Урус-хаи

Шли годы, десятилетия, века, но она продолжала ждать.

Ее длинные серебристые волосы были уложены в строгую причёску Ходила она всегда в длинном, до пят, серебристом платье.

— Я знаю — мой сын однажды вернется — повторяла она не раз. — Вернется. И не помешают ему ни горы, ни моря, ни даже сама Смерть. Он придет. Однажды.

И мать верила, что этот день наступит. А горожанки, глядя на нее, невольно задумывались, сколько же веры должно быть в этой красивой женщине...

...Тетушка Ноэль выкладывала на прилавок свежие, с пылу, с жару, лембасы, когда в ее лавку забежали мальчишки с вытаращенными глазами.

— Тетя Нолли! — воскликнул Ялли, местный заводила и признанный командир ребячьей ватаги. — Там в порту! Три невиданных корабля! Таких никто никогда не видел! Они ходят без весел, без парусов, и они сделаны из железа!

— Кто ими командует? — прошептала тетушка Ноэль.

— Не ведаю — честно ответил мальчишка. — Но вот Фарим — Ялли вытолкнул вперед невысокого рыжего крепыша, с усыпанным веснушками лицом, — он был в порту, когда пришли корабли. И он рассмотрел с дерева — дядюшка Фарамарн-лоцман очень почтительно говорил с одним из пришедших на странных кораблях людей!

— Дети — тетушка Ноэль посерьезнела — К резиденции наместника от порта ведет только одна наша улица. Так что люди с этих кораблей пойдут мимо моей булочной. Пожалуйста, помогите мне вынести столики наружу. Пусть жители неведомой земли узнают хлебосольство гондорской земли.

Мальчишки засуетились, вытаскивая на улицу столики.

Тетушка Ноэль же раскладывала на столиках пышные лембасы, никогда не черствеющие путлибы, разнообразные конфеты и сладости.

И вот издали зазвучала странная музыка. Вдали на улице показались печатающие шаг люди в необычной бело-голубой форме. За ними шли люди в не менее странной, не гондорской моды, одежде. Тетушка Ноэль внимательно вглядывалась в их лица в поисках знакомых черт.

Черт того, кого она учила ходить, кому мазала целебными мазями разбитые коленки, рядом с кроватью которого сидела и в час болезни, и когда воины принесли его израненным с поля битвы с орками. Черт ее сына.

Люди в сине-белой форме, наверное, матросы, остановились у лотка с лембасами.

Они рассматривали их, затем один жестами показал:

— Сколько стоит этот хлеб?

— Угощайтесь. Просто так берите — улыбнулась эльфийка.

Моряки стали разбирать хлеб. Человек порылся в кармане, достал золотую монету с профилем какого-то неизвестного эльфийке бородатого правителя. Сунул ее женщине.

— За хлеб. Очень он у вас ароматный — человек взял с лотка лембас, откусил — Какой хороший, вкусный хлебушек, как он у вас называется?

— Лембас, — ответила Ноэль.

— Лембас... — улыбнулся моряк.

Тетушка Ноэль снова поглядела на идущих чужеземцев. И застыла.

— Сы-ыно-о-к! — закричала она, бросаясь к рослому черноволосому мужчине.

Глава 6

Энт и берегиня.

— Ухххх... — проворчал энт Алафарн, глядя на неведомо откуда взявшийся зеленый лес — Вот это чудо неслыханное! Да, сколько веков живу, хрум-брум, а такого никогда не видывал. — Он покачал кроной — Пойду, погляжу, как мои посадки поживают.

Он аккуратно вытянул корни из земли и медленно затопал к лесу.

— Топ, топ, топ... — гулко отвечало эхо.

Алафарн выбрался на какую-то полянку, удивленно замер.

— Ухххх, бруум! — проворчал он — Кто это такой неаккуратный всю поляну загадил, мусора набросал? Эх люди, люди, спешите вы прожить короткую жизнь свою. И не думаете, что одному будет в старости вспомнить много прекрасного — странствия по лесам, невиданные города, сияние восходящего солнца, а другой ничего и не вспомнит путного.

Энт поднял ветви к небу и начал нараспев произносить Целебную песнь.

