Самая невзрачная жена

— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Я прекрасно сознаю, что в этом мире не должна была появиться.

— Ты появилась, — королева перебила её, наморщившись. — И ты вошла в королевскую семью. Мы единый организм, сердце которого — король. Твой долг — повиноваться.

— Мой долг — любить мужа и заботиться о его благополучии! Впрочем, вы, похоже, в этом не преуспели, раз виконта очаровала молоденькая герцогиня.

— Лерой всё рассказала тебе... — она поджала губы, считая ниже своего достоинства отвечать на колкость. — Тогда ты должна понимать, за что я тебя ненавижу.

— Не имею представления. Да, я дочь Лерой, но не в меня влюбился ваш муж, — лицо королевы исказила горькая усмешка: не то терзало её сердце! Через миг Нала побледнела от новой догадки, сжав книгу. — Вы не правы, Ваше Величество. Я — дочь герцога и герцогини Эсталига, но никак не дочь короля. Посмотрите: уродилась я больше в отца, чем в мать. Да и мог ли король выдать меня замуж за брата?

Королева молчала, наклонив голову. Тяжёлый взгляд сверлил Налу: предначальные, она угадала! Жизнь и Смерть, да как же так? Ненадолго в ней пробудилась жалость к женщине, которую столько лет уничтожала мысль об измене и о... ее последствии в виде ребенка.

— Ваше Величество! Да они не встречались же!

— Встречались, — отрезала королева. — Встречались всякий раз, когда Лерой была в столице! И если сыновей она представила свету, то тебя никто не видел! — Нала промолчала, понимая, что взлелеенную за столько лет ненависть не сломить одними словами. — Я не могу убить его кровь, но если потребуется ради спасения семьи!..

— Ваше право, — признала Нала, чуть склонив голову. Королевы она больше не видела: в кресле напротив сидела утомлённая, запутавшаяся женщина, которая хотела покоя и счастья, но своими же мыслями уничтожавшая шанс на них.

— Тебе не откажешь в мудром подборе слов, — королева захлопнула веер, постучав им по ладони. — Но это не значит, что моя ненависть исчезнет.

Нала поднялась первой, чтобы покинуть душную библиотеку:

— Прошу прощения, Ваше Величество, но Ролден ждёт моего возвращения.

В спину прилетел обидный смех:

— Он на военном совете, не трудись врать!

Она едва не пробежала через коридор, свернула, пропуская процессию молоденьких девушек с корзинками для рукоделия. Шаг медленнее, второй, третий, и Нала подошла к окну, подставив лицо сквозняку.

— Сиятельная, не боитесь простудиться? — Нала обернулась на знакомый голос, чтобы увидеть герцога Капринского.

— Ветер весьма тёплый, — ответила она с полуулыбкой.

— Как вам дворец? — поинтересовался он, предлагая девушке свой локоть.

— Великолепен.

Герцог не уходил. Он встал рядом, как будто также наслаждаясь воздухом. Нала невольно отступила в сторону: этот человек пугал её.

— Благодарю за вашу компанию, сиятельный, но мне пора.

— Хорошего дня, — он улыбнулся, вскинув руки, как будто сдавался, но тут же он ловко поклонился и, поцеловав руку девушки, ушёл.

Нала же решила погулять по дворцу. Чтобы перейти в другую часть, пришлось подняться на четвёртый этаж. Стража поклонилась, распахнув двери крытого перехода с витым парапетом, а тёплый ветер приветственно взметнул локоны. Придерживая юбку, она пошла широким коридором с белыми полами и крышей. Сбоку его скрывала поросль вьющихся растений с крупными пурпурными цветами. Центр его венчала круглая беседка с деревянными скамеечками, усеянными подушечками. Нала присела, положив руку на парапет.

Тихо. Только безмятежно напевает неугомонный ветер. Пальцы гладят прохладный камень с маленькими серыми точками, задевают прохладные листы, а цветы едва не касаются её лица бархатными лепестками. С этой стороны виднелась столица: сотни, даже тысячи разноцветных крыш, убегавших к каменной стене, едва видной на горизонте. Вблизи, если постараться, можно было разглядеть ехавшие кареты и даже шедших людей!

