— Джерри, ты что, умеешь превращать пиво в виски? — Том едва не поперхнулся. — Вот уж тут точно все на уши встанут! И вообще, я, конечно, кинул на наш столик глушилку, но голос повышать не надо. Могут заметить...
Сами по себе трое солдат-отпускников в баре могли бы заинтересовать разве что военную полицию, а вот бурная, но молчаливая дискуссия неизбежно привлечёт такое внимание, что никакие чары не помогут... А Том вообще не хотел лишний раз колдовать. Не хватало ещё спугнуть Видаля...
— В общем, — подвёл итог и беседе, и пиву Джерри, — пора возвращаться. Доложим, как есть, а там уж начальству виднее.
— И то верно, — согласился Том, снимая защиту. — Поехали.
Англичанин, выпивший пинту пива, абсолютно трезв... Тем более — в пустыне, где никто не станет гоняться даже за откровенно пьяными мотоциклистами. Некому...
Тома это вполне устраивало — можно было до предела разогнать машину, позволить ветру вынести из головы всё лишнее. Медитация — или возможность сосредоточиться на главном.
Видаль.
Прюэтт, разумеется, предпочтёт кинжал — значит, придётся выслеживать всем отрядом, рассыпавшись по городу. Прятать не только лица, но и мысли... Непростая задача даже для мага — вряд ли проще, чем обмануть шестихвостую. Нужны маскирующие амулеты... но их нет. Зато есть пергамент и чернила — и руны. Должно сработать...
— В самом лучшем случае их хватит на несколько часов, — сказал Прюэтт, выслушав идею Тома. — А скорее, вообще ничего не выйдет... Но попробовать можно — всё равно ничего не теряем...
Том и сам не был на сто процентов уверен в результате — но попробовать стоило. Конечно, кусок пергамента с рунами ну очень отдалённо похож на печать-офуда, и долго магию не удержит... Но долго и не требуется — хватит и пары часов. Вот только что использовать?
Отрезав полоску пергамента, Том задумчиво погрыз перо и вывел на пергаменте первую руну. Раз уж речь идёт о людях, то, пожалуй, перевёрнутая Манназ пойдёт... И Ансуз — тоже перевёрнутая, ведь известия как раз и не нужны. И замкнуть — Перт, пожалуй, подойдёт. Теперь осталось только напитать поделку магией...
Как ни странно, эта штука работала. Том даже аппарировал в Иерусалим и прошёлся по базару — амулет исправно отводил глаза, хотя магию терял безобразно. Сутки, не больше — но этого хватит.
Вернувшись, Том продемонстрировал результаты своих экспериментов Прюэтту. Прюэтт оценил — продемонстрировав при этом отличное знание окопного жаргона. Том, в общем-то, был согласен с майорским мнением, но ничего более пристойного у отряда не было...
На следующий день отряд в полном составе рассыпался по Иерусалиму, наблюдая за целью. Шансы невелики, но они и завтра будут не больше.
По правилам требовалось хотя бы дня три наблюдения за целью, тщательного изучения распорядка дня и подготовки ловушек... Но на всё оставалось только пять дней — в субботу каббалист уж точно не высунется из дома, а в воскресенье их неделя заканчивается.
Спешка ещё ни разу не привела ни к чему хорошему, многократно увеличивая риск, но... кто рискует — побеждает, не так ли?
Первый день охоты не принёс успеха — добыча оказалась слишком осторожной. Тем не менее, амулеты работали, и Джерри почти удалось подобраться... Почти — а значит, это возможно. Впрочем, даже если и невозможно — SAS для того и создана, чтобы делать невозможное...
Том стоял у палатки, курил, разглядывал звёздное небо и перебирал в памяти прошедший день. В особенности — упущенный шанс...
Не вина Джерри, что его оттёр какой-то идиот — иногда обстоятельства сильнее человека. Тем не менее, обстоятельства можно обернуть себе на пользу, и Феликс Фелицис для этого совершенно не требуется — только немного ума и фантазии, чтобы уметь сымпровизировать... Ну и немного везения, конечно, не повредит, но полагаться на одну удачу глупо.
В принципе, всё, что требуется — создать суматоху, а толпа соберётся сама. Остальное уже не сложно, если не тупить — а тупить их всех отучили давно и надёжно...
Докурив, Том отбросил окурок, на лету испепелил его и забрался в палатку.
День прошёл так же уныло и безрезультатно, как и предыдущий. Спина Леона Видаля маячила в нескольких метрах впереди, ещё десяток минут — и он будет дома, прохожих немало, но на полноценную толпу не хватает... Том отдался потоку событий, плывя по течению, и только поэтому успел среагировать, когда на перекрёстке одновременно оказались побитый жизнью "Виллис", Видаль и тащивший телегу осёл.
Получивший Конфундус осёл замер посреди улицы, джип, толком не успевший затормозить, впечатался в повозку, а водитель заорал: "Шлемазл!"
Разумеется, перекрёсток немедленно заполнился зеваками, привлечёнными нарастающим скандалом, возникла пробка, застрявшие водители выражали своё возмущение гудками и бранью...
Разумеется, Видаль свернул в сторону, пытаясь обойти толпу. Том наугад выпустил жалящее, добившись возмущённого женского взвизга, проскользнул по краю толпы и всадил кинжал между рёбрами каббалиста.
Семь дюймов отличной стали легко прошли кожу, мышцы и плевру, острие дотянулось до сердца — и спустя несколько секунд один из опаснейших тёмных магов Европы был мёртв. Поспешно затолкав пергамент с рунами в карман мертвецу, Том ввинтился в толпу, выбросил свой пергамент, попался на глаза полицейским, растащившим драчунов, и не спеша отправился к дому Видаля.
Дом горел. Пока что пламя толком не разгорелось, но защита уже отключилась... Может, рискнуть? Вырвавшееся из окон пламя заставило отказаться от этой мысли. Даже мёртвым Леон Видаль не собирался расставаться со своими тайнами...
Что ж, больше им здесь делать нечего. Закурив, Том засунул руки в карманы и пошёл к месту сбора — аппарировать не было ни смысла, ни желания.
— Задание выполнено, — доложил Том. — К сожалению, обследовать дом объекта не удалось — он уничтожен пожаром.
— Попытка проникновения?
— Не наша, даже если и была, — ответил Том. — Полагаю, в защите имелся механизм самоуничтожения, сработавший после смерти объекта.
— Что ж, это было ожидаемо, — Прюэтт взглянул на часы. — Ну что, джентльмены, возвращаемся...
— Не люблю я всю эту мистику... — проворчал Джерри. — Правда, так оно быстрее и зениток нет...
Задерживаться дольше необходимого Прюэтт не собирался. Пять минут на сборы, два заклинания — и следы лагеря исчезли полностью.
— Одна минута, — Прюэтт развернул верёвку-портключ. — Точка прибытия — база.
Том взялся за верёвку, глубоко вдохнул и напряг ноги.
Рывок, мир вокруг свернулся и развернулся с хлопком, пол ударил в подошвы — они на базе.
— Что ж, джентльмены, жду ваших отчётов — как раз хватит времени — и свободны. Завтра заканчиваем с трофейными парашютами, так что как раз и поупражняетесь в бумагомарании...
Под треск пишущей машинки получалось думать только о бюрократии. О военной бюрократии, которая была куда страшнее самой чёрной магии...
В общем-то, в необходимости отчётов после боя Том не сомневался — без этого просто невозможно было бы понять, что и как произошло. Но вот форма... Столкновение канцелярского образа мыслей с армейским порождало иной раз настоящих лингвистических монстров. Впрочем, Оуэн однажды выдал рапорт в стихах — и вот это, с учётом отсутствия у него поэтического дара, было по-настоящему страшно...
Сам Том, разумеется, таким не страдал, используя в отчётах максимально точные и однозначные формулировки — но от претензий начальства это обычно не спасало. Придираться к каждой запятой — дело несложное, он и сам это умел...
Много времени отчёт не занял, и, сдав его Прюэтту, Том отправился в бывшее крыло прислуги, ныне — казарму. Наверняка там творилось какое-нибудь безобразие... Просто потому, что предоставленный самому себе солдат есть разрушительная стихийная сила.
Но, как ни странно, солдаты не пьянствовали, не дрались, не притащили проституток, не отправились в самоволку и даже не играли в карты. Солдаты притащили из гостиной радиограм и теперь пытались его наладить — вернее, наладить пытался радист, а все остальные столпились вокруг, таращились на него и задавали дурацкие вопросы. Радист в ответ рычал и предлагал отправиться погулять — каждый раз по новому маршруту, да так, что некоторые обороты Том решил взять на вооружение.
По большому счёту, безобразием это не было, но ведь профилактика лучше лечения?..
— Разойтись! Вам тут что, голую Вивьен Ли показывают?!
— Никак нет, сэр!
— Тогда заткнитесь и не мешайте Роулингу работать, если хотите получить это грёбаное радио!
— Так точно, сэр!
Развернувшись, Том вышел из комнаты — вот теперь можно было с чистой совестью идти домой, благо, и время пришло...
— Я дома! — Том захлопнул дверь, бросил вещмешок на пол и обнял Глинду.
Дома... У него никогда не было дома — даже Хогвартс на самом деле был чужим. Не было — но это уже в прошлом. Он дома, с любимой — и это, на самом деле, единственное, что имеет значение...
— Ты вернулся, — улыбнулась Глинда, прижавшись к Тому.
— Мне ведь есть, куда возвращаться...
12. Futureal
Элджернон Нотт-старший поднялся и протянул руку.
— Рад познакомиться, мистер Риддл, — произнёс он. — Наслышан...
— Взаимно, мистер Нотт. Ваш племянник частенько ссылается на вас.
— Да, с Элом у нас отношения едва ли не лучше, чем с родителями... Впрочем, полагаю, нам стоит перейти к делам. Вино какой страны вы предпочитаете в это время суток?
— Доверяю вашему вкусу, мистер Нотт, — Том извлёк портсигар. — Не возражаете?..
— Нет, конечно, — отмахнулся Нотт. — Надеюсь, вы не против портвейна?
Разумеется, Том не был против — как и всякий солдат, он был согласен на любую выпивку. Устроившись в кресле, Том пригубил вино, затянулся и внимательно посмотрел на Нотта.
— Что ж, не будем тратить время впустую, — Нотт неспешно раскуривал сигару. — Как вы, несомненно, знаете, ЗОТИ в Хогвартсе сейчас преподаётся из рук вон плохо. Конечно, тот задел, что оставила Галатея, пока ещё позволяет удержать ситуацию в приемлемом состоянии, но этого хватит ещё на год-два, не больше... Попечительский совет неоднократно требовал заменить Блэквуда, но каждый раз Диппет заявлял, что другой кандидатуры у нас нет, и отказывал нам. А между тем, всё лето Блэквуд пребывал в запое и продолжает пьянство даже в школе...
— И вы предлагаете мне занять это место? — Том аккуратно стряхнул пепел с сигареты. — Боюсь, Диппету это очень сильно не понравится... Да и Дамблдор не придёт в восторг.
— Диппету придётся смириться, — взмахнул сигарой Нотт. — Если Блэквуд уйдёт в запой — то ещё до конца года, если всё-таки удержится — его уволят летом. И вот тут появляется сильный волшебник с огромным практическим опытом...
— Что ж, вполне разумный план... — Том затянулся. — Но в чём ваша выгода?
— Признаю честно — мне не нравятся идеи Дамблдора, но кое в чём он, к сожалению, прав. Я не считаю, что маглорождённые нуждаются в каких-то особых правах, но при нынешнем положении дел у них просто нет стимула оставаться в магическом мире... А свежая кровь нам необходима. В этом плане ваши взгляды, хотя и несколько идеалистичные, всё же выглядят более разумными, чем идеи Дамблдора.
— Мои взгляды, мистер Нотт, основаны на богатом практическом опыте, — Том раздавил окурок в пепельнице и снова закурил. — И этот опыт весьма однозначно свидетельствует: политика, за которую выступают двадцать восемь семейств, приведёт к катастрофе. Конец может быть медленным и мучительным, а может — быстрым и кровавым, но он неизбежен. В самом лучшем случае нас ждёт гражданская война, в которой победят маглорождённые, в худшем — маглы нас сметут...
— Право, Том...
— Докторфаустштрассе.
Нотт резко поскучнел — воспоминания Тома он определённо видел, и столь же определённо впечатлился.
— Итак, мы с вами сходимся в том, что магическое общество поражено стагнацией, и никакой встряской этого не изменить, — сменил он тему. — Скажите, Том, каким вам видится выход из этого положения?
— Что ж, как вы и сами заметили, у маглорождённых не просто нет стимула оставаться в магическом мире — у них есть весьма веские основания этого не делать. Людям, знаете ли, не нравится, когда из них делают бесправный скот... При этом большинство чистокровных совершенно не интересуется ничем, кроме своего ближайшего окружения, а маглами вообще пренебрегает — но это смертельно опасно. Наука и техника маглов развиваются с такой скоростью, что, по моим подсчётам, в течение ста-ста пятидесяти лет полностью превзойдут все наши возможности, — Том затянулся, предоставив собеседнику возможность высказаться, но Нотт промолчал.
— Теряя маглорождённых и немалую часть полукровок, мы теряем не только новую кровь, но и новые идеи, — продолжил Том, — а это едва ли не страшнее. В совокупности эти два фактора и привели наше общество в его нынешнее состояние... И решение этой проблемы совершенно очевидно, хотя для многих признать это крайне болезненно.
— Маглорождённые совершенно игнорируют традиции магического мира, а это, согласитесь, как минимум, невежливо...
— Не игнорируют, — прищурился Том. — Не знают — и чья в этом вина? Кроме того, давайте уж говорить честно — эти традиции в большинстве своём мертвы, давно и безнадёжно. С другой стороны, не следует с гриффиндорской бескомпромиссностью отбрасывать их все и сразу — это почти гарантировано разрушит общество. Нет, от отживших своё традиций необходимо избавляться — вспомним не столь давнюю реформу законодательства — но при этом важно не задеть то, что действительно необходимо... И начать, на мой взгляд, следует с Хогвартса — во-первых, сделать обязательным магловедение — и актуальным, а то самые свежие данные у нас были десятилетней давности, а во-вторых, ввести обязательным предметом изучение культуры магического мира. Тут, кстати, и чистокровные дети узнают много интересного...
Том раздавил в пепельнице окурок и поднял бокал, изучая вино. Нотт, с удивлением разглядывая остаток сигары, произнёс:
— Знаете, ваша последняя мысль, при всей её очевидности, никогда не приходила мне в голову... А ведь это могло бы решить многие проблемы... Просто удивительно, как об этом никто не подумал!
— Я слышал её добрый десяток раз, Элджернон,— покачал головой Том, — но ведь "тупые грязнокровки" по определению не могут сказать ничего осмысленного... Это именно то, о чём я говорил в начале нашей беседы — врождённый расизм, абсолютная уверенность в своём превосходстве по праву рождения над "низшими" существами. Скажите, Элджернон, вам приходилось иметь дело с Гонтами?
— Не имел чести — они всегда были затворниками... Но, если судить по вам, они были сильными волшебниками?
— Они были нищими слабаками и дегенератами, — ответил Том. — Я застал в живых только Морфина, так что в остальном вынужден полагаться на его воспоминания... Кстати, хотите добрый совет? Не пытайтесь лезть в мозги олигофрену — это крайне неприятно и небезопасно... А Морфин именно олигофреном и был, да и остальные немногим лучше — не говоря уже о том, что дети Марволо были, похоже, от его сестры. Но кровь — чище некуда...