Странный, гадко пахнущий мусор таял, исчезал на глазах. Скрылись осколки стекла, рассыпался в пыль ком из неведомого материала, растаял лист странного пергамента...

Тут послышался нежный голосок.

— Кто ты?

Энт повернулся.

Перед ним стояла высокая стройная девушка в белоснежной рубашке до пят. Длинные, чуть зеленоватые пряди падали на плечи.

— Я... энт — прошептал Алафарн.

— Энт? — удивленно посмотрела на него девушка. — Никогда не слыхивала. А я — берегиня. Лес оберегаю. Правда в последнее время совсем что-то не получается. Много зла в людях стало... Придут люди в лес, праздник устроят и мусор набросают. Раньше ведь такого не случалось. Крошки птицам бросят, а остальной мусор как следует под кустом прикопают. И дереву, и птицам, и мне хорошо.

Она задумчиво оглядела рослую фигуру энта.

— Как же тебя звать-величать? Никогда не видала, чтобы деревья по лесу ходили. Разве что бабушка рассказывала, будто давным-давно жили и такие богатыри, звались они Древнями и мужьями берегинь были. Бабушка сказывала, будто однажды нашли они проход в иной мир, красивый. Поладили с жителями того мира, берегинь, жен своих, позвали сады растить. Но однажды поругались берегини с мужьями своими и домой ушли, в свой мир. И обиженные жены заклятьями проход этот закрыли, только бы не видеть своих мужей, которые по миру шатались, о женах позабыв.

Алафарн тяжело вздохнул:

— Ох, берегиня, берегиня! Горько мы пожалели об этом. Обошли мы, энты — древни, весь мир Средиземья, разыскивая вас... А теперь — только бы слова прощенья от вас услышать...

Он понурился, стараясь не глядеть в глаза берегини.

Та подошла к Алафарну, ласково погладила по старому корявому стволу.

— Не печалься — прошептала она — Как тебя зовут, энт?

— Алафарн... — ответил энт.

— Останешься с нами? — улыбнулась берегиня — Поможешь нам лес в порядок привести, заодно хулиганов шуганешь.

— Что? — нахмурился энт — Кто-то посмел вас обижать?

— Пойдем, покажу.

* * *

*

Компания четверых красноносых заблудыг, одетых в потрепанные ватники, сидела на берегу лесного озера.

— Да! — произнес один — Горе-то какое! Небо ночью сияло, гром грохотал... Эй, Сивый — повернулся он к высокому мужичку — ты ведь сегодня утром из города пришел, пузырь принес, что там слышно?

— Ох, — почесал бок Сивый — В городе хрень какая-то творится. Сплошные глюки. Солнце не так светит, да и небо какое-то не такое. И еще на горизонте к западу какие-то горы видны. Скажите, парни, ведь это пьяный глюк, белочка посетила? — он с надеждой поглядел на дружков.

— Раз горы видел — точно белочка — хихикнул Ржавый — Как же иначе? Мы же бомжи, пьянь подзаборная. С белочкой мы на ты, хе-хе. Разольем?

— Конечно — кивнул Косой, разливая в пластиковые стаканчики по сто граммов дешевой водяры. Все четверо тяпнули по стаканчику, прикрыли глаза.

— Посмотрите — усмехнулся Клюв, бомж с проваленным носом и изъеденным отвратительными язвами лицом, указывая на кусты. — Девушка пришла. Беленькая, нежненькая.

Все посмотрели в направлении заскорузлого пальца Клюва. Среди кустов стояла рослая девушка в полупрозрачном платье. Она строго посмотрела на бомжей.

— А ну, перестаньте гадить в нашем лесу! — сурово сказала она.

— Хе-хе, девчушка — укоризненно усмехнулся Ржавый — Мы, уважаемые люди, здесь водочку выпиваем. Так что, может... — Ржавый пустил длинную матерную тираду — нам сиськи твои пощупать, ребенка сострогать? Не так ли, уважаемые? — он повернулся к приятелям.

'Уважаемые люди' угодливо захихикали. Сивый достал нож, направился в сторону девушки.

Девушка устало вздохнула.

