По воле богов.

Арман недовольно поморщился, общаться с богами хотелось наедине. Да и пара мужчин неуместно смотрелась в храме Двух Богов. И все же было в них что-то... знакомое. Князь Монтери потер лоб, напряженно вспоминая, откуда он может знать о драконе и человеке.

Тем временем странная парочка подошла к статуям богов и уставилась на них, с пристрастием рассматривая изваяния. И вид у них был, словно они стояли в выставочном зале во дворце Первого лорда Гархай-Огмара. Человек подпер рукой подбородок, а дракон склонил голову набок. Они неспешно обходили статуи по кругу, все так же задумчиво всматриваясь в богов. На Армана они внимания вообще не обращали. Наконец, человек расплылся в широкой улыбке, потер руки и провозгласил:

— Шэр, гони три дварха! Я же сказал, что они Мэй нос картошкой наляпали. Длинный-длинный, вон, картоха!

— Алаис, скотина, ты знал! — обиженно засопел дракон. — Ты просто знал, потому и тащил меня в эту дыру.

— Вообще-то, это ты меня сюда тащил, жмотина огненная, — не согласился черноволосый. — Гони, говорю!

— Это всего лишь шестой храм из десяти, — замотал красной гривой дракон. — В трех храмах нос был длинный. Досмотрим все.

— Шэр, ну нельзя же быть таким жадным, — человек укоризненно покачал головой.

— Я не жадный, я экономный, — не согласился дракон. — И вообще я все деньги жене отдаю.

— Она у тебя тоже жмотина, — хохотнул черноволосый.

— Мы экономная семья. А вот ты свою жену испортил. Демонесса не должна столько денег вбухивать в наряды, — наставительно ответил дракон и еще раз посмотрел на статуи.

— Зато самая красивая, — горделиво произнес мужчина.

— На эту тему я готов поспорить, — фыркнул красноволосый. — Досмотрим все храмы.

— Ладно, морда твоя скупердяйская, — насмешливо ответил человек, и они направились к выходу из храма.

Арман еще мгновение смотрел им вслед и вдруг вскочил и устремился следом. Он еле успел, потому что человек вскинул руку, и перед парочкой засиял портал из чистого Света.

— Они, — уверенно кивнул сам себе юноша. — Постойте!

Дракон и человек оглянулись и смерили Армана удивленными взглядами, словно только что вообще его заметили, а не стояли с ним рядом в храме. Князь не смутился.

— Вы ведь посланники Пресветлой, — уверенно произнес он.

— И что нужно от Пресветлой, красавчик? — хмыкнул черноволосый.

— Помощи.

— Это понятно, — усмехнулся дракон.— Когда это Пресветлой доброго утра пожелать хотели, только защиты и помощи.

— Шэр, прекрати, — поморщился человек. — Говори.

Арман на мгновение вскинул глаза к небу, благодаря его за эту встречу, и начал рассказывать. Впервые он говорил кому-то так открыто, ничего не скрывая и не утаивая. Его глаза восторженно горели, когда он рассказывал о юной вампирше. И гневно пылали, когда князь говорил о непонимании обоих отцов. Он говорил о своей тоске, и мужчины слушали, не насмехаясь. Они понятливо кивали, словно им было знакомо это чувство, когда нет возможности увидеть любимую, прижать ее к себе и рассказать о том, что день без нее давно превратился в ночь. Дракон сурово свел брови, слушая о прохладе возникшей между двумя расами. Черноволосый мужчина выругался и посмотрел на своего огненного друга.

— Воля богов слишком долго доходит до их детей, — недовольно отозвался человек.

— Сожрать их что ли, — задумчиво произнес дракон.

— До чего же ты неоригинален, дружище, — фыркнул черноволосый. — Вампирами себе еще желудок заморозишь, а от людей начнется изжога.

— Я могу просить заступничество Пресветлой? — нетерпеливо спросил Арман, пока мужчины не начали новую перепалку.

— Можешь, — кинул человек. — Но спустя некоторое время. Видишь ли... — он замялся, словно собирался рассказать что-то, о чем молодому князю знать не следовало. — Пресветлая с супругом сейчас не здесь. Они иногда ненадолго покидают мир Мрака, и призвать их сейчас невозможно. А мы не можем вмешиваться без воли Вечных. Запрещено. Ты потерпи, сынок.

— Мы все передадим, — кивнул дракон. — Она придет, но нужно только время.

— И все-таки какая-то надежда, — скорей, успокоил себя Арман. — Благодарю.

Он поклонился двум мужчинам и оставил их. Отошел на несколько шагов и обернулся. Дракон и человек все еще провожали его сочувственными взглядами.

— И все-таки надежда, — уже более уверенно повторил юноша и зашагал вниз по улице.

* * *

Князь Монтери мерил свой кабинет широкими шагами. Время от времени он бросал взгляды на сына, который с безучастным видом смотрел в окно, пропуская мимо ушей все возмущение отца.

— Да, слышишь меня, Арман?!

Молодой князь посмотрел на отца и снова отвернулся.

— Мое ты слышал повеленье.

Прочь дурь гони из головы.

— А если все же любим мы?

Арман вновь посмотрел на старого князя.

— Любовь... Да, что юнец зеленый знает о любви?!

Вы слишком ветрены еще и горячи.

Охотитесь за юбками,

влюбляетесь едва не ежедневно.

А наигравшись, бросите без всяких сожалений.

И на страданья женские плевать.

И никаких душевных угрызений.

Забудь вампиршу, я велю.

Твои капризы я терпеть не стану.

Сынок, тебя я всей душой люблю.

Но доведешь, запомни, что пощады нет!

Запру, коль впрок пойдет, то и на десять лет.

Арман зло сверкнул глазами, достал кинжал и протянул отцу.

— Вонзи мне в грудь кинжал и кончи эти муки.

Уж лучше смерть, отец, чем горький яд разлуки!

— Совсем с ума сошел, опомнись, сын, довольно!

Слова такие от тебя мне слышать очень больно.

— Отец, прошу, закончим этот разговор.

Уже темнеет, мы устали оба.

Пойду к себе, и ты вздохни свободно.

С утра продолжим долгий спор.

Старый князь устало махнул рукой, и Арман покинул отца. Он спешно прошел в свои покои, закрылся и подошел к окну.

— Ночь, нетороплива ты в своем движенье.

Как медленно шагаешь по земле.

Ну, пожалей же бедного Армана.

От ожидания сгораю, как в огне.

Поторопись, молю я на коленях,

устал я нашей встречи ждать.

О, как же хочется неимоверно,

любимую к груди своей прижать.

Не будь жестока, темнота ночная,

услышь призыв, поторопись.

На стон мой тяжкий отзовись,

тебя я жизнью заклинаю.

Волнение все более охватывало юношу, и вскоре он уже мерил шагами свою спальню. Несколько раз к нему постучались, но Арман отказался пускать даже друзей, сославшись на желание побыть одному. Он ополоснул лицо холодной водой, снова выглянул в окно и осторожно открыл его. В столичном особняке решеток не было. Затем огляделся. Охрана внизу была, и Арман, стараясь не производить лишнего шума, встал на карниз, добрался до дерева и перелез на него. После перебрался на ветви, почти касавшиеся высокой стены, окружавшей особняк, перепрыгнул на нее, снова огляделся и спрыгнул вниз.

Вздохнув полной грудью, юноша сделал несколько шагов и сорвался на бег, спеша к месту встречи. Он не чувствовал усталости, летя на крыльях надежды. Миновал несколько улиц, задел какого-то дьера из нелюдей, весело извинился на ходу и кинул тому кошель с деньгами. Нелюдь покачал головой, подобрал деньги, проворчав о наглости людей, и продолжил свой путь.

Арман свернул к центральной площади, пересек ее и выбежал на улицу Черного Демона. Отыскал взглядом серебряный фонтан и бросился к нему. Эльмины еще не было, и молодой князь присел на бортик фонтана, окунул ладонь в ледяную воду и сполоснул лицо. Постепенно волнение вновь охватило его. То юноше казалось, что девушке не удалось покинуть дворец, то переживал, как бы ей не грозило опасности в дороге, ведь она такая хрупкая... То впадал в отчаяние, то вновь воспарял духом.

Неожиданно до него донесся негромкий цокот каблучков по каменной мостовой. Он вскочил и огляделся. По улице шла пара. Он явный вампир, она была скрыта плащом с капюшоном. Но даже ткань плаща не смогла помешать ему узнать Эль Одариан. Арман сделал несколько шагов, приглядываясь к спутнику девушки. Она откинула капюшон, увидела князя и радостно улыбнулась. Арман больше не раздумывал. Ноги сами понесли его к возлюбленной. Эль бросила быстрый взгляд на своего спутника и побежала навстречу. Арман подхватил девушку, прижал к себе и несколько мгновений просто впитывал ощущение близости юной вампирши. Эль подняла к нему лицо, и Арман накрыл ее губы своими, срывая долгожданный поцелуй.

— Арман, — застонала девушка, обвивая его шею тонкими, почти прозрачными руками, в которых обнаружилась неожиданная сила. — Арман...

— Любимая, ну, вот, ты рядом.

И ничего уже не надо.

Дай, нагляжусь на облик милый,

он грезился мне столько раз.

Отрада для моих несчастных глаз.

Мне нежность душу рвет, она, как хищный зверь.

Она ждала и дождалась до той поры,

когда в моих объятьях будешь ты.

Дай, надышаться мне тобой.

Моя Эльмина, чудо ночи.

И страшно мне, что лишь закрою очи,

исчезнешь ты, моя мечта.

Я задыхался без тебя.

Моя душа наполнена тобой

и, кажется, от счастья я умру.

До мук безумия тебя люблю.

Он покрывал ее личико поцелуями, словно наверстывая то время, что у них украли.

— Арман, любимый мой, прекрасный.

Ты рядом!

Верю я с трудом, что миновал тот миг ненастный,

что разлучил меня с тобой.

День без тебя чернее ночи,

душа в огне и слепы очи.

И столько дней моей тоски умчались, не оставив след.

Ты рядом! В этом вижу я секрет.

Мне столько рассказать тебе хотелось,

как я ждала, и каждый час молила,

чтоб все препятствия катились в бездну.

И не жена, почти невеста.

Увижу ли тебя не знала,

но о тебе я лишь мечтала.

Звала, страдала и любила.

Ты рядом! И беды тяжкие уже забыла.

— Нет для меня беды страшней разлуки.

Ее придумали специально,

чтоб продлевать влюбленным муки.

Но ты со мной, не выпущу тебя.

И ночь мне стала краше дня.

Ты мое солнце и молитва.

Моя судьба, моя жена.

Их прервал вампир, все еще стаявший на том же месте, где его оставила Эль.

— Я принял верное решенье.

Пойдем судьбе наперекор.

Сестра...

— Знакомься, брат мой — Энцолор.

Он нас с тобой связать готов.

Он маг, хранитель древних тайн.

Есть право у него свершать обряды,

и этому я очень рада.

Есть ритуал, он свяжет нас навеки.

Опасен он для человека.

Я расскажу, ну а тебе решать.

Нам нужно выпить кровь друг друга,

и будем ты супруг, а я твоя супруга.

Но после, даже если я умру,

другую взять жену не сможешь.

И отравиться моей кровью можешь.

Придумал что-то брат, но все равно опасно.

— Согласен я! Волнуешься напрасно.

Любовь моя, когда тебя не станет,

без моей Эльми жить ничто уж не заставит.

Твоею кровью отравиться?

Нектар не убивает.

Арман сильней, чем Эль считает.

Я рад знакомству с вами, Энцолор,

примите уваженье и поклон.

— Тогда не будем медлить боле,

пока луна еще на небосводе.

Энц первый направился дальше по улице. Эльмина и Армана последовали за ним, взявшись за руки, и не отрывая друг от друга сияющих глаз. Энцолор обернулся, посмотрел на них и добродушно усмехнулся, но промолчал. Они покинули пределы города, отошли подальше и остановились, как только вампир указал им место, скрытое от посторонних глаз, но залитое лунным светом.

— Арман, вам надо обнажиться,

по пояс, не совсем.

Сестра, одета ты, как я велел?

— Конечно, брат.

Ты можешь начинать обряд.

Девушка скинула плащ, под которым оказалась почти прозрачная рубашка, под которой легко угадывались контуры девичьего тела. Энцолор скинул с плеча мешок, который принес с собой. Достал оттуда тонкий ковер, вытканный древними символами, расстелил его на траве и указал на него Арману и Эль.

— Вы на колени встаньте, друг напротив друга.

Сестра, держи за руку правую супруга.

Ты будешь первой, так смешаем кровь.

Потом Арман. Смягчим твой яд его горячей кровью.

Ну, с помощью Луны и истинной любовью...

Вампир, обмакнул пальцы в сосуд с красноватой жидкостью и начертал на груди девушки и юноши руны, произнес ритуальную фразу на таком же древнем языке, на каком были вытканы символы, и подал сестре нож и чашу. Она с трепетом приняла и то, и другое.

— Мой брат, а если опьянею и наброшусь?

— Коль любишь так, как мне сказала,

себя ты сдержишь. Но, чтобы знала,

От вас не отойду и подстрахую.

Эль взглянула в глаза Армана, и он подбодрил ее улыбкой. Девушка, выдохнула, задержала дыхание, чтобы запах человеческой крови не проник в сознание. Тщетная попытка, но она боялась причинить вред молодому князю. А он не боялся. Полностью верил ей. Сверкнуло в лунном свете лезвие, и горячая алая кровь юноши потекла в чашу. И вновь Энцолор прошептал непонятные слова. Эльмина подняла на Армана глаза, в глубине которых появились красные искорки. Затем поднесла чашу к губам. Первый глоток она делала осторожно, а после жадно осушила чашу. Хотела облизать губы, но брат остановил. Она опустила голову, чувствуя, как первобытный голод течет по венам, как меняет ее тело. Запретная человеческая кровь! Что может быть слаще? Вампирша посмотрела на человеческого мужчину совершенно безумными глазами, встретилась с бездонной синевой его взгляда и застонала. Чаша полетела на землю.

— Я зло ему не причиню.

Как можно выпить жизнь свою?

И пусть она течет не в моем теле,

но он и жизнь моя — одно на самом деле.

— Горжусь тобой, малышка Эль.

Арман, пришел и твой черед теперь.

Девушка протянула возлюбленному правую руку, Энц подал нож и чашу. Арман некоторое время смотрел на изящную ручку своей невесты, с ужасом думая о том, что полоснуть по ней ножом настоящее святотатство. Но от него ждали именно этого, и юноша решился. Он действовал умело, потому нож разрезал кожу практически безболезненно. Кровь девушки оказалась тягучей и слишком темной. В сумраке она казалась черной. Чаша наполнилась, и Эль хотела убрать руку, но князь не выпустил прохладные пальчики. Арман поднес чашу к губам, не содрогаясь от страха или омерзения, их он не чувствовал. Энцолор поднял взгляд к луне и зашептал то ли молитву, то ли заклинание. И продолжал до тех пор, пока чаша не опустела, и юноша не поставил ее на землю. Несколько мгновений он продолжал смотреть на Эль, замершую в тревоге. Энцолор тоже с тревогой наблюдал за Арманом.

Князь вдруг побледнел, мотнул головой, затем еще раз и потер глаза. С тихим стоном он откинулся назад, и молодое сильное тело выгнулось от сотрясавших его конвульсий.

— Энц, что с моим любимым?

Он умирает, брат?!

Энцолор нагнулся над молодым князем Монтери, осторожно раздвинул ему губы, заглянул в глаза и улыбнулся.

— Готов,

Не надо слез, Эльмина.

— К чему? Он жив? Арман!

Вместо ответа Энц помог юноше снова сесть. Арман открыл глаза, и Эльмина ахнула, глядя в рубиновые огоньки в глазах возлюбленного. Юноша глубоко втянул носом, удивленно оглянулся.