Унтар, ты даже не можешь представить такой красоты... Милый Унтар, судьба развела вас навсегда, подарив воспоминания. Только сердце щемило при звуках родного имени — слёз Нала не допускала. Не дав себе совсем загрустить, она спешно покинула беседку, пройдя в другой корпус дворца.

Нала прошла помпезные залы, посмотрела с ужасом оружейную, где сверкали лезвиями и драгоценностями алебарды, мечи, копья, топоры, кинжалы и многие, многие неизвестные виды оружия. Гораздо дольше девушка изучала зал искусств, где среди полотен самых выдающихся живописцев находились музыкальные инструменты, скульптуры, скрывались в витринах драгоценности. Устав, она вошла в первую же комнату — большую и светлую. Нала обмахивалась веером, прогоняя духоту дня, отзывавшуюся болью в висках. Однако вызванные слуги пришли не одни: вместе с ними вошёл незнакомец, который на балу разговаривал с послом Кейсарской империи. Нала не знала ни его имени, ни должности — кейсарец и кейсарец, пусть и его сложению мог позавидовать любой солдат, а льдистым глазам — дознаватель.

— Позволите ли, сиятельная, отдохнуть здесь же? Дворец Его Величества так огромен, что, боюсь, умру от усталости, пока отыщу свободную комнату! — он склонился к её руке, вымучивая любезность.

— Если у вас действительно нет выбора, то оставайтесь. И не стесняйтесь угощаться, — Нала показала на принесённый слугами столик, на котором каким-то чудом оказалось два стеклянных кубка и три графина лимонада.

— Благодарю за вашу щедрость! — кейсарец присел на диван, сбоку. Они не смотрели друг другу в лицо, но тайком могли изучать профили. Так, мужчина тут же щедро плеснул себе лимонада и отпил, поправив шейный платок, словно душивший его. — Я слышал, вы впервые в столице. Наверное, это обстоятельство нас роднит?

Он повернул лицо к Нале, и она наигранно улыбнулась, вскинув брови:

— Неужели вы здесь впервые? — Нала взмахнула веером, прикрыв лицо.

Посол тут же вскочил, рассыпавшись в театральных поклонах: они давались ему через силу.

— Прошу прощения, я совершенно забыл, что на бале нас не представили! Посол Кейсарской империи, граф Окшетт ар Рейнал, — Нала привычно протянула руку, и он склонился к ней.

А граф из древнего рода! В Кейсарии древнее и почётнее приставки 'ар' была только императорская 'нэа'.

— Как вам обитатели дворца?

— Обыкновенные люди, — улыбнулась Нала, наливая себе лимонада

— Наверное, вы уже нашли общий язык с светлой Дейлатой? Ведь и она, и вы — герцогских кровей, и вы обе стали принцессами Тарьяра, — он резким движением схватил виноградину, но не съел, а катал зеленую каплю между пальцами, как будто привлекая внимание к застарелым мозолям от меча.

— Только светлая Дейлата принцесса от рождения, я же — поневоле.

— И вы совсем не ревнуете её к мужу?

— Вы забываетесь! — холодно отрезала девушка, сжав губы.

— О? — виноградина на миг застыла между большим и указательным пальцем и продолжила бег. — Приношу свои извинения, сиятельная. В Кейсарской империи, как вы должно быть знаете, вопросы этикета не столь строги, — он повернулся к Нале, подавшись вперёд. — У меня дома этот вопрос посчитался бы лишь немного вольным. Бестактностью было бы, — выдохнул он, наклонившись ещё ближе к Нале: она стукнула веером по ладони, но мужчина не отодвинулся. Наоборот, сиявшие глаза завораживали, как и мягкий голос, а красота не позволяла презрительно отвернуться, манила, звала любоваться, — если бы я предложил вам в отместку изменять мужу, например... со мной, — он коснулся пальцев Налы, и отчего-то не было сил вырвать руку.

Льдистые глаза словно согрелись. Во рту пересохло, а мысли суетно заметались в голове. Такой очаровательный мужчина! Прекрасный, мужественный... За такого и головы не жалко!

