Оружие и доспехи высокого качества? Определенно. Особенно те, которые не способны произвести собственные мануфактуры. Камнеметы и баллисты в свою столицу? Однозначно. Запасы еды на десять лет вперед? Скорее всего.
Что еще? Сидением в Цитадели войны не выиграешь, а в то, что Властелин нацелился на победу, сомнений у генерала уже не оставалось. Наемники? Об этом не могло быть и речи. С одной стороны, вольные латники никогда не станут драться за более слабую сторону, с другой стороны — им нельзя доверять. Перекупит кто-нибудь побогаче и недавние союзники первыми же откроют ворота врагам.
Тогда что?
Генерал глотнул еще вина, и его озарило: а мог ли император спеться с Раденией? Вполне вероятно, с северян сталось бы пообещать помощь в обмен на золото. Да что там, они могли и сами приплатить, лишь бы Властелин приковал часть армии ненавистных исиринатийцев к своей твердыне.
Реально? Реально. Леопарды и волки друг друга ненавидят еще с имперских времен. Благороднейшие готовы пустить кровь и безо всякой оплаты, а тут часть армии намертво застревает в заднице мира. Но его величество тоже не дурак, отсюда и такое слабое магическое прикрытие, и слишком малочисленное войско, и приказ разобраться до первого снега.
Генерал налил себе еще. Несмотря на весь свой опыт, талант и даже должность, Бирт не был вхож за закрытые двери на разные государственные собрания, где благороднейшие вершили дела страны, обменивались слухами и донесениями лазутчиков, а иногда просто напивались. С последним проблем у генерала не было, принять за воротник тот мог и самостоятельно, а вот нехватка информации иногда ставила в неловкое положение. Как сейчас, например. До него доходили слухи об очередном обострении отношений с северным соседом, но он не принимал их в расчет, полагая, что многожды битый Гашиэн не полезет в очередной раз на рожон. Выходит, что он ошибался — его величество не из тех людей, которые будут осторожничать понапрасну.
Что из всего этого следует? Следует то, что осада действительно недопустима — даже двадцать тысяч солдат в умелых руках способны натворить дел, а поэтому придется идти волна за волной на приступ! Придется, забери их всех Мать!
По спине прошел холодок от неожиданного озарения. А что, если заберет? Смог Шахрион скрыть золото, а ну как и пару некромантов припрятал в рукаве? Труповоды живут долго, почти как кольценосцы, а за тридцать лет можно много народу обучить, если такой целью задаться. Нет уж, об этом лучше даже и не думать, пяток высоких сынов на всю армию — верное поражение, если, упаси Отец, его предположения верны. Да и не могли орденцы прозевать подобную угрозу! Отец с ним, с золотом, ненавистных магов смерти сыны бы точно ни за что не пощадили!
Четвертый кубок, пожалуй, будет лишним, но такие мысли лучше запивать. Кувшин послушно наклонился, и багряная жидкость полилась внутрь, оставляя на зеленоватых медных стенках рубиновые капли. Как было бы здорово набраться, как свинья, и забыть обо всем...
Генерал откинулся на стуле и прикрыл глаза, но передохнуть ему было не суждено. Снаружи послышался шум. С каждым мгновением он все усиливался и усиливался. Такие знакомые звуки: сотни голосов орущих на разные лады, ржание лошадей, бряцанье оружием, злые короткие команды... Неужели ночное нападение?
Бирт влетел в хауберк, накинул на голову кольчужный капюшон, опоясался и только после этого подхватил шлем и выскочил наружу.
По лагерю метались солдаты. В многоголосом гомоне было не разобрать, что же именно случилось, поэтому генерал отловил пробегавшего мимо пехотинца, схватил его за плечо и развернул к себе.
— Что стряслось? На лагерь нападают?
— Какое там, господин, туда глянь! — Рука говорившего вытянулась, указывая куда-то на запад.
Генерал повернулся готовый увидеть все, что угодно, начиная от толпы оживших мертвецов и заканчивая Матерью, собственнолично решившей разобраться с обидчиками, но его взору открылось иное.
Вдалеке стояло зарево, а к небу в веренице искр тянулся толстый столб дыма.
Задница Сестры! Пока он витал в облаках высокой стратегии, поганец без затей собрал своих лесных молодцов и одном месте и подпалил Пауковку!
Сколько там было? Две-три сотни? Не страшно...И тут генералу захотелось взвыть. Он вспомнил, чьи именно сотни разместилась в несчастной деревеньке. Затем в голове щелкнуло. Кусочки мозаики сложились в единое целое, замысел императора стал понятен.
— Бирт! — сквозь толпу к шатру генерала прорывался Цард. — Китит ставит своих в стремя!
— Бегом! К коням! — Вот оно! Нужно остановить, успеть. Главный лагерь Бирт разместил к северо-западу от города, оседлав несколько холмов, а вот благороднейший поросенок поставил своих людей прямо на имперском тракте.
Командующий не помнил, как успел оказаться в седле и когда за ним появились телохранители вместе с полусотней гвардейцев. Рискуя сломать своим скакунам ноги, всадники галопом неслись к ополоумевшему от злости благороднейшему. Деревья по правую сторону слились в сплошную стену, лишь факелы разгоняли чернильную тьму. Светлячок сзади дернулся и пропал, дико заржала лошать — кто-то упал, но времени остановиться и посмотреть нет, нужно успеть!
Не успели.
Когда отряд выскочил на дорогу, лагерь заметно обезлюдил — вся конница, без малого, полторы тысячи, устремилась на помощь товарищам, запертым в горящей деревне.
Бирт обессилено сполз с коня и упал на холодные грязные камни.
— Проклятье!
— Да ладно тебе, вернутся они, тогда и поговоришь, — Цард присел рядом. — Нам бы сейчас лучше вылазки опасаться.
— Не будет ее. Все три лагеря, даже этот, обнесены частоколом, солдаты взбудоражены, часовые на постах. Они не посмеют.
— Тогда в чем проблема?
Бирт со вздохом поднялся.
— Ты узнаешь утром. Поворачиваем назад, надо посмотреть, что с упавшим. — Все равно теперь они ничего не изменят, а осада затянется, самое малое, на несколько недель.
* * *
С обзорной башни открывался превосходный вид. Шахрион вместе с Тартионной закутавшись в плащи, сидели на обдуваемой ветрами площадке, прервав свою очередную партию, и смотрели на запад. Туда, где догорала Пауковка.
— Владыка, твой план сработал безупречно, по крайней мере, первая его часть. Красиво горит.
Шахрион оторвался от мерцающего вдалеке зарева.
Да, огонь — странная штука. Он способен намертво приворожить к себе, удивить пляской алых языков на поленьях, но сунь в него руку, что почувствуешь? Игры с огнем стары. Венценосец хотел затушить тлеющие угли, но разбудил лесной пожар.
— И дальше все будет также, — пожал он плечами. — Этим ослам не хватит мозгов понять, что их переставляют, как фигурки на доске.
— Ты не уважаешь наших врагов, владыка, — улыбнулась советница.
— Скажи, — вместо ответа спросил император, — за что эльфы и дварфы ценили людей, воюющих против империи?
Этот вопрос не застал кольценосицу, привыкшую к каверзным речам своего властелина, врасплох.
— Две вещи, владыка. Дар Шестерых и отвага в бою. Не мозги, нет.
— Именно. Должен заметить, что и в старой Империи дела обстояли не лучше. Необузданные орки, честолюбивые кольценосцы-генералы, соревнующиеся за благосклонность императора, а иногда и метящие на его место, тупые армии нежити, управляемые столь же тупыми некромантами. Они прекрасно давили массой, но всегда плохо подчинялись приказам.
Тартионна вздохнула.
— До поры до времени это работало, поэтому никто не хотел перемен.
— Пока не стало слишком поздно, — закончил Шахрион. В детстве он много читал. Библиотека предков более-менее сохранилась. Император потратил свои лучшие годы на то, чтобы перерыть все древние военные хроники, он тратил большие деньги на покупку мемуаров и поучений великих воителей Лиги, особенно, эльфийских, а поэтому знал, о чем говорил. — Но мы немного отвлеклись от темы. Отвага и магия — вот главные козыри людей. Пока старшие народы были сильны, эти козыри обращались на благо. Единые командиры — чаще всего эльфы — знали, как добиться победы и как заставить своевольных солдат повиноваться.
— Твои предки тоже умели привести подчиненных к послушанию.
— Страхом, да, не умом. В этом наше отличие от звездорожденных. В этом наша слабость.
Эльфам всегда была нужна людская отвага, но не мозги. Когда прилив Империи затопил почти весь континент, древние западные республики пали и на их место, сохраняя жалкие осколки, пришли воины, получившие власть от старшего народа, у которого не хватало сил, чтобы сдержать победную поступь Империи Тьмы. Собственно говоря, первые венценосцы были самыми злобными и умелыми зверьми, презирающими смерть и лучше других умевшими проламывать черепа, за что и получили свои головные уборы из рук владык Элиренатии. Благороднейшие только чуть-чуть отступали от своих сюзеренов, самую малость хуже убивали и немного больше боялись. И поэтому им в награду досталось меньше земли и рабов, когда Империя начала пятиться.
Хотя венценосцы с радостью бы забрали все себе, но как же им тогда было вознаграждать верных? Только землей. А дав землю, они обязали вассалов приводить на войну людей. Так решалась проблема численности, ведь старая Империя постоянно выставляла огромные армии. Новые победы порождали новые наделы, и вот уже благороднейшие незаметно стали равны венценосцу по силе, надменности, амбициям. И глупости.
Грех было бы этим не воспользоваться.
— Интересно, получится ли у тебя что-то изменить в это мире? — задумчиво промолвила Тартионна, разглядывая багровые всполохи в ночи.
— Кто знает? Время покажет. В одном я могу быть уверен точно: один молодой и мнящий себя великим полководцем кабанчик определенно обидится на оплеуху, отвешенную ему со всего размаха каким-то жалким Черным Властелином.
— Вопрос лишь в том, позволят ли ему более рассудительные и умные товарищи творить глупости?
— Позволят, куда же они денутся — сила не на их стороне. Генерал Бирт и рад был бы что-нибудь сделать, вот только молодой Саргилэн слишком влиятелен, не чета какому-то захудалому дворянину, и не смотри на то, что этот дворянин — капитан Бронзовой гвардии и генерал армии. Высокий брат, кстати, целиком и полностью на стороне кабанчика, в этом можно даже не сомневаться, учитывая, сколько Цигд Саргилэн тратит на пожертвования Ордену. А посему будут они творить такие глупости, какие только захотят.
Шахрион вновь окинул взглядом далекое пламя. Сейчас к нему должны спешить солдаты, много солдат. То, что они найдут, вряд ли обрадует благороднейшего Китита.
— Поверь мне Тартионна, когда у людей много силы, но мало мозгов, они становятся крайне чувствительными к вопросам так называемой чести. И я уверен, что наш благородный поросенок именно из такой породы.
Глава 8.
Девятый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, рассвет.
— Эти уроды! Эти гнусные черви! Они заплатят! Жестоко заплатят! Вы слышите?!
Бирт Тавриэн и прочие офицеры слышали. И слушали, причем долго. Благороднейший Саргилэн вернулся под утро, вереща, распираемый непереносимой ненавистью. Причина генералу была известна, добрые люди рассказали: когда всадники доскакали до деревни, то обнаружили лишь пустое пепелище. Ни тел, ни оружия, ни вещей. Все следы борьбы смыл дождь, единственным подарком, что оставили налетчики на память благороднейшему, оказалась беззубая свинья с перерезанным горлом, из задницы которой торчало копье.
Шутка вышла весьма остроумной, и при других обстоятельствах Бирт оценил бы ее по достоинству, но теперь было не до смеха — ополоумевший от ярости наследник древнего рода забирал своих людей, он собирался прочесывать леса. Все, включая благословенного Этита, пытались отговорить юношу от безумной затеи, но слова на того уже не действовали и сейчас генерал слушал брань, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
То, что безмозглый дворянин поведет себя как баран и тем самым сыграет на руку врагу, Бирт не сомневался, оставалось решить, каким образом можно уменьшить потери.
Полог шатра откинулся и внутрь с кряхтением пробрался могучий Гирн.
— Простите, что заставил ждать. — Маг самым бесцеремонны образом прервал монолог благроднейшего и примостился на кучу подушек, предварительно оттащив те подальше от благословенного.
Китит исподлобья бросил на чародея злобный взгляд и открыл было рот, чтобы продолжить свое крайне важное занятие, но генерал его опередил.
— Благословенный Этит, могучий Гирн, нет ли способа избавиться от засевших в лесах паразитов при помощи чар?
Маги переглянулись, успев метнуть друг в дружку пару молний, после чего Гирн промолвил:
— Нет, генерал. Будь сейчас середина лета и находись мы в ином месте...
— Я не совсем понял тебя, могучий.
— В лесу слишком много воды, даже с помощью магии не получится выжечь все. Мы только истощим чародеев понапрасну.
— Их колдун сумел сжечь амбар с солдатами.
— Одно дело уничтожить отдельное строение и совсем иное — подпалить лес. Если бы не эти проклятые дожди, можно было бы попробовать пустить пал, но теперь...
— Хорошо, — попробуем по-другому. — Скажите, можете ли вы найти людей, скрывающихся в лесах?
Маги переглянулись и благословенный Этит нехотя ответил:
— Увы, генерал. На такое способны только зрящие.
Генерал вздохнул. Он подозревал, что ответ будет отрицательным, но все же, попытаться следовало. Что ж, теперь остается последнее — если не выйдет отговорить дурака не совать свой нос в капкан, стоит немного охладить его пыл.
— Могучий, у меня есть еще один вопрос. В городе точно должны были находиться лазутчики Ордена. Они не присылали никаких сообщений?
— Нет, — развел руками бородатый толстяк.
— Значит, предположим худшее — их раскрыли, а мы не сможем точно узнать, сколько в городе солдат и чародеев. — У генерала не хватило смелости сказать "некромантов" при высоком сыне, поэтому он решил использовать академика. — Могучий Гирн, сколько у врагов может быть обученных магов?
— Около двух десятков закончивших исиринатийскую Академию, но, может, есть кто-то еще, — не подкачал колдун. — Император вел тайные дела с Раденией, а кроме того, кто знает, что еще он сумел спрятать...
— На что ты намекаешь, глубокоуважаемый Гирн? — убийственно спокойным тоном произнес высокий сын.
— На это самое. Я не знаю, насколько хорошо Орден справлялся со своими обязанностями. Все эти годы вас больше интересовала борьба за власть, чем дела Империи. Результат мы видим — император каким-то образом сумел договориться с дварфами, подготовил армию и обучил чародеев. Кто знает, что он еще успел натворить? А что, если откопал где-нибудь пару книг по магии смерти? Времени ведь у него было предостаточно.
Этит не изменился в лице, но в палатке стало заметно свежее, а командиры сочли за благо отодвинуться от разгневанного чародея.
— Орден. Всегда. Выполняет. Свои. Обязанности, — произнес жрец, чеканя каждое слово. — Тебе. Ясно?
