Призрачный бал

У самого порога Захар снял единственный сапог и швырнул в цветущий куст чубушника, ему показалось невежливым входить в знатный дом в одном сапоге, уж лучше босиком.

— Вернулся, значит, — граф посмотрел на босые Захаровы ноги, — хорошо.

Захар не понимал, что от него требуется, и уже начал сомневаться в правильности своего решения. И чего он испугался, как мальчишка? Не разобрался, а сразу наутек бросился. Граф еще заладил "вернулся да вернулся", сам ведь намедни сказал, что Захар ему подходит в охранники. А теперь глаза рыбьи таращит.

Захар еще вчера Степанычу признался, что больше не хочет с артистами колесить и пришел отпроситься на вольные хлеба. Долго не мог перейти к самому главному, но потом язык сам все выдал, мол, Варвару с собой заберу в барскую усадьбу. Графу Захар сказал, что придет не один, а с невестой. Воронцов пообещал и ей местечко подыскать.

Степаныч, старый черт, долго не соглашался, говорил, что с Варвары барыш хороший идет, больно ее танцы народ любит. Обещался ночь подумать, а там и ответ дать.

Если бы Захар только знал, что нет у них той ночи, взял бы девушку в охапку да утащил бы, хоть в усадьбу, хоть в лес. Только сделанного не воротишь. Варвара свою судьбу приняла — ведьмой стала. В невесты к самому Сатане подалась. Что же ей старуха посулила, если она, не раздумывая, в черный омут кинулась? Неужели так его, Захара, не любит, что даже душу свою бессмертную выменяла, только бы с ним не быть?

Нет, к Степанычу он не вернется, там все о ней напоминает. Заработает денег в хозяйском доме да и уедет подальше. Туда, где его никто не знает и сердце больше не потревожит. А прогонит граф, так и в петлю не страшно отправиться. Все одно — жизнь его кончена.

— Где же невеста твоя? — спросил тогда граф. Захар ведь сам говорил, что не один заявится. А тут ему как кол в грудь вбили. Дыхание враз оборвалось.

— Нету ее больше. Один я, барин.

— Ну, один, так один, — легко согласился тот. — До вечера отдыхай, а потом расскажу, какая от тебя служба потребуется.

Не думал Захар, что он, детина здоровенный, будет вздыхать, что кисейная барышня. Воспоминания рухнули на него тяжеленной горой, и никак их с себя не сбросишь.

А лошадка послушно торопилась вперед, направляемая кучером Фролкой. Мимо проплыл дом старосты, где они с Варей ночь провели. Как она к нему тогда прижималась, прячась от кошмара привидевшегося! Захар ни за что не хотел ее отпускать. Тоненькая тростиночка, Варя, дрожала и всхлипывала, а он едва сдерживался, чтобы не впиться в ее губы. Внутри все кипело и выворачивалось наизнанку, а приходилось держаться.

— Фрол, давай-ка притормози, дальше я пешком пройдусь. Можешь пока погулять. Понадобишься, я тебя разыщу.

— Вот спасибочки! — обрадовался парень. — Сам попросить хотел. У меня тут невеста живет, хоть повидаюсь.

Фрол махнул рукой в сторону лепившихся у реки домиков, но Захар даже не посмотрел туда, его мысли были заняты совсем другим. Он совершенно не представлял, что станет говорить Варваре при встрече. Впустит ли она его на порог? Захочет ли увидеть?

Захар и сам не заметил, как оказался у одиноко стоявшего печально знакомого дома. Все мысли тут же выскочили из головы, точно заяц, освобожденный из капкана.

Варвара стояла к нему спиной и, словно почувствовав взгляд, обернулась, вытерла рукавом лоб и убрала в сторону непослушную рыжую прядь.

Она изменилась.

Русалочьи глаза теперь смотрели не насмешливо, а словно изучая. Взгляд стал тяжелым, проникающим куда-то глубоко, куда обычному человеку ни за что не пробраться. Осанка из нескладной девичьей стала уверенной и грациозной. Степаныч сказал бы сейчас, что Варвара похожа на царицу.

Одно лишь осталось неизменно. Задорный пламень волос все так же отливал на солнце медью, а на бледном личике с раскрасневшимися от работы щеками пестрели веснушки.

Захар стянул с головы шапку. Бледное сентябрьское солнце вдруг показалось ему невыносимо жарким. Сейчас она прогонит его, и придется возвращаться в усадьбу ни с чем. Но даже если граф велит Захара сечь до смерти, он умрет счастливым. Как он мог думать все это время, что сумеет забыть свою голубку? Да хоть на край земли сбеги, от любви не укроешься.

Стоит она перед ним, а сердце в груди колотится так, что вот-вот выскочит. Взять бы ее в охапку и унести из этого чертового места. Чтобы никто их больше не нашел и не потревожил.

— Я знала, что ты придешь. — Голос любимой прозвучал колокольчиком, но все же Захарка вздрогнул от неожиданности. — Сон я видела.

Варя подошла к бадейке с водой, ополоснула руки. Уже на крыльце обернулась на мнущегося за калиткой Захара.

— Что, боишься ведьмы? — Она невесело усмехнулась. — Как надоест истуканом торчать, заходи, чаем тебя напою.

Об ноги Захара кто-то потерся. Он опустил голову и увидел жирного кота. Черный, что зимняя ночь, и наглый, как легион чертей. Зыркает на него глазами-блюдцами, мол, чего надобно: проходи или проваливай. Захар легонько отпихнул животину, на что тот выпустил когти и вздыбил шерсть, но нападать не стал, понимал, что силы не равны. Боднул лохматой башкой калитку и не спеша поплелся к дому, обернувшись у самого порога. Поддел лапой дверь и шмыгнул внутрь.

Захар решился и пошел следом.

Варвара споро накрывала на стол. Захар понял: ничего она не выдумала, на самом деле ждала. Вон и пирогов его любимых напекла. С капустой.

Ели молча. Захар все никак не мог начать разговор, исподлобья поглядывая на Варвару, а она лукаво улыбалась. Точно и не были они в разлуке, а только вчера разошлись и теперь вот снова свиделись.

— Наелся, — не спрашивала, а утверждала Варвара, отодвигая от Захара, пустую миску. — Тогда рассказывай, зачем пожаловал.

Она говорила с ним так, точно он деревенский мужик, который пришел к ней немочь лечить. Неужели забыла, как он ее от целого мира защитить старался? Перед Степанычем выгораживал, когда тот за шалости ругал. Ведь знает, что любит ее Захар больше жизни, а нарочно на расстоянии держит. А раз так, значит, и он будет тем же отвечать.

— Сама сказала, что во сне меня видела. Неужто не рассмотрела, зачем приду?

Захар из всех сил старался не показать, как ему горько и обидно, что она вот так с ним. Потому и нагрубил.

— Ты ко мне пришел, я не звала. Не хочешь говорить, так и мне это без надобности. — В голосе едва слышное раздражение. — Дверь знаешь где, держать не стану.

Захар сжал кулаки. Ну за что она с ним так? Ведь не обижал он ее никогда. Хвостом по пятам бегал да в рот заглядывал. Неужели заслужил этот лютый холод?

Он встал во весь рост, едва не уперевшись макушкой в потолок, и уже хотел уйти, когда услышал тихое:

— Постой. Вот всегда ты таким был. Чуть что не по-твоему — вскочил и бежать. Говори, что стряслось, я пока со стола уберу.

Наваждение растаяло, и он увидел прежнюю Варвару. Успокоившись, Захар рассказал о цели визита. Варя слушала его внимательно, ни разу не перебив. Когда он закончил, немного помолчала, словно задумавшись, а потом выдала:

— Аглая мне говорила, что нельзя отказывать, если кто обратиться. Ты ступай пока, кучера своего поищи, а я соберу кое-чего, тогда и отправимся.

Захар не успел ответить. За окном громыхнуло так, что кот, испугавшись, страшно заорал и одним прыжком влетел на печку, где и затих. По крыше застучали мелкой дробью градины, из открытого окна потянуло прохладой и запахом грозы. В доме сразу стало темно, словно вдруг опустился вечер. А ведь только что не было и облачка в прозрачном осеннем небе. С чего вдруг гроза?

Снаружи ветер гнул деревья, норовя вырвать их с корнем. Небо прорезали яркие всполохи молний.

Варя запалила свечу и поставила на стол. С печки сверкнул глазищами кот, но спускаться не решился.

— Обычная гроза, — тихо сказала Варя, словно оправдываясь. — Пошумит и перестанет. Не в поле застала, и хорошо. А в доме бояться нечего.

Захар согласно кивнул. Странно, но он радовался этой буре. Уходить от Варвары не хотелось, как бы она не старалась его задеть. Он бы и вовсе хотел, чтобы непогода подольше не кончалась. Пусть себе грохочет.

Буря успокоилась только глубокой ночью. Захар посчитал, что Фрол уже давно спит, а пешком добираться до усадьбы ему не с руки. Один бы пошел, так ведь Варвару нужно с собой забрать.

Девушка спала, сидя за столом, подложив руки под голову. На печи, пригревшись, громко мурлыкал кот. Он не боялся за свою хозяйку. Этот великан ее не обидит, а значит, можно и подремать.

Сон к Захару не спешил, и он решил выйти во двор подышать ночным воздухом. Только сначала нужно было перенести Варвару на кровать. А то проснется утром и будет спиной мается, вон согнулась в три погибели.

Он расстелил постель, подошел к столу и бережно подхватил девушку на руки. Горячее ото сна тело прильнуло к его широкой груди. Варвара не проснулась, только пробормотала что-то и крепче прижалась к Захару. Лунный свет пролился на ее личико, и Захар залюбовался милыми чертами. Курносый носик, украшенный веснушками, белоснежная фарфоровая кожа.

Не удержавшись, Захар едва коснулся губами Вариных губ. Русалочьи глазищи тут же распахнулись и уставились на него. Захар испугался, что сейчас она закричит, а потом выставит его за порог. Теперь уже точно навсегда. Выдержать ее взгляд было непросто: в висках стучало и ухало, ноги начали подкашиваться. Варвара молчала и прожигала его взглядом. Он хотел что-то сказать, как-то оправдаться, но в следующий миг произошло то, чего Захар не ожидал. Варина рука настойчиво скользнула по его шее, и вот уже ее лицо так близко, что можно ощутить горячее дыхание на коже и огонь губ. Он не понял, как Варя ужом выскользнула из его рук и принялась наступать, опаляя поцелуями, до тех пор, пока позади Захара не выросла преградой кровать. Не удержавшись, он рухнул на нее, а Варвара тут же оседлала гостя, немыслимыми ласками сил лишая. Как со страстью колдовской справиться, ежели руки да губы любимой сладостной сетью опутали? Да и надо ли?

В нетерпении Захар подмял под себя Варю, накрыл могучим телом, и ночная тьма зажглась сотнями ярчайших солнц.

__________________

Лиза слышала разговор Макса с толстухой весь до последнего слова. Что именно она хотела услышать, девушка сказать затруднялась, наверное, узнать, что за тайны скрывает Верзила. А ведь наверняка скрывает! Вот зачем ему аукцион, если потенциальный покупатель уже есть? Зачем вести себя с ними так, словно он царь и бог, будто нарываясь на ссору? Но хуже всего то, что она не знает планы отца! Сперва он говорит, что не хочет покупать этот дом, потом, что пересмотрел свои желания.

Одно радует из всего этого длинного и сумасшедшего дня — она осталась! Как и хотела. И природа ей в этом будто помогла. Конечно, Лиза не хотела, чтобы пострадал любимый папин джип... да и застревать она здесь тоже не хотела. Но уехать, после того как девушка видела еще один призрак? Ну уж нет! Это доказательство того, что она не больна! Она просто владеет особым даром! И больше она не позволит ни отцу, ни кому бы то ни было вмешиваться в свою жизнь.

Она уже стала умнее, и никто не дождется от нее правды. Хотите правду, господа психиатры? Ну так получайте: призраков не существует! Переселения душ — да ни боже мой! Перерождения — полный бред!

Лиза услышала, как хлопнула дверь, по коридору прошелестели быстрые шаги и все стихло. К несчастью каменные стены глушили все звуки, и как она ни прислушивалась, не услышала ничего.

Жаль. Придется вызвать Верзилу на серьезный разговор и, конечно же, без отца. Нужно объяснить ему, что дом нужен ей и только ей, и договориться. Она знает, что этот тип нуждается в деньгах, а значит, нужно дать их ему как можно больше!

Так, размышляя, Лиза зажгла свечи во всех подсвечниках, какие нашла. Хотя в комнате было целых четыре окна, но из-за разбушевавшейся грозы казалось, будто наступил вечер. Огромная кровать из темного дерева и стоявший за ней высокий шкаф заставили девушку поежиться. Мелькнула по-детски наивная мысль, а не прячется ли кто-нибудь в этом черном исполине?

Но паника прошла, едва она заинтересовалась картинами, развешенными на беленых стенах. Взяв подсвечник, Лиза принялась обходить комнату, разглядывая полотна. Пасторальные зарисовки ее не впечатлили, но вот портреты... Особенно заинтересовали портреты седовласого, хотя и довольно молодого, мужчины со шрамом, пересекающим щеку и часть лба, и висевший рядом с ним портрет девушки.

Хм... Лиза пригляделась, пытаясь разглядеть в полумраке ее миловидный облик. Довольно знакомая внешность... Словно смотришь на фото актрисы и не можешь вспомнить, в каком фильме ты ее видел... А мужчина... Она помнит этот шрам! А еще у него были такие выразительные, живые глаза, что Лиза несколько минут плясала у портрета, пытаясь спрятаться от его внимательного взгляда. Седовласый будто следил за ней.

Старомодные наряды подтверждали их сходство с театральными актерами. Вот интересно, а это предки Макса? Наверняка. Хотя он вряд ли знает, кто они такие.

Неподалеку от шкафа Лиза обнаружила еще одну дверь, прячущую за собой отделанную светлым кафелем комнату удобств, в которой с наслаждением полюбовалась на глубокую белоснежную ванну, стоявшую на чугунных львиных лапах. На полочках стопкой лежали полотенца, а на крючке висели два махровых в клеточку халата.

Решив не тратить бездарно время, она поставила на полочку подсвечник, крутанула массивный вентиль, включая горячую воду, и, раздевшись, с наслаждением погрузилась в ванну.

Сколько она нежилась, Лиза не знала. Блики света от свечи плясали по стенам, унося девушку далеко-далеко от проблем, от неуверенности и боли, от нечаянной радости, а перед глазами стояло лицо со шрамом, рождая где-то в глубинах души смешанные чувства тревоги и ужаса.