— Алафарн, эти злые люди меня обижают! — громко воскликнула она.

И в тот же момент огромный не то дуб, не то ясень вдруг шагнул к оторопевшему бомжу Сивому. Ловко ухватил его длинной цепкой веткой, размахнулся и швырнул бомжа прямо в озеро. К небу взлетели брызги воды. Остальные трое — Клюв, Косой и Ржавый вскочили на ноги. Ржавый попытался дать деру, но живое дерево ухватило их руками-ветвями.

Оно потрясло ими в воздухе, поднесло к дуплу в стволе.

Клюв ощутил, как его штаны стали мокрыми — на него уставились два больших черных глаза.

— Уммм, бурумм! — проворчало живое дерево — Таких худых людей никогда не видывал! Обычно люди трудятся — кто хлеб растит, кто скот перегоняет, кто серпы, косы, оружие кует. А кто в лесу зверя промышляет. Но таких, кто считает уважаемым делом в грязи валяться, вино хлестать, вшей на себе ловить... — тьфу, таких никогда не видел!

Ржавый висел тихо в лапище дерева, старательно притворяясь мертвым. То же сделал и Клюв. А Косой постарался собрать все остатки перепуганного рассудка.

— Мы... мы больше не будем! — произнес он, с опаской косясь на усмехавшуюся девушку. — Никого не обидим, никого! Будем трудиться, будем работать!

Берегиня ласково погладила Алафарна по стволу.

— Он не врет. А вот те другие... — они думают сжечь лес. Как только освободятся.

— Так — покивал энт. — Сейчас я сделаю так, что они никогда не будут думать об этом.

И он запел какую-то песнь. Немного погодя к ней присоединился чистый голосок девушки-берегини.

Косой со страхом увидел, как ноги выбирающегося на берег из воды Сивого опутала трава, а затем упавшего человека закутали длинные зеленые стебли, превратив тунеядца в шевелящийся кокон. Из леса выскочила зайчиха. Подбежала к кокону, потыкалась носом, кокон распался. Внутри него оказался крохотный зайчонок. Зайчиха улеглась рядом с ним, потерлась носом о носик малыша. А энт продолжал петь свою странную песнь.

Косой с ужасом смотрел на то, как Ржавый был превращен в молодого сильного оленя. Энт заботливо опустил его на землю. Берегиня почесала оленя за ухом, покормила хлебом, топнула ногой. Олень стремглав скрылся в чаще леса.

Что касается Клюва, тот был превращен в какую-то небольшую птичку.

— Скоро здесь в лесу поселятся леусы — усмехнулся энт — Они так чудесно поют!

Косой согласно покивал.

— Господин лесной хозяин, что прикажете? — с готовностью спросил он.

— Наведи порядок на поляне — приказал энт и поставил его на землю.

Бомж шустро принялся собирать в пакет разбросанный по земле мусор.

Энт посадил на плечо девушку, ласково что-то ей сказал и зашагал в лес, бережно придерживая ветвями берегиню за талию.

Интермедия.

Рыбинск. Администрация мэра. Седьмой день после переноса.

Ласточкин задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола.

— Так, по вашим словам, мы влипли по самые уши в коровий навоз?

— Да — кивнул докладчик — профессор Ярославского государственного университета имени П.Г.Демидова Семен Викторов. — За прошедшую неделю мы изучили местные созвездия — они резко отличаются от привычных нам, мы получили образцы местной фауны и флоры...

— Кроме того, мы установили контакт с аборигенами этого мира, — заметил стоявший рядом с Ласточкиным Мехов, — пусть и не обошлось без боевых действий.

— Верно — кивнул профессор Викторов. — К степнякам уже направлена команда этнографов, также формируем группу ученых-археологов для исследования обнаруженного неподалеку от Зоны древнего городища...

— Зона? — переспросил Ласточкин.

— Так решено называть наши земли, перенесенные в мир Средиземья. Всего переброшено несколько городов — Рыбинск, Ярославль, Тутаев, старинная часть Углича с некоторыми новыми районами, город Мышкин, а также множество сёл и деревень.

— А Кострома? — спросил мэр.