Виски сдавила боль, лицо напротив становилось всё ближе и ближе, и сверкнула мысль о противоестественности происходящего. "Ортен!" — в последний момент дрогнули губы в едва различимом шёпоте.

Взметнулись вверх две чёрные тени, перевернулся стол, загремели осколки посуды. Посол зло щурился, его закрывала огромная, чёрная тень, и тьма её была плотнее той, из которой состоял Ортен.

— Вот даже как, — граф расслабленно стоял за своей тенью. — Нападёте, сиятельная? Это будет презабавный скандал!

Нала молчала. В голову словно тряпья напихали, она отяжелела, и реальность ускользала от девушки.

— Госпожа, уйдём, — прошелестел Ортен.

* * *

Сургуч капал на конверт, и вот на нём появилась красная печать в виде короны, увитой вьюном. Взмах рук, и письмо оказалось у поверенного, который с поклоном бесшумно исчез. Ролден закинул ногу на ногу, вцепившись в подлокотники кресла. Отец возвышался над столом, хоть смотрелся уже тенью былого величия — он побледнел и как будто выцвел, в отличие от насыщенно-бордового интерьера кабинета с помпезной позолотой.

— Не старайся, меня взглядом не испепелить, — отмахнулся король, протирая печать бархатной тряпицей и убирая её в ящик стола.

— И ты даже мне не расскажешь о своих гениальных планах? Зачем тебе лишать титула этого барончика с окраины?

— Какая разница, Ролден? — от тяжкого вздоха ссутулились плечи. — Может быть, я хотел сделать так, чтобы твоя жена не сбежала к нему? Не пойдёт же она жить в нищете! — и король поджал губы: верный знак, что больше ничего не скажет!

— Когда она узнает, меня ждут скандал и ненависть! — смирился с неизвестностью принц.

— Семейная жизнь без них невозможна.

— Зачем ты меня на ней женил? — глухо, в который раз спросил принц.

— Так ли важна причина? — забормотал король, и Ролден приготовился к очередной смене темы, как это бывало раньше. Однако он слабо улыбнулся и сказал: — Перед смертью хочется искупить старые грехи, Ролден, а предначальные дали мне этот шанс. Посмотри внимательнее: может, счастье всё-таки ближе, чем кажется?

— Всё равно с обиженной женщиной мне жить, а не тебе, — проворчал принц, ничего не поняв из слов отца.

Он только сейчас осознал, как отвратительно вычурна люстра в кабинете отца: позолоченная, с массой завитушек и крылатых фигурок, на которых ютились крохотные огоньки.

— Отец, что ты думаешь о предстоящем приёме в честь кейсарцев? Подписывать ли нам договор о поставке пшеницы? А заключать ли торговый союз с Вольными Землями против султаната? — вошедший Карнед присел на край стола, боком и к отцу, и к брату.

— Карнед! — зашипел король, подорвавшись.

— Ухожу-ухожу, — примирительно поднял руки Ролден.

Он вышел из кабинета, стража привычно склонилась. Не выдержав, врезал по стене — висевшая рядом картина качнулась. Какая-то пасторальная идиллия, от которой хотелось плевать.

— Господин, — прошелестел знакомый голос.

На стене качалась бледно-серая тень.

— Госпожа... У себя...

И исчезла, опав.

Мчавшегося со всей возможной скоростью принца дворец не видел лет пятнадцать точно. Предначальные, сберегите наивную девчонку! Пусть жива будет!

Врассыпную с возгласами бросались дамы, замиравшие в полуреверансах, склоняли удивлённые головы мужчины, кого-то Ролден едва не опрокинул. Чуть не сшиб стоявшую за поворотом кадку с деревцем и напугал прислугу, разносившую бельё.

Первый этаж, второй, его покои, жены. Заперто?! Он дёрнул дверь второй раз, но бесполезно. Удивлённая стража замерла на постах, но приблизиться не решалась. Слуги также усердно подглядывали из-за угла.

— Зачем вы ломитесь в покои сиятельной? — появилась, как демон из зеркала, Атина с вечной суровой складкой рта. — Её там нет!

