Глава 4
Сидели и хорошо, и долго. Когда Софи сообразила часики к носу поднести, оказалось, что уже вторая половина ночи, а думала, что не больше полуночи. Ягр, оказывается, владеет способностями офицеров времён прошлого Императора пить в совершенно умопомрачительных дозах, при этом не пьянея. Хм. А Софи казалось, Ягр на службу пошла несколько позже. Впрочем, Ягр с ней не призывала соревноваться.
Софи, впрочем напомнила: 'Женское пьянство неизлечимо'.
На что получила абсолютно трезвый ответ.
'За столько лет не спилась, — значит, и в дальнейшем мне это и подавно не грозит. Вот насчёт вас обеих я не уверена'
'Я Еггта, мы не спиваемся, а уроженца её места рождения, чтобы отравить, надо чистой водой напоить'
'Всё с тобой ясно, -машет рукой Ягр. — Ты с сестрой из тех, кто главный национальный недостаток считают главным достоинством'.
Софи только усмехается в ответ — с точки зрения закона ей уже всё доступное в жизни разрешено. И уж Кэрдин-то подобный список знает лучше всех, тем более она этот список частично и писала. Не для Софи, а вообще, тем более, Кэрдин относится к тем, для кого малолетство не смягчающее, а отягчающее вину обстоятельство. Как-никак с Софи рядом сидит человек, чьё последнее прозвище — 'Детоубийца'. Причём она этим прозвищем ещё и гордится. Софи знает обстоятельства тех дел, после которых у Кэрдин появилось это прозвище.
В общем, 'Золотая Звезда', на самом деле работает круглосуточно, и всё, что есть в меню, можно заказать в любое время. Чем Софи не так давно и занималась. У неё тут особый статус, но у Кэрдин он уже несколько десятилетий. И раз здание до сих пор стоит... Слухи о Разрушительности Ягр несколько преувеличены. Софи на разрушения сейчас и вовсе не настроена. Вот с экзотической кухней она сегодня излишне увлеклась.
Желудок явно удастся удержать под контролем.
Безуспешно пыталась найти, чего в меню нет.
Кэрдин между делом,бросила на родном языке отца Софи.
'Дохлый номер' — и оказалась права. Ну да, она же впервые здесь была ещё до рождения Софи, и как бы не Кэретты.
Что-то оказалось вкусным, что-то не очень. Ягр же, казалось употребляла только спиртное. Закусывала символически отдельными ягодками или самыми маленькими тушками рачков и моллюсков. Софи в основном ела. Только Хейс успешно совмещала одно с другим совмещала. Кажется, Ягр хотела их напоить, чтобы встать не могли. Но признавать поражения Кэрдин умеет. Достаточно быстро поняла, что не сработает. Теперь просто развлекается. Хейс, кажется, решила вспомнить, что уроженцы её области славятся не только пьянством, но и обжорством. Вот и занимается подтверждением, хорошо, что не любит мучное. Софи по сути дела только пробует каждое блюдо, Хейс фактически каждое уничтожает.
— Не лопнешь?
— Не-а! — Хейс беззаботно мотает головой. — Давненько я так обжиралась.
— Не пытайся притворяться жительницей скотоводческого поселения, — строго замечает Кэрдин, — тебе это в высшей степени не идёт. Столичный диалект — единственный официальный диалект высокого грэдского. Только этот вариант языка единственный официально разрешённый в вооружённых силах и госучреждениях. Школьные учебники по всей стране только на нём издаются. На всех радиостанциях — только он.
Причём сама Кэрдин чуть ли не самая жёсткая сторонница закона об одном языке. Это притом, что она блестяще владеет всеми кодифицированными и большинством некодифицированных диалектов. Причём Марина именно у Ягр научилась обозначать диалекты не иначе, чем свинячьим хрюканьем. Софи несколько менее резка. Но нельзя сказать — к сожалению или к счастью. В Великом городе есть ещё ещё одна как бы не большая центральноравнинная грэдка, — это Кэретта. В языковом вопросе расхождений между Еггт и Ягр нет. Да и вопроса, в общем-то нет, ибо обе считают — язык один, а по-звериному хрюкать можно что угодно. Основные типографии используют только универсальный шрифт. Региональных языков может быть сколько угодно, государственный может быть только один. И разумеется, только он и может преподаваться.
Притом Софи знает несколько диалектов, а в родных местах Хейс знание центральноравнинного — основной признак образованности. Мать Хейс в своё время потому с дядькой и помирилась. Он слишком много лет в своё время отдал Флоту. По-столичному и разговаривал. На нём же общался с Хейс. Мать считала, девочке с таким говором будет несколько проще в жизни. Так и вышло, но не так как она думала.
Хейс зевает:
— Надеюсь, моя любовь вкусно покушать с умением разговаривать никак не связана.
— Пока нет, но жизнь — штука изменчивая.
— Я с автономистами не общаюсь. Большую часть из них в родных местах просто бы убили, возможно с особой жестокостью. У нас помнят, что мы порождение Империи.
— Ну да, пустили местных на перегной.
— У а нас есть ПЕ, а у вас его нет! — злобно бросает Хейс.
— Во времена завоевания куда более были актуальны многостволки, — смеётся Кэрдин, — да и у тебя фамилия на варианте древнего в переводе на современный — наводчик.
— Не знала, дядька тоже... Но он фамилию подтвердил. Равно как и я.
Софи смеётся.
— Наводчица моя! Очень ты меткая!
— Этому есть уже официальное подтверждение! — смеётся Хейс.
— Пока только испытания успешно пройдены. Боевых у тебя нет.
— Будут и боевые!
— Сордар сказал, — замечает Кэрдин, — он уверен, что с такими представителями КБ боевые обязательно будут.
— Лучше бы он с ней брачный договор заключил, — вздыхает Кэрдин.
— Старые сводники! — фыркает Хейс, — думала, такой род деятельности остался только в нашей глуши.
— Они до сих пор распространён повсеместно, — хмыкает Кэрдин, — только прислушиваются к ним нечасто.
— В Великих домах — особенно, — хмыкает Хейс.
Кэрдин показывает кулак. Хейс — свой. Внешне даже более впечатляющий, но у Ягр куда лучше с применением.
— Девочки, не ссорьтесь, — напоминает о себе Софи.
Обе послушали.
Софи кажется, что экзотическими блюдами она слишком уже сегодня увлеклась. Впрочем, желудок со своими функциями пока справляется и не собираетсия становиться наружным органом. Штатный врач в 'Золотой Звезде' есть, и не один.
Кэрдин бросает с усмешкой:
— Софи, ты бы на этих креветок не налегала. Думаешь они на самом деле дикие западноприорские?
— А что не так, — усмехается Софи.
— А то, что диких наверное уже нет. Большинство из тех, что есть, в хозяйствах разводятся. Вблизи побережья креветок все держат. Зачем диких ловить, когда можно разводить?
— Шуточки у тебя! Я не из тех гурманов, кто отличают животных рождённых в одних регионах, от происходящих из других.
— У тебя обратно ничего не просится? — усмехается Кэрдин. — Вы обе порядком слопали плохо сочетаемых продуктов.
— Организмы крепкие! Не такое выдержим!
— Никого из Ягров никогда не обвиняли в отравлении кого-то из Еггтов. Похоже, у меня есть шанс стать первой.
— Всё в этом мире когда-то случается впервые, — философски констатирует Софи, — да и я думаю, здесь слишком дорожат своей лицензией. Мне уже приносили желудочные препараты. Да и древний метод с двумя пальцами в рот я помню, но время его применять ещё не пришло. Да и, по-моему, отравиться у тебя наивысшие шансы крепким спиртным.
— У меня профессиональная устойчивость, плюс я в молодости самого Императора перепила. Какую жуткую смесь мы тогда пили — не скажу. Специально для этого напитка надо вводить возрастное ограничение 'С тридцати лет'. А вам столько ещё нет. Мне же за тебя оторвут голову в прямом смысле. Мне эта вещь пока ещё на плечах требуется.
— Шуточки е у тебя! У Маришки чувство юмора — твоё.
— Поколениями вместе воюем, — усмехается Яр, — в трёх последних не сложилось, в этом традиция, похоже, возобновится. Скорее всего, благодаря ещё и тебе.
— Я не планирую стать первым Еггтом за несколько поколений, кого в бою убьют. У Марины тоже, думаю, нет таких планов.
— Людям вообще нечасто удаётся себе смерть выбирать. Даже я разок подумывала.
— Что же остановило?
— Я слишком гордая, чтобы сдаваться. Да и с нашими петлицами в плен не брали. Убивали крайне медленно и мучительно. Глумились над трупами. С нашей стороны тоже верхом гуманизма было засунуть в задницу или в рот толовую шашку. Сама я бедренные артерии резала. Кстати, знаешь, кто помогал?
— Зная детали твоей биографии, и то, как ты людей описываешь, рискну предположить, что это был известный автор подростковой литературы Хорт. Он как раз примерно в то время нервное расстройство лечил.
— Ну а я этим методом обошлась, Кэрдин показывает глазами на бутылку. — Младшая меня не сразу узнала после того, как приехала. Но двуногую мразь вывели, чем и горжусь, хотя некоторые и попали в комнаты с мягкими стенами. Слабаки!
— Ты так спокойно об этом говоришь...
— Ты женщина-Еггта, вы по определению крови не боитесь... Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Хотя, надеюсь, мне такими вещами заниматься не придётся.
— Это как повезёт. За фронтовой авиацией не только множество, сбитых. В казнях экипажей уничтоженных машин они тоже засветились. Это временами напоминает довольно увлекательную охоту. Даже с собаками. Принимает участие личный состав всех частей, что в той местности дислоцируются, плюс все местные жители, у кого есть охотничье оружие. В прифронтовых районах большая часть оружия на руках — траншейные дробовики, винтовки и карабины, да штурмовые пистолеты. Живут сбитые экипажи недолго. Ситуация по ту сторону фронта — аналогичная, так что, мой тебе совет — не связывайся с бомбардировочным командованием. Смертники! В условиях тотальной войны.
— Так из Управления командования никто не летает!
— Летают. Притом и там и тут. А если учесть всемирную любовь в бой идти в парадной форме и со всеми наградами, то с небес трофеи иногда знатные падают. И у нас, и у них большая часть погибших высокопоставленных офицеров — лётчики. Южане вообще все экипажи, чьё сбитие подтверждено записывают в погибшие. Причём со всеми льготами членам семей. У нас негласно действует такая же практика. Пленных из этого рода войск на самом деле очень мало. Причём это ко всем видам полков относится. Хотя сама знаешь, большая часть экипажа тяжёлого бомбардировщика — стрелки, а они не причастны к уничтожению местного населения. Так знатно местных расстреливать, как у твоих островных подружек, редко у кого получается. Естественно, ЕИВ со мной делится всеми успехами своих игрушечных девочек. Как-то по-другому не получается их называть, кто заводит собачек, кто — змеек. А вот он — лётчиц, притом на самом желе умеющих летать. Признаюсь, будь вместо них любовницы из островитянок, как у большинства у командиров кораблей и адмиралов, было бы проще.
— С бомбардировочным, значит не связываться, в палубные или амфибии меня Сордар с отцом не пустят. Куда же тогда идти?
— С моим опытом транспортника и старшего пилота у самой себя я тебе скажу — иди в ПВО. Там даже если и собьют, упадёшь над своей территорией. Фронтовая авиация очень быстро стачивается.
— Ещё скажешь, в ПВО полярных районов?
— С точки зрения перспективы посидеть здесь с тобой ещё лет через десять — так было бы лучше всего. Но ты слишком Еггта, так что посоветую ПВО любого прифронтового района, лучше всего — Столичного. Все новинки идут в первую очередь туда. Пилоты все на виду. Наградами не обойдут. Да и с точки зрения популярности — сама знаешь, тяжёлых бомбардировщиков абсолютно все ненавидят. А ты их будешь уничтожать. Твою 'Ведьмочку' уже знают в Столице.
Софи довольно усмехается.
— Тяжёлые машины южан в дальние рейды по-прежнему ходят без прикрытия. 'Не выходит у них каменный цветок' — бросает Кэрдин по-русски, — в просторечии, трёхрядная 'звезда' для дальнего истребителя сопровождения. У реактивных по определению дальность так себе, хотя сейчас делают истребитель схемы утка. Очень скоростной, он, по-моему, не истребитель сопровождения, а перехватчик. Но пока все ходят без прикрытия. Только Тим конструкторам турелей не зря деньги платит. Но пассивной обороны маловато, а с активной у них плоховато. Плюс мы тоже знаем, где бомбы бросать.
— А мне скажете что-нибудь? — замечает Хейс.
Кэрдин усмехается.
— У тебя шансы дожить до конца всего вот этого наилучшие из нас троих. С ближайшего времени будешь сидеть, даже на боевом дежурство, метрами под пятью бетона. Прицельно бить по таким объектам ещё не очень умеют. Хотя учатся, — ты на своей шкуре проверила, — Кэрдин кивает Софи.
— Ты так спокойно про всё про это говоришь...
— Ха! А о чём мне волноваться? Война это в первую очередь про то, кто кого передумает. Это как раз моя основная сфера деятельности. Со стратегическим планированием у нас лучше, это даже они признают. С поддержанием внутренней стабильности я справляюсь неплохо. Стало десятком людоедских прозвищ больше — я к этому уже давно привыкла.
— Прозвищами награждают тебя, а не ты их раздаёшь.
— Я не актриса, чтобы всех волновало мое высокоценное и при при этом абсолютно пустое мнение. Не важно, что я говорю, важно, что делаю. Раз у вредителей не получается свою численность увеличивать, — значит, отлично справляюсь.
— Они совсем без прикрытия летают?
— Не совсем. До линии прожекторных батарей, — кстати, самого большого военно-инженерного сооружения в истории нашей страны — оно есть, правда, в основном из тяжёлых истребителей. Но мы до этой линии практически не атакуем. А дальше они полагаются в основном на пулемёты и высоту. Раньше на большую, теперь на малую и сверхмалую, ну да ты с этим сталкивалась. Всё больше применяют планирующие бомбы. Правда, с ними вылезает фактор цены. Равно, как и с вашими ракетами. — кивает в сторону Хейс.
— Как говорится, 'мирное небо — наша профессия', — усмехается та.
— Они в последнее время вернулись к проектам носимых бомбардировщиками истребителей сопровождения. Дошло до фронтовых испытаний.
— У нас тоже занимаются таким.
— То я не знаю! — хмыкает министр. — Как по мне — эффективность сомнительна. Нагрузка машин падает. Прицепиться обратно удаётся не всегда. Дальность очень маленькая. Я не уверена, что у них найдётся такое число смертников для истребительных эскадр. Те более для многих носителей, каждый вылет будет билетом в один конец.
— С дирижаблей же использовали подвесные истребители.
— Тогда скорости были не те, да и боевого применения фактически не было. Разведка в тех условиях не считается. Я, скорее, верю в их конструкторов и что тяжёлый мотор у них в итоге выйдет. Хотя бы тупо скопируют нашу 'звезду'.
— Что-то пока не выходит.
— Культура производства не та. Я этим вопросом раньше занималась. Больше надо вкладывать в повышение образовательного уровня широких слоёв населения и в подготовку квалифицированных рабочих в частности. Сейчас многое делается, но тут складываются усилия нескольких поколений. Качество машин у нас до сих пор выше. Массовость — сопоставима. Почти уверена — опытные образцы у них уже есть, проблема именно с запуском в массовую серию. Вот и приходится баловаться в игрушечные самолётики, чтобы хоть как-то решить проблемы. В не очень образованном личном составе есть и положительная сторона — гораздо проще набирать бойцов, готовых пожертвовать собой. Но даже в подготовку таких, особенно в авиации надо вкладывать определённые ресурсы. 'Смерть за Императора', конечно почётна, но жизнь одна, а миррены в массе своей те ещё эгоисты. Кого проще всего увлечь идеей героической гибели, те, как правило относятся либо к крайне малообразованным, когда самки всегда воспроизведут любое количество, либо, наоборот к лицам с блестящим образованием, в чью подготовку вложено слишком много, чтобы они сгорали как спички под огнём таких как ты. И образованных, и знающих куда и зачем пошли, чья жизнь с войной не кончится, всё остальное будет после.
