Следующими объектами моих домогательств стали сотрудники электролаборатории у которых я полностью оккупировал амперметр с вольтметром, испытывая один за другим проволочные резисторы, как наиболее простые, добиваясь снижения параметров тока до необходимых мне значений.

Когда первая в мире автомобильная зарядка для мобильного телефона была готова, она представляла собой деревянный ящик со сторонами пятнадцать на десять и торчащими из неё тремя проводами, два из которых накидывались прямо на клеммы, а третий заканчивался штекером.

— Семён Петрович, опять что-то изобретаешь? Помощь не нужна по комсомольской линии? — Милов застал меня в тот момент, когда я, улучив минутку в обеденный перерыв, подключал всю систему в сборе к аккумулятору дежурной машины.

— Нет, Петя, спасибо, я и за винтовку не знаю, как вас благодарить, да тут и дело деликатное.

— Да? А что это у тебя?

— Сказал же — дело деликатное.

— Ну Петрович, скажи пожалуйста!

— А! Чёрт с тобой! Всё равно с живого не слезешь! Трансфакатор это!

— Чего?!

— Ну, понимаешь, жена меня в спальню не пускает. Вот я и изобрёл прибор, чтоб женщина в транс впадала. Ну и, ты понимаешь... Тебе он без надобности.

— Ну, ты даёшь! — Петька изумлённо выпучил глаза.

— Петя, только прошу душевно, как любимый твой наставник, не говори никому, ладно? Дело деликатное...

— Ладно-ладно, молчок...

Ну вот и славненько, как говорил подлый Геббельс: "Чем круче ложь, тем легче верят".

Правда, моё обычное в последнее время озабоченное состояние, с обретением вычислительных мощностей, улетучилось. И это не осталось незамеченным. Через неделю ко мне подошёл Евдокимов, смущённо пыхтя и краснея, и попросил.

— Семён, ты это... Одолжи трансваркат... Тьфу, ты! Ну, ты понял. На пару дней, а?

— Что одолжить?

— Да тише ты! — Замахал руками мастер. — Прибор свой, который, ну, это...

— А... Не получилось у меня ничего, Михалыч, сам мучаюсь.

Я отвернулся и как можно быстрее вышел из цеха, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу хохот.

Эпизод 5.

С калькулятором дело пошло веселее и я, уединяясь по вечерам в своём прежнем подвале, всё равно к Поле было лучше не соваться, и обложившись техническими справочниками, приступил к проектированию. Составив для себя схему и сделав эскизы деталей двигателя, для простоты однорежимного, начал потихоньку озадачивать мастеров. По заводу поползли слухи, что Любимов опять что-то изобретает. Предположения делались самые разные, но большинство почему-то считало, что это будет паровая машина.

В день сборки, опять после завершения рабочего дня, в опытном цеху собрались любопытные. Причём, вновь подходившие, больше всего беспокоились о законности данного механизма. То и дело слышалось.

— А это у тебя не пушка, часом? С тебя станется.

Успокоив присутствующих, я приступил к сборке. Установив на специально сваренной утяжелённой раме нижнюю половину картера, вложил в неё трёхколенный вал с уже смонтированными шатунами и внутренними поршнями. Так как коленвал имел всего две опоры, больше никаких действий внутри картера не требовалось и я смонтировал верхнюю его половину. Потом настала очередь цилиндров, которые были расположены оппозитно, в них уже вставил по очереди внешние поршни и соединил с внешними же, находящимися снаружи цилиндров, шатунами. Следом дошла очередь до впускных и выпускных коллекторов, форсунок и топливопроводов. ТНВД был смонтирован прямо на валу, шпиндели были расположены точно так же, как и цилиндры и толкались единственным эксцентриком. Конечно, этот насос ещё не был полноценным и не позволял регулировать подачу топлива, но для испытания самой работоспособности схемы на холостых оборотах вполне годился. Компрессором на этом, по сути, действующем макете, я решил пока не заморачиваться, так как для ПЦН требовалась повышающая передача, а для турбокомпрессора просто не было материалов, сохраняющих работоспособность свыше трёхсот градусов цельсия. Проблему продувки цилиндров я решил подключением впускного коллектора к заводской воздушной сети, что для макета было более чем оправдано и для холстых оборотов достаточно. Оставалось смонтировать масляную и водяную помпы, кожухи шатунов и кожух системы охлаждения. Монтаж, в котором принимали участие все, кто мог до движка дотянуться, занял от силы сорок минут. Залить жидкости было вообще пятиминутным делом.