— Ключи! — принц вытянул руку, и фрейлина не посмела ему перечить.

Впрочем, Атину он так и оставил за дверью, закрыв её изнутри.

— Ортен! — тень немедленно появилась. — Где Нала?!

Она нашлась быстрее, чем ответила тень — стоило только сделать шаг в сторону, и он увидел лежавшую на полу жену. Привычным жестом пальцы нашли пульс на шее: ровный и спокойный, как у спящего человека. Видимых ран не было, как и кровавых луж.

Успокоившись, Ролден переложил девушку на кровать, осторожно поправил голову и нащупал пульс на руке — просто для успокоения, но тут девушка дёрнулась и закричала, не открывая глаз:

— Нет, не прикасайтесь! — щёку Ролдена оцарапало, и он схватил её за запястье. — Уходите! Ортен! — бессильно отбиваясь, кричала она.

— Нала, успокойся! Ты в своей спальне, — и он отпустил замершую девушку.

Она затихла и открыла глаза, огляделась.

— Какой кошмар, — прошептала она, принявшись благодарить Жизнь и Смерть в спешной молитве.

— Расскажи, что случилось, — Ролден налил из графина в стакан воды и протянул жене, а сам устроился в кресле напротив.

— Где он?! — словно что-то вспомнив, девушка вскочила, выронила стакан. Вода разлилась по ковру, а посуду едва не раздавил каблук: в последний момент Ролден усадил жену обратно. — Где он?!

Принц едва оторвал от себя руки Налы, глядя в безумные глаза. Лицо обрамляли спутанные волосы, усиливая сходство с умалишённой.

— Тихо, я ничего не могу сказать, потому что ничего не знаю, — чувствуя себя нянькой, Ролден снова уселся в кресле. — Итак, что произошло?

Нала покраснела и отвернулась, скомкав покрывало.

— Нала!

— Я не помню, — бесцветно закончила младшая герцогиня, так и не повернув лица к мужу.

— Ортен?

— Граф ар Рейнал пытался загипнотизировать госпожу, но она успела позвать меня. Не поверишь, но появилась тень графа! Сильная, как демон! Граф явно не собирался нападать, так что я привёл госпожу тайными коридорами сюда, и ей стало плохо.

Нала глотала слёзы, считая блестящие точки узора на обоях. Она ничего не помнила! Тень, почувствовав момент, исчезла.

— Я не помню, — забормотала она. — Я почти ничего не помню. В один момент он склонился ко мне, и меня буквально затянуло в его глаза, — Нала прикусила язык. — Я даже готова была умереть за него. Мне стало страшно, и я позвала Ортена.

Она вскинула голову, встретившись взглядом с хмурым Ролденом.

— Я не думал, что в Тарьяре найдётся ещё один человек с тенью, — он не выдержал и стал ходить по спальне. — Нала, вот как ты умудрилась найти себе столько приключений? — вопрос был скорее риторическим, и потому девушка пожала плечами. — Ты разговаривала с Ортеном?

— Нет. О чём? — удивлённо ответила она.

— А зря. Так как клятву он принёс мне, то кровью связан он опять-таки со мной, и явиться к тебе может только по призыву. Запомни это. Из-за отсутствия кровной связи он лишён части сил по отношению к тебе. Он мог бы защитить тебя от одного одарённого, но схватку с другой тенью Ортен проиграет. Понимаешь?

— Мне не стоит подходить к графу ар Рейналу, — кивнула Нала.

— Да. Постарайся теперь не ходить в одиночестве. Толпа фрейлин — прекрасная защита, даже если ты их ненавидишь, — он присел рядом с подавленной женой. — Ладно?

— Хорошо, — выдавила она, всхлипнув. — Мне нужен кинжал, — заправив выбившуюся прядь за ухо, объявила она.

Ролден не знал: смеяться ему или плакать. В итоге молча приподнял брови.

— Кинжал, — она воинственно скрестила руки, а с лица ушли сонливость и страх. — Я поняла, что здесь надо выживать, как в амбаре полном крыс. Второй раз одной ошибки я не повторю.