— Кострома оказалась вне Зоны. Как и Иваново. Остались там, на Земле. Зона на востоке заканчивается чуть дальше деревни Курякино, немного восточнее Ярославля.

Ласточкин переглянулся с Меховым.

— Не беспокойтесь — кивнул Мехов. — Мы мобилизовали бывших костромичей, оказавшихся в Зоне. Теперь они строят блокпосты, военный городок на новых землях. Там будет Новая Кострома. Человек пять тысяч. Семейным поставили срубы, а из тех, чьи близкие остались ТАМ — Мехов махнул рукой куда-то в пространство — формируем исследовательские отряды.

— А Ярославская нефтеперерабатывающая станция? — спросил Ласточкин.

— Находится в Зоне — успокоил Мехов. — Там теперь расквартирован отряд спецназа.

— Так. Восток — окрестности Ярославля и Новая Кострома, юг — Углич и Рунное море, запад — Мышкин с деревнями. А что на севере?

— На севере — у нас плотина, несколько деревень, а дальше уже начинаются горы, через которые идет река — местные называют ее Келдуин. А группа писателей-фантастов, в момент Переноса бывших на симпозиуме в городе Мышкине, сейчас устанавливает контакт с темными эльфами — едко бросил Мехов. — Составляют словарь эльфийского языка.

— Ясно — вздохнул Ласточкин.

— Ладно тебе! — подбодрил его Мехов — Учитывая, что губернатор Ярославской области, да и почти все высшее руководство находятся теперь в Старом мире, а мы в Тридесятом царстве-государстве, где чудеса на каждом шагу...

— И где леший бродит... — буркнул Ласточкин. — Помнишь видеосъемку, заснятую в ярославских лесах одним туристом, ставшим свидетелем встречи энта с бомжами?

— Да — кивнул Мехов. — Так что патрульным приказано вести себя при встрече с... как его?

— Энтом, онтом

— 'При встрече с деревом, проявляющим очевидные признаки передвижения — уступить дорогу и вести визуальное наблюдение. При попытке энта установить контакт с людьми — проявлять максимальное дружелюбие'.

— Так. Как там с гномами Железных холмов?

— Удачно. Король Под Горой заверил императора урус-хаев в мире и дружбе.

— Что ты сказал? — так и подпрыгнул Ласточкин — Какой еще император? Какие — такие урус-хаи?

— Увы, мир Средиземья признает только императоров, королей или по крайней мере наместников вроде Дэнетора, управителя Гондора. Так что улыбайся, еще раз улыбайся и крепись. Иначе сожрут с потрохами. А урус-хаи — нас так местные прозвали.

— Кстати, а как поживают... наши коллеги по несчастью?

— Французский патрульный катер 'Капризуля', броненосец "Император Александр III", и пассажирский лайнер 'Миннесота'? Ничего. Каким-то образом сумели договориться, сейчас на 'Александра Третьего' грузят уголь, 'Миннесоте' и 'Капризуле' придется стоять в Пеларгире — топлива у них мало осталось. 'Капризуля' — та до Пеларгира на буксире 'Александра III' шла. Пока от нас до Пеларгира не достроят железнодорожную ветку, им на пополнение топлива рассчитывать нечего.

— Кто-нибудь из наших российских сограждан там есть? — мрачно усмехнулся Ласточкин.

— Там? Почитай, весь экипаж 'Александра III'. Подданные Его Императорского Величества Государя Николая Второго Александровича...

— Не может быть!

— Может. После всего, что уже случилось, особенно недавняя битва с орками, меня больше ничего не удивит на белом свете. Возможно, немало кораблей из нашего мира из-за чертова коллайдера сейчас странствует по разным мирам. Я разговаривал по радио с капитанами этих кораблей. Они подтвердили все произошедшее. На 'Миннесоте' наших сограждан немного — в основном там были артисты из 'Властелина колец'...

— Ни хрена себе!

— Еще как. Самое смешное, — у Орландо Блума в Пеларгире родственница объявилась.

— Теща? — Ласточкин закатился надрывным смехом.

— Матушка. Теперь они отправились вверх по Андуину в земли Трандуила, знакомиться с остальными родственниками.