— И что у нас здесь происходит?

Что!? Опять!? Медленно оборачиваюсь, пряча испачканные маслом руки. Лихачёв стоит и изучающе оглядывает присутствующих.

— Да, мы тут это... Мотор собираем. — Блеснул красноречием Милов.

— Что за мотор?

Тут уж мне удалось опередить снова открывшего рот Петю.

— Оппозитный турбодизель с противоположно движущимися поршнями, работающими на один коленвал.

— Ох, как заковыристо звучит! И что? Собрали? — С усмешкой спросил Лихачёв.

— Да, вроде...

— Ну, так запускай!

Открытый клапан воздушной магистрали выдохнул в движок сжатый воздух а из под потолка упала чугунная чушка, вытягивая переброшенный через блок трос, намотанный другим концом прямо на маховик. Движок крутнулся несколько раз в холостую, прогоняя топливо в форсунки, а потом дико заревел. Но ещё громче было дружное "УРА!" доведённых этим запуском до экстаза рабочих. Подумалось — только б потолок не рухнул.

— Хорошего понемножку. — Сказал я сам себе и повернул кран подачи топлива. Двигатель заглох.

— Что случилось? — В наступившей тишине спросил Лихачёв.

— Сегодня ничего по мотору сделать уже не успеем, ночь на дворе, а его гонять надо, разбирать, смотреть, снова гонять. Утро вечера мудренее.

— Значит так. Завтра утром ко мне на доклад. Если направление стоящее, сформируем бригаду по этому мотору. — Решительно распорядился директор завода, а потом удивлённо добавил. — Это ж надо! Первый собственный ЗИЛовский движок. Как чёртик из табакерки!

Эпизод 6.

Потратив полночи на сборку наглядного макета из чурбачков и реечек, чтобы было проще объяснять директору завода принцип действия движка, ровно в 9.00 я сидел в приёмной злой и не выспавшийся. Положительных эмоций добавил секретарь, заявивший, что директор отсутствует и когда будет — неизвестно. Хорошие дела, назначать встречи и на них не являться! А ещё меня добило осознание того факта, что руководство завода хочет наложить на мой движок свою лапу, тогда прощай супружеская постель надолго. Никаких моторных лодок мне не видать. Или доказывать, что мой движок не рабочий. Это ещё хуже — обвинят в использовании рабочего времени в личных целях.

И чего я, дурак, этим дизелем занялся? Блин, надо было турбину делать! Движущаяся деталь всего одна — центробежный компрессор и центростремительная турбина на одно оси. Один подшипник и дейдвуд, всё! А в камеру сгорания впрыскивать дистиллированную воду для снижения температуры перед турбиной, которая с лихвой компенсируется увеличением объёма рабочего тела. Как в торпеде. Для поездки на завод и обратно дальности хода вполне хватит.

За два часа, которые я прождал директора, мои мысли плавно перетекли от проекта турбины к её изготовлению, потом стал прикидывать, как пользоваться лодкой, обслуживать и заправлять её, представил как буду ходить рекой на завод кум королю, и в конце концов доберусь до постели. Вот на этих то приятных мыслях, поправивших моё настроение, и застало меня появление Лихачёва в компании какого-то мужика с зачёсанной направо чёлкой.

— А... Изобретатель... — Не очень-то приветливо пробормотал директор. — Здравствуй, проходи.

Поздоровавшись в ответ, я вошёл в кабинет, а Лихачёв продолжил, обращаясь совсем не ко мне.

— Вот, полюбуйтесь, Алексей Дмитриевич, на нашего самородка. Уклоняется от вступления в партию с завидной изобретательностью, но умудряется одновременно засветиться перед начальством, то винтовкой своей, то мотором. А ещё, мне доложили, что-то совсем срамное изобретать пытался. Только извращенцев мне на заводе не хватает! Кстати, Любимов, Управление вооружений Центрального аппарата РККА прислало в начале мая нам заказ на полсотни экземпляров, да на десяток твоих пулемётов. Но, вот незадача, нигде тебя не могли найти! Пришлось от заказа отказаться за невозможностью выполнения, да. Мы ж всё-таки автомобильный завод, а не оружейный.

Потрясённый до глубины души подобной выходкой руководства завода, мелочно отомстившего мне за так и не написанное заявление, я растерянно пробормотал.

— Как же так, Иван Алексеевич, ведь винтовка не мне нужна, а армии. Разве можно так...

— Не боись! Армия её получит! Без твоего участия. Заказ перенаправили на ТОЗ. Я ж не вредитель какой, просто хочу, чтоб каждый своим делом занимался. А твоё дело, как рабочего автозавода — автомобили. Вот и будь добр. Ладно, дело это прошлое. Сейчас, так сказать, на повестке дня очередное твоё художество. А чтобы ты мне ерунду какую-нибудь не подсунул, я не поленился с утра заехать в НАМИ и спросить, что такое "оппозитный двухцилиндровый турбодизель с противоположно движущимися поршнями". Там до сих пор, наверное, в затылках чешут. Вот, Алексей Дмитриевич Чаромский очень заинтересовался, он и будет выступать в качестве эксперта. Познакомьтесь товарищи.

— Семён Петрович Любимов. — Представился я, разглядывая будущего выдающегося конструктора советских дизелей.

— Очень приятно.

— Давай, товарищ Любимов, докладывай, что у тебя там. — Нетерпеливо прервал наши переглядки Лихачёв и я, развернув свёрток с макетом, начал.

— Значит так. Оппозитный двухтактный дизель с противоположно движущимися поршнями. Принцип его действия вы можете увидеть на этом макете. — Я на несколько оборотов провернул коленвал. — Цилиндры расположены по сторонам картера, в каждом по два поршня, работающих на один коленвал. Шатуны внешних поршней расположены снаружи цилиндра и скрыты в специальных кожухах. По два шатуна на каждый внешний поршень. Продувка цилиндра прямая, от компрессора, через впускные и выпускные окна, открывающиеся в верхних мёртвых точках. Преимущества данного двигателя. Ну, во первых он очень простой и содержит вдвое меньше деталей, чем обычный четырёхтактный. Причём, мелких деталей, самых сложных в изготовлении, минимум. Как видите, клапана и распредвал отсутствуют. Коленвал короткий, три колена всего, что снижает риск поломки вследствие воздействия крутильных колебаний. Двигатель полностью сбалансирован, поэтому коленвал промежуточных опор не имеет. Двигатель имеет стандартный для АМО диаметр цилиндра 100мм и может полностью изготавливаться на имеющемся оборудовании. Два поршня в цилиндре позволяют использовать энергию сгорания топлива наиболее полно. Для наглядного примера приведу обычную пушку. При выстреле снаряд летит в цель, а пушка откатывается назад. Это обычный двигатель. А здесь два снаряда вылетают в противоположных направлениях и оба попадают в цель, пушка остаётся неподвижной. То есть, в этой схеме все силы замкнуты на вал, поэтому сам двигатель можно сделать лёгким. Каждый оборот коленвала — рабочий ход. То есть, фактически этот двигатель при двух цилиндрах, равен по мощности восьмицилиндровому четырёхтактному движку равной размерности. А с учётом меньшего трения — и двенадцатицилиндровому. Максимальная мощность при данной размерности, если его делать алюминиевым — до 300-350 л.с. Чугунный вариант может дать до 180-200 л.с. Правда, ресурс будет маленьким. Так что мощность двигателя, пригодного по ресурсу к установке на автомобиль для алюминиевого варианта — 200-240 л.с., а для чугунного 120-140 л.с. Так как в этой схеме гораздо большая доля энергии топлива переходит в полезную работу, тепловые потери снижаются и, соответственно, снижаются требования к системе охлаждения. Охлаждение вполне может быть воздушное. И последнее, двигатель дизельный и потребляет дёшёвое топливо, которого получается при перегонке нефти гораздо больше, чем бензина. А расход топлива настолько мал, что просто несопоставим с традиционными бензиновыми двигателями равной мощности.

Мой запал прошёл и я остановился перевести дух. Чаромский воспользовался паузой и тут же ввернул вопрос.

— И что? Работает в железе?

— Ещё как! Сам вчера видел. — Лихачёв подскочил со стула. — Да, что говорить. Пойдём посмотрим! Лучше увидеть один раз, чем услышать сотню.

Новый запуск двигателя происходил при ещё большем скоплении народа, присутствовали не только все работники опытного цеха, побросавшие свои станки ради такого случая, но и из других цехов набежал народ, привлечённый рёвом выхлопа. Дав двигателю поработать пять минут, поставил на его корпус железную кружку с водой и жестом пригласил Чаромского посмотреть. Вода в кружке блестела ровным зеркалом, без малейшей ряби, недаром я отправил в брак столько черновых заготовок шатунов и поршней, подбирая максимально близкие по весу пары. В то время, такая уравновешенность считалась для двигателя высшим шиком, и не было более эффектного хода, чем поставить на рядный двенадцатицилиндровый движок какого-либо лимузина монету ребром. Возможности показать такой же фокус я был лишён, верхняя поверхность дизеля не имела ни одной плоской поверхности, чтобы копейка не скатилась.

Насладившись произведённым эффектом, я заглушил двигатель, чтобы можно было говорить. Этим тут же воспользовался Лихачёв.

— Что я Вам говорил, Алексей Дмитриевич!? Работает зараза! Первый наш советский ЗИЛовский мотор!

— Одну минуточку. — Я решил припомнить директору его финт с винтовкой и подловил в момент наивысшего экстаза. — Завод мне разработку и постройку мотора не оплачивал. Так что извините-подвиньтесь, мотор мой.

— Ты о чём это, Петрович? — Лихачёв опешил и растерянно оглянулся по сторонам, ища поддержки.

— А о том, Иван Алексеевич, что винтовку я за свои деньги уже сделал, Бог с ними, да ещё у комсомола средства на нужды обороны занял. И где теперь та винтовка? Другому заводу заказали. Нам же даже "спасибо" никто не сказал. Если хотите движок — оплачивайте разработку, постройку и испытания. У меня карман не резиновый всё за свой счёт делать. А этот мотор я меняю! Не глядя! На личный автомобиль.

— А ты, Любимов, шкурник, оказывается! — Директор был вне себя. — Денег тебе, стало быть, не надо. Машину подавай. Да у самого товарища Сталина личной машины нет! Вот скажи, зачем тебе?

— Так, Иван Алексеевич, работаю сверхурочно, домой добраться не на чем. Жена сказала — будет так продолжаться, вообще можешь не приходить. И в подвал выселила к чертям собачьим. А мне, вы уж извините, жена как-то дороже всех моторов. Хотите, чтобы я над ним работал — обеспечьте личным транспортом, чтобы домой в любое время вернуться мог.

Лихачёв вдруг жизнерадостно заржал. Все присутствующие непонимающе на него воззрились. Уж не сошёл ли директор с ума от радости? Немного успокоившись, Лихачёв, всё ещё давясь смехом, выдал.

— Во, мужики! Теперь то, мы точно знаем, что трансфакатор не работает! А мы то, головы себе ломали! Даже Евдокимова на разведку посылать пришлось!