========== Глава 16. Высадка на Ферос. Часть 2. ==========
Рекс удовлетворенно рыкал, стреляя из дробовика или пулемета очередного гета или уничтожая из пушки очередной танк. Он просто делал свою работу, пусть теперь и не нужно ему было скрываться, красться, убивать ножом или удавкой. Каждый выстрел музыкой отдавался в его сознании — он ощущал свою полезность, свою ценность, свою важность. Странно, но он признал не только главенство, но и высокий уровень подготовки Шепарда, как воина. Человек, конечно, был достаточно хрупок по сравнению с кроганом, но в нем во время боя просыпался просто вулкан.
А когда он говорил с Тали... Этот суровый капитан, способный одним ударом отправить гета-пехотинца в их гетский ад или рай... Излучал такое участие, такое понимание, такую нежность... Что у Рекса начинали свербить не пальцы, а глаза и кроган старался отвернуть лицо в тень. Он, жестокий убийца, приученный не давать волю эмоциям и чувствам... Он буквально начинал плавиться, если чувствовал на себе мягкий, заинтересованный взгляд этой кварианки... Умеет же Шепард находить себе компаньонов. Ну что эта кварианка, казалось бы представляет из себя — ткни ее кроган пальцем, рыкни на нее посильнее — и она окончит свое бренное существование. Она даже еще более хрупка, чем Шепард-капитан. Она так не похожа на женщин-кроганок. Да что там, она на них совершенно не похожа. Да, она имеет дробовик и, как смог убедиться Рекс, весьма профессионально с ним обращается... Но в ней было что-то такое, чему у Рекса, не привыкшего размышлять о подобном... Не находилось даже названия. Что-то, заставлявшее его, крогана-убийцу, быть готовым в любой момент заслонить ее, Тали Зору. От любой опасности. Не дать ей даже увидеть эту опасность. Не дать ее ощутить, почувствовать. Успеть заслонить.
Он, привыкший рыкать и давить физически, если уж не получалось, не было возможности задавить мощью оружия, чувствовал, что давить на Тали... На нее, принадлежащую к народу, за которым по пятам следовала слава галактических попрошаек и воришек... Он не мог. Не потому, что не хотел, не потому что у него не было возможности... Он просто не мог. Сам не понимая почему.
Он подумал, когда принимал решение присоединиться к Шепарду, что будет единственным, не принадлежащим к людской расе членом экипажа корабля этого капитана. И вдруг он видит на борту фрегата... кварианку... А потом — видит турианца. И, наконец, видит... азари. И все они... как же это сумел капитан... очень скоро... чувствуют себя весьма комфортно на борту этого человеческого корабля... И капитан не оставил их своим вниманием. Он взял себе, вероятно, за правило, самому приходить к любому из членов его... Рекс опасался даже произнести про себя это слово... команды. Не экипажа, не этих людей, на обязанности которых было обеспечение работоспособности и боеспособности фрегата... Команды... Команды этого капитана. Приходить не как начальник, который только и умеет, что цедить сквозь зубы распоряжения и раздавать зуботычины за их вроде как неточное или неполное исполнение. Приходить, как собеседник, как личность, готовая выслушать, ощутить и понять другую... личность.
На кроганских кораблях такого не было. Там все решалось проще — постоянными поединками. Никто столько не говорил, никто столько друг друга не слышал. Дал в лоб — и все, проблема решена: либо ты лежишь, либо твой... оппонент. И к главе клана так просто не подойдешь — охранники быстро развернут. Только если вызовет... А если вызывает — то не поговорить, не выслушать мнение подчиненного. Отдать приказ или принять трофеи и отчет... о проделанной работе... Так, кажется, говорят люди. — думал Рекс, отстреливая очередной шагающий танк. — А тут этот капитан, этот человек сам спускается в трюм... Без оружия, без брони... И идет и говорит с турианцем... Долго говорит. И турианец, бывший офицер СБЦ, в котором Рекс сразу признал нарушителя любых мыслимых правил и протоколов, соглашается с Шепардом... Соглашается, что как бы там ни было, но правила нужны, важны, необходимы для... Для многого чего. Соглашается не внешне... Даже при всей своей толстокожести Рекс смог ощутить, наблюдая за разговором Шепарда и Гарруса, что турианец соглашался внутренне. И не испытывал при этом ни малейшего желания покинуть борт этого корабля...
