заданием. Казаков с рыбой не забыть. Если не всю перечистили, значит, у других чищенной добрать, а им свою оставить. Собрать на ладью все сто пустых бочек для воды, а со стругов забрать все мои три разборные псевдопалубы для пушек, запасные доски и разборные конструкции с блоками, крюками и канатами для их подъема из трюма. Пока шли испытания первой, столяра заготовки еще для двух успели сложить. Не выбрасывать же их. Взяли с собой на всякий случай.

Пока катамаран плавал, остальная команда подняла на палубу пустые бочки из трюма. Менее опытные казаки учились под руководством более опытных осторожно ослаблять верхний стягивающий обод, вынимать крышку бочки из пазов и ставить ее на дно. Чтоб не перепутать. Стандартизация еще не шагнула так далеко, чтоб крышка одной бочки подошла бы к другой.

Одну из бочек решил испортить окончательно. В ней велел вынуть и крышку и дно, а в дне вырезать дырку размером, чтоб хороший кулак свободно проходил. Найти кусок кожи размером значительно больше проделанной дырки, накрыть и прибить двумя гвоздями. Дно вернуть на место, так, чтоб прибитая кожа оказалась внутри бочки. Еще мне понадобились рыболовные сети — 2 штуки, четырехкилограммовые мешочки с картечью — 5 штук. Часть команды отправил принести два разбитых горбыля которые уже были заменены на свежие и вырубить ивовых жердей десяток, толстых и длинных.

На сакраментальный вопрос — "Зачем?", заданный мне в десятый раз, не уставал отвечать — "Авось пригодится!". Это снимало все дальнейшие вопросы и сетования. Казаки в очередной раз убеждались, что этот дурень сам не знает, что он делает. Но его дурные забаганки приходится выполнять. Ибо его поставили старшим. Вот когда меня поставят старшим над Богданом, то он тоже попляшет, я ему еще дурнее работу придумаю, чем хорошую бочку портить, а потом дырку кожей накрывать.

Первым делом из собранных стройматериалов мы продлили катамарану платформу до самого носа, чтоб она вплотную подходила к корме ладьи. На ладье собрали один из подъемников: стойки, поперечина, два блока, два толстых каната, к которым привязаны на более тонких по три крючка. Потренировались поднимать с платформы на палубу бочку. Сначала пустую, потом велел набрать воды из реки и забить крышку. Несколько раз подняли и опустили полную. Бочка закатывалась на сложенную вдвое рыболовную сеть, та шестью крючками тянулась вверх, обхватывая бочку. Подтягивали, опускали сеть на палубу, бочку катили куда надо. Казаки заметно успокоились. Некоторые вещи из заготовленных уже пригодились, авось и остальные пригодятся.

Когда на левом берегу появились три телеги с волами, мы были полностью готовы и ринулись на катамаране заваленном остатками стройматериалов, подъемниками и пустыми бочками к левому берегу. К катамарану привязали трехместный ялик, на котором надеялись добраться до самого берега. За нами степенно устремилась ладья.

Встретили нас трое крепких казачат лет тринадцати-четырнадцати с виду. У них удалось выяснить всю интересующую меня информацию.

— Здравствуйте, казаки. Мы с ближнего хутора. Велел наш атаман колодец вам показать и с подвозом подсобить. У нас тут три бочки солонины и двадцать мешков круп, для вас.

— И вам здравствовать, хлопцы. Спаси Бог вас и атамана вашего. А хватит ли воды в том колодце сто бочек наполнить?

— Дюже широкий колодец, воды много. По двести ведер бывало, казаки черпали и дна не видели.

Двести ведер это не показатель, нам нужно в десять раз больше. Но, что есть, то есть.

— А далеко ли до колодца?

— Да тут близенько, шесть-семь перестрелов.

Хорошенькое близенько, полтора километра. Волами туда и назад полчаса, загрузить-разгрузить еще полчаса.

— А нет ли ближе к колодцу какой-то речки?

— Как нет, наша речка рядом течет, от колодца пол перестрела не будет.

— А какая ваша речка? По колено, аль по пояс? Перепрыгнуть за раз можно, аль за два?

— На стремнине с головой спрячешься, а прыгать раз пять придется, не меньше пятнадцати шагов шириной.

— Знатная речка, а где ж устье ее, показать сможешь?

— Так знамо дело, тут близенько, три перестрела вниз проплыть.

— Петро, бери хлопца и гребите назад. На ладью передай, пусть кормой в устье входят. Мелко будет, пусть на Днепре ждут. А вы чтоб напротив колодца лодками стали. Там и причал соорудим. С ладьи пусть вам еще десяток казаков дадут. Вы их сюда подвезете, к ялику веревку привяжете, пусть по трое ко мне, к берегу гребут. На возах к колодцу поедем. Все понял?

— Так по трое не выходит... дюжину казаков брать надо...

— Значит, дюжину возьмете.

— А чего ты говоришь десяток, ежели дюжину брать надо?

— Потому что дурной! Теперь все понял, Петро?

— Ежели дюжину, то все понятно...

— Чего стоишь? Прыгай в ялик, мы вас столкнем.

— А с солониной, с крупой, что делать будем? — не унимался Петро уже сев за весло.

— Съедим, Петро, но чутка позжей, греби давай, и не перепутай ничего.

Причал вышел короткий метров пять, из них полтора по берегу, чтоб прибрежный ил не месить. Колья, доски, все было под рукой, так что справились за полчаса. Сняли с катамарана пустые бочки, подъемник, сеть рыбацкую и мешочки с картечью. Загрузили солонину и крупы. Велел плыть к ладье, выгрузить остатки неиспользованных стройматериалов, харчи и привезти бочек пустых, сколько на платформу влезет и десяток казаков.

Только начали собирать подъемник, как стоящие без дела казаки высказали желание наполнять бочки водой, ибо они не понимают нахрена это собирать, когда есть колодец, деревянный журавль и привязанное к нему ведро.

— Зачем собирать это страхопудище? Авось пригодится! Хотите воду тягать? Так разве я против, тягайте. Только сперва бочку на воза поставьте, чтоб полную не закатывать. Журавль так высоко не поднимает? Бочку на руках поднимете? Тогда добро, тягайте.

Собрали подъемник. Бочку с дыркой плотно обмотали сеткой. В сетку кинули мешки с картечью. За сетку уцепили крючья полукругом. Одну сторону оставили свободной. За это время казаки как раз наполнили первую бочку, вставили крышку и забили обруч. Теперь четверо самых крепких пытались уцепиться за дно и поднять бочку на воза. Получалось плохо, они то коленями, то головами, то плечами упирались в соседей и не могли толком уцепиться. Бочка была чуть больше метра высотой и полметра в диаметре по нижнему канту. Реально хорошо уцепиться за такую конструкцию могут только двое, широко раздвинув в сторону колени, даже третьему уцепиться затруднительно. Но еще труднее встать с прямой спиной с глубокой присядки, поднимая дополнительно пятьдесят пять килограмм. Это если на четверых.

— Погодьте казаки, — отогнав их от бочки, проложил канат змейкой на земле.

— Ложи бочку на веревку! Хватайтесь за веревки, и раз! — казаки так рванули, что бочку на телеге пришлось ловить, чтоб не улетела.

Дальше дело пошло значительно веселей. Мы подгоняли воз с пустыми бочками прямо к колодцу. В колодец опускали бочку с дыркой. Напор воды (бочку с грузилами тянет на дно) поднимал кожаный клапан, и бочка около минуты заполнялась водой. Поднимая бочку, мы прижимаем кожу ко дну и перекрываем дырку. Самый примитивный кожаный клапан. Все воздушные меха в кузне устроены по этому принципу. Если с первой бочкой казаки возились полчаса, то за следующие полчаса мы наполнили еще семнадцать оставшихся и волы потянули возы к причалу.

К полудню, мы загрузили на первую ладью полсотни бочек с водой и отправили на остров, с наказом прислать сюда вторую и переставить на нее подъемник. А сами сели обедать рыбной юшкой, рыбой и пшеничной кашей со шкварками, которую нам передали с камбуза ладьи. Потом легли спать в холодке под ивами. Спешить было некуда. Последние бочки приходилось наполнять в три захода. Больше чем треть бочки не набиралось. Надо было обождать пока вода в колодце придет и поднимется уровень.

Солнце уже начало садиться, когда мы наполнили вторые полсотни бочек, все разобрали, погрузили и уплыли. По дороге мрачно думал, что делать, когда ладей, чаек и казаков станет больше. Помнится перед отплытием из Черкасс, после торжественной панихиды, батька наш, атаман почти всех казаков, славный князь Иллар Крученый мимоходом так спросил у зятя своего:

— Как мыслишь, к следующему лету еще семь стругов больших смастеришь? — а дурной зятек, нет, чтоб расписать невиданные трудности лежащие на этом пути, расход стальных пил, сложности заточки, переточки и попытаться либо уменьшить количество, либо затребовать каких-то бонусов, возьми и брякни:

— И семь, и восемь смастерим, батьку, ежели наказ будет.

— Добре, сынку, добре ежели так... — мыслью атаман уже был далеко, складывая в голове какие-то комбинации, в которых участвовали возможности удвоить количество участников круиза.

И вот сейчас, вечером, мой измученный нарзаном организм вздрогнул от мысли, что через год его заставят раздобыть нарзана в двойном количестве. Неспроста, ой неспроста мне это вспомнилось, ибо не успели мы объехать чайки, раздать им воду, разборные палубы и подъемники, как приплыл на ялике вестовой от атамана с наказом забрать меня с ладьи и везти на остров.

Там меня поджидал батька в компании с представительным казаком, как по возрасту (лет пятьдесят), так и по объему. Если бы я не знал, что он запорожец, подумал бы — то ли азербайджанец, то ли курд. Звали его Сархан и был он мужем троюродной сестры нашего атамана. Он не смог приехать на двойную свадьбу (по очень уважительной причине, жена как раз родила ему пятого сына, а куда он без любимой жены... разве что в поход) но теперь рад познакомиться с мужем Марии.

Ему говорили родичи, что зять Иллара — росс из гречкосеев, но он видит, что их обманули. Богдан вылитый его двоюродный племянник Замхат, правда тот рыжий с черными глазами и нос у него орлиный, а так вылитый Богдан, тоже мастер двуручного боя, но клинки на поясе носит, а не за спиной. А так один в один. Замхат, кстати, здесь, на острове, поплывет вместе с Илларом в этот поход. На нем долг крови. Его брат четыре года назад уплыл в море и сгинул вместе с остальными. А нет ли у Богдана желания размяться и провести поединок с Замхатом на тупом оружии? А то родичи рассказывали, что на свадьбе зять Иллара показал отменное мастерство и Сархану просто обидно, что он пропустил такое зрелище.

Иллар из-за спины своего родича строил мне страшные рожи, кивал головой и показывал кулак. Понять его было нетрудно, поэтому, пришлось наступить на горло собственной песне. Вместо того, чтоб грубо и неласкаво послать дядю Сархана в сексуально-пешеходное путешествие по запутанному маршруту, но с четко определенной конечной станцией, пришлось нежно и ласково утверждать, что все эти полтора года после свадьбы, ждал этого часа. Часа, когда смогу лицезреть и наслаждаться общением с самим (чуть не сказал таваарищем Сааковым) запорожским казаком Сарханом. К поединку морально готов. НО. В походе все поединки даже учебные, проводятся исключительно по разрешению походного атамана, ибо даже тупым оружием можно серьезно травмировать соперника. Поэтому сразу, чтоб не было на меня обид, предлагаю метить палки мелом и прекращать поединок по первой метке. Но дядя Сархан тут же высмеял мои предложения, заверяя, что никто на меня не обидится за лишний синяк, а племяш его — великий мастер, поэтому никогда не травмирует соперника.

Атаман тут же дал согласие на поединок и велел идти палки себе по руке подобрать. От этого офигел окончательно, этот перец Сархан поднялся в моем рейтинге до уровня киевского князя. Знать бы еще кто такой его племяш, и какого результата ждет от поединка Иллар. Почему-то совершенно не удивился, увидев идущего навстречу Ивана Товстого с двумя палками в руках. Стало тепло на сердце. Великий воин и редкий тип человека очень трезво и объективно себя оценивающий. Любые попытки поставить под его начало больше десятка казаков всегда отвергал.

Он сунул мне в руки две дубовые палки. Левая чуть короче, правая чуть длиннее. Как раз мне по руке.

— Замхат крепкий боец, но ты должен его побить.

— Калечить?

— Как выйдет, он будет бить во всю силу. Родичи мои сказывали, бахвалился Замхат третьего дня, что зять Иллара дальше Запорожья не поплывет. Либо в землю ляжет, либо бабка-шептуха его яйцом откатывать будет. Удачи, пусть бережет тебя твой заступник Илья-громовержец, — он быстро перекрестил меня. — Иди.