А когда Шепард подошел к нему, крогану Рексу... И попросил рассказать что-нибудь о кроганах, об их жизни, об их истории как народа... Рексу пришлось попытаться скрыть свое изумление за ширмой непонимания, чтобы иметь время для того, чтобы поточнее разобраться в своих ощущениях. Человек... Слабый земной человек видел в нем не гору мускулов и брони... Не убийцу, которого надо было сдать хотя бы тому бывшему эсбецешнику как нарушителя закона... Человек видел в нем, крогане, личность. И интересовался не дежурной исторической справкой, а его мнением, его, Рекса, пониманием, восприятием. — Руки Рекса механически делали свою работу, пальцы нажимали на сенсоры управления пушкой, переключали режимы. Глаза находили очередную цель, а память снова возвращала крогана в трюм фрегата... Стоящий перед ним капитан корабля слушал его, Рекса, краткий рассказ о Тучанке и ее народе... Человек убедил его своим... отношением... Столько слов Рекс произносил за один раз... очень и очень редко. И говоря о Тучанке, о кроганах, Рекс ощущал, что это — не последний разговор с капитаном, не последнее такое... общение. Ему очень хотелось верить, что не последние.
Человек... поблагодарил его за рассказ, пусть он и был даже на взгляд Рекса, очень краток и неполон. Поблагодарил без приторности, без лести, без издевательства. Поблагодарил и отошел, понимая, что ему, Рексу, надо побыть одному. Побыть наедине с самим собой не потому, что он, капитан, обидел его. А потому, что Шепард, как понял Рекс, видел, что рассказывая о своей планете и своем народе кроган впервые может быть, глубоко задумался о том, что составляло его жизнь, его, крогана Рекса, судьбу. И для таких размышлений необходимость поддерживать разговор... Излишня. Рекс был благодарен Шепарду за то, что тот дал ему возможность побыть в тишине и покое, впервые ощутить, что трюм может быть вполне приличным местом обитания, если есть такой человек, который способен увидеть за броней, за толстой кроганской кожей... сердце и разум.
Рекс вспомнил, как он проводил взглядом Шепарда, уходившего к шкафчикам, возле которых находилась человеческая женщина... Эшли... Уильямс, как он прочел на своем инструментроне, открыв файл с краткой справкой о всех, кто находился на этом фрегате. Женщина — воин... Для Рекса было привычно, что кроганки тоже могли при необходимости воевать, сражаться. Но для них все же основным было... Даже в эпоху генофага... Рождение и воспитание детей. Всех детей, кто смог выжить, кто смог... родиться. А тут перед ним была женщина, сделавшая войну... своей профессией, своим делом на долгие годы. И Рекс чувствовал, что и ее предки... тоже воевали. И мужчины, и женщины... Люди вообще много воевали, но вот так привлекать женщин к тому, чтобы убивать, калечить, ранить, чинить насилие...
Шепард был воином, офицером... В нем чувствовался профессионал. Знак "Эн-Семерка" на его броне вызывал у окружающих... уважение... За этим знаком стояла... сила, которой не было у очень многих людей. Рекс вообще не мог припомнить за все время своего пребывания на Цитадели, чтобы ему попадались многие люди, обладавшие этим знаком. Он знал, что это — символ очень высококлассной подготовки. Он много видел эн-двоек, эн-троек, эн-четверок. Но чем выше была цифра на этом знаке, чем она была больше... Тем реже Рекс видел таких людей. Он знал, что далеко не всегда эти супербойцы носят свои знаки открыто. Ему была известна воинская традиция землян носить на шее на крепкой цепочке жетоны со всей минимальной информацией о своей группе крови, о своем звании, должности, уровне подготовки. Люди носили их чаще всего на груди, на голом теле, прикрывая одеждой и броней. Но даже тогда Рекс, как воин, чувствовал, что перед ним — не очередной обычный вояка в форме или без формы. Перед ним — представитель этой силы, "энки" с любой цифрой. И он подозревал, что простые воины, армейцы, с настороженностью и опаской относятся к обладателям таких жетонов и таких знаков.
И теперь он видел для него странное в этом общении офицера-мужчины и сержанта-женщины. Он видел совмещение в одном лице воинов и людей. Видел, что Шепард недоволен подготовкой Уильямс, оказавшейся неспособной противостоять этим железякам гетам. Видел, что для Шепарда Уильямс не простой рядовой солдат, а сержант, командир как минимум отделения... А тогда, на Иден Прайм, как прочел Рекс в краткой справке, полученной из Экстранета на инструментрон, Эшли Уильямс командовала не отделением, взводом. И весь взвод полег в столкновении с гетами. Уильямс... бежала... И Рекс видел, что Шепард... ненавидит ее, сержанта Уильямс именно за бегство. Ненавидит, потому что где-то там, в глубине души знает, верит и ощущает: война — не женское дело.
Рекс был с ним согласен. Да, кроганы воевали между собой. Воевали десятилетиями, пережили даже ядерную войну. Стали прочнее камня, прочнее металла. Выжили. Но никогда женщины не вставали рядом с мужчинами кроганами в боевые порядки. Никогда, потому что у кроганов было четкое разделение: мужчины — воюют, женщины — занимаются детьми и их воспитанием. Да что там, у кроганов были отдельные мужские и женские лагеря. Да, кроганы спаривались между собой, ощущая настоятельную потребность в продолжении рода. Да, все поголовно кроганы знали, что во всех них живет их проклятье — генофаг и далеко не каждая кроганка разродится жизнеспособным ребенком. Да, в этих женских лагерях дети достигали возраста, когда их приводили в мужские лагеря и начинали обучать, наставлять уже как будущих воинов, будущих мужчин. Да, кланы воевали между собой, но даже в условиях всевластия генофага женщин никогда не вырезали, не убивали, не уничтожали. Даже если все мужчины клана полегли в битве, другой клан просто встраивал женщин и детей клана в себя. Усиливаясь? Да, конечно, усиливаясь. Но никогда не ставя на одну доску воина-мужчину и женщину-кроганку. Никогда не мстили женщинам противоборствующего клана за то, что они выполняли свою функцию — давали новых воинов и вводили их в мир кроганов.
Рекс смотрел на разговаривавших Шепарда и Уильямс и поражался — он ее ненавидит, он сомневается в том, что она сможет быть полноценным воином, а она... она относится к этому спокойно. Она видит в Шепарде... не офицера, не командира... Она видит в нем... мужчину. Мужчину, для которого она не хочет быть сержантом, солдатом. Для которого она хочет быть... женщиной. И Шепард дает ей эту возможность... Он... понимает, что она прежде всего — женщина, а потом уже солдат, сержант и беглянка. Он понимает, что для нее — чувства и эмоции... Это... все. Все, что определяет ее жизнь, ее судьбу, ее действия, ее мысли, ее поступки. И... признает за ней это право. Право не быть жесткой, право не быть скалой, право не быть солдафонкой двадцать четыре часа в сутки.
Как она тогда сказала Шепарду? Прикажете — поцелую турианца?! Того самого турианца, до которого было едва ли пятнадцать метров и который, эта жесткая ящерица, прекрасно слышал весь их разговор. Хищник. Воин. Профессионал. И ведь Рекс знал, понимал, что Эшли не очень то и приемлет необходимость контакта с инопланетными, как она выразилась, расами. Она и разговор то с капитаном начала, выразив свое несогласие с тем, что какая-то кварианка получила доступ к двигателям корабля, а турианец — к его главным орудиям.
Рекс ее понимал. Ему тоже было трудно представить, что какой-нибудь человек встанет за пульт управления огнем на их кроганском транспортнике. А уж пустить человека к двигателям... Да такого смельчака просто бы размазали по стенке. Он бы просто не дошел даже до двери двигательного отсека, а не то что бы там встал за пульт. Рекс видел, что Уильямс испытывает неудобство, что она не готова взаимодействовать с инопланетянами. Ненавидит ли она их? Нет, ненависти в ней не было, Рекс ее не ощущал. Он ощущал нежелание Уильямс терпеть то, что неминуемо происходит между знакомыми, приятелями, партнерами. Терпеть углубление взаимодействия, расширение и углубление доверия. Не готова она была к такому.
И капитан это видел, понимал, знал. И от него, Шепарда, веяло такой уверенностью в том, что ему удастся преодолеть это нежелание в конкретно взятой Эшли Уильямс, что Рекс, не привыкший делать такие выводы, почему-то быстро уверовал — Уильямс сможет. Сможет измениться. Сможет понять, что ни Рекс, ни Вакариан для нее — не враги, не конкуренты. Может быть и не партнеры... Пока. И благодаря Шепарду она сможет поверить хотя бы им, крогану и турианцу. А потом... потом поверит и кварианке с азари. Здесь сложнее. Рекс понимал, осознавал, что здесь — сложнее.
Да, турианец — офицер СБЦ, полицейский, представитель народа турианской Иерархии в правоохранительных органах Цитадели, снайпер, каких поискать. Но здесь — простое взаимодействие. Да, он, Рекс, кроган-мастер, профессионал — наемный убийца. Здесь тоже все понятно. А вот кварианка и азари... Они — женщины. И тут уже явно чувствуется жесткая, особая конкуренция. Если уж невозможно повлиять на турианца и крогана непосредственно, то, может быть, удастся повлиять на них, самок? Рексу было давным давно ясно, что женщина с женщиной могут намного быстрее и полнее договориться, чем женщина с мужчиной. Он не видел в этом проблемы. Разве что проблема состояла в том, что кварианка и азари не были представительницами человеческой расы... И Эшли вынуждена была бы надавить на горло своей... как было там обозначено в том справочном файле... ксенофобии. Рекс не был уверен, что вознамерившись договориться с азари и кварианкой, Эшли Уильямс сильно облегчала себе задачу. Скорее всего, она ее усложняла.
— Подтверждено наличие людей в главном корпусе Экзо-Гени. — сказала Тали. — Там довольно большая группа. В основном — люди.
— Они нас еще издали услышали. — Рекс вспомнил последние перехваченные радиопереговоры колонистов штаб-квартиры: "Слышен шум двигателя. Это какой-то транспорт. По звуку — явно не геты." подождал, пока транспортер остановится. — Надо посмотреть, что они там делают.
— Вот и посмотрим. — сказал Шепард.
Посмотреть было на что. Находящийся явно под внешним воздействием, несвободный не то что в своих поступках — даже в мыслях своих, начальник колонии пытался изо всех сил защитить интересы попавшей впросак корпорации. Колонистов, если считать таковыми собравшихся в том зале гражданских, было очень мало. Они явно не могли оказать серьезного сопротивления гетам. Охранники... С их пистолетами? И их полувоенными модификациями дробовиков и винтовок? Против шагающих танков, ракетчиков и пехотинцев с охотниками? — на лице Рекса появилась улыбка горького сожаления и не менее горького понимания. Они, эти людишки, так размахивали своими пукалками... Так верили, что эти стволы защитят их от роботов, оснащенных искусственным интеллектом. Рекс только приблизился к нескольким охранникам у входа, даже не доставая дробовика — этих троих как ветром отнесло метров на пятнадцать от него. Где же они будут прятаться в этом полупустом зале, если сюда пожалуют два десятка